Kitabı oku: «Квадратный метр неба», sayfa 5
Питер сразу же его вспомнил, как только он назвал своё имя. Не сказать, что в свои университетские годы он хорошо с ним ладил, но и плохо к нему явно не относился. Это был достаточно романтичный и мечтательный человек, но он был лишён той самой харизмы и способности рисковать, которыми обладал Питер. Данное обстоятельство не сказывалось на творчестве Фрэнка негативно: у него были стоящие стихи, несколько глубокомысленных поэм и отличные музыкальные зарисовки, но он не мог разобраться, что с ними делать и как правильно себя преподнести, оттого большинство произведений были написаны «в стол» и лишь только некоторые из них опубликовали в малозначимых для широкой общественности журналах и газетах.
Его внешность была незаурядной, он был хорош собой. По плечи русые волосы, отличающиеся необычной густотой, как и его изогнутые брови, подчёркивали глубину серых глаз. Массивность носа говорила о том, что этому человеку не свойственно подолгу думать о рутине. Из сомкнутых тёмно-вишнёвых губ редко могла вырваться нелепая шутка или глупая идея. Фрэнк имел крепкое телосложение с широкими плечами и узкими бёдрами, его рост был выше среднего, но за такой атлетической и грозной фигурой скрывалась чрезмерно чувственная и ранимая душа, полная надежд и мечт, душа, которая даже в самых критических моментах жизни целиком не ступала на землю, а находилась в постоянном полёте незабываемой юности.
В разговоре Фрэнк поведал Питеру как протекала его жизнь после университета. Здесь было место и счастливой женитьбе, и неудачам, возникающим на его творческом пути. От также рассказал почему стал водителем такси, а не пошёл работать по своей специальности (им ещё не овладел, да и вряд ли овладеет, материализм, то ли из-за слабости духа, то ли наоборот, из-за его силы). Постепенно и сам Питер включался в диалог, начинал шутил и рассказывать про свою жизнь и карьеру, на что Фрэнк иногда отвечал «Это благодаря тебе теперь он у каждого в плейлисте, не взирая на свою посредственность?» или «Удивительный ты человек, Питер, не хочу осуждать людей, у каждого из нас свой путь в жизни, но из такого заурядного писателя сделать звезду современной литературы – это много стоит». В этих словах Питер чувствовал правду, которая боролась с настолько прорастающими вглубь искусственными убеждениями об обратном, что он невольно себе повторял: «Это шоу-бизнес, здесь по-другому никак, будь я дальше приверженцем так называемого настоящего искусства, то, скорее всего, был бы коллегой Фрэнка».
Такси подъехало к указанному адресу, и знакомые попрощались друг с другом. Питер уже хотел было молча уйти, как вдруг его посетила мысль, что нужно записать контакты Фрэнка. Интуиция подсказывала ему, что в его жизни что-то намечается, и помощь давнишнего приятеля ему не помешает.
Когда Питер вышел из машины и увидел дом, в котором жила Ассоль, его сердце начало при каждом сокращении отдавать вибрацией по всему телу, заменяя мысли болезненными многоточиями.
IX
Квартира Ассоль находилась в одном из спальных районов города, где всегда царил умеренный ритм жизни, её неполнота и посредственность, которые за несколько лет, а то и месяцев, могли поглотить слабых духом людей в свои объятия, сделать из них своеобразных роботов, не бракованных винтиков системы, строго соблюдающих существующие правила как в области права, так и в области морали. И это нормально, возможно, даже хорошо для существующего общества, на этих основах оно держится, функционирует, но не развивается. Мелочность этих людей заключается в том, что они начинают неимоверно гордиться, вздыматься и бахвалиться, если по чистой случайности кто-то из них вдруг нарушит сложившееся правила, невольно пойдёт на риск. Их недальнозоркость не позволяет им видеть этот мир в полном объёме, даже за рамками собственной персоны. Грубо говоря, скопление таких людей можно сравнить с жидкостью в ведре в безветренную погоду. Всколыхнуть их может только брошенный в это ведро камень или колебания из вне. Сами они не способны осознавать себя как силу, хотя она в них есть, её с самого начала существования человеческого общества использовали в своих целях эгоистически настроенные, но интеллектуально одарённые люди. Физически развитым не под силу контролировать такое большое скопление людей, хотя и они способны под натиском страха временно брать под свою власть небольшие группы людей для удовлетворения собственных потребностей.
Шоу-бизнес в современном мире – это своеобразный краситель, который добавляют в это ведро с водой, чтобы она приобрела определённый цвет: искуственно внушённая радость, грусть, счастье, печаль, протест и прочее, что сейчас находится на повестке дня. Никто из вышестоящих воротил не задаётся целью как-то изменить существующий уклад, научить человека разбираться в собственных эмоциях, желаниях и чувствах. И их можно понять: важнее собственное благосостояние и место под солнечным небом без туч, нежели прилагать усилия, которые могут и не оправдать себя, чтобы сделать окружающих морально взрослее. Единичны случаи, когда знаковая фигура не только в этой области деятельности, но и в какой-либо другой пытается пошатнуть сложившиеся устои, ещё реже нам виден результат этих действий, так как остальные не желают мирится с инакомыслием, которое в перспективе может нагнать облаков на небо и заслонить ими тёплые солнечные лучи.
Нужно сказать, что Питер не бывал в квартире у девушки в достаточно адекватном состоянии: всегда его мысли частично были на поводу у алкоголя, а иной раз и телодвижения. Из-за этих неприятных моментов Ассоль ссорилась с Питером, но не на длительные промежутки времени, она пыталась ему объяснить, что не против общения с ним, даже желает этого, только не в те часы, когда его глаза сверкают от выпитого спиртного. Не стоит думать, что девушка была ярым противником алкоголя, она могла выпить, хоть это и случалось нечасто.
Каждый, кто хоть иногда может или мог выпить, должен понимать, что когда ты трезвый, то тебе достаточно сложно понимать и воспринимать охмелевшего человека, особенно если он достаточно пьян. Другое же дело, если вы начали употреблять алкогольные напитки вместе и продолжаете это делать некоторое время. Тогда вы способны на диалог без помех, так как откланяетесь от трезвого сознания совместно на одно и то же или почти одинаковое расстояние. По этой причине Ассоль и не могла вести беседу с Питером, когда тот наведывался охмелевшим. Иной раз, видя его совсем не в дееспособном состоянии, она принимала его у себя в квартире, боясь, чтобы тот не натворил чего-нибудь безрассудного с плачевными последствиями.
Питер поднялся на лифте на седьмой этаж, подошёл к двери, ведущей в квартиру Ассоль, и уже поднял руку, чтобы постучать, как на некоторое время замер, копаясь в своих мыслях, которые навещали его в последнее время ежечасно. «Что же мне сейчас ей сказать? Как поздороваться? Смогу ли я выдержать её взгляд?…» – думал он.
– Привет, долго ещё так стоять будешь? – Послышался голос Ассоль, которая ещё внутри квартиры услышала шаги Питера и направилась встречать гостя, но, посмотрев в дверной глазок, она удивились тому, как тот мгновенно остановился с приподнятой рукой.
Приветствие девушки встряхнуло Питера, он бегающим в разные стороны взглядом окинул владелицу квартиры. На ней была однотонная бежевая пижама и домашние тапочки, её лицо выражало спокойствие и лёгкое недоумение, но внутреннее состояние не могло не говорить о себе: резкие и неуверенные движения и местами растерянный взгляд отражали те мысли, которые она пыталась скрыть. И тем не менее у неё это получалось, ведь Питер не был сейчас в таком расположении духа, чтобы подмечать какие-то мелочи, он сам был поглощён всевозможными мыслями, напрямую касающимися Ассоль.
– Эм… Привет, задумался слегка, – чуть ли не оправдываясь отвечал Питер, после чего перешагнул порог.
Квартира была оформлена со вкусом. Редкая и практичная планировка, сделанная под нужды хозяйки. Минимализм в оформлении, преобладание приглушённых и холодных оттенков, не привлекающих к себе внимания, создавали особую атмосферу, дышащую уютом и спокойствием.
– Ты что будешь пить, кофе или чай? – Поинтересовалась Ассоль, не зная за что зацепится, чтобы начать диалог.
– Если можно, то крепкий нерастворимый кофе без сахара.
Девушка направилась на кухню, а Питер в это время начал снимать обувь и верхнюю одежду. Он ощущал напряжённость в воздухе, как и ощущала её Ассоль. В чрезвычайно сложных ситуациях людям свойственно вести себя как ни в чём ни бывало, но это не говорит о том, что им всё равно. Необходимо раскачка, как на качелях, чтобы поначалу почувствовать сопротивление воздуха, а уже в процессе смочь этому противостоять. Человеку же проще защищаться, и для этой цели у него имеется целый арсенал: рассказ различных историй из жизни без смысловой подоплёки, улыбка, филигранный уход от волнующей темы. Тысячи способов самообмана, тысячи дротиков, выпущенных прямо в цель… А цель – ты сам, и боль не проходит мгновенно, она тянется как нуга, оставляя за собой выжженную тропу. Необходимо время, чтобы это преодолеть, не так много, как могло бы показаться, но в любом случае оно нужно. Преодолеть препятствия, разговориться и приступить к самому важному. Как много судеб, словно парусники, отдалились друг от друга, хотя ветер и дул в одну сторону. Тысячи, десятки тысяч, миллионы сердец разбились об очередную улыбку или историю, так и не сумев перешагнуть очередную преграду.
– Как твои дела, чем занимаешься в последнее время? – Поинтересовался Питер, когда пришёл на кухню, слишком малую, если бы в этой квартире жила полноценная семья с детьми, и слишком просторную для одного человека.
Ассоль повернулась к нему и её каштановые распущенные волосы нежно всколыхнулись, словно осенняя листва, потревоженная лёгким ветром.
– В целом, неплохо. Сейчас работа приносит мне удовольствие, не весь мир всё-таки пропитался жаждой наживы, – начала девушка без капли иронии в словах. – Наше издательство мелкими шагами, но постепенно разрастается, публикуются люди с интересными взглядами на жизнь, некоторых, если им сулит успех и популярность, перехватывают медийные гиганты, но так или иначе, у нас формируется преданная целевая аудитория, находятся спонсоры и меценаты. Есть, скажем так, надежда на светлое будущее. – Это было действительно так. Ассоль работала на двух работах: критиком в искусствоведческом популярном журнале и главным редактором в издательстве, специализирующимся на произведениях малоизвестных авторов. В последняя время это издательство смогло отстоять не только свою идею, но и стать коммерчески выгодным проектом. Так что проблем с финансами у девушки не возникало, она могла позволить себе удовлетворить базовые потребности не самыми худшими способами.
– А что у тебя нового? Как планируешь отметить новогодние праздники? – спросила Ассоль, дрожащими руками переливая кофе из турки в кружки. – Сплошные приёмы, визиты и вечеринки? Или улетишь куда-то отдыхать?
– Предложений много, конечно, но что-то я этим особо не горю… Помню прошлый год, настроение совсем иное было, жажда приключений растворялась в крови. Или я себя так настраивал, искусственно рисуя перед собой разноцветные рассветы, полные необъятного света… – создавалось ощущение, что Питер после каждого произнесённого слова впадал в задумчивость, его взгляд был наполнен тоской, но в нём виднелись капли надежды на лучшее. – Может, на балкон пойдём пить кофе? – Спросил он, когда девушка поставила на стол кружки с горячими напитками.
– Я не против, только пойду накину на себя что-нибудь, на улице всё-таки холодновато, – сказала Ассоль и направилась в прихожую. – Твоё пальто захватить?
– Да, спасибо, – Питер отхлебнул немного горячего кофе и удивился его насыщенному вкусу. В последнее время он поглощал его литрами, чтобы набраться немного сил. – Неплохой кофе, честно говоря.
– Он был самым дешёвым в супермаркете, – призналась девушка. – И, зная тебя, ты бы его никогда не купил.
– Ты права, вишня на торте вкуснее, чем вишня среди других вишен. Но этот кофе действительно вкусный. Мягкий вкус без резкой отдачи.
Они вышли на балкон и уселись друг напротив друга, стараясь незаметно смотреть один одному в глаза. Из окон балкона были видны десятки многоэтажек, сотни окон освещали зимний вечер, наполняя его мягкой рутиной. Небо было безоблачным, усеянным миллионами звёзд, на котором в упорном противостоянии сошлись мечтательность и приземлённость, – чувственному человеку эта борьба навеяла бы лёгкую тоску. Ассоль задумчиво вглядывалась в созвездия, мысленно давала им собственные названия, границы и значения. Она любила вечерами отстранятся от окружающей её действительности. Человеку (действительно проживающему эту жизнь и способному прочувствовать не только те вещи, которые касаются его самого) свойственно отвлекаться на бессмысленные занятия, но это лишь кажется, что они не несут в себе смысла. Обычному зеваке это покажется странным и непонятным, а иногда даже чересчур глупым, ведь он не способен оторваться от земли, его умонастроение приковывает низменность, границы которой может нарушить разве что любовь.
– О чём ты хотел поговорить, Питер? – серьёзно спроспила Ассоль, сразу перейдя к делу.
– О том, что произошло в Венеции, нет, даже о том, что произошло раньше, только мы над этим пытались не задумываться, списывая всё на случайности, – начал Питер, полный решимости расставить все точки над «i». – В прошлый раз у меня не получилось тебе всё разъяснить, да и, честно говоря, я не был уверен, что получится. Но я здесь, и если ты готова меня выслушать… – Девушка почувствовала на себе силу его взгляда, как никогда наполненного ясностью, переплетающейся со строгостью.
– Готова, потому что сама понимаю, что прошлое есть прошлое, а его игнорирование перерастает в проблему, от решения которой зависит и наше будущее, – перебила его Ассоль.
Питер начал с самого начала. Рассказал ей, кто такая Кристина и что из себя представляет, как они познакомились и как продолжилось их общение, в каких взаимоотношениях состоит с ней сейчас и что планирует делать дальше. Девушка его настороженно слушала, иногда что-то уточняя. Питер ничего не пытался преувеличить или преуменьшить, говорил максимально спокойным тоном. Иногда он останавливался, чтобы вспомнить тот или иной момент, после чего уверенно продолжал дальше. Возможно, что кто-то другой в данной ситуации и поступил бы иначе, не заходил бы с далека, а лишь лаконично объяснился, но Питер не хотел упускать деталей, чтобы предоставить Ассоль полноценную картину. Он осознавал всю бессмысленность связи с Кристиной и отмечал это в своём рассказе. Ассоль хотела ему верить, но тем не менее относилась ко всему сказанному с подозрением: у неё остался неприятный осадок, который давал о себе знать и от которого не так уж просто и избавиться. Она слишком часто, особенно ночью, вынашивала не самые приятные мысли, что и сказывалось на её теперешнем восприятии слов Питера. И всё-таки он смог её убедить, пусть и не до конца, – для этого необходимо было время, но не то, которое притупляет углы возникшей проблемы, а время, чтобы увидеть Питера в действии, дать оценку его последующим словам и поступкам.
Наивная девушка обрадовалась бы, здесь и сейчас, покаянию со стороны допустившего ошибку парня, но только не Ассоль. В тот вечер в Венеции она была готова раскрыться для Питера, показать все те внутренние краски, тёплые и холодные цвета, переливающиеся в зависимости от сложившихся обстоятельств, показать ту часть айсберга, что скрыта под водами душевного океана. Она была готова принять Питера со всеми недостатками, которых у него было огромное количество, но это не означало, что Ассоль была слепа.
Юношеская, пылкая, иллюзорная влюблённость, когда весь мир, кажется, создан только для двоих, а плюсы человека, в которого ты влюблён, настолько гиперболизируются и возносятся до небес, что за искрящимся идеалом какое-то время не заметен ни один минус. Но высота неба не бесконечна, и недостатки человека постепенно начинают проявляться, оставляя после себя настолько горькое послевкусие, что преимущества человека кажутся чем-то далёким, забытым в прошлом куском оазиса. В этом и кроется существенное отличие кратковременной идеализированной влюблённости от подлинных чувств, где другой человек представлен в вашем сознании не в виде полубога, а в виде простого, но тем не менее необычного человека, к которому вас по необъяснимым причинам тянет, возможно, чтобы компенсировать то, чего у вас нет, либо приумножить то, чего у вас, до встречи с ним, и так было в достатке. Не стоит отрицать, что иллюзия в данном случае также присутствует, но она не претендует на то, чтобы сделать из кого-то идеал и затмить фальшью реальность. Она как тоненькая сеточка, обволакивающая ваши мысли: смягчает слишком острые углы и добавляет вашим действиям и словам уверенности, то есть способствует установлению более прочного контакта.
Ассоль терзали мысли, растаскивая частички её души по разным сторонам света. В её голове с особой жестокостью пульсировали слова, манеру и интонацию которых она воспроизводила с исключительной чёткостью: «Привет! Это Кристина. Питер, любимый, почему ты улетел в Венецию и ничего мне не сказал? Чем ты там занимаешься? Перезвони мне, как услышишь это сообщение. Возвращайся скорее, жду». Ей хотелось забыть всё это, потерять память, чтобы эти слова не мешали ей засыпать, а главное, воспринимать Питера таким же, каким он был до этого. Вот он сейчас сидит перед ней серьёзный, решительно настроенный, искренне объясняется. «Мне хочется его обнять…» – неожиданно для себя подумала она и тут же испугалась своих мыслей, пытаясь отогнать их прочь. И это говорило о немногом, выраженным в бесконечности.
– Я понимаю, – продолжал Питер. – Не до конца, но понимаю, насколько тебе неприятно и больно от всего этого. Уверен, что тебя мучают мысли, не дают тебе покоя, когда ты находишься наедине с собой. Поверь, мне это тоже далеко небезразлично и знакомо… – Он перевёл дыхание и еле слышным голосом, почти шёпотом, продолжил: – Ты мне очень важна, в тебе я вижу то, чего до сих пор не видел ни в одном человеке, не говоря уже о девушках. Если ты не в силах меня простить в этом плане, то просто останься рядом как человек. Знай, что я… – Он был уже не в силах закончить сказанное, уж слишком много сил требовалось для этого, которые и так находились на исходе. Вся серьёзность и твёрдость слов испарились, оставив после себя ком в горле. Питер протянул руку в карман, достал и подкурил сигарету. «Да, – думал он, – разговор был крайне напряжённым, но почему мне сейчас так легко? Как будто я сбросил с себя груз, весом в тонну».
Незаконченная фраза пронеслась мурашками по телу Ассоль. Она почувствовала, что кроется за многозначительной незаконченностью. Столько слов ей хотелось сказать, столько всего уточнить, но всё в одночасье было перечёркнуто последними словами Питера. Она смотрела на него, как его алые сухие губы выпускают дым, а уставшие зеленоватые глаза перепрыгивают за видимый горизонт, и уже было хотела что-то сказать, но всё, что у неё вышло, это лишь слегка приоткрыть свой миниатюрный рот.
Около двадцати минут напряжённость царила в воздухе. Они сидели друг напротив друга, прогружённые в собственные мысли и боялись издать лишний звук, а их взгляды на протяжении этого времени судорожно бросались по сторонам. Видимое спокойствие и внутренняя буря, цунами из эмоций и землетрясение из чувств. Питер встал, чтобы попрощаться и оставить Ассоль наедине, – он понимал, насколько ей сейчас всё тяжело переносить.
– Спасибо за кофе… – сказал он, но именно в этот момент Ассоль тоже приподнялась и их взгляды встретились в обычный для других людей зимний вечер. Так сталкиваются поезда, так появляются горы, так образуются сверхновые, так извергаются вулканы и так рождаются истории, протяжённостью в бесконечность.
X
Наступило Рождество, а за этим праздником следует и всеми ожидаемый Новый год. Время деловых знакомств и обмена информацией в мире шоу-бизнеса, да и не только в нём. Владельцы медиагигантов устраивали торжественные вечеринки в честь этого праздника, на которые приглашались гости крупных мастей, так или иначе причастные к этой области деятельности. Не слишком именитые журналисты, артисты, писатели, художники, актёры, фотографы, режиссёры, продюсеры мечтали попасть на такие мероприятия, ведь это бы означало, что их приняли или заметили, а за этим следует успех, завёрнутый в денежную этикетку. Наиболее весомые фигуры решали, где и как они проведут сегодняшний вечер, узнавали списки приглашённых на ту или иную вечеринку, и уже на этой основе отправлялись туда, куда им угодно. Мотивы у них были разные: установить новые деловые контакты там, где они были бы не столь важными персонами, или наоборот, потешить своё самолюбие среди менее значимых субъектов. Достаточно редко кто-либо из них направлялся только ради того, чтобы отдохнуть, – это было исключение из правил. Одним из самых известных весельчаков был Питер, запросто становившийся душой компании. Он и сам не раз брался организовывать вечеринки – и делал это с особой искусностью и энтузиазмом. На таких мероприятиях, организованным Питером, можно было встретить самую разношёрстную публику. Это были места, где небо и земля шоу-бизнеса соприкасались друг с другом в круговороте энергии, дающей толчок чревоугодию, мести, алчности, зависти, высокомерию и похоти.
В современном мире любой праздник – это лишь способ отстранится от рутинных будних дней, получить новые эмоции и повод увидеться с теми, с кем не получалось до этого, но хотелось. Мало кто всем естеством вникает в значение того или иного торжества, по сути, это того и не стоит. Конечно, найдутся скептики и циники, демонстративно кричащие о том, что праздником может стать обычный день, что не стоит выжидать определённое число, чтобы повеселиться, завести знакомства и просто отдохнуть. Но практика показывает обратное: то, что раньше было обычным числом, а после стало праздником, обретает совсем иной смысл, заряжается определённой атмосферой и абсолютно по-другому настраивает людей. Стоит пройтись по торговому центру, ресторану, парку развлечений, допустим, в предновогодние дни, и отпадут все вопросы и сомнения. Людям нужны праздники, ведь они хотя бы на один день наполняют смыслом человеческую жизнь, возможно, для некоторых это и есть почти что единственны смысл.
Особняк Генри имел внушительные размеры. Мраморный фасад с обширной террасой, пять этажей, грузовой лифт, подземный гараж для шести автомобилей. Интерьер в особняке был выполнен в викторианском стиле, все предметы роскоши, в том числе мебель, были подобраны и изготовлены, как и просил Генри (ничего не смыслящий в течения и стилях архитектуры и изобразительного искусства), «в старинном стиле». Множество спален, гостиных и ванных комнат, большой и просторный банкетный зал. Кроме того, на участке находилась оранжерея, два домика для прислуги, зимний сад, поле для гольфа и ряд других построек, призванных подчеркнуть статусность и властолюбие владельца.
Строение и земельный участок действительно поражали своими размерами. Но важно было понимать одно: весь этот комплекс являлся показной роскошью, не несущей в себе какого-то определённого смысла. Особняк подчёркивал отсутствие вкуса и наличие большого количества денег у его владельца. Человеку с развитым эстетическим чувством здесь было бы некомфортно находиться, но большинству гостей этого не грозило, они лишь видели внешнюю и внутреннюю отделку особняка и окружающую его территорию в числовом эквиваленте. Благоустройство всей территории, а также строительство самого особняка, длилось без малого два года, и если бы Генри полностью положился на архитекторов, дизайнеров интерьера и ландшафта, то, возможно, действительно бы получилось что-то утончённое и возвышенное, но он решил полностью контролировать процесс и вносил свои предложения без права их отклонять. «Это самое большое наше вознаграждение за самую ужасную работу», – говорили люди, воплощающие идеи Генри на практике. Особняк в полной мере олицетворял характер и стремления его владельца: иметь, но не быть.
В доме царила суета, прислуга то и дело бегала со стороны в сторону, подготавливая помещения для приёма гостей. Приглашения были разосланы более сотне людей. Для организации данного мероприятия были дополнительно наняты администраторы, отвечающие за ту или иную позицию: меню, концерт, развлечения и прочее. Хозяин особняка хотел показать не столько своё гостеприимство, сколько свой новый дом, каждый сантиметр которого был пропитан ароматом денег.
Генри примерял на себе новый тёмно-синий костюм, который специально заказал в ателье в честь предстоящего праздника. Это был второй в его жизни раз, когда он покупал костюм не в магазине, первый раз это произошло накануне его свадьбы.
Сейчас он важно расхаживал со стороны в сторону перед зеркалом, выпятив грудь вперёд, находясь в предвкушении вечера. Ему не терпелось услышать комплименты в адрес возведённого особняка, ведь это он сам, Генри Канрон, руководил всем процессом строительства, умудряясь попутно управлять такой крупной компанией, как «Product 360».
– Как я тебе, дорогая? – заигрывающим тоном поинтересовался Генри у Кристины, которая с едва скрытым отвращением наблюдала за этой картиной. На девушке красовалось белое платье протяжённостью до колен, с тонким лиловым поясом, на ногах аккуратно сидели миниатюрные бирюзовые туфли. В силу того, что она не сразу в своей жизни очутилась среди богатства, ей было сложно самостоятельно подбирать наряды для торжеств, поэтому Кристина доверялась профессиональным дизайнерам, которые вовсю пытались хоть как-то подчеркнуть одеждой её индивидуальность.
– Неплохо, наконец-то ты решил приобрести себе новый костюм, – недовольно и вяло проговорила девушка.
Её мысли были также поглощены сегодняшним вечером: она уже больше недели не видела Питера и с предвкушением ждала встречи. Кристина то и дело поглядывала на часы, ожидая, когда их стрелка перешагнёт заветные шесть часов.
Генри подошёл к своей жене и присел рядом на диван, кожа на котором под натиском сто сорока килограмм противно затрещала, приобнял её и уткнулся своей физиономией в рыжие волосы супруги:
– А кто это у нас без настроения? – Игриво начал Генри, находившийся в прекрасном расположении духа. – Что-то случилось? Наверное, переживаешь насчёт сегодняшнего вечера. Не беспокойся, моя дорогая, ты выглядишь безупречно, а иначе моя жена и не может выглядеть. – Он дотронулся своими губами к мочке уха девушки, отчего лицо девушки скорчилось, но Генри этого не заметил. – Сегодня, когда всё закончится, тебя ждёт сюрприз, моя радость. Останемся наедине, и тогда твоё настроение станет совсем другое.
Кристина, услышав эту новость, широко раскрыла глаза. В её планы не входило оставаться дома после мероприятия, она хотела в разгар веселья улизнуть с Питером в отель или к нему в квартиру, сославшись на то, что поедет к подруге в гости. Сейчас эта затея казалось ей невыполнимой, но она нашла успокоение: «Питер что-нибудь придумает, я уверена».
– Генри, все же гости сегодня явятся? – Она не хотела ничего спрашивать про сюрприз, который был ни капли ей не интересен, поэтому решила сменить тему разговора. Пусть Кристина и была достаточно посредственной девушкой, но не настолько пустой, чтобы измерять удовольствие в деньгах. Да, поначалу ей всё казалось настолько великолепным и необъятным, она было окутана пеленой иллюзорного счастья, но спустя некоторое время она поняла, что это была всего лишь ранее незнакомая вспышка новый жизненных условий.
– Все, кого я больше всего хотел видеть, появятся, – оживлённо поддержал тему Генри, деловито шагая по паркету из морёного дуба, нарушающего согласованность оформления комнаты, выполненной в светло-приглушённых тонах. Ему нравилось, когда его жена интересовалась моментами, так или иначе связанными с работой. Ведь он всегда мог отвечать уверенно, выставляя себя как гениального управленца. – Правда, Питер этот… Опять у него какие-то дела и проблемы. Сказал, что скорее всего не придёт, но я и не удивлюсь, если он явится в разгар веселья.
– Чтооо?.. – случайно вырвалось у Кристины, она не могла поверить сказанное. Её белое платье от внутреннего крика посерело, волосы, казалось, выпрямились и начали угрюмо свисать, по телу прокатилась леденящая душу дрожь. Лицо девушки выражало озабоченность и беспокойство. Всё это сразу стало заметно невооружённым взглядом.
После этого вопроса Генри вдруг остановился, подозрительно посмотрел на Кристину, и застыл в ожидании продолжения. До этого момента он и не подумал бы рассматривать Питера как потенциального любовника своей супруги, в целом, он вообще не предполагал, что тот может коснуться той части его жизни, которая никаким образом не связана с работой. Теперь же в голове Генри начали проноситься мысли об этом, в его памяти воскресли те дни, когда Кристина не могла с ним поужинать, съездить отдохнуть, не ночевала дома, ссылаясь на встречи с подругами, необходимую разгрузку и прочие, как казалось ему тогда, заслуживающие понимания с его стороны вещи. Сейчас, после этого вопросительного крика жены, он видел лишь в них недочёты, недосказанность и ложь, наглую и ничем не прикрытую. «Это что получается, я цирковой клоун, которого запросто можно обвести вокруг пальца?» – Сам себе он задал вопрос. Гнев постепенно наполнял его кровь, придавая коже бурый цвет, сердце готово было вырваться наружу, глубокие вдохи едва ли не всасывали весь комнатный воздух. Он решительно подошёл к Кристине и жёстко взял её за руку, намереваясь приподнять её, но увидел слёзы на глазах у девушки, и это его отрезвило, тем не менее ноты раздражения отчётливо слышались в голосе:
– Ты чего плачешь? – спросил у своей жены он так, будто всю свою жизнь презирал влажные щёки. – Расстроилась, что не будет твоего Питера, этого самоуверенного и плюющего на общественное мнение баловня судьбы? – Кристина осознавала, что выдала себя и все свои усилия направила на то, чтобы Генри не смог её раскусить, иначе это был бы окончательный провал.
Отношения между людьми – достаточно хрупкая связь. Не только любовные, но и дружеские, родственные, приятельские… В своём зените они имеют непокорную силу и величие, способны изменять окружающую действительность во благо тех лиц, которые тем или иным образом связаны между собой. Чтобы дойти до апогея, предстоит проделать трудный и долгий путь, проверенный временем, обстоятельствами и, прежде всего, другими людьми. Сдвинуться по наклонной с этой точки – дело нескольких секунд, выраженных в слове или поступке. Миллионы людей начнут твердить, что главное – это уважение, честность, взаимовыручка, лишь так и только так возможно сохранить вечное сияние звезды над головой. Нельзя этого отрицать, но нужно и понимать, что это только одна сторона звёздочного октаэдра отношений между людьми. Куда важнее прочувствовать человека, стремиться проникнуть в его внутренний мир, полный загадок и секретов, которых он не в силах разгадать и раскрыть в одиночку. Люди притягиваются друг к другу не из-за того, что они кардинально отличаются или же наоборот, похожи, а потому что их взгляды на этот мир пересекаются в конкретной точке. После установления полноценного контакта они внутренне взаимообогащают друг друга, приумножая собственные силы. Никто бы не говорил о честности и уважении как таковом, если бы люди действительно переплетались как деревья в девственном лесу, а не стояли порознь, пытаясь скоротать дистанцию между друг другом с помощью высокопарного шелеста листьев о морали, честности, доброте, уважении и эмпатии. Это всё вытекает из чувственной связи, прочной и неповторимой, а главное – искренней, что удивительно для современного мира, где каждый стремится быть правым, первым и уникальным при своей дешевизне, а не понятым и услышанным.
