Kitabı oku: «Информационное телевидение в политическом процессе постсоветской России», sayfa 2

модель подавления, предусматривающая борьбу элит между собой, которая в виде тех или иных силовых методов переносится и на взаимодействие со СМИ;

модель лоббирования, когда политическая элита продвигает интересы СМИ в органах законодательной и исполнительной власти. Это может подразумевать долевое участие органов власти в развитии СМИ, включение политической элиты в руководящие медийные органы (редакционные советы, советы директоров медиахолдингов, наблюдательные советы и т.д.), и наоборот – включение представителей элиты СМИ во властные структуры (представительные органы, комитеты, входящие в структуры органов исполнительной власти и т. д.), взаимовыгодное экономическое сотрудничество, коррупционные связи и т.д.

Социальная группа превращается в действующего политического субъекта посредством долгого процесса оформления и презентации своих интересов в сферу публичного политического взаимодействия. Это предполагает формирование особых институтов и механизмов, которые способны оказывать постоянное воздействие на государство с целью соответствующего потребностям данного коллектива перераспределения социальных статусов и ресурсов. В этом заключается суть так называемого социального представительства, функции которого – артикуляция и агрегирование групповых интересов.

Социальное представительство представляет собой совокупность представительных органов и структур, которые осуществляют связь с властью в качестве посредников, сообщая элите артикулированные и обобщённые интересы определённых социальных групп. К данным структурам можно отнести (помимо лоббистских групп и партий) и средства массовой информации.

Политическую информацию, которую на сегодняшний день можно рассматривать как любую информацию, значимую для выработки политического поведения, исследователи относят к базовым свойствам политических явлений: «Без материалов ничто не существует. Без энергии ничто не происходит. Без информации ничто не имеет смысла»⁵⁶. Формирование и функционирование в сфере публичной власти разнообразных идей, чувств, ценностей, символов, доктрин, официальных норм и оппозиционных оценок и мнений составляют особый политический процесс: «Политика не существует… вне коммуникационных процессов, связывающих, направляющих и инновациирующих общественно-политическую жизнь. Политическая коммуникация выступает своеобразным социально-информационным слоем политики. Её роль в политической жизни общества… сопоставима со значением кровообращения для организма человека»⁵⁷.

Суть этого процесса в том, что за счёт передачи и обмена сообщениями политические субъекты сигнализируют о своём существовании различным контрагентам и устанавливают с ними необходимые контакты и связи, позволяющие им играть различные политические роли. В этом смысле информация выступает как предпосылка к действиям любого политического субъекта и одновременно как его важнейший ресурс, который позволяет действовать эффективно. В результате наличия или отсутствия должной информации субъект может обрести или утратить власть, возможности влияния и реализации своих интересов.

Особая роль электронных СМИ как «интерпретаторов, толкователей и модераторов реальности»⁵⁸ состоит в том, что они конструируют фактологический образ действительности, включая его политическую часть, и представляют свои версии событийного мира. Многие российские и зарубежные теоретики и публицисты ставят вопрос о наличии политической функции СМИ в связи с тем, что именно средства массовой информации, особенно телевидение, формируют политическую повестку дня, а рейтинги общественных деятелей растут или падают в полной зависимости от медийного ранжирования⁵⁹.

Концепция «повестки дня», весьма популярная в наши дни, появилась в 70-е годы XX века. Б. Коэн, основываясь на анализе работ У. Липпмана⁶⁰, ещё в 1963 г. сформулировал⁶¹ ныне классическое определение такого эффекта массовой информации, как «установление пунктов повестки дня», который и стал объектом многих современных исследований.

Определение данного эффекта состоит в том, что «пресса не может заставить людей… думать определённым образом, но может подсказать своим читателям, о чём думать»⁶². Это определение получило эмпирическое подтверждение во время исследования президентских выборов 1968 г., проведённого М. Маккомбсом и Д. Шо⁶³. Найдя почти совершенную корреляционную зависимость между политическими предпочтениями избирателей и содержанием сообщений средств массовой информации, они утверждали, что именно средства массовой информации формируют политические ориентации избирателей. Хотя последствия информационной революции наших дней заставляют говорить и о том, что поток медийных сообщений отныне не только указывает, о чём думать, но и заставляет думать совершенно определённым образом⁶⁴.

По большому счёту с точки зрения потребления и обмена информацией все институты и механизмы политики являются не чем иным, как сложной системой производства и переработки информационных потоков. В этой связи К. Дойчем в начале 1960-х гг. была предложена так называемая информационно-кибернетическая модель политической системы. К. Дойч рассмотрел политическую систему как сложную совокупность информационных потоков и коммуникативных связей, определяемых уровнями тех или иных политических агентов, исполняемыми ими ролями, решаемыми задачами, особенностями процессов переработки, передачи и хранения цепи сообщений, а также другими причинами и факторами⁶⁵.

Исследователь провёл чёткое различие между личностными и массовыми коммуникациями. Если первые являются в основном персональными, непубличными и неформальными, то вторые осуществляются посредством специальных структур (печатные или электронные СМИ) и имеют конкретного заказчика (правительство, партии, организации, лоббисты).

К. Дойч выделял четыре основных блока в схеме взаимодействия информационных процессов. В общем виде она выглядит так:

ПОЛУЧЕНИЕ

ИНФОРМАЦИИ

ОЦЕНКА И ОТБОР ИНФОРМАЦИИ

ПРИНЯТИЕ

РЕШЕНИЙ

РЕАЛИЗАЦИЯ

РЕШЕНИЙ

Первый блок информационной цепочки к формулированию политических целей не привязан. Здесь происходит лишь сбор фактов и составление картины мира. На втором этапе полученные сведения соотносятся с доминирующими нормами, ценностями и стереотипами государства, сложившейся ситуацией, предпочтениями субъектов, а также с уже имеющейся информацией. Далее отобранная и переработанная информация становится основанием для принятия решений с целью урегулирования текущего состояния системы. На заключительном этапе реализуются поставленные цели. Последствия реализации принятых решений в качестве новой информации через механизмы обратной связи поступают на первый блок, после чего начинается следующий виток политического процесса.

Примечательно, что концепция К. Дойча была сформулирована одновременно с первыми попытками провозгласить окончание индустриальной эпохи, которые будут рассмотрены ниже.

Первостепенное значение для политики имеют массовые информационно-коммуникационные процессы. На этом уровне действуют агенты, специально подготовленные для работы с общественным мнением: официальные институты государства, корпоративные структуры и средства массовой информации. Последние политическая наука считает важнейшим инструментом реализации политических стратегий на информационном рынке. В настоящее время, по мнению многих, с превращением электронных СМИ, и прежде всего телевидения, в неотъемлемую часть политического дискурса и арену избирательных кампаний, «этот социальный механизм превратился в мощнейший политический институт, буквально преобразивший системные параметры публичной власти»⁶⁶.

Настоящее время характеризуется бурным ростом коммуникативных технологий, резким повышением их роли в жизни общества и увеличением объёмов передаваемой информации в геометрической прогрессии. В 1970-е гг. объём знаний человечества увеличивался вдвое. В 1980-е – раз в пять лет. К концу 1990-х объём знаний человечества удваивался практически каждый год⁶⁷.

Постепенно появляются глобальные универсальные структуры передачи информации, позволяющие, благодаря интенсивному внедрению в системы связи цифрового формата, переводить любой формат данных (голос, текст, факс и т.д.) в другой. Субъекты международного права принимают нормативные документы, в которых декларируется наличие новой реальности и предпринимаются попытки найти и зафиксировать законы взаимодействия в этой новой реальности. Речь идёт о поистине информационном обществе. Точнее, о феномене, который понимается под этим устоявшимся выражением. Тавтологическим по своей сути, поскольку общество – это и есть информационное соединение людей.

В свете осознания ведущей роли информационных потоков в жизнедеятельности общества СМИ формируют политику самим фактом своего существования, поскольку оказывают определяющее воздействие на общественное сознание. И, как следствие, претерпевают процесс политической институционализации, поскольку сами часто входят в число системообразующих факторов политической структуры общества. Хотя стоит признать, что политическая институционализация СМИ ещё далеко не окончательна и вряд ли наступит в ближайшем будущем.

Так или иначе, в силу изложенных принципов трансформации понятий политики, современным исследователям всё чаще приходится признавать постепенное встраивание СМИ в институциональный статус, пусть даже с оговорками об ограниченности сферы их политического влияния: «В целом политическую коммуникацию можно охарактеризовать как информационно-пропагандистскую деятельность социального субъекта… Эта деятельность осуществляется при посредстве специфических социально-политических институтов – средств массовой информации»⁶⁸.

Ещё одним доказательством институциональной роли СМИ и телевидения в политике может служить графическая матрица политической системы, составленная группой американских исследователей во главе с Г. Алмондом⁶⁹. С её помощью они сравнивали политическую систему Советского Союза образца 1985 г. и России в 1998 г.⁷⁰

Столбцы предложенной ими таблицы означают основных политических субъектов: 1) социальные институты; 2) организованные группы интересов; 3) независимые партии; 4) коммунистическая партия (КПСС или КПРФ); 5) парламент; 6) СМИ; 7) бюрократия; 8) глава государства (генеральный секретарь или президент). Строки – основные политические функции, которые в разной степени выполняет каждый из перечисленных субъектов: а) социализация; b) набор политических кадров; c) коммуникация; d) артикуляция интересов; e) агрегирование интересов; f) выработка политики; g) осуществление политики; h) принятие политических решений.

Степень вовлечённости субъекта в выполнении той или иной функции отражает цвет клетки: чёрный – активное вовлечение, серый – частичное вовлечение, белый – слабое вовлечение или отсутствие вовлечения.

Политическая картина 1985 г. в матрице Г. Алмонда выглядит следующим образом:

Совершенно иная картина в 1998 г.:

Как видно, существенные изменения претерпело распределение ролей практически между всеми участниками политического процесса. Всемогущая при советском строе партия коммунистов потеряла былое влияние на выработку и осуществление политики. Появился партийный плюрализм. Расширилась сфера деятельности социальных институтов, групп интересов и, разумеется, СМИ. Теоретически данная схема применима к любому государству (достаточно лишь заменить «КПСС» на «правящий режим», а «независимые партии» – на «оппозиция»).

Между тем такое видение политической картины в России конца 1990-х гг. довольно спорно. В таблице Г. Алмонда явно не учитывается процесс вмешательства государства в партийное строительство⁷¹ и тесное смыкание интересов КПРФ (наследницы КПСС) с интересами федеральной власти⁷². Кроме того, в ней явно занижена активная роль СМИ в области выработки и осуществления политики. Похоже, исследователи не учли многочисленные информационные войны второй половины 1990-х гг. и ярко выраженный переход политического процесса от идеологии к зрелищности. Тем не менее сам факт присутствия СМИ в данной схеме в качестве отдельного субъекта – ещё одно свидетельство возрастающей общественно-политической активности телевизионных медиа.

Выход СМИ на лидирующие позиции в развитии общества – это фактор, позволивший десяткам политологов, социологов и экономистов говорить о новом, информационном этапе развития человеческой цивилизации. Основным концепциям информационного общества посвящён следующий параграф данной работы.

§ 2. Информационное общество и развитие его теоретической концепции

Большинство исследователей традиционно отождествляют понятие «информационное общество» с понятием «постиндустриальное общество», что свидетельствует о преобладании политико-экономического подхода к изучению закономерностей исторического процесса.

В самом деле, развитие средств связи и коммуникации кардинально изменяет производственный процесс и экономическую систему в целом, что, разумеется, не может не оказывать влияния и на политическую организацию общества. Вместе с тем одними лишь экономическими факторами объяснить, почему электронные СМИ начали оказывать определяющее влияние на характер и направление политического процесса, невозможно. В том числе и потому, что постиндустриальное общество пока находится в процессе становления и окончательно не сформировалось. Более чёткий ответ на данный вопрос даёт изучение культурных и социально-психологических последствий информационной революции, которые будут рассмотрены в третьем и четвёртом параграфах данной главы.

И всё-таки динамика представлений об информационном обществе как о феномене политической экономии, выразившаяся в настоящее время в начале процесса его нормативной институционализации, также является яркой иллюстрацией постепенного выхода системы массовой коммуникации на центральное место в общественном устройстве. Задача данного параграфа – показать эту динамику, не пытаясь выделить преимущества того или иного подхода.

Понятие информационного общества появилось во второй половине 1960-х гг. Изобретение самого термина приписывается профессору Токийского технологического института Ю. Хаяши. Впервые основные характеристики общества знания были определены в отчётах, представленных японскому правительству несколькими организациями: Агентством экономического планирования, Институтом разработки использования компьютеров и Советом по структуре промышленности.

Сами за себя говорят названия документов: «Японское информационное общество: темы и подходы» (1969), «Контуры политики содействия информатизации японского общества» (1969), «План информационного общества» (1971)⁷³. В этих докладах высокоиндустриальное общество определено как такое, где развитие компьютеризации предоставит людям доступ к надёжным источникам информации и избавит их от рутинной работы, обеспечив высокий уровень автоматизации производства. При этом существенные изменения должны коснуться непосредственно самого производства, в результате чего его продукт станет более ёмким с информационной точки зрения, что приведёт к значительному увеличению доли инноваций, дизайна и маркетинга в его стоимости. Таким образом, движущей силой образования станет производство не материального, а информационного продукта.

Очень быстро подобная тематика стала одной из ведущих в западной социологии и политологии. Возник термин «постиндустриальное общество»: ведущие мыслители определили настоящее время как период перехода к фактически новой экономической формации. Основной акцент в исследованиях начала 1970-х гг. переносится на необходимость совершенствования средств получения, обработки и распространения информации и результаты их использования в экономической сфере.

Это изменение было обусловлено бурным развитием и конвергенцией информационно-телекоммуникационных технологий, повлёкшими за собой революционные изменения на мировом рынке. Гуманитарные аспекты формирования нового общества, в частности социальные аспекты, стали активно изучать лишь вследствие осознания того, что качественный скачок в развитии информационных технологий породил новую глобальную социальную революцию, ничуть не уступающую революциям прошлого по силе воздействия на общество.

Второй этап в развитии идей глобального информационного общества в 1973 г. открывает книга американского социолога Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования»⁷⁴. В ней история человеческого общества разделена на три стадии (что будет не раз встречаться в более поздних исследованиях): аграрную, индустриальную и постиндустриальную. Описание третьей стадии во многом отталкивается от характеристик второй: если черта индустриализма – производство максимального числа машин, то постиндустриальная стадия будет знаменовать переход от производства вещей к развитию производства услуг, связанных с образованием, здравоохранением, исследованиями и управлением.

Важнейшее значение для принятия решений и координации направления изменений приобретают теоретические знания. «Любое современное общество живёт за счёт инноваций и социального контроля за изменениями, – пишет Белл. – Оно пытается предвидеть будущее и осуществлять планирование. Именно изменение в осознании природы инноваций делает решающим теоретическое знание»⁷⁵. Движение в этом направлении будет развиваться в ходе своего рода соединения науки, техники и экономики. Знание и информацию Белл считает не только эффективным катализатором трансформации постиндустриального общества, но и его стратегическим ресурсом.

Между понятиями «информационное общество» и «постиндустриальное общество» проводится знак равенства в философской работе японского учёного И. Масуды. Его книга так и называется: «Информационное общество как постиндустриальное общество»⁷⁶. По мнению И. Масуды, фундаментом нового общества станет компьютерная технология, которая заменит либо значительно усилит возможности умственного труда человека. Информационно-технологическая революция быстро превратится в новую производственную силу и сделает возможным массовое производство когнитивной и систематизированной информации, генерации новых технологий и знания. Многократно возрастут возможности решения рутинных проблем, и значительно упростится сотрудничество между людьми во всех отраслях. Ведущей отраслью экономики станет интеллектуальное производство, продукция которого будет аккумулироваться и распространяться с помощью новых телекоммуникационных технологий.

Характер общества, по мнению японского учёного, будет бесклассовым и бесконфликтным, по существу информационное общество – это общество согласия с небольшим правительством и государственным аппаратом. И если главной ценностью уходящей индустриальной эпохи И. Масуда видит потребление товаров, то характерной ценностью информационного общества он считает время.

Английский учёный Т. Стоунер утверждает, что информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постиндустриальном обществе информационные ресурсы превратятся, как он считает, в самый большой потенциальный источник богатства. В связи с этим следует всеми силами развивать новую отрасль экономики – информационную. Промышленность в новом обществе по основным показателям занятости и своей доли в национальном продукте уступит место сфере услуг, которая будет представлять собой преимущественно сбор, обработку и различные виды предоставления требуемой информации⁷⁷.

По мере развития электронных СМИ и информационных технологий в науке дискуссия о функциях и роли информации в жизни общества ведётся всё более активно. В числе апологетов информационного будущего цивилизации два учёных – Маршалл Маклюэн (Канада) и Элвин Тоффлер (США).

Взгляды М. Маклюэна отличает мнение об информационных технологиях как о главном факторе, влияющем на формирование социально-экономической основы нового общества. Телекоммуникационные и компьютерные сети будут играть роль своеобразной нервной системы в становлении так называемой глобальной деревни – единого безбарьерного мира, связанного информационными сетями. Говоря о перспективах развития средств массовой коммуникации в информационном обществе, М. Маклюэн неоднократно подчёркивает тенденцию усиления активной роли массмедиа. Массовая коммуникация как структурно оформившаяся сфера жизни общества видится им в недалёком будущем, с одной стороны, его частью, с другой – таинственной, но могущественной силой, имеющей над этим обществом всё возрастающую власть. По сути дела, не столь важно, что передают СМИ. Точнее, не менее важным становится сам факт их существования. Отсюда знаменитый афоризм М. Маклюэна: «The medium is the message», т. е. «Канал сообщения и есть само сообщение»⁷⁸.

Э. Тоффлер предлагает собственную схему исторического процесса. В книге «Третья волна» он выделил в истории цивилизации три волны: первая – аграрная (до ХVIII века), вторая – индустриальная (до 50-х гг. XX века), третья – постиндустриальная (начиная с 1950-х гг.): «Ближайший исторический рубеж так же глубок, как и первая волна изменений, запущенная десять тысяч лет назад путём введения сельского хозяйства. Вторая волна изменений была вызвана индустриальной революцией. Мы все – дети следующей трансформации, третьей волны»⁷⁹. Последняя обозначилась в результате разворачивающейся информационной революции.

Постиндустриальному обществу, по мнению Э. Тоффлера, присущи деконцентрация производства и населения, резкий рост информационного обмена, превалирование самоуправленческих политических систем, а также дальнейшая индивидуализация личности при сохранении солидарных отношений между людьми и сообществами.

Традиционным громоздким корпорациям Э. Тоффлер противопоставляет малые экономические формы, среди которых он особенно выделяет индивидуальную деятельность на дому, поскольку надёжная и эффективная информационная инфраструктура делает ненужной централизацию индустрии.

Выгоды от подобного разукрупнения следующие: уменьшение транспортных проблем, общего объёма передвижений и связанного с этим загрязнения окружающей среды, возможность получить работу в любой точке мира и, как следствие, снижение уровня безработицы, расширение возможностей трудоустройства людей с ограничениями по состоянию здоровья.

Новый этап в развитии концепций глобального информационного общества пришёлся на рубеж 1980-х и 1990-х гг. Этот период знаменателен двумя именами – Питер Дракер и Мануэль Кастельс.

П. Дракер, известный американский экономист, один из отцов-основателей современной теории менеджмента, принимал участие в бурных футурологических дискуссиях ещё в начале 1970-х гг. Однако свой теоретический вклад в проблему он внёс позже, опубликовав книгу «Посткапиталистическое общество».

Ядро концепции П. Дракера – идея преодоления традиционного капитализма. Основными признаками происходящего сдвига он считал переход от индустриального хозяйства к экономической системе, основанной на знаниях и информации, преодоление капиталистической частной собственности, формирование новой системы ценностей современного человека и трансформация национального государства под воздействием процессов глобализации экономики и социума. Нынешняя эпоха, по его мнению, представляет собой время радикальной перестройки прежнего уклада жизни, когда с развитием новых информационно-телекоммуникационных технологий человечество получило реальный шанс преобразовать капиталистический строй в общество, основанное на знаниях⁸⁰.

М. Кастельс в качестве исходного пункта своих размышлений использует глобальную экономику и международные финансовые рынки как основные признаки формирующегося нового миропорядка. Его фундаментальное исследование «Информационная эра: экономика, общество и культура» посвящено развёрнутому анализу современных тенденций, которые приводят к формированию основ общества, названного им «сетевым».

Исходя из того, что знание по своей природе легче других ресурсов проникает через всевозможные преграды и границы, информационная эра рассматривается им как эпоха глобализации. При этом сетевые структуры становятся одновременно и средством, и результатом глобализации общества.

В противовес существующим концепциям информационного общества (information society) M. Кастельс выдвигает собственную концепцию т.н. информационального общества (informational society). Различие он видит в следующем. Теории информационного общества, подчёркивающие определяющую роль распространения знаний, не открывают, по сути, ничего нового. Информация и обмен ею сопровождали развитие цивилизаций на протяжении всей истории человечества и имели довольно высокое значение наряду с другими ресурсами. Что касается зарождающегося информационального общества, то оно изначально строится таким образом, что сбор, анализ и передача необходимой информации становятся «фундаментальными источниками производительности и власти»⁸¹, т. е. фактически основным ресурсом.

К теме глобального информационного общества неоднократно обращались и отечественные учёные, которые разработали собственные определения и концепции его формирования.

А. И. Ракитов в конце 1980-х гг. писал, что переход к информационному обществу предполагает превращение производства и использование услуг и знаний в важнейший продукт социальной деятельности, причём удельный вес знаний будет постоянно возрастать. Главной целью информационного общества является обеспечение правовых и социальных гарантий того, что каждый гражданин, находящийся в любом месте и в любое время, сможет получить всю необходимую для решения своих нужд информацию.

По мнению советского учёного, основными критериями информационного общества могут служить количество и качество имеющейся в обработке информации, а также её эффективная передача и переработка. Дополнительным критерием является доступность информации для каждого человека, которая достигается снижением её стоимости в результате развития и своевременного внедрения новых телекоммуникационных технологий. Залогом успешного функционирования экономики постиндустриального общества станет её информационный сектор, который выйдет на первые позиции по числу занятых в нём трудящихся⁸². С учётом этого, развитие, прежде всего, сектора производства и накопления знаний позволит значительно ускорить интеграцию отдельно взятой страны в глобальное информационное общество.

Д. С. Черешкин и Г. Л. Смолян в разработанной ими концепции к основным признакам нового общества относят:

формирование единого информационного пространства и углубление процессов информационной и экономической интеграции стран и народов;

становление (и в дальнейшем доминирование) в экономике стран, наиболее далеко продвинувшихся на пути к информационному обществу, новых технологических укладов, базирующихся на массовом использовании сетевых информационных технологий, перспективных средств вычислительной техники и телекоммуникаций;

повышение уровня образования за счёт расширения возможностей систем информационного обмена на международном, национальном и региональном уровнях и, соответственно, повышение роли квалификации, профессионализма и способностей к творчеству как основных характеристик труда⁸³.

Вместе с тем в концепции особое внимание уделяется вопросам информационной безопасности личности, общества и государства, созданию эффективной системы обеспечения прав граждан и социальных институтов на свободное получение, распространение и использование информации.

Н. Н. Моисеев считал, что без свободного доступа всех людей к информации вообще не имеет смысла говорить о построении постиндустриального общества, или «общества коллективного интеллекта планетарного масштаба». Однако эта труднейшая социально-политическая проблема, на его взгляд, не может быть решена в рамках современных цивилизаций, в которых большая часть людей не всегда готова делиться знаниями, даже если это жизненно важно для остальных. Необходима смена шкалы ценностей и менталитета. «Информационное общество – это такой этап развития истории человечества, когда коллективный разум становится не только опорой развития Homo sapiens, но и объектом целенаправленных усилий по его совершенствованию»⁸⁴.

Детальная разработка и окончательное оформление описательной и нормативной теории информационного общества ещё предстоит. Все перечисленные концепции – лишь начало этого процесса. Преимущественно главная задача всех данных работ – доказательство постулата о резко возрастающем значении информации и коммуникативных технологий. Вне всякого сомнения, с точки зрения экономических явлений (массовое распространение творческого, интеллектуального труда, качественно возросший объём и значение научного знания и информации, развитие средств коммуникации, преобладание в структуре экономики сферы услуг, науки, образования, культуры над промышленностью и сельским хозяйством) информационное, или постиндустриальное, общество – явление, скорее, уже сегодняшнего, а не завтрашнего дня. Тем бо́льшая потребность возникает в дальнейшем развитии и корректировке уже имеющихся теорий.

Пока конкретные особенности формирования информационного общества рассмотрены лишь частично. Бо́льшая часть этих особенностей носит экономический характер. Гораздо меньше исследованных областей в сфере политики, культуры, морали и психологии. Как можно заметить, подавляющее большинство учёных дают социальным, политическим и экономическим изменениям в процессе информационной революции однозначно положительную оценку. Противоречивость этого явления и риски, связанные с ним, по большей части либо выпадают из внимания, либо остаются на периферии исследований. И это несмотря на то, что подобного рода неоднозначность оценок становления общества массового знания находила своё отражение в работах классиков современной философской мысли ещё с середины ХХ века.

Возможно, любому зарождающемуся общественному феномену нужны как свои критики, так и свои апологеты. Становление информационного общества началось относительно недавно, поэтому свидетелям и непосредственным участникам процесса может быть свойственен изрядный оптимизм, если не эйфория, относительно будущего, поскольку издержки ещё не успели сказаться в полную силу. Возможно, именно поэтому в центре внимания оказываются апологеты информационного общества, и именно на них ссылается бо́льшая часть политических деятелей и публицистов, когда речь заходит о становлении постиндустриальной эры.