Kitabı oku: «Авиация России и санкции», sayfa 6

Основные следствия сложившихся подходов к управлению авиасистемой со стороны госзаказчиков

Государство – это организация, которая предоставляет самые дорогие услуги самого низкого качества.

Макс Вебер

Поведение государственного заказчика на рынке авиационной техники полностью соответствует стереотипному поведению монопольного потребителя на олигополистическом рынке. Погоня за повышением сиюминутных показателей поставок влечёт за собой массовое ухудшение экономического положения поставщиков. Основная масса предприятий ВПК подписывает жёсткие контракты от безысходности, вызванной отсутствием альтернативных заказов, тем более что доходность контрактов, в условиях существующих технологий контроля, зачастую отрицательная. В сочетании со сложной и длительной процедурой внесения изменений в госконтракт это затрудняет корректировку технического задания в соответствии с новыми потребностями заказчика. Ситуация усугубляется из-за категорической неготовности системы военно-научного сопровождения и системы испытаний авиационной техники к функционированию в условиях возросшего объёма ГОЗ. Испытания нередко начинаются с отставанием от графика в несколько месяцев или лет и зачастую приостанавливаются по надуманным причинам, поскольку административно-бюрократический аппарат испытателей и приёмщиков не успевает оформить результаты экспериментов.

Как следствие, возникают почти непреодолимые препятствия для предложения принципиально новой техники, так как заказчики, по существу, требуют фиксировать в контрактах не только точную дату совершения прорывных открытий, но и их подтверждённый инженерно-технический и финансово-экономический эффект. Исключение составляют проекты, ход которых контролируется непосредственно высшими должностными лицами государства, что позволяет ограничить административный задор военных представительств и служебное рвение контролирующих структур.

Таким образом, основным эффектом усложнения и ужесточения процедур контроля государственного заказа стало сокращение инноваций:

–во-первых, при внедрении существенных изменений в технику с миллионами компонентов в каждом изделии практически невозможно ответственно гарантировать соблюдение сроков. Следовательно, включение в состав конечного изделия совершенно нового элемента, узла, детали, радикально улучшающего его тактико-технические характеристики, влечёт за собой и риски длительной доработки как самого нового элемента, так и обеспечения его корректной работы в общей системе. А это категорически недопустимо в условиях фетишизации необходимости соблюдения сроков поставок;

–во-вторых, в пылу административного задора военные представительства при обосновании начальных цен НИОКР (несмотря на их «ориентировочный» характер) истребуют детальную оценку трудоёмкости, вплоть до количества чертежей и листов пояснительных записок к ним. На стадии проектирования, когда не ясен даже окончательный облик изделия, такую детализацию можно предоставить только по уже фактически завершённым разработкам, что стимулирует имитацию инноваций вместо реальной разработки новых изделий.

Таким образом, существующие механизмы формирования и исполнения государственного заказа не позволяют рассматривать его в качестве ресурса для обеспечения инновационности и развития авиастроения.

Управление авиационной системой со стороны финансовых органов

Не ищите злой умысел там, где все

можно объяснить глупостью.

Наполеон

После череды бюджетных кризисов 90-х годов XX века в законодательство были введены нормы, максимально препятствующие возникновению бюджетных обязательств сверх установленных в бюджете лимитов. Однако технология доведения указанных лимитов предполагает ежегодную задержку распределения финансирования в несколько недель или месяцев. В сочетании с длительными процедурами, предусмотренными законодательством о контрактной системе и законодательством о закупках, традиционной практикой стали массовые простои предприятий в первом-втором квартале года с авральной работой в третьем и особенно в четвёртом квартале. Удобство и размеренная работа государственных финансовых органов на протяжении как минимум двух десятилетий обеспечивается закредитованностью и низкой рентабельностью исполнителей госзаказа. Фиксирование максимальной длительности госконтрактов трёхлетним периодом не позволяет обеспечить гарантированное планирование проектирования и производства новой авиатехники (цикл – от 7 лет).

Бюджетное и налоговое законодательство России построено на принципах бюджетного федерализма. Установлены широкие полномочия органов власти субъектов РФ и органов местного самоуправления в части установления ставок и льгот по региональным и местным налогам. Предполагалось, что эти полномочия позволят обеспечить быструю оптимизацию ставок и льгот, так как регионы и муниципалитеты будут конкурировать за налогоплательщиков, а также строить свою финансовую и налоговую политику исходя из необходимости стимулирования экономического роста и занятости.

На практике бюджеты большинства регионов и муниципалитетов дотационны и полностью зависят от выделения субсидий, субвенций и иных трансфертов от вышестоящих уровней бюджетной системы. По мере усложнения и ужесточения правил, по которым рассчитываются объёмы финансовой поддержки нижестоящих бюджетов из вышестоящих, прогнозирование доходов субсидируемого бюджета стало вестись исходя из максимально возможных ставок налогов.

Сочетание основанных на принципах бюджетного федерализма полномочий финансовых органов с реальным формированием бюджетов по квазисметному принципу привело к катастрофическим последствиям для национальной авиационной системы. Проиллюстрируем это на конкретном примере. В отношении земельных участков, находящихся в собственности Российской Федерации и предоставленных (занятых) для размещения аэродромов и аэропортов, установлены единые ставки арендной платы¹³⁰. В частности, годовой арендный платёж в расчёте на 1 м²:

–за участок аэродрома и аэропорта с пассажиропотоком менее 1 млн чел. в год – 5 копеек;

–за участок аэродрома с пассажиропотоком более 5 млн чел. в год – 2,1 рубль в год;

–за участок, занятый аэропортом с пассажиропотоком более 5 млн чел. в год – 4,2 рубля в год.

На практике, фактически¹³¹ начисленные налоги на аэродром лёгкой авиации с грунтовым покрытием, переданные из собственности Российской Федерации в собственность предприятий ГК «Ростех», составили 9,8 рублей в расчёте на 1 м².

Таким образом, рост финансовой нагрузки только по платежам, связанным с использованием земельного участка, оказался почти в 200 раз больше, чем платежи за аналогичный участок аэродрома с пассажиропотоком до 1 млн человек (рисунок 2.3). Данные налоги по сути являются запретительными для большей части легальных авиационных перевозок и авиационных работ (за исключением авиационных перевозок с многомиллионным пассажиропотоком).

Минфин России прорабатывал¹³² с региональными органами власти вопрос о целесообразности освобождения собственников аэродромов от уплаты земельного налога и налога на имущество. Практически ото всех субъектов Российской Федерации был получен ответ о нецелесообразности предоставления налоговых льгот рассматриваемой категории налогоплательщиков. Объем выпадающих доходов консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации был оценён в сумму около 2,4 млрд рублей. Установление федеральной льготы повлекло бы за собой необходимость компенсации из федерального бюджета выпадающих доходов консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации, что не было предусмотрено в федеральном бюджете.

Рисунок 2.3

Ситуацию усугубило введение транспортного налога. Ввиду относительно высоких его ставок, произошёл массовый отказ от неиспользуемых летательных аппаратов местных авиалиний, имевших ресурс и потенциал для дальнейшей эксплуатации. Например, при установке ставки транспортного налога в 173 руб. за лошадиную силу (ставка, например, в г. Калининграде) за самолёт Ан-2 1980 года выпуска, где стоит двигатель мощностью 1000 л.с., потребуется оплатить налог в 173 тыс. руб.¹³³, что сопоставимо со средней годовой чистой прибыльюэтогодовольностароголетательногоаппарата,остаточнаястоимость которого редко превышает1,5–5 млн руб. В отдельных субъектах РФ транспортный налог на Ан-2 доходит до 250 тыс. руб. Парадоксально, но при этом налог на вертолёт «Робинсон Р-44» стоимостью 35 млн руб. составит лишь61 тыс. руб.

В конечном счёте доходы бюджетной системы от региональных и местных авиаперевозок и авиаработ резко сократились, а потребность в её расходах, связанных с субсидированием региональных и местных воздушных перевозок, которые необходимо сохранять по социальным мотивам – резко возросли. Основная масса магистральной авиации вообще оказалась вне российской юрисдикции, обнулив тем самым не только транспортный налог, но и НДС с таможенными пошлинами.

Управление авиационной системой со стороны надзорных и правоохранительных органов

Когда множатся законы и приказы, растёт число воров и разбойников.

Лао-Цзы

Большая часть авиационной промышленности до настоящего времени слабо интегрирована в гражданский рынок и полностью зависит от ГОЗ. При этом структура активов зачастую не позволяет обеспечивать рентабельное функционирование и поддержание всего спектра компетенций при существующих объёмах заказа. В сложившихся условиях многими предприятиями ОПК применялась и применяется практика заключения безответственных контрактов, исполнение всех положений которых маловероятно или невозможно. Менеджмент обычно заключает их в надежде на получение непредусмотренных доходов или на будущую корректировку неисполненных обязательств. Кроме того, как из-за неудовлетворительного планирования, так и из-за низкой платёжеспособности средствами ГОЗ нередко финансировались отдельные расходы, не предусмотренные заключёнными контрактами. Наконец, отмечались и прямые хищения.

Системное и комплексное предотвращение и пресечение злоупотреблений в сфере распределения и расходования бюджетных средств возможно только при обеспечении качественного предварительного и текущего контроля. В условиях обязательности искусственного трансферта средств ГОЗ из Федерального казначейства в группу избранных коммерческих банков размываются как полномочия по ведению предварительного и текущего контроля, так и ответственность за его эффективность. В этой ситуации практически единственным способом противостояния нарастающему авантюризму и недобросовестности исполнителей ГОЗ стало усиление последующего контроля. В основу действующего законодательства о государственных и корпоративных закупках заложен приоритет обеспечения удобства контролёров (как внешних, так и внутренних). Построенная в годы гражданской войны система внешнего контроля «военспецов» концептуально воспроизведена в настоящем времени. Например, внешние силовые и надзорные структуры, не входящие в состав Минобороны России и прямо не отвечающие за выполнение его задач, обладают подавляющим превосходством по полномочиям и аппаратному весу над структурами внутреннего контроля.

Как следствие, в соответствии с реальным весом контролирующих структур, фактические приоритеты контрольной работы смещены со стадий профилактики правонарушений, предварительного и текущего контроля на стадию последующего контроля. Например, даже известные им злоупотребления сознательно не пресекаются до того, как преступление будет завершено и орган, имеющий полномочия на ведение оперативно-розыскной деятельности, сможет продемонстрировать свою максимальную эффективность¹³⁴ (пусть даже ценой многомиллиардного ущерба, который мог быть легко предотвращён в ходе текущего контроля).

Оценка работы контролирующих структур по аналогии с позднесоветской «палочной системой» ведётся «от достигнутого уровня», что предполагает ежегодный рост статистики пресечения преступлений и наказания преступников. Тем самым правоохранительная и надзорная система провоцируется на ожидание завершения преступлений, замысел которых был выявлен на их начальной стадии. Также правоохранители не имеют ни полномочий, ни заинтересованности в устранении системных предпосылок правонарушений, а иногда даже провоцируются на поиск надуманных оснований для привлечения менеджмента к ответственности, а также на попытки искусственной криминализации нормальной хозяйственной деятельности. На Коллегии Генеральной прокуратуры РФ в качестве одного из главных достижений констатировано выявление 51 000 нарушений закона, допущенных предприятиями – исполнителями гособоронзаказа в части ненадлежащего выполнения контрактных обязательств, программ импортозамещения, ценообразования, с возбуждением почти 500 уголовных дел и направлением в суды 2500 исков¹³⁵, притом, что весь сводный реестр организаций оборонно-промышленного комплекса включает лишь 1339 записей¹³⁶.

В условиях сложившихся механизмов контроля как заказчики, так и исполнители ориентируются в первую очередь на формальное соблюдение всех действующих норм и регламентов. Зачастую подобный формализм прямо противоречит здравому смыслу из-за невозможности гибкой адаптации к конкретной обстановке. Многие положения госконтрактов вписываются «для прокурора», резко увеличивая их длительность и стоимость.

Требования к построению системы учёта финансово-хозяйственной деятельности исполнителей ГОЗ постепенно сместились от подготовки материалов, обеспечивающих качественный анализ для заказчиков и исполнителей ГОЗ, к подготовке материалов, не имеющих ценности с точки зрения аналитики, но упрощающих закрепление доказательств в случае выявления признаков уголовно наказуемых деяний.

В частности, с 1998 г. по 2018 г. дополнительная отчётность организаций, исполняющих ГОЗ, сводилась к заполнению одной таблицы¹³⁷. С 2018 г. все исполнители ГОЗ должны ежемесячно¹³⁸ по каждому (!) контракту нарастающим итогом заполнять 38 таблиц¹³⁹. Информация, вносимая в указанные таблицы, перегружает бухгалтерские, планово-экономические, снабженческие и технические подразделения организаций – исполнителей ГОЗ и по своему объёму превосходит объём налоговой, бюджетной и статистической отчётности вместе взятых. При этом установленная дискретность и детализация отчётности не имеет никакой практической ценности ни для заказчика, ни для исполнителя. Ценность этой информации сводится к теоретической возможности определения точной даты совершения правонарушений в случае их выявления в ходе последующего контроля, а также к возможности закрепления доказательств таких правонарушений.

Контрольная работа деградирует к применению самых примитивных и формализованных методов. Как следствие, в последние годы абсолютным фетишем стало соблюдение сроков и объёмов поставок, независимо от военной и производственной целесообразности, а также форс-мажорных обстоятельств. Например, позиция, в соответствии с которой даже «на локдаун уходить нельзя, потому что у нас выполнение гособоронзаказа, обязательства на нас висят очень серьёзные, потому дисциплина-дисциплина-дисциплина…» привела к тому, что «у нас погибло очень много генеральных конструкторов»¹⁴⁰.

Не менее нелепая ситуация связана с тем, что предметом особого контроля является «правомерность заключения дополнительных соглашений», «полно-той реализации предоставленных полномочий» и «применения штрафных санкций»¹⁴¹. Первые попытки Минобороны России применить судебно-правовые инструменты давления на недобросовестных поставщиков предпринимались в 2011 г., носили локальный характер¹⁴² и соответствовали как интересам обеспечения обороны и безопасности, так и здравому смыслу. Однако в дальнейшем заявление иска стало обязательной и контролируемой надзорными структурами процедурой, которая должна применяться во всех случаях задержки исполнения контракта, даже если нарушение сроков было обусловлено действиями самого заказчика или даже соответствовало интересам обеспечения обороны и безопасности.

Например, Минобороны России пыталось взыскать с ПАО «Объединённая авиастроительная корпорация» 49,7 млрд рублей, несмотря на нарушения со стороны заказчика, форс-мажорные обстоятельства, связанные с антироссийскими санкциями и решения о необходимости урегулирования спора, принятые на уровне Правительства РФ. Тем не менее, Минобороны России использовало все процессуальные права для взыскания суммы, которая создавала критическую угрозу для самого крупного производителя военной авиатехники, вплоть до его банкротства¹⁴³. Параллельно рассматривалась серия подобных исков к дочерним структурам ПАО ОАК.

Парадоксально, но все перечисленные действия осуществлялись параллельно с участием Минобороны России в подготовке решений Президента РФ и Правительства РФ по одобрению программы финансового оздоровления Объединённой авиастроительной корпорации, в соответствии с которой ОАК, получивший 60-миллиардный убыток по итогам года, должен был получить из федерального бюджета 250 млрд рублей на погашение долгов и реструктурировать на 15 лет 150 млрд рублей кредитов перед Сбербанком, ВТБ, Газпромбанком и Новикомбанком¹⁴⁴. В этой ситуации заявление претензий к ОАК существенно ухудшало переговорную позицию по реструктуризации её задолженности перед банками и, в конечном счёте, усиливало угрозу банкротства крупнейшего производителя авиационной техники, без продукции которого невозможно выполнение ключевых задач Минобороны России. Единственным рациональным объяснением столь нелогичных действий может быть стремление чиновников военного ведомства выполнить все формальные требования для исключения претензий к ним со стороны надзорных и правоохранительных органов.

Таким образом, применяемые механизмы контроля и надзора влекут за собой значительные издержки хозяйствующих субъектов, а также непрогнозируемые риски для любых инициатив по разработке или доработке авиационной техники. Кроме того, в условиях крайне несовершенной системы регулирования служебное рвение контролирующих структур влечёт за собой утрату целых секторов авиатранспортной отрасли. Например, когда надзорные органы стали повсеместно требовать перевода земель сельскохозяйственного назначения, на которых была расположена основная масса аэродромов, в земли транспорта, была утрачена большая часть наземной инфраструктуры малой авиации.

Управление авиационной системой со стороны собственников авиатранспортных и авиастроительных предприятий

Большое достоинство капитализма состоит в том, что он дисциплинирует стремление к собственной выгоде.

Макс Вебер

В авиационной системе функционируют государственные и муниципальные предприятия и учреждения, полномочия собственников которых реализуют органы власти и местного самоуправления, организации, включённые в государственные и коммерческие холдинговые структуры, и частные организации. Интересы указанных собственников зачастую серьёзно не совпадают, что влечёт за собой разнонаправленные усилия.

Коммерческие эксплуатанты воздушных судов демонстрируют недоверие как национальной авиастроительной отрасли, так и национальным регуляторам. Жесточайшая конкуренция отечественных и зарубежных авиакомпаний на национальном и международном рынке вытеснила всех, кто принимал решения, не обусловленные экономической целесообразностью. В результате большую часть парка авиакомпаний к 2022 г. составили воздушные суда иностранного производства, зарегистрированные вне российской юрисдикции, преимущественно в реестрах офшоров Ирландии и Бермудских островов.

Данное «непатриотичное» поведение было, наряду с прочим, обусловлено возможностью резкого сокращения объёма налоговых платежей. Так, в Ирландии, на Бермудах и Арубе исчисляется нулевой налог на имущество. Регистрируя свои самолёты за рубежом, российские авиакомпании, по оценкам Счётной палаты, недоплачивали до 70 млрд рублей в год¹⁴⁵, то есть сумму, сопоставимую с их объёмом чистой прибыли.

Регистрация за рубежом вывела функции по надзору за лётной годностью самолётов из-под ответственности российских регуляторов, не пользующихся доверием как со стороны иностранных лизинговых компаний, так и со стороны национальных перевозчиков (рисунок 2.4). Это также улучшило условия лизинга, так как стоимость самолёта, за которым надзирали российские авиационные власти, автоматически сокращалась на 20%. Кроме того, поскольку стандарты России, в отличие от Бермуд, не признаны мировым сообществом, лизинговые компании не хотели выкупать обратно самолёты из российского реестра. При общем объёме лизинговых платежей российских авиакомпаний порядка $3 млрд в год¹⁴⁶ данная позиция лизинговых компаний имела существенное значение.

Большая часть наземной инфраструктуры создаётся и субсидируется за счёт средств бюджетной системы. Также за счёт бюджета балансируется убыточность региональных и местных перевозок. Как результат, собственники организаций, не включённых в систему бюджетных субсидий, массово закрывали свой бизнес. Что касается негосударственных собственников малых авиационных предприятий, то различными нарушениями действующего законодательства коммерческие полёты осуществляли несколько сотен лёгких и сверхлёгких ВС авиации общего назначения, а также тысячи гражданских беспилотных летательных аппаратов, собственники которых выполняют полёты на свой страх и риск без оформления полноценного пакета разрешений.

Собственником большинства функционирующих авиастроительных предприятий являются государственные холдинги. Они функционируют в условиях нарастающего конфликта интересов. С одной стороны, для повышения конкурентоспособности конечной продукции предприятий окончательной сборки необходимо создание реальной конкуренции поставщиков 2–4 уровней, с другой – большая часть этих поставщиков входит в эти же госхолдинги. В результате робкие попытки повысить конкурентоспособность конечной продукции, как правило, не дают результата, так как осуществляются без корректировки контрольных показателей выручки и прибыли, которые должны безусловно обеспечивать все предприятия, входящие в холдинговые структуры, включая и предприятия окончательной сборки, и предприятия-поставщики.

Значительная часть издержек авиапроизводителей обусловлена тем, что государственные структуры и управленческий аппарат корпораций требуют поддерживать недогруженные производственные фонды, сохранять невостребованные научные и производственные коллективы, выполнять работы и заказы с низкой серийностью и т.п.

Рисунок 2.4

На уровне холдингов или органов государственной власти блокируется принятие большинства заведомо непопулярных, но экономически необходимых решений, так как подобные решения несут в себе неизбежные политические риски. Например, логичное и экономически необходимое решение по сокращению линий окончательной сборки самолётов жёстко блокировано по политическим мотивам¹⁴⁷, а также ввиду необходимости выполнения контрактов по единичной сборке гражданских самолётов, не имеющих рыночного потенциала (Ил-96, Ту-204/214 и др.), что пригодилось после введения санкций 2022 г., но до этого приносило убытки и в конечном счёте блокировало разработку новой техники. Последовательное сохранение излишних активов привело к тому, что количество площадок окончательной сборки самолётов постепенно стало сопоставимо с суммарным количеством ежемесячно выпускаемых бортов. Возникли многочисленные механизмы освоения бюджетных средств, направляемых на создание и поддержание излишних производственных мощностей, загружаемых на несколько процентов от их максимальной мощности.

По мере становления новой корпоративной структуры управления авиастроением ужесточается ответственность менеджмента предприятий, входящих в холдинговые структуры, за результаты финансово-экономической деятельности. Всеобщей практикой стало наращивание выручки до целевого уровня путём запуска множества новых программ, перманентно находящихся в стадии ОКР или малосерийного производства. Несмотря на систематический дефицит ресурсов, доминирует установка на имитацию сохранения присутствия во всех сегментах авиационного рынка, с постоянным переносом не обеспеченных финансированием затрат на поздние стадии программ.

Кратное несоответствие инженерных и финансовых ресурсов амбициям параллельного развития продуктов во всех классах отягчается стремлением к реанимации позднесоветских изделий, рентабельное производство и сбыт которых в существующих условиях были маловероятны. Подобные продукты финансируются государством лишь частично и, как правило, требуют привлечения заёмных средств. Почти неизбежный срыв сроков начала серийного производства приводит к лавинообразному росту кредитной нагрузки. Положение усугубляется необходимостью финансирования программ импортозамещения и падением прогнозируемой выручки из-за санкций.

Предприятия авиастроения попали в ситуацию, когда стремительный рост затрат на реализацию взятых на себя обязательств совпал с сокращением прогнозных доходов от операционной деятельности. При этом инвестиционный пик затрат и прогнозируемые доходы от продаж все больше разрываются во времени.

Парадоксальная ситуация сложилась в организации военно-технического сотрудничества. Российское законодательство в этой сфере одно из самых причудливых в мире. Поставка военной техники осуществляется только с разрешения регулятора (Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству), но с обязательным участием государственного посредника. В свою очередь, посредник входит в ГК «Ростех», которая одновременно владеет и основной массой авиастроительных активов. Комиссионное вознаграждение посредника составляет 25% от суммы заключённых контрактов¹⁴⁸, что влечёт за собой их бесприбыльность для авиастроителей. Если для новых контрактов имеетсякакая-тологикавысокогокомиссионноговознагражденияпосредника, то в отношении поставок традиционным заказчикам такое вознаграждение противоречит здравому смыслу и международной практике. Таким образом, интересы авиастроительных холдингов госкорпорации прямо противоречат интересам входящего в госкорпорацию посредника.

Доминирование политической мотивации в принятии решений, касающихся национальной авиационной системы, привело к тому, что любые экономические и финансовые расчёты, выверенные бизнес-планы и инвестиционные соглашения предприятий и холдингов могут быть легко заблокированы или, наоборот, обоснованы политическими методами. Например, российские авиационные КБ вместе взятые за весь постсоветский период разработали меньше летательных аппаратов, чем любое из советских КБ, площади которых они занимают, за одну советскую пятилетку. Тем не менее разгораются ожесточённые споры даже по поводу допустимости их объединения, не говоря о закрытии¹⁴⁹, со ссылкой на необходимость сохранения «уникального потенциала, созданного прошлыми поколениями конструкторов и авиастроителей».

Собственники организаций авиационной системы не могут не замечать, что эффективность лоббистских комбинаций, направленных на получение бюджетных средств, заметно выше эффективности действий по совершенствованию бизнес-процессов. Тем более что нередко усилия по оптимизации бизнеса, особенно участников ГОЗ, создают прямую угрозу потери выручки и прибыли. Без корректировки сложившихся управленческих практик государственных заказчиков и регуляторов дестимулирующее влияние государства на приоритеты коммерческой деятельности организаций авиасистемы будет нарастать, подрывая и без того невысокий уровень её конкурентоспособности.