Kitabı oku: «Зона Посещения. Расплата за мир», sayfa 3
И подаренную возможность ни за что нельзя упустить!
В первую встречу он так и не узнал, как звали девочку со светом в глазах, поразившим его…
В крепости не все люди числились постоянными жителями гарнизона. Кто-то появлялся и уходил, некоторых принимали в общину, кого-то нет. Время от времени встречались новые лица, пришлые одиночки, которые пытались восстанавливать социальные связи. Сохранившие человеческую идентичность потомки «довоенных» стремились найти себе подобных. Люди неизбежно тянулись к таким же, как они. Преодолевали невероятные препятствия на пути к «оазисам», «крепостям», новым «поселениям» – и если повезёт, добирались живыми.
Наверное, чтобы вновь стать человечеством.
Конечно, если восстанавливающему популяцию биовиду удастся не привлечь излишнего внимания, точней, избежать пристального внимания истинных ВРАГОВ. Мутанты, звери, лабиринты развалин, взбесившаяся флора, почти полная утрата достижений цивилизации – всего лишь средства, инструменты, орудия уничтожения, направляемые силами, природу которых до сих пор так и не получилось объяснить.
Единственное, в чём никто не сомневался: свалились эти силы на Землю откуда-то «сверху», прямо на голову беспечному и одновременно многострадальному человечеству. Коротко говоря, со звёзд.
Хотя существовала и альтернативная версия. Что «снизу». Из-под спуда, из самой сути реальности, словно просочились сквозь брешь в подвале нашего мироздания, продырявленную из некоего адского запределья. Или «заподвалья»…
Впрочем, как говорил отец Андрея, люди сами виноваты в том, что именно наше человечество постигла незавидная участь. Никто, кроме человечества, не отвечает за то, что враги сверзились на голову, в одночасье заявились и в итоге противостояния сумели победить. Уж очень старались наши предки быть агрессивными и воинственными, упивались смертью и болью, разрушали гораздо больше, чем созидали, приумножая энтропию.
С этим Андрей согласиться не мог. Война ему, рождённому в подземном бункере и впервые увидевшему солнечный свет в пятилетнем возрасте, казалась наиболее подходящей средой обитания для сильного человека.
Ему как-то не приходила в голову мысль о том, что извечное разделение людей на враждующие, борющиеся между собой за власть группы и личности очень выгодно любым возможным врагам человечества. Он вообще не мог даже представить, что возможно существование реальности, в которой судьбу человечества определяет не война, а мир.
* * *
…Я вбиваю первое крепление в скалу на кромке и разматываю в бездну альпинистский трос. Туман клубится над пропастью. Впереди меня ждёт пятый круг.
Вперёд сейчас – значит вниз. Но я воспринимаю вектор как восхождение. Слишком долго и трудно, преодолевая неимоверные барьеры и расплачиваясь кровью, дорогими воспоминаниями и всей прошлой отвергнутой жизнью, добирался к этой судьбоносной кромке.
Не знаю, что меня ждёт внизу, но уверен, что иного направления нет и быть не может. Здесь, в Зоне, все дороги ведут в эпицентральный круг, на самое дно ступенчатого котлована. Говорят, там вроде Колодец бездонный, ведущий то ли в самое Пекло, то ли парадоксальным вывертом возносящий к звёздам.
Разберусь. Только бы дойти, не сдаться, не спасовать на ближних подступах.
– Не дож-ждутся, с-суки, – цежу я сквозь зубы, – никогда не сдамся…
Подумав секунду, убеждённо добавляю:
– Сможешь же, когда захочешь!
Придерживаясь руками за трос и скальные бугры, нащупываю подошвой опору в метре от кромки. Затем другой подошвой опираюсь на выступ ещё ниже. Край горизонтальной поверхности четвёртого уровня – уже на уровне моих глаз.
Пока что я могу смотреть вдаль и видеть в перспективе. Мои пальцы ещё держатся за кромку – если захочу, могу подтянуться на руках и выбросить тело обратно. Остановиться и не продолжить спуск в самое недоступное на планете пространство. Отказаться стать первым за множество лет человеком, держащим путь из большого нормального мира в средоточие плацдарма необъяснимой природы…
Останусь ли я человеком, не продолжив путь, вот в чём вопрос.
Убоявшись за свою шкуру, не принеся себя в жертву ради остальных людей, кем я стану?..
То-то и оно.
Отведя глаза от поверхности, заросшей невозможным для почвы за пределами Зоны гибридом травы и мха, решительно опускаю ногу ещё ниже и смещаю голову на тридцать сантиметров.
Смотрю уже не в далёкую перспективу поверх буро-зелёной «лужайки» на темнеющую полосу кустовых зарослей, а на вертикальную каменную поверхность. Она в нескольких сантиметрах от лица, я почти уткнулся в неё носом и взглядом. Трещинка в скале укрупняется, как в увеличительном стекле, и при ближайшем рассмотрении оказывается, что внутри неё свой мирок – занесённое ветром семечко проросло, дало побег и листики, и по вьющемуся стебельку ползают крошечные козявочки. Копошатся, суетятся, стремятся куда-то по своим вселенски-важным делишкам. Всюду жизнь. Даже в аду…
Усмехнувшись, отпускаю кромку между уровнями, и теперь мои руки цепляются за тонкие полиапроновые нити, из которых сплетён трос. Сейчас эта «верёвка» – моя единственная союзница, помогающая удержаться на стене. Сотню-другую метров на одних руках и ногах я бы преодолел, но не километры. А об этой стене и раньше имелась информация, что минимум два десятка сотен. Сколько теперь её протяжённость, известно одной Зоне. И пока что она меня не особенно стремится «поддержать материально», я так понимаю. Сначала придётся добраться, проникнуть в самое сердце. Доказать не на словах, что прибыл не случайный прохожий, а тот самый, долгожданный. Свой…
Я ухожу в пятый круг Недоада. Глубинный, осевой, нижний. Цилиндр, у которого высота и диаметр – вертикальная стена и горизонтальный диск от края до края – не намного отличаются.
Яма посреди котлована. Самый недоступный и тёмный из пяти уровней Трота.
Когда здесь последний раз ступала нога сталкера?
Полвека назад? Или ещё раньше?
Люди здесь давно не ходят…
Миру, в котором давно воцарилось сбалансированное благополучие и где о Зоне позабыли, нет дела до какого-то там Недоада, его кругов и бесконечной войны между нормальной земной и внеземной, чуждой природами.
02. Вход через выход
Да, это снова был он. Тот самый, исполинский «подарочек» ненормальной природы, победившей норму в мировой войне.
Локальные искажения пространства обычно куда скромнее размерами, величиной или объёмами. Когда Роман, мальчиком ещё, в город добирался со своей семьёй, здесь не было ничего подобного. Да, хватало всяких преград, ловушек и тварей, мешавших двигаться намеченным маршрутом, но так, чтобы напрочь перекрыть дорогу, обнести весь город сплошным барьером…
Зримый преграждающий Периметр возник, как стало известно, года полтора назад. Резать, жечь, расстреливать, таранить его бесполезно. Пружинит, как тугая резина, и отбрасывает всё, пытающееся нарушить целостность. Ну, хорошо хоть, не умерщвляет всех прикоснувшихся… Теперь просто так город не покинешь и в него не войдёшь. Если бы не появились проводники с особой способностью «входить в резонанс с мерцанием», прозванные штороколами, вообще чёрта с два пройти удавалось бы что туда, что сюда.
Перелететь разве что, но где ж найти летающий, не раздолбанный самолёт, вертолёт или хотя бы воздушный шар или дрон! Да и не факт, что поверх «забора» можно перескочить невредимым.
Радужный Занавес представлял собой зрелище не просто впечатляющее, а поистине величественное. Роман хоть и был не самым матёрым воином в этой группе, но с детства усвоил, что не стоит отвлекаться от непосредственного выполнения задачи. Тем более – сосредоточивать внимание на фоновых деталях пейзажа во время вылазок на смертельно опасную территорию. Однако сейчас, на обратном пути, снова не смог удержаться и позволил себе несколько раз завороженно останавливать взгляд. Пускай всего лишь на несколько секунд, но ведь это совершенно лишние отвлечения, непозволительные воину…
Тем не менее как же можно было не таращиться на ТАКОЕ! Огромнейшая, воистину исполинская энергетическая стена, вся в радужных разводах, мерцающая и текучая, непроницаемым ограждением обступала развалины урбанизированной территории, когда-то бывшей городом. На минуточку, далеко не маленьким городишком, а вполне себе мегаполисом числившимся.
Просто так сквозь ограду не пробиться. Чтобы преодолеть её, им и нужен проводник. Им – это Роману и ещё шестерым бойцам. Вначале в рейд за Радужный они отправились вдесятером, но Димас, Леон и Котофей погибли в ходе выполнения задания. Ведущий Сеня Кович, к счастью, оставался жив и вернул группу к Занавесу, за которым скрывались руины окраинных и центральных районов города.
Вот наконец они добрались обратно, к границе бывших юго-восточных окраин. Осталось только снова пройти сквозь барьер, теперь уже внутрь зайти…
Сейчас они двигались походным строем, «коробочкой». Двое авангардных, Владис и Геныч с исправными автоматами наперевес, впереди. За ними, выдерживая дистанции в десяток шагов – две пары, командир Семён и связной Гошик, нагруженный дополнительно терминальным рюкзаком, затем Борян и Роман. А замыкающим – Яр, у которого тоже на вооружении автоматический огнестрел.
Вообще всё это старинное оружие чаще всего можно было использовать разве что в качестве металлических дубинок и палиц. Но если у кого-то где-то оставались в распоряжении годные боеприпасы, жизнь сразу начинала налаживаться. Для воинов Заводской крепости благодаря находке разведчиков – законсервированный склад в подземке, один из туннелей которой некогда пролегал под заводом, а затем был засыпан, – стало возможным реальное использование огнестрельных и энергетических систем по прямому назначению.
Оружие, владению которым заводские спецназовцы раньше обучались как необязательному знанию, просто по настоянию тех, кто создавал программу обучения, превратилось в боевое по-настоящему.
Что ни говори, в вылазках с этим наследием предков гораздо сподручнее. Чего стоит одна только прицельная дальность во многие сотни метров! Хотя, конечно, боезапас всё едино берегли, как зеницу ока. Да и в принципе такое оружие использовалось очень редко и выдавалось лишь тем, кто заслуживал особого доверия.
Сейчас случай как раз был из категории особых. Группу спецов командование отправило в один из бывших пригородов, расположенный по ту сторону, с внешней стороны Занавеса. Кто-то из невидимок-разведчиков принёс некую информацию, её требовалось подтвердить и расширить деталями. В подробности цели задания был посвящён лишь ведущий. Роману и остальным следующие этапы миссии открывались по мере выполнения предыдущих. Пока что работа в основном заключалась в сборе сведений об общем состоянии территории с внешней стороны Радужного, о примерном количестве мутантов и гиблых локалок, рельефе и ландшафте, о частоте, с которой встречаются ловушки, и прочем, необходимом для тех, кто, возможно, пройдёт здешними микрорайонами позже.
Есть ли ещё какой-то смысл в этом рейде, бойцы не знали. На всё про всё отводилось несколько суток, из которых две трети времени занимала дорога от крепости до барьера и возвращение от барьера домой. Да, после исследований пригорода группа должна была вернуться в крепость. Точней, хотя бы один человек из группы должен был…
Лишь ведущий знает, зачем они на самом деле ходили за Радужный. У Семёна секретная инструкция, а у ведомых приказ – подчиняться ему. Что делать, если погибнет предводитель группы, должен знать кто-то из старших воинов, наверняка есть тайная инструкция на этот счёт. Младшего не посвятили пока… Зато у Романа собственное предписание от штаба комендатуры на случай, если в живых останется он один… Связанное с тайным заданием, которое он успешно выполнил, результатом чего является то, что спрятано в рюкзаке. Ему в комендатуре указали, где взять и что взять, он тайком от группы взял и несёт домой.
Впервые зашедший настолько далеко от дома молодой спецназовец вновь оторвал взгляд от вздымающейся, кажется, к самым небесам радужной пелены, похожей на поверхность непрозрачного мыльного пузыря. На самом деле Занавес имел верхнюю кромку, но без ориентиров масштаб оценить не получалось. Заборчик этажей в пятьдесят точно, и вправо-влево убегает, теряясь из виду.
До чего же огромным был город, вот это да! Больше пяти суток заняла ходка сюда, к барьеру, а ведь Завод расположен далеко не в самом центре.
Сквозь «мыльную» пелену бойцы должны были просачиваться цепочкой, один за другим.
Проводника нашли в уговоренной точке встречи. Расплатились за услуги и шли дальше за ним – туда, где должен был колоться пробой в «шторе». Добрались на удивление быстро, и само прокалывание, как и в первый раз, много времени не отняло. Проводник явно был уже не совсем человек, хотя с виду ничего необычного, впрочем, и многих техномутантов тоже внешне от людей не отличить. Не всех, конечно, есть среди них настолько киборгоподобные, что, едва завидев, хочется наброситься на уродин с мечом и рубить на мелкие запчасти.
Шторокол просто встал перед самой отвесной поверхностью, вздымающейся вверх, вытянул руки и коснулся раскрытыми ладонями мерцающей завесы. Постоял без движения буквально минуту, и в радужных разводах вдруг появилось и начало расплываться в стороны чистое белое пятно. Мерцание на маленьком полукруглом участке исчезло. Открылось нечто вроде сквозной арки, а за нею виднелась куча стройматериалов, по виду ничем не отличающаяся от развалин по эту сторону барьера. Только кучи эти валялись уже внутри, в городе.
– Давайте, – коротко пригласил проводник. И опять размашистым жестом показал, чтоб шагали прямо в белый проход.
…Владис и Геныч снова должны были войти авангардными. Шаг, еще шаг – и они будут по ту сторону, миновав проводника, удерживающего прокол в стабильном состоянии.
Геныч посмотрел через арку прохода, как в окно выглянул. Завертел головой, «срисовывая» обстановку с той стороны, при этом настороженно водя стволом автомата туда-сюда. Никаких агрессивных факторов в поле зрения не попало, что странно. Даже нигде не засёк ни единого гравистолба или хотя бы хиленькой крысобачки. Кому ж понравится, когда на первый взгляд происходящее кажется слишком уж хорошим, безопасным! Вполне может значить, что потом всё станет очень плохим.
Воин взглянул на своего напарника и на безымянного проводника, застывшего рядом с аркой входа… Вместе с Владом они сейчас двинутся вперёд, на внутреннюю территорию… Впереди серо-бурыми завалами, докуда хватало глаз, тянулись однообразные остатки частного сектора. В грудах и кучах даже просматривались абрисы домов, ещё не всё истлело и разрушилось до однородной массы… Научник из штаба как-то объяснял, что есть растеньице, крепняк прозвали, нечто вроде лишайника, врастает в камни, асфальт или в металл, само мелкое, снаружи только и видно, что крохотные точки-корешки, а всему, во что врастает, потом не страшны никакие происки времени, перемалывающие материю в пыль.
Авангардный просканировал окрестности и, убедившись, что с виду всё чисто, оглянулся на своих, которые держались в некотором отдалении. Махнул рукой, и они проследовали через прокол в «шторе» за ним и Владом, все пятеро, вот и замыкающий по эту сторону уже… В этот миг Геныча что-то ткнуло в голову, он судорожно дёрнулся, широко раскрытыми от боли глазами попытался впериться в проводника, видневшегося в проёме… и почему-то не увидел щуплого невзрачного мужичонку в грязном сером балахоне. Второй тычок в голову вызвал внезапное затемнение в глазах и отнял ноги, а последнее, что боец узрел, заваливаясь набок, это напарника, выронившего из рук драгоценный автомат и оседающего наземь рядом с ним.
…Следующими прошли Семён и Гошик, а за командиром и связистом Роман и его напарник Борян. Прикрывая с тыла, скользнул в арку Ярослав. И только-только он пересёк линию разграничения…
Авангардные вдруг рухнули! Зрелище прямо нереальное – вот так взяли и повалились наземь! Это было настолько неожиданно, что Роман от растерянности среагировал и припал к почве на пару секунд позже, чем следовало бы.
К этому моменту другие его товарищи уже приникли к спасительной земле и врассыпную отползали в разные стороны. Первый рефлекс спеца в рейде за пределами крепости – укрыться в ближайших руинах…
В течение этой досадной паузы Роман успел заметить, что из голов распростёртых Геныча и Владиса что-то торчало. Кажется, тонкие металлические стержни… Враги скрытно подобрались вплотную и коварно поразили бойцов точными выстрелами из лука. Подползти к павшим авангардным и забрать автоматы было нельзя – от прохода до того места, где они лежали, слишком далеко, и пространство полностью открытое…
Роман отполз вправо и затаился между обломками кирпичных стен. Удалось, спрятался! Защитный бронекомплект прекрасно сливался с серо-бурым городским фоном. Проход в Занавесе уже затянулся, проводника нигде не было видно, может, остался с той стороны, спрятался. Молодой воин успел зафиксировать, что лежащих тел два, а не три, и среди них точно нет проводника. Выходит, тот знал о предстоящем нападении?.. Получается, предал их?! Не мог же он среагировать на опасность быстрее матёрых спецназовцев…
Роман представил себе физиономию проводника. Невыразительная, покрытая неизбежными для обитателя развалин шрамами. Городской бродяга был немногословен, сам первым предложил услуги, и Семён согласился… Чёрт, этот гад Роману сразу не понравился! Беспринципный одиночка, который и продать клиента может, если хорошо заплатить. Вот только зачем кому-то на них нападать? Начало атаки и то, как всё случилось, подсказывало, что это не дикие мутанты и не какие-нибудь простые бандюганы. Уложить бойцов стрелами в головы – обоих сразу, чисто и не засветившись… сработал снайпер с подготовкой не хуже спецов.
Роман прикрыл на секунду веки и вспомнил о своей сестре Насте, оставшейся в крепости. Не-ет, он обязательно выберется, должен выбраться! И вернётся, что бы ни случилось.
Сердце учащённо заколотилось, будто вознамерилось из груди выскочить, но боец заставил себя успокоиться. Правая рука сжала лук. Роман использовал участок зеркальной поверхности собственной брони, чтобы осмотреть пространство вблизи своего укрытия. Убедившись, что врагов не виднеется, он осторожно, краешком глаза, выглянул из-за обломка древней кирпичной стены.
Быстро прикинул, откуда, с какой позиции удобнее было снять Владиса и Геныча и где скорее всего засел вражеский стрелок. Для Романа как для мастера-лучника это не составило труда. На раскинувшейся окрест местности обозначились всего лишь две-три такие позиции, откуда можно было бы незамеченным, при должном умении, поразить «мишени». Причём только одна из них – наиболее вероятная. Располагалась она метрах в сорока от закутка, в который забрался Роман.
Он вытянул из колчана стрелу и вложил её в лук. Натянул тетиву, нацелил оружие, совершил единое плавное движение, или вернее даже скольжение, – и вот она уже отправилась в полёт. Молодой спец, прищурясь, провожал её взглядом…
«Лети-полетай, стрела, лети-лети, легка, как воздух, стремительна, как ветер, и остра, как орлиный клюв! Взмой высоко, до самых небес, далеко, чтобы найти свою цель, и ровно, чтобы не сбиться с пути! Лети-полетай, стрела, рази точно, наповал, насквозь…» – всегда приговаривал он мысленно, отпуская стрелу, в такие мгновения – часть себя.
Вслед за первой стрелой тотчас же отправилась вторая, для верности. Ему не надо было смотреть на результат – он чувствовал, если выпущенная стрела попадала в цель. Настоящий стрелок един со своим оружием, выше, чем на уровне сознания – на уровне духа.
Роман помнил, как на одном из занятий, когда он ещё ходил в джуре, мастер, который обучал юных бойцов преимущественно владению копьём, мечом и другим холодным оружием, определил у него особенные способности именно к стрельбе из лука, ещё тогда предрёк, что из парнишки получится прекрасный специалист-лучник, и отправил на дополнительные занятия к Серёге Параскуну, лучшему стрелку Завода.
Андрюха, ближайший друган Романа, помнится, тогда страшно завидовал ему, потому что тоже в свободное время любил стрелять из лука у себя на заднем дворе, но до меткости Ромчика ему было ох как далеко. Впрочем, Андрей, прозванный Подлипнюком из-за того, что его семья жила в трейлере, припаркованном под огромной старой липой – чуть ли не единственным совсем не мутированным деревом Завода, – позже стал превосходным мечником, и их дружбе ничто не помешало.
Вдруг Роман обострённым чутьём почувствовал опасность. Отпустил лук, перекатился, выхватывая клинок, подскочил на ноги, парируя удар. И схлестнулся взглядом с глазами противника. Чёрные, холодные – оружейный металл! Как две тёмные звезды. Воин метнулся вправо, стараясь уйти из открытой для прицела зоны так, чтобы оказаться заслонённым руинами. Это ему удалось, теперь по одну сторону остатки стены закрывали его в полный рост, но с другой прижимал незнакомый противник.
Нападающий оказался весьма способным. То, как он двигался, как незаметно подкрался, выдавало в нём профессионального воина. Но точно не с Завода… Размышлять, из чьих тот рядов, у Романа не было времени. Маска скрывала лицо врага снизу до уровня глаз, но разрез был широкий, «западный».
Незнакомец был вооружён тяжёлым, длинным двуручным мечом, но обращался с ним так ловко, как будто это джепская катана. Умелость и сила противника совершенно не радовали. Роман уже пропустил пару серьёзных ударов. Сам-то он ведь в первую очередь являлся снайпером и холодным оружием владел далеко не так блестяще, как многие его напарники. Если так пойдёт дальше, поединок ему не выиграть… Придётся отступать… А если ещё появятся такие же враги…
Подмога подоспела неожиданно и очень вовремя. Поединок даже не успел превратиться в «двое против одного», а почти сразу же закончился, когда за спиной врага откуда ни возьмись материализовался Борян и обрушил свой меч тому на макушку. Лезвие рассекло голову, развалив её надвое, благо шлема не было, просто шапка.
Труп врага повалился к ногам Романа.
– Живой? – буркнул напарник.
Лучник только и смог, что кивнуть.
– Зашибись. Попробуем…
…Но договорить он не успел, потому что ощутил с тыла движение, крутанулся вокруг своей оси… Поднырнув под выпад его меча, другой противник достал его острием копья в живот. Ромка не пришёл на помощь, он сам едва успел пригнуться, пропуская летящий ему в голову топор. Сверху, с руин, на них прыгнул третий нападающий. Последнее, что сжираемый адской болью Борис успел увидеть, это что напарник не дал тому войти в поединок, нанеся парирующий удар.
Обжигающая сталь клинка вонзилась в его лицо, пронзая кожу, ломая кость и погружаясь в плоть… Но крик так и умер нерождённым в груди мечника.
…Семён и Гоша, а за ними замыкающий Яр, как только случилось нападение, бросились прочь с открытой площадки. Командир группы сразу понял, что стрелок, который убил авангардных, засел где-то далеко, поблизости схорониться было негде. И следующими мишенями должны были стать они.
Слева от ведущего спецназовца, шагах в десяти, заканчивалась дорога, сохранившаяся благодаря аномальному растительному феномену крепняку, и начинался бывший газон, где пространство было оккупировано деревьями, а дальше высилось какое-то сооружение вроде склада, сделанное наспех в период войны с чужеродным вторжением, и бетонное нагромождение баррикады. Семён рванул туда, он хотел обогнуть баррикаду и попробовать прорваться к складу, однако, заворачивая за угол, на бегу споткнулся обо что-то…
Его тут же оглушило и сбило с ног. Эффект был схожим с ментальным ударом вырожденца, обладающего способностью влиять на разумы. Но это был не энергетический удар по мозгу, а вполне себе физический. Взрывной и ошарашивающий. Командир рухнул вниз лицом. «Чёрт, как я смог пропустить ловушку?!.» Изумившись собственной оплошности, он перевернулся на спину. Лишившись слуха, попытался воспользоваться хотя бы глазами, но поле зрения над ним застилал дым. Самый настоящий – невесть откуда возникшая плотная дымовая завеса пыльного цвета. Глаза защипало, Семён сощурил веки… Кое-как, в беззвучном и беспроглядном пространстве, поднялся на ноги.
Что-то с быстрым стуком – правда, Семён его не услышал, – упало совсем рядом, и вот теперь-то удар был нанесён гораздо более ощутимый. Грохнул ещё один взрыв. Воина подняло в воздух вспышкой огня и отбросило, как куклу, на много метров в сторону. Семён не чувствовал лица… Теперь он больше не видел дыма – всё утонуло в непроницаемой тьме. Спецназовец попытался пошевелиться, но тело отозвалось нестерпимой болью. Похоже, огненная волна не убила его мгновенно только из-за доспехов. Но жить ему всё равно оставалось недолго…
Как и связисту, который оказался немного дальше от эпицентра второго взрыва и смог сражаться даже после того, как его ранило осколками, даже в дымящейся хмари. Но трое или четверо вражеских бойцов, которые намного лучше ориентировались в сумраке и ничуть не были оглушены, двигаясь стремительно, как тени от взмахов рук, окружили его кольцом и после отчаянного сопротивления повергли. Времени на попытку задействовать терминал и подать сигнал в крепость ему не оставили ни секунды. Хотя, даже будучи отправленным, сообщение имело не много шансов добраться к установленной на Заводе антенне отсюда, с окраины города.
…Так как Ярослав шёл последним, замыкающим, и между ним и основной группой сохранялась некоторая дистанция, он успел отбежать назад от дымовой завесы, когда та возникла, и его почти не задело осколками. Правда, оторвавшимися от завесы клубами дыма всё же окутало, но не очень сильно. Ничего не оставалось, как медленно отступать по направлению к Радужному Занавесу. Но только не правее, на открытое пространство. Так, отходя назад, он должен был постепенно убраться подальше…
Воин засёк силуэт, метнувшийся к нему в туманной пелене. Одновременно нажал на спусковой крючок своего автомата и срезал одиночным выстрелом бегущего человека или нечеловека. Но мгновением позже с другой стороны возник ещё один враг. Яр выстрелил снова, но, кажется, не попал – атакующий как появился, так и растворился. Спецзназовец напрягся как только смог, заострил слух, который ещё и ухудшился после звукового удара, зрение, внутреннее чутьё… Он ждал нового появления. Надеясь, что уж теперь не даст врагу уйти целым и невредимым.
Но второй взрыв, куда ощутимее первого, не мог не отвлечь его внимание. Яр осознал, что с командиром и связным, которых он потерял из виду в дыму, почти наверняка случилось непоправимое… А в следующий миг и к нему самому пришла погибель. Воин изумлённо увидел, что в сочленение лат между его рукой и туловищем вошёл клинок, неудержимо стремясь к сердцу.
Чей-то меч выдвинулся из дымного сумрака настолько быстро, что он даже не успел почувствовать боли. Его проваливавшуюся в небытие душу подхватило и унесло всевластной хваткой смерти…
Как убивали лучника Романа, он увидеть не успел.
* * *
…Привал я решаю сделать, преодолев триста метров отвесной скальной поверхности. Не потому, что устал изображать паука на ниточке, а скорее, чтобы осмотреться и перевести дух. Спуск пока что на удивление не надрывный, куда легче, нежели предполагалось. Стена не гладкая, типа оконного стекла, пластиковой панели, металлического листа. Даже не ровная шершавая, как тканая материя или необработанная кожа.
На ней очень много выступов и выемок, ниш и трещин, складок и карнизов. Ничего с виду ненормального, обычная скала. То там, то сям зацепились и произрастают пучки травы, пятна лишайников, целые кустики, деревца искривлённые, вьющиеся стебельки сеткой покрывают обширные участки. Живности мелкой по вертикали шастает немерено, но действительно мелкой, не крупнее обычных жуков или мышек. Меня в упор не замечают, игнорят, хотя в Зоне и блохи, мошки, комарики вполне могут представлять смертельную опасность…
Странно, до сих пор ни единая монструозная скотина не попыталась подкрасться и броситься на меня. Мутированные твари что, не водятся на этом перепаде? Вертикали между уровнями, расположенными выше, кишели зверюшками, зверями и зверюгами. Иногда до изумления крупными и уродливыми, от одного вида можно свалиться в пропасть.
Однако меня что-то совсем не радует, а настораживает отсутствие животных и растительных агрессоров. Горький опыт научил, что, когда вокруг слишком спокойно, жди гадости ужасной.
Поднимаю лицо к небу и смотрю назад. Отсюда пока ещё видна кромка наверху. Ниже будет нечему манить обратно.
Смотрю вниз и вижу, что уже через полсотни метров начинается вязкая, переливающаяся серо-сине-жёлтая дымка, плывёт, застит, вот скроюсь в ней и точно больше не увижу верхнего соблазна. Ни кромки, ни неба.
Из-за дымного полога не видно, что там, внизу, есть ли вообще что-нибудь, или космическая пустота коварно распростёрлась. По идее, я мог бы с высоты «орлиным взором» детально рассмотреть дно, изучить горизонталь пятого уровня, однако не видать ни зги. Туманная занавесь надёжно скрывает дальнейший путь.
Глотнув водички из баллона – покушаю где-нибудь пониже, ориентируясь на степень своей утомлённости, – я стягиваю трос с верхних креплений, вешками отмечающих пройденный мною маршрут. Подбираю глубокую трещину для базового крюка и перекрепляю альп-комплект, готовясь продолжать спуск.
Длина полиапроновых «верёвок» комплекта сто пятьдесят метров, до привала я уже перезакреплялся, значит, ещё примерно двенадцать-пятнадцать «отрезков» до дна, к которому я стремлюсь. Как бы двусмысленно это ни звучало…
Что делать, если двумя-тремя километрами ниже стена не кончится, я пока решаю не грузиться.
Буду спускаться, пока хватит сил. Суждено сдохнуть на бесконечной стене, спускаясь в бездну «до потери пульса», значит, так тому и быть.
По крайней мере никто не упрекнёт, что остановился.
Помирать, так в движении.
