Kitabı oku: «От и До. Свидетельства бывших атеистов», sayfa 2

И все это сбывается. Через несколько дней прибегает Алена, сестра, и говорит:

– Представляешь, я познакомилась с таким человеком! Все, что было написано, все сбылось.

А меня это, как бы, не обрадовало в тот момент. Мне стало страшно. Я поняла. Ведь все сбылось. Мы же это в качестве интереса, а все сбылось. Я говорю:

– Значит, Алена мне это очень страшно. Я больше за это никогда не сяду. Мне что-то очень страшно.

Я не могла понять. Душе становилось от этого очень тяжело. Хоть даже один раз, вроде с интересом. И вот, прошло несколько лет, и вот, я вышла так замуж. Я приезжаю вся окровавленная после того, как мне эта женщина сказала, что мне жить три дня осталось, я приезжаю в общежитие и вспоминаю этот случай. Что мы вызывали. И я, живя в коммуналке в общежитии, я говорю своей соседке:

– Оксана, есть способ узнать правду. Вот скажи, я же хочу жить. Ну что же мне делать, я же хочу жить! – И я ей объяснила, вспомнила этот случай. Она говорит:

– Да ну, ты, наверное… это неправда. Неужели блюдце может двигаться?

Я говорю:

– Да понятно, но кто-то его двигает, и кто-то говорит. И они все знают про нас. Как будто люди на ладони, и за нами идет наблюдение. И даже знают, что будет заранее.

И она согласилась. Но только говорит:

– Будем у тебя вызывать, в твоей комнате.

Ну, когда вызвали просто, блюдце задвигалось и говорит: «ты была беременной». По буквам читаем. И пишет почему-то, как будто, от лица женщины: «я убила твоего мальчика. У тебя был мальчик. Теперь твоя очередь. Ты умрешь во сне». Я говорю: «как я умру?» «Тебя удушу во сне». То есть, то, что я уже пережила – удушье. И когда я вспомнила, что пережила, и когда я вскрикнула: «Боже, помоги!», почему я такие слова сказала, я даже тогда не понимала. Ангел-Хранитель дал слово это. Я говорю: «а как же мне спастись? Я же хочу спастись!» И вдруг пишет: «мне дан приказ тебя убить».

Я говорю: «как дан приказ?» Я вспоминаю мультик, сказку про лампу Алладина. Когда говорили приказ, и он должен был сделать. Я говорю: «так это бывает только в сказках». И тут же я осеклась, «в сказках», когда со мной это все как в сказке происходит. «Ты будешь спать, я тебя удушу во сне. Мне дан приказ, я должна тебя убить». И сколько это минут продолжалось, и все говорили о моей смерти, что я должна умереть, вдруг Оксана задает вопрос: «а как, можно верить в то, что оно пишет?» Стала задавать вопросы о своих умерших. Ну и блюдце стало писать, что твоя бабушка умерла такого-то числа, твой папа убит.

Все поняли вокруг, что все происходит в действительности. Она ничего не знала о своих родственниках. Она думала, что я блюдце толкаю. А я же не знала о ее родственниках ничего. Все сбылось, что говорило, все совпадало. Потом я говорю: «а как же мне спастись?» И вдруг, перечисляет вещи. Говорит: «тебе подарили на свадьбу вещи, и перечисляет: подушка, сервиз, одеяла – все это надо сжечь».

И еще: вдруг, заходит Александр с работы, и вдруг, пишет: «у Александра в кармане зеркало двустороннее, толстое, которое он носит всегда с собой, это мать ему дала носить с собой. И через это зеркало она воздействует на вас. Это зеркало надо сжечь». Я говорю: «а как же я зеркало сожгу?» Пишет вдруг: «твоя мама, Ирина, – она была Ириной, – тебе дарила после свадьбы выборку. В этой выборке вы создайте высокое атмосферное давление, положите зеркало, оно треснет, потом расплавится».

Ну, скорее побежали, пока мы с ним, с Оксанкой, с этим блюдцем, Александр и жених Оксаны, побежали в выборке в ванной сжигать это зеркало. Пошел страшный дым. А мы жили на Аминьевском шоссе на одиннадцатом этаже. И вдруг, дым пошел. А дым пошел по коридору, мы испугались, что же, сейчас прибежит охрана, скажет, что вы тут пожар устроили. Это было около одиннадцати ночи.

Потом я спрашиваю у этого блюдца: «а как же мы сожжем? Можно ли на улице все сжигать?» «Можно», – пишет. «А как ты сообщишь, что все это сгорело, зеркало расплавилось?» «А как вы хотите?», – пишет. Естественно, это бес. – Может материализоваться, то есть, превратиться в кого-нибудь. Я говорю: «не надо, этого мне не надо». Я говорю: «а ты можешь стукнуть нам в окно?» «Ну, конечно». – Это был одиннадцатый этаж.

Ну и все, они побежали на улицу сжигать. Потом пишет, что происходит у его родителей на Украине. «В это время, – пишет, – мать Саши умирает. Ей все передается обратно» (то, что на меня было направлено – колдовство). Потом, через время, пишет: «она передает своему мужу все это, спящему». Зло, которое она направляла на меня, идет обратно к ней, и она передает мужу. Потом пишет, что обливается она колодезной водой. Я говорю: «у них колодец есть?» «Да», – пишет.

Ну, и, видимо, когда все это сгорело, стук в окно. Страшный такой грохот был, мы аж подскочили. Мы пишем: «что, все сгорело?» «Да, все сгорело». Прибегают Александр, жених Оксаны и говорят:

– Ну все, мы спалили. – Мы говорим:

– Такой был стук, грохот в окно, мы аж подскочили.

Ну, я говорю: «теперь я жить буду?» Пишет: «нет, я тебя убью». «Как ты меня убьешь? Все же сгорело, как ты сказало». «Нет, дан приказ тебя убить. Я тебя все равно убью». Я говорю: «а как же мне спастись? Ты меня обмануло?!» – я вдруг закричала. А у меня кровь из носа, здесь кровь (указывает на низ живота). Мне казалось, уже вот-вот, у меня уже обморочное состояние. Я говорю: «как же мне спастись?»

И вдруг, из меня вырвались такие слова, я закричала: «я хочу знать истину! Скажи же мне правду!» И чуть ли не стукнула кулаком по столу. И вдруг, блюдце это быстро задвигалось… Что-то как-то обеспокоенно… Мы не могли ничего прочитать. С одного конца в другой двигалось по этой бумаге. И вдруг, пишет стрелкой: «Храм-Господь-молитвы. Мы боимся только Господа. Только Господь тебя спасет». А я читаю, и говорю: «Храм, Господь, молитвы?» И спрашиваю у своих: «а вы знаете, Кто такой Господь?»

То есть, когда мама… я призывала Всевышнего. А тут мне пишет: «Храм-Господь-молитвы». Я у них спрашиваю:

– А кто ж такой Господь? – А они все сидят, и говорят:

– Не знаем.

И все, мы это быстро все свернули. Я говорю:

– Быстро это все сожгите. Я ничего не хочу у себя это оставлять.

И мы все одетые пошли спать в другую комнату, от страха при зажженном свете. На следующее утро я лежу в одежде, с меня кровь хлещет. Я уже встать не могу с постели, обессиленная. И вдруг, смотрю, у меня окно было открыто, залетает… летит, как будто, точка с неба. Я на эту точку смотрю, и эта точка превращается в воробья и залетает ко мне в комнату. И садится на форточку, а форточка вовнутрь отрывалась. Я кричу: «Оксана, выгони птицу! Это плохая примета!».

Оксана прибегает, полотенцем эту птицу, а птица сидит. И вдруг, откуда опять я взяла эти слова? Теперь я понимаю, что Ангел-Хранитель мне давал эти слова. Что я вскочила с постели, и закричала: «вон отсюда, нечистая сила!» Я поняла, что это то, что мне писали вчера. Что они могут превращаться в кого-то, материализовываться. Что это есть на самом деле, эта нечистая сила превратилась в воробья. И воробей этот вылетел.

Вылетел воробей, я закрыла форточку. И вдруг, опять вижу точку с неба, и точка превращается в ворону. Бьется о мое окно. Я закричала: «Оксана, веди меня скорее в Храм!»

И вот, меня Оксана, моя соседка, повела в Храм. Как мы нашли этот Храм? Теперь я понимаю – это чудо! Потому что мы вышли на улицу, Оксана спрашивала, где есть Храм. И вот, меня Всевышний привел в Храм. Метро «Юго-Западная». Первый Храм, который был отдан Москве – это Храм Чуда Архангела Михаила в Хонех.

Когда я туда пришла, Храм только восстанавливался. Меня привели под руки, я шла с окровавленным платком, и еле передвигала ноги. Я подошла к человеку, я не знала, что он батюшка. Как обращаться к нему, я не знала. Я подошла и сказала:

– Мужчина, вы здесь работаете? – Дернула его за рукав. Он говорит:

– Да, деточка, я здесь работаю.

И я ему рассказываю все: о своей свадьбе, о том, как я призывала Всевышнего, как Всевышний мне помогал, когда мама была в инсульте, как вышла замуж, и в какой ситуации оказалась. Какое у меня замужество, и что колдунья свекровь у меня. И то, что я вызывала души умерших. Я не знала, как это называется. Он говорит:

– Деточка, то, что ты вызывала, это страшный, смертельный грех. Это называется спиритизм. – Я даже не знала это название. – Ну, что тебе сказали?

Я говорю:

– Мне сказали, что они боятся Господа. Что только храм, молитвы, Господь… что только Господь меня спасет.

А этот человек мне стал говорить:

– Это правду они сказали. Это Господь попустил им сказать правду. Потому что обычно они обманывают, заманивают людей, и потом начинают лгать. Вам надо исповедоваться в этом грехе. Но вы же не знали?

Я говорю:

– Нет, я ничего не знала. Так скажите, – говорю, – Кто же такой Господь?

Он говорит:

– Деточка, пошли!

Завел меня в Храм. Крест, Распятие. И он мне говорит:

– Вот Господь Иисус Христос! Он был на Земле, родился от Чистой Девы, жил на Земле, учил, творил столько чудес. Он был распят, и в третий день воскрес! Веруешь ли ты в это?

А я расплакалась, и говорю:

– А как же не веровать? Они боятся только Бога, они боятся только Господа! Воистину Господь воскрес! Только Господь меня спасет!

Он расплакался этот мужчина, и говорит:

– Вот ты сейчас встань перед Крестом, пред Господом распятым, и попроси прощения за всю свою жизнь. И попроси исцеления. Только Господь тебя спасет! И вот, с истинной верой обратись к Богу, чтобы Господь тебя исцелил.

Этот человек вышел. Я осталась одна перед Крестом. Я помню, я упала на колени, обняла Крест, и стала плакать. Я плакала и говорила только одни слова: «Господи, как я тебя долго искала (плачет). Я пыталась найти ответ у людей. Спрашивала у мамы. Никто не мог ответить. Теперь я Тебя нашла. Господи, прости меня за всю мою жизнь, за то, что я Тебя раньше не знала. Теперь я умираю, мне сказали, что мне осталось жить три дня. Я умираю от кровотечения. Господи, они только Тебя боятся, спаси меня! И я верю, что только Ты меня можешь спасти!»

И сколько я так простояла в Храме, я не знаю. Когда я успокоилась, зашел этот человек, мужчина, и он сказал, что он священник, и надо к нему обращаться: «батюшка». Он мне дал Молитвослов, и сказал:

– Вот тебе Молитвослов, Евангелие. – И подарил мне иконы. Сказал: – Это иконы: это образ Спасителя, а это Божией Матери…

То, что забыла упомянуть. Около Креста… я молилась и говорила: «Господи, я знаю, что по грехам Ты попускаешь нам болезни. За какой грех мне попущена эта болезнь? У меня ребенку пять лет. Если я умру, кому он останется? Родственникам он не отдаст – не просто потому, что ему ребенок нужен, просто не отдаст. А я еще не готова, Господи, к тому, чтобы уйти. И, главное, у меня ребенок. Господи, дай мне время на покаяние! Господи, Ты Всемогущ! Только Ты меня можешь исцелить, Господи, я умираю!»

И когда я стала просить Господа: «Господи, за какой мне это грех?», я вдруг услышала голос от Креста: «тебе за невенчанный брак!» И так было три раза – «тебе за невенчанный брак!» Я очень быстро как-то встрепенулась… а он не хотел со мной венчаться. Жизнь была плохая, но сколько я ни просила его венчаться, он откладывал это. Говорил: «нет, нет, подожди».

И я понимаю, как это страшно… то есть, до этого момента я этого может, даже недопонимала, как это страшно – быть в невенчанном браке. И тут мне Господь открывает: за невенчанный брак у меня онкология. Я даю обещание Господу. Я говорю: «Господи, я обещаю тебе с ним расстаться. Раз он не хочет со мной венчаться, я обещаю тебе с ним расстаться. Исцели меня, Господи, имени Твоего ради, да прославлю имя Твое Святое!»

Поплакала у Креста, успокоилась, мне так стало спокойно, хорошо, какая-то тревога ушла в Храме. Выхожу из Храма, опять, еще за ворота не вышла, за ограду, и слышу, мужской голос мне говорит: «придешь домой, проспрынцуйся святой водой, три раза, с молитвой «Отче наш». Господь тебя исцелит!»

Я сначала испугалась: «как так, туда святой водой? Как это, не грех ли?» Прихожу в школу, в Раменки по работе зашла, а там, в школе, сидела завпроизводством, и читала про блаженную Матронушку. Блаженная Матронушка тогда не была канонизирована, была на кладбище похоронена. И я пришла к ней в столовую, говорю:

– Оля, мне так плохо, я еле иду! У меня такие боли в животе, я, наверное, уже скоро помру, у меня нет сил. Я только услышала голос: «иди домой, проспрынцуйся святой водой, три раза, с молитвой «Отче наш». Говорю ей: – Не грех ли это? – А эта женщина мне отвечает:

– Да какой же грех? Смотри, про блаженную Матронушку читаю.

Открывает мне страницу, и там написано: к блаженной Матронушке пришла женщина. У нее была миома матки. Она пришла и говорит: «Матронушка, благослови на операцию!» Она говорит: «никакой операции! Спрынцуйся святой водой, три раза, с молитвой «Отче наш». Женщина послушала, не пошла на операцию, проспрынцевалась, и доктора у нее ничего не нашли.

А я говорю: «Господи, прости меня, что я усомнилась!» Такое было вразумление от Господа. Пришла домой, проспрынцевалась, мне стало легче. Потом думаю: «силы какие-то у меня появились. Поеду я к маме, сына увижу». Знаете, как, мысли всякие лезут в голову: «а вдруг меня Господь не исцелит? Поеду я к маме, повидаюсь с сыном, с мамой». А мне сказали в больнице тогда, что, когда цикл женский придет, показаться обязательно профессору.

Я приехала в деревню, побыла недельку. Вдруг, у меня эти женские дела пошли, звонит тетя с Москвы и говорит: «когда она приедет? Уже профессор ее ищет, доктора спрашивают, жива она – не жива, что с ней?» И мама стала меня упрашивать:

– Доченька, поезжай в Москву, тебя там ждут, поедь, покажись профессору! – Я говорю:

– Мама, зачем? Я не буду никакой операции делать! – Она говорит:

– Ну поедь, покажись!

В общем, я приезжаю в Москву, тетя говорит: «завтра утром мы едем к профессору. Так что, – говорит, – давай, готовься!»

Я вечером почитала вечерние молитвы, и говорю: «Господи, Ты мой Врач! Только Ты мой Врач, и, если Тебе угодно, исцели меня, Господи! Да прославлю имя Твое Святое пока буду жива! Никакой операции, ничего я не буду делать. Я в Твоих руках!»

Ну и ложусь спать, помолилась, и просыпаюсь от того, что мне под утро снится… только слышу голос я под утро мужской, говорит: «доктора у тебя ничего не найдут. Господь тебя исцелил и в этот раз. Славь Бога всегда и везде!» И я проснулась.

Просыпаюсь, такая радость! Я ничего не могу понять. В животе никаких болей нет. Я бегу в туалет – у меня идет чистая кровь, и никаких выделений, сгустков. Ничего нет. Я звоню тете:

– Тетя, меня Господь исцелил и в этот раз! Мне сказано во сне: «славь Бога всегда и везде!» – Она:

– Вот-вот, хорошо! Слава Богу! Но пойдем: доктора поставили диагноз, пусть они опровергнут.

Ну, я иду ради родственников в больницу. Профессор смотрит наощупь, и ничего нет.

– Как? Где вы лечились? Что вы делали? – Говорю:

– Ничего не делала. В Храме была, Богу молилась, просила у Господа об исцелении.

– Не может быть, – профессор мне говорит. – Делаем УЗИ. – Делают УЗИ, и ничего не находят. – Так, не может быть, не могла эта опухоль исчезнуть. У вас, наверное, там уже полностью распад тканей, все вышло и вы сейчас будете помирать. Мы вам будем делать лапароскопию. – Я говорю:

– Это больно?

– Да нет, это неприятно.

Кладут меня в палату. В палате женщин много было. А я с этими снимками пришла в больницу, которые показывала. С иконами, главное, с Молитвословом, с Евангелием. Поставила себе на тумбочку, молюсь каждый вечер и утро. На меня эти женщины смотрят:

– А как ты пришла к Богу? – спрашивают. – Ты так молишься.

Я стала рассказывать им свою жизнь, как пришла к Богу. Ну, кто-то стал плакать. Кто-то стал рыдать: «у меня выкидыш был, если бы ты была раньше, я бы Бога молила, и Господь бы сохранил мне ребенка!» Кто-то был некрещеный и говорят: «мы выйдем и обязательно покрестимся!»

– Хорошо, – спрашивают у меня в больнице, – что у тебя было, а сейчас чего нет? – Я говорю:

– Был «рак», а сейчас его нет.

– Как нет?

– Потому что меня Господь опять исцелил. Говорю: – завтра мне будут делать лапароскопию, и вы все станете свидетелями того, что меня Господь исцелил.

В этот день, когда я с ними разговаривала, к нам поселили в палату девушку, которая поступила на сохранение беременности из секты « Свидетели Иеговы». Они не признают иконы, они не признают Крестного Знамения, они не признают Креста. И вот, когда мы пошли с ними в столовую, эти женщины стали меня спрашивать:

Какую молитву читают над пищей? – Я говорю:

– «Отче наш». – Мы помолились, а эта сектантка говорит:

– Вы что, вы – идолопоклонники, – и сразу убежала. – Они говорят:

– Ну, она же заблудшая женщина. Скажи ей. – Ну, я говорю:

– Если воля Божья будет, я обязательно с ней поговорю.

Приходим в палату, и она начала вопросы такие задавать:

– Почему в Храм женщина одна ходила, у нее столько детей, а она умерла? А вот, как же вера? – А я говорю:

– Знаете, что, Мария, все мы смертные, и все мы когда-то рано или поздно умрем. У кого какой срок. Разве у вас, у сектантов никто не умирает? Все же мы здесь временные гости.

И женщины, которые в это время лежали в палате:

– Да ты расскажи за себя, как Господь тебя исцелял!

Я стала ей рассказывать, и эта Мария вдруг говорит:

– Почему-то, я пессимистка, но тебе я верю.

Ну, вот, и на следующий день повезли меня в операционную, лапароскопию вот эту делать. Малая операционная, чтобы обследовать. А у нее, Марии, хирург был ее друг, знакомый. Меня везут, а я читаю Иисусову молитву: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную». Завозят меня на каталке в операционную, говорят: «вы потерпите, сейчас мы вам уколем в живот местным обезболивающим». Прокололи мне дырки, надули живот и потом говорят: «отключаемся, цветочки-лепесточки». И я ушла под наркоз.

И когда я уже очнулась и была на каталке, я слышу какой-то голос на всю операционную кричит. Оказывается, это кричала я. Кричу: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную!» То есть, молитва шла у меня внутри. Я думаю: «кто это кричит?» Мозг работает: «рука чья-то (у нее над головой), это моя рука или чья? Что это, где я нахожусь?»

А ко мне хирург подходит, по плечу стукает, и говорит: «девка, Господь тебя исцелил! Ничего мы у тебя не нашли. Жить будешь!» Привезли меня в палату, сбежались доктора, повскакивали с постели женщины. Я открываю глаза, все смотрят на меня с удивлением, говорят: «как? Ничего нет! Но мы будем опять у нее на следующий день…».

А на следующий день мне отщипнули кусок шейки матки, на ЦЭР отправили. И вот, чудо произошло с этой сектанткой, которая обратилась в Православие. Когда мне отщипнули кусок шейки матки, она уже знала, что у меня не находят ничего, никакой опухоли уже нет. Она вечером лежала… у нее ночью начались схватки. Она стала кричать: «девочки, у меня схватки, рожаю», – у нее маленький срок был.

А до этого я у нее спрашиваю:

– Мария, где на тебе крест?

Креста на ней не было. Иконы она тоже, как бы, не ставила и сторонилась. И тут, вдруг, она кричит. Женщины у нее спрашивают:

– Тебе надо дежурного доктора? – Она кричит:

– Нет, Ирина, – говорит, – молись Господу, Господь слышит твои молитвы! Спасите меня и моего ребенка!

И мне, в общем-то, после таких процедур нельзя было резко вставать, потому что мне скобки наложили после таких обследований. И я вдруг вскакиваю, вы знаете, Господь дал такие силы! Я вскакиваю, бегу к ней. Бегу и говорю:

– Крест где? На тебе?

И она вдруг раскрывает так (показывает), крест на ней. Я говорю:

– Ты видишь иконы? – Она:

– Вижу. – А сама извивается, кричит: – Боли такие, боли страшные! – Я говорю:

– Кайся перед Господом. Проси прощения, говори, что ты была в заблуждении.

Она стала креститься, и говорит: «Господи, прости меня! Исцели меня, Господи, спаси моего ребенка!» Ну и я, какие знала молитвы, стала крестить ее живот и кричать: «да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…», «Живый в помощи» – Псалом, «Символ веры» читаю, и у нее схватки прекратились. Схватки прекратились, и она стала целовать иконы. Говорит: «девочки, схватки прекратились, ребенок встал на место».

И вот, потом она схватила меня за руку, говорит: «я выхожу из секты. Твоя вера правильная, Господь услышал твою молитву и спас моего ребенка». Вот такое было чудо.

Потом меня выписывают. Я выписываюсь буквально через день, и Марию после меня выписывают без всякой угрозы выкидыша. Потом ее муж-сектант бросил. Она родила, по святкам назвала девочку свою, и стала ходить в Храм. Такое было чудо. Слава Богу! (Крестится).

Ну, а после этого исцеления я приехала… конечно, я подала на развод, мы развелись с ним. Он мне открыто говорил, когда меня еще Господь не исцелил. Он видел, что я таю на глазах, и он говорил: «ты не успеешь со мной разменяться. Ты скоро сдохнешь». Вот так он объединился со своей матерью, и ему нужна была только жилплощадь. Как бы, я умру, ребенок общий… А тут меня Господь исцеляет, я приезжаю живая-невредимая. Он уезжает. Год он отсутствовал в квартире. И я так обрадовалась, думаю: «ну, может, он как-то решит с жильем. С ребенком оставит меня в покое».

И вот, после исцеления мне приснился сон, что я иду в монашеском облачении. Я смотрю, я иду по полю, на мне монашеское облачение. И я сверху наблюдаю, и говорю: «это кто?» Когда подходит ко мне монахиня, я сверху говорю: «это что – я?» И проснулась. Проснулась: «да этого не может быть! Я? У меня ребенок, неужели я когда-нибудь буду в постриге, монахиней?» Ну, и этот сон я запомнила на всю свою жизнь. Ну, а потом мне приснился сон, что я должна жить в Сергиевом Посаде, что я ухожу из Москвы. В Сергиево-Посаде захожу на почту, и мне говорят, что полтора часа от Москвы. Я вижу во сне заранее, за год, что он приедет с женой, с ребенком и собакой ко мне в квартиру, что будет издеваться надо мной и моим ребенком, и я просыпаюсь.

Мне говорят во сне, что благодатный древний город, где я должна буду жить. Я понимаю, но я не знаю название этого города. Мне сказали, полтора часа от Москвы. И вот, проснулась, и думаю: «я уеду в Подмосковье? Куда-то в город какой-то? Да нет, я не хочу уезжать из Москвы!» Ну не хотела я верить в этот сон.

Через год он приезжает с женой, с ребенком, и с собакой. Начинаются для меня такие «концерты», что, в общем-то, и ломились ко мне в комнату, и выпивали. Мне пришлось с ребенком уходить к своей знакомой, прихожанке Храма Чуда Архангела Михаила в Хонех. Она меня приняла с ребенком.

Но, самое главное, Господь, конечно, их наказывал. Они надо мной издевались, но тут же у них сыпались неудачи, тут же какие-то неприятности. Они кричали:

– Это ты виновата, из-за тебя у нас неудачи! – Я говорю:

– Вы сами обижаете мать с ребенком одинокую. Вы думаете, я одинокая? Я не одинокая, со мной Господь!

И тоже сосед, который жил у нас в коммуналке, его тоже Господь вразумил, и он потом просил прощения у меня. Говорит: «за тебя Господь очень сильно заступается». И благодаря этой помощи, помощи Божией, помощи Божией Матери, совершенно ничего не было страшно. Бывало, приходила домой, мне говорит:

– Я убью тебя! Не сам убью, но ребята-сатанисты тебя пришибут, и никто не докажет, что это сделал я. – Я говорю:

– Ну, давай, все в твоих руках. – У него ничего не получалось.

И вот, я пыталась, конечно, найти обмен в Москве. Когда в одну прекрасную ночь мне приснился сон, что будет в Москве землетрясение, я вижу, как Москва трясется, и люди выбегают из домов и кричат: «в Москве землетрясение!», я резко просыпаюсь, и говорю:

– Мария (с которой жила), какой благодатный город полтора часа от Москвы? – Она говорит:

– Наверное, это Сергиев-Посад.

И мы с ней газету «Из рук в руки» берем, и находим объявление. Двухкомнатная квартира продается. И мы с ней едем, с ребенком, встречаемся с хозяйкой, и выходим на эту улицу, где я сейчас живу. Я говорю:

– У вас там почта? – Она говорит:

– Да. Вы что, хотите дать телеграмму? – Я говорю:

– Да нет, я нашла город, где я должна жить.

И такая радость, как вот во сне у меня была. Что я вхожу в благодатный древний город, так вот и наяву я эту радость ощутила вновь. Это такая благодать! Вот, и мы с Кириллом были, приехали. Он такой радостный приехал, пришел в квартиру… и говорит: «мама, я как будто здесь и жил! Это мой город!» Ребенку было шесть лет. Это было в 1998 году.

И, покупая эту квартиру, Господь мне так помог! Представляете, мне Господь дает юриста, который покупает мою комнату в неприватизированной квартире. Мы обмениваемся, и вот, я оказываюсь в Сергиевом Посаде. Все эти опекунские советы, я это не проходила. За меня все решили. Вот так Господь все управил, представляете?

Ну, и потом я в Лавре работала, в Троице-Сергиевой Лавре, и в гостинице уборщицей, в Колокольне, и знаете, такое было чудо, когда меня хотели ввести в штат Лавры, тогда был эконом архимандрит Георгий. Он сейчас стал епископом Нижегородским. Раньше он был экономом в Лавре. И вот, я прихожу к нему, а сама думаю: «если он меня спросит, кто мой духовник, что я ему отвечу? А я ему скажу: мой духовник – преподобный Сергий Радонежский».

И пусть он считает меня в прелести там, или как это сейчас называется, мне все равно. Потому что преподобный Сергий, он такой заступник, и такой, на самом деле, наш отец духовный, что во всем заступается за нас. Что ни попросишь. Преподобный Сергий, у меня то, у меня такая проблема…

Один раз у меня случай один был такой интересный. Я, как бы, отказалась от мужской работы, Кирилл у меня учился при Лавре, и я раньше торговлей занималась, мне пришлось оставить торговлю. И я думаю: «буду лучше уборщицей в гостинице перебиваться, где-то няней». Был такой период, что не было даже денег. Я думаю: «хоть бы пятьдесят рублей». Зашла к преподобному, деньги не прошу, а у меня в мыслях: «хоть хлебушка купить, молока ребенку».

Приложилась к мощам преподобного Сергия, выхожу, встречаю батюшку с «Архангела Михаила», где я была прихожанкой, в Москве. Отца Андрея встречаю. Он мне говорит:

– Ну, как у тебя дела? – Я говорю:

– Хорошо, батюшка.

– Как у тебя жизнь?

– Хорошо, батюшка.

– Деньги у тебя есть?

– Есть, батюшка.

Я никогда в жизни своей не просила денег. Вот. Он говорит:

– Подожди меня, сейчас я приложусь к преподобному, и выйду.

Приложился к преподобному, выходит и дает мне пятьдесят рублей. Я только подумала: «мне хоть бы пятьдесят рублей». Я говорю:

– Батюшка, мне не надо. – Он говорит:

– Я не тебе даю, а твоему ребенку. Это тебе на хлеб.

Вот. А потом прихожу, в этот же день, открываю почтовый ящик, а у меня денежный перевод. И, в общем, настолько Господь вел, помогал по жизни: где-то работу, где-то что-то родственники мне помогут… То есть, вот так: положилась на волю Божью, и выполняю. Еду в Сергиев Посад, работы нет, как я буду ребенка кормить. Сестричка помогала, все.

И вот, таких чудесных ситуаций, что преподобный Сергий помогал, было очень много. Или иду я мимо Келарского пруда, здесь у нас, да. Прохожу, и думаю: «вот бы няней мне где-то работать устроиться. Я же молилась преподобному». Вдруг, мне через пруд кричат: «Ирина, иди сюда!» Я иду, и мне говорят:

Слушай, у нас ребенок родился. Ты не хочешь у нас няней работать?

Я говорю:

– Хочу.

И вот, таких случаев, что только я обращусь к преподобному, все, тут же преподобный помогал! Я иду к этому эконому Лавры, отцу Георгию. Он меня спрашивает:

– Откуда вы переехали? – Я говорю:

– Из Москвы.

– А кто у вас духовник? – Я говорю:

– Преподобный Сергий Радонежский. – Он смотрит внимательно. Я говорю: – Что вы на меня так смотрите? Я была на исповеди у иеромонахов, у игуменов, архимандритов. Мне кажется, я никому не нужна. У всех столько много чад. А я, как бы, лишняя. А я вот, никого и не ищу теперь. Я иду теперь к преподобному Сергию, он меня всегда слышит, и всегда помогает. Только подумаю, и он мне сразу помогает, если это воля Божья, конечно. И он мне пишет сразу: «принять в штат Лавры». Поклонился мне головой так (показывает), и говорит:

– Молитесь за меня, матушка. – Я говорю:

– И вы за меня, батюшка.

Выхожу… он мне дарит икону преподобного Сергия ламинированную. Выхожу, и она у меня сразу замироточила, в руках. И такое благоухание пошло. В коридор выхожу, а там девушка за мной. Говорит:

– Подождите, сейчас не уходите, я сейчас вам скажу результат: приняли – не приняли в штат Лавры. – Ей дарят такую же икону. Я говорю:

– Слушай, а что это такое у меня? Почему эта икона вся в каплях, в каких-то струях? – Она говорит:

– Почему у вас это? – Я говорю:

– Не знаю. А у тебя что? Такая же икона ламинированная.

Она говорит:

– Слушай, а ты что сказала, кто твой духовник?

– Преподобный Сергий.

И вдруг, это благоухание накрыло нас на улице. Она говорит:

– Матушка, я никогда такого благоухания, ни разу не слышала в Храме.

Я говорю:

– Да преподобный Сергий подтвердил, что он мой духовник.

Я бегом к Раке преподобного, на коленях: «преподобный Отче Сергие, благодарю тебя, что ты взял меня в свои чада!» Потом побежала на работу, в Колокольне, где я работала, и показываю, что у меня мироточит икона преподобного Сергия, и говорю: «преподобный Сергий подтвердил, что он мой духовник».

И потом, в скором времени, архимандрит Георгий, стал епископом Георгием. Но у меня время прошло, я потом стала петь по молитвам преподобного Сергия на клиросе. Стояла, пела у преподобного, ко мне подходят, говорят:

– Вы где-то поете в Храме? – Я говорю:

– Нет.

– Пойдемте в Храм петь.

Там попела, там. И вот, как я убегала от этой регентши. Она такая строгая была. Я понимаю, что я не могу. Музыкальную школу давно закончила, а пение на клиросе – это особое, да. И вот я убегаю от нее:

– Нет-нет, не смогу к вам прийти. – Она:

– Нет, ты придешь опять!

Вот. Ну, и так ходила за мной, заставляла петь, с Божьей помощью. Потом я попадаю к старцу, схиархимандриту Алексию, с Ивановской области. Тоже по молитвам преподобного Сергия я стала писать иконы (показывает).

Когда я приступила к этой иконе (преподобномученицы Анастасии Римлянской), я заболела онкологией желудка. Были такие страшные боли, что уже неделю ничего не ела, рвало, и Кирилл падал на колени перед иконами, плакал и говорил: «Господи, не забирай мою маму! Мне она нужна, Господи!» Я писала, думала: «хоть до смерти успеть написать, и передать эту икону в Москву».

Но, должна была непрестанно молиться, а она (преподобномученица Анастасия Римлянская), была инокиней. Дописав эту икону, я пошла в Храм на Лаврское подворье всех святых. Там предел Божией Матери, отец Давид там был настоятелем Храма. Шла по оврагу, спустилась в овраг с этой иконой. Были такие боли у меня сильные, думала сердце у меня остановится. Желудок, позвоночник – все, казалось, рвется у меня на части. Могла упасть в грязь с иконой от этих болей. И я встала. Остановилась, держа эту икону в руках, и посмотрела на небо. И мне, как будто, фрагменты на небе, что я иду в монашеском облачении. Глаза закрываю – опять в монашеском.