Kitabı oku: «Притча века», sayfa 4

Нельзя сказать, что будучи исследователем он не был подготовлен к таким испытаниям. Годы тренировок, множество забросов на различные планеты и планетки. Он много путешествовал и в восьми случаях из десяти выполнял вверенное ему поручение. Вот и сейчас, оправившись от первого потрясения, он улыбнулся такой же загадочной улыбкой, что у встреченных им аборигенов и поставил стакан на снег.

– Хорошо сидим, – сказал Митя, и Михалыч подтвердил его слова согласным молчанием.

«И правда хорошо» – подумал Алиане. В его голове как-то странно зашумело, мышцы расслабились. По телу пошла приятная истома. Такое положение дел насторожило его. Он вдруг ясно осознал, что в жидкости был яд. По крайней мере действие ее было очень сходно с тем, когда его однажды пытались отравить. Мысль это была явно тревожной, но собраться и реагировать на нее как положено отчего-то не получалось.

И ведь они пили тоже. А значит никто его травить не собирался. А если быть точнее – они травились все вместе. Эта идея так заворожила Алиане, что он с задумчивым видом глядя в даль стал развивать ее все больше, не слушая, о чем говорят его спутники.

«Картина начинает приобретать целостность, – размышлял он, – вначале, принося в жертву маленькое живое существо они с помощью специальных приспособлений и благовоний умерщвляют более крупное существо. Затем, принося жертву неведомым богам, они принимают яд, словно бы искупая свою вину. Вот оно! В глазах их играют искорки удовлетворения от искупительной меры. Что ж, стоимость индульгенции не так уж и дорога в данном случае. Хотя я не знаю последствий этого странного яда, поэтому рано думать о цене».

Михалыч привстал, отложив в сторону маленький стакан. Куда-то неопределенно глядя вдаль он растянуто произнес:

– Думал наши едут.

– Да ты что! Не поедут они уже. К вечеру их жди, это точно я тебе говорю. Они на маяке. Петруха мне сказал, что на той неделе там килограммовых окуней натягал. Вот они и …

– Понятно, – отрезал Михалыч и сел обратно.

Он неспешно достал благовония и с особенным блаженством стал вдыхать густой едкий дым, выпуская его обратно через нос.

Так они и сидели, перекидываясь редкими фразами и то и дело наливая, и опрокидывая в себя щедрыми глотками горькую воду. Не забывая, впрочем, при этом смачно заедать ее яствами из плоти. Изредка оживлялись в момент особо важных обсуждений и вновь успокаивались и вздыхали о чем-то.

За это время, притихший Алиане предположил, что это был скорее не ритуал, а обряд. Причем еженедельный, совершаемый, по-видимому, преимущественно мужским полом. Вполне может статься считающийся почетным в определенных кругах. Также Алиане сделал вывод, что и вода, и благовония никак не связаны с убийствами, а носят вполне тривиальный характер, как прием пищи и сон.

Между тем совсем распогодилось. Был абсолютный штиль и, несмотря на мороз, стало очень тепло. Все трое расстегнули верхние пуговицы курток и приподняли натянутые на уши шапки. Снежная пустыня поражала своей ослепительной белизной и бескрайностью.

Алиане уже немного отошел от того состояния, в которого его повергла отравленная вода и с интересом наблюдал за поведением мужчин. Пользуясь тем, что про него на время забыли, он фиксировал все их движения, манеру говорить, изучал внешность и мимику. Наконец, он, окончательно убедившись в том, что не вызывает подозрений, решил рискнуть и задать несколько важных вопросов.

– Можно задать вам один вопрос, – начал он, внимательно следя за реакцией собеседников, – знаете ли вы вашего старосту?

Митя посмотрел на него так, словно бы вообще забыл про его существование. Его затуманенный взгляд упал вначале на ноги Алиане, а затем уже постепенно поднялся к лицу.

– Так знаю конечно! – резко ответил он, как будто вопрос предназначался именно ему. – Сашка Плеханов. Нормальный мужик.

Михалыч согласно кивнул, разливая еще по одной и протягивая стакан Мите. Тот резво с улыбкой подхватил его и произнес:

– Ну так, за Саню!

И они снова выпили.

– А не подскажите ли мне тогда, – продолжал Алиане, осторожно ступая по хрупкому мостику, построенному ярким солнцем и горькой водой, – не увлекается ли он коммуникативными технологиями?

Пристально глядя на двоих товарищей Алиане понял, что сформулировал вопрос неверно. Он тут же попытался исправить ситуацию.

– В смысле…, – делая вид, что копается в памяти, он ожидал правильную реакцию синтезатора, – может он радиолюбитель?

Михалыч усмехнулся, а Митя поморщился и пожав плечами невнятно произнес:

– Может, а тебе какое дело?

– Так просто интересуюсь, нам же встречаться. Чтоб были темы для разговора.

– Ага. Ты ведь такой разговорчивый. Михалыч! Давай еще по одной и по лункам.

Михалыч без разговоров разлил и вопросительно посмотрел на Алиане. Тот, поняв немой вопрос, отрицательно покачал головой.

После, они выпили еще по две, а может и по три маленьких стакана и пуская густые клубы дыма вновь уселись по своим отверстиям в толще льда.

Алиане вдруг подумалось, что в его любимом Улье такого, как он, уже бы давно вывели на чистую воду. И он уже бы давно сидел в специальном кресле, где его допрашивали специально уполномоченные для этого сотрудники. И при неправильных ответах его мужественное лицо с широкими скулами сжималось бы от боли, а сильные руки, привязанные к ручкам кресла напрягались от тщетных усилий освободиться.

Он подумал об убийстве беззащитных животных, лежащих на холодной, равнодушной, покрытой пушистым снегом корке льда. И о гуманности пыток во имя защиты интересов Улья. Сравнивал на невидимых весах степень необходимости того и другого, складывал факты: за и против, обдумывал последствия и результаты.

После, он не раз вспоминал все эти нелепые опасные размышления и пришел к очевидному выводу, что во всем была виновата отравленная вода.

Порядком подмерзнув от сидения на одном месте Алиане решил прогуляться, попутно размышляя об особенности имен его спутников. Своего то он им не назвал. По легенде его звали Анатолий. Смех, да и только. В Улье вообще редко использовались буквенные имена. Как правило, это были номера с литерами или без. Его номер был 1315 6, что при должном прочтении и составляло его буквенное прозвище. Тут все понятно присутствует логика и смысл. Но Михалыч или Митя, которого можно звать и Митька? Как это работает, учитывая, что при добавлении буквы набор цифр теряется, Алиане понять не мог.

С другой стороны встречал он во время своих путешествий и более странные способы называть субъекты. Сетовал он на то, что близкородственные обитатели могли бы быть более логичны и предсказуемыми.