Kitabı oku: «Ученик гималайского мастера. Автобиография йога», sayfa 4
8
История Шри Нараяна Гуру
У меня было несколько близких друзей. Нараяна Прасад, ставший врачом. Закариа и его брат Маммен Закариа, их отец был евангелистом. Позже Закариа тоже стал врачом и эмигрировал за границу, продолжив карьеру как персональный кардиолог бывшего президента США Джорджа Буша и сборщика средств для Республиканской партии. Еще моими друзья были Мохандас, Судхир и Венкатеш, который даже тогда воображал себя ученым, и другие.
Но особенно я был дружен с Ранджитом Садашиваном. Он пришел в нашу школу в девятый класс «Б», я учился в «А» классе. С момента нашей встречи мы почувствовали взаимное понимание, которое росло с годами. Он был хорошо сложенным и храбрым мальчиком, не боялся угроз и готов был сражаться против несправедливости. Благодаря тому, что Ранджит ранее учился в военной школе Sainik School, я познакомился и подружился с Велаюденом Наиром, ставшим позднее командором авиации, с будущим вице-адмиралом Мадаваном Наиром, с будущим вице-маршалом авиации Радакришнаном и Моханом Чандом, добровольно вышедшим на пенсию в ранге командора авиации и открывшим свою школу подготовки молодых людей в индийскую военную академию.
Ранджит был из нижней касты Ижава, которая сто пятьдесят лет назад была еще на более низкой ступени общества. Ижавы благодаря вдохновению и благословению великого Гуру Свами Шри Нараяна побороли свой комплекс низкого статуса и поднялись по лестнице успеха. В то время они уже были богатыми и образованными, имели завидное положение и социально-политический статус.
Шри Нараяна Гуру родился в семье Ижава примерно в 1854 году в деревне Чемпоянти на окраине города Тривандрама. Его отец Мадан Ашан был не просто фермером, но еще и ученым, хорошо разбиравшимся в астрономии и аюрведической медицине. Все в деревне относились к нему как к учителю. Жители деревни называли его Ашан (разговорная форма Ачарья, что означает «учитель»), потому что он хорошо знал и объяснял Рамаяну и Махабхарату.
В те дни знание санскрита ревностно охраняли брахманы Намбудири. Все, кроме брахманов, были отстранены от ведических знаний. Тем не менее практикующие Аюрведу Вайдьи изучали санскрит для освоения медицинских трактатов Чарака и Сушрута Самхиты, но им было запрещено изучать больше. Нараяна потерял мать, когда ему было пятнадцать лет, его отец умер, когда ему было тридцать. К тому времени Нараяна, которого называли Нану и в дальнейшем Нану Ашан (учитель), стал странствующим учителем, живущим на подаяние, и появлялся дома только раз в несколько месяцев. Он осмелился выйти за рамки изучения Аюрведы, глубоко вникая в ведические тексты, и даже преподавал санскрит нескольким своим студентам. Несмотря на то что православие требовало отстранения низших каст от санскрита, Нану нашел учителя санскрита высшей касты Рамана Пиллайя Ашана, относящегося ко всем одинаково независимо от касты. Вскоре Нану изучал поэзию, драму, литературную критику и риторику. Упанишады он изучал самостоятельно. Он бродил вдоль и поперек от Каньякумари на юге до Мангалора на севере, изучая, медитируя и исследуя свое сознание.
На развитие Нану повлияли еще два учителя. Один из них Кунжан Пиллай, известный также как Чатамби Свами, староста класса, где учили санскрит. Позже Свами Чатамби сопровождал Нану в странствиях. Другой учитель Тайкад Аяаву, тамильского происхождения менеджер в британской резиденции в Тривандраме. От него он узнал эзотерические йогические учения в тамильских духовных традициях. Подводя итог, можно сказать, что Нану трансформировался в человека, глубоко изучившего свое сознание и нашедшего Истину, описанную в Упанишадах.
После этого он начал учить людей духовности и проводить социальные реформы. После смерти жены из-за непродолжительной болезни Нану стал странствующим монахом с множеством последователей. Детей у них не было. Нану помогал возрождать заброшенные храмы, сам устанавливал там божества, не спрашивая брахманов, как это было принято. Люди называли его Шри Нараяна Гуру. В одном храме, где не было божества, он установил зеркало, демонстрируя ведантические и сократовские учения – «Человек, познай самого себя». Один ашрам он основал в городе Альва, другой – на вершине холма в прибрежном городе Варкала недалеко от Тривандрама и назвал его Шивагири. Там впервые в истории штата Керала ведические знания были открыты для всех каст. Во время странствий я провел там два месяца.
Выражая простыми словами Истину Веданты, он пел: «В одном виде, в одной вере, в одном боге появляется человек из одной матки в одной форме, и нет никакой разницы».
Он призывал своих собратьев убрать свои комплексы и подняться до бесконечных высот. 20 сентября 1928 года он скончался в возрасте семидесяти четырех лет, оставив после себя богатое духовное и общественное наследие.
Вернемся к Ранджиту. Почему я хорошо относился к нему? Потому что он мог защитить своих друзей даже в опасной ситуации. Это было доказано много раз во время случайных уличных боев в студенческие годы. Он защищал друзей от разных антиобщественных элементов. В дальнейшем Ранджит стал «спонсором», как Шри Рамакришна Парамахамса называл таких людей. Позже, когда я тихо желал исчезнуть в уединенное место, Ранджит оплачивал мои поездки и был единственным человеком, кто знал, где я был и как со мной связаться. Он утешал моих родителей, говоря им, что он имел постоянный контакт со мной и мог вернуть меня в любой момент. Он всегда был готов помочь мне, не задавая вопросов. И именно в его доме я впервые увидел фотографию Шри Нараяны Гуру.
9
Своевременные и странные подсказки
В глубине моей души начинался процесс внутренней трансформации, река моего сознания молча рождала новые потоки, которые в конечном итоге впадали в великий океан. Знания, которые мне были нужны для ускорения этого процесса, я получал очень необычным способом.
Если я нуждался в уточнении информации о практике йоги или тонкостях философии и религии, книги, которые точно отвечали на мой вопрос, попадали мне в руки как по волшебству. Когда я стал старше и мне разрешили перемещаться самостоятельно, я часто посещал публичную библиотеку Тривандрама. Это старое викторианское здание, в котором находилась сокровищница древних работ по философии, религии и церемониальной магии.
Библиотекарь с длинными волосами и бородой, чье имя я уже не помню, назначил себя моим наставником и чудесным образом предлагал мне в нужное время нужную книгу. Итак, я прочитал полное собрание сочинений Свами Вивекананды, Евангелие от Рамакришны, Разоблаченную Изиду, Тайную доктрину Блаватской, Зохара, Упанишады и Бхагавад-гиту, греческих философов Аристотеля и Платона и многое другое.
Два случая, произошедшие со мной, были настолько необычны, что мне трудно назвать их простыми совпадениями. Однажды утром я направился в Британскую библиотеку недалеко от моего дома, надеясь найти там что-нибудь, что объяснит определенные противоречия, с которыми я столкнулся в классическом ведантическом тексте под названием Панчадаси от Видьяраньи. Я просматривал разделы философии и религии, но не находил ничего полезного.
Затем я увидел на нижней полке копию перевода и комментарии доктора Радхакришнана к Упанишадам и наклонился, чтобы вытащить ее. В этот самый момент с верхней полки три книги в твердом переплете упали на мою шею. После того как я помассировал шею руками, чтобы избавиться от боли, я поднял эти книги. Одна из них была «Вечная философия» Олдоса Хаксли, две другие – «Комментарии к жизни» Джидду Кришнамурти. Это было мое первое знакомство с Кришнамурти, и надо отметить, что, хотя я полностью не согласен с ним в разных вопросах, эти книги были очень полезны в решении многих головоломок Веданты. Тем не менее я не могу объяснить, как эти книги упали, так как кроме меня никого рядом с этой книжной полкой не было.
Другой инцидент был еще более странным. Когда мне было четырнадцать, я прочитал уже много книг по йоге, мистике, религии и философии. Спонтанная ночная медитации на свет, появившаяся в центре груди, продолжалась, но я столкнулся со своеобразной и очень серьезной проблемой для меня. Разные преподаватели и тексты говорили о различных местах нахождения сердечного центра. Рамана Махариши утверждал, что сердечный центр был на правой стороне груди, Кабир Пантис и даже Рамакришна Парамахамса – на левой стороне груди около настоящего сердца.
Многие йогические тексты, включая «Хатха-йогу Прадипику», говорили, что сердечный центр расположен в центре грудной клетки и называли его Анахата-чакра (центр, который был автоматически активированный у меня). Недоумение было в том, что великие духовные люди, такие как Рамана Махариши и Рамакришна Парамахамса, достигшие больших духовных высот, противоречат друг другу в вопросе места нахождения очень важного психического центра. Если один прав, тогда другой не прав. У меня появились большие сомнения в существовании таких центров. Мое ли это воображение или воображение других людей? Это был первый серьезный кризис в моем духовном путешествии, и я решил, что должен сразу разобраться с этим вопросом, и разработал план.
Мой репетитор мистер Рамасвами к тому времени переехал в пригород Тривандрама Манакауд. Это было довольно далеко от моего дома, поэтому я перестал ездить к нему. Однажды я сообщил брату жены репетитора, учившемуся со мной в одной школе, о своем желании консультироваться по математике у мистера Рамасвами и сказал своим родителям об этом, добавив, что, если будет слишком поздно, я переночую там и вернусь домой на следующее утро в воскресенье. Это была моя первая ночь, проведенная за пределами дома.
После некоторых переживаний и опасений моя мама наконец отпустила меня. На самом деле у меня действительно были некоторые проблемы с геометрией, которые мог решить только мистер Рамасвами, но это только половина правды. Другая половина заключалась в том, что недалеко от дома Рамасвами в Манакауде находилась роща с Самади Тотам. Моей целью было пойти туда после обучения с репетитором и провести там ночь, сообщив, что я отправляюсь домой.
Прежде чем продолжить рассказ о ночном приключении, следует рассказать кое-что о Самади Тотам и почему я хотел туда пойти.
В отдаленном и одиноком месте в Манакауде есть роща из кокосовых и других деревьев, где обитают только собаки и шакалы. Там под старым деревом баньян есть Самади великого йога Шри Рамадаса Свами, жившего в Тривандруме во время правления махараджи Айляма Тирунала (1865–1880).
Самади – это могила, где святые люди и йоги сами решают добровольно умереть. Джива Самади еще более особенна, потому что сюда йог входит живым, садится в позе со скрещенными ногами как Будда, поручив своим ученикам запечатать могилу. Самади в Манакауде считалась Джива Самади, и я слышал, что великие йоги в прошлом, в том числе Шри Гопала Саами, медитировали в Самади Тотам ночью и имели необычный духовный опыт. Я хотел того же, а также получить ответ на мой вопрос относительно нахождения сердечного центра. Конечно же, я ничего не сказал о Самади Тотам моему репетитору и его семье.
На автобусе я доехал до Восточного форта и направился к дому мистера Рамасвами. Занятие закончилось в восемь часов вечера. Семья мистера Рамасвами настаивала, чтобы я остался на ночь, но, извинившись, я сказал, что смогу найти автобус и сумею выбраться. Хорошо, что у мистера Рамасвами не было телефона и мои родители не узнали, что я там не ночевал.
Мой друг Мартанда Пиллай прошел со мной часть пути, но мне удалось попрощаться с ним и продолжить путь в Самади Тотам в одиночестве. После некоторых расспросов наконец я добрался до места. Было около половины десятого вечера, не могу сказать точно, потому что у меня не было часов. Небольшие ворота были открыты. Вокруг не было света, кроме горящих свечей в передней части Самади, пламя которых мерцало на ветру. Было немного жутковато. Поблизости не было людей, где-то недалеко выли шакалы, и в тусклом свете я представлял себе странных существ, скрывающихся среди деревьев и кустарников, качающихся на ветру. Внезапно сильно подул ветер, и я расположился в задней части Самади, защищаясь от ветра. Полумесяц медленно вышел из облаков, и потусторонний мир окутал мое существо. Я прислонился к Самади и вскоре, сильно уставший, уснул. Не могу сказать, как долго я спал, но проснулся от чувства, что кто-то или что-то яростно треплет мои ноги. Когда я присел, мои волосы встали дыбом и мурашки пробежали по всему телу. Я был ошеломлен, увидев рядом со собой сидящее причудливое страшное существо. Это был худой как скелет темнокожий голый мужчина с большими запавшими глазами, длинными спутанными волосами и бородой. Единственным плюсом был сильный запах благовоний, исходивший от его немытого тела.
– Не бойся, – сказал он на языке малаялам, трогая мое плечо своими тонкими длинными как гвозди пальцами, жутко смеясь, показывая желтые зубы.
– Кто ты? – спросил я, ободренный его дружеским жестом.
– Я? Ха-ха, никто, не тело, только дым и пар.
Я молчал.
– У тебя есть вопрос, да? Ты не знаешь, где сердце лотоса, да? Это везде, и здесь, и там, везде? Ха-ха, это проявляется в разных центрах у разных людей. Никаких разногласий, – он постучал по центру моей груди и продолжил. – У тебя это прямо здесь в Анахате. Придерживайся этого, это инструкция Бабаджи.
Фиолетовый свет, который я никогда не видел раньше, заполнил мой сердечный центр. Даже с открытыми глазами я чувствовал это. Прежде чем я хотел ответить на его слова, он резко вскочил и убежал в темноту. Вдалеке поднялось от земли белое пламя, или мне это показалось? Это был единственный раз, когда я его видел. Мои глаза все еще были открыты, и я наслаждался радостью фиолетового свечения. Больше не было страха. Рассвет медленно побеждал темноту ночи. Фиолетовое пламя также становилось меньше. Я поднялся. Никого не было видно. Пройдя почти три километра, я, к счастью, нашел автобус, и, выйдя на своей остановке у дерева тамаринда, направился к дому.
Мама не задавала мне никаких вопросов, кроме одного:
– Как прошла учеба?
– Хорошо, – коротко ответил я.
– Иди умойся и позавтракай. Я приготовила идияппам и картофель карри.
Во время завтрака мой ум все еще пребывал в ночном приключении.
10
Благословения Мастана
В четырнадцать с половиной лет я окончил среднюю школу, не набрав 9 баллов до красного диплома по причине полного погружения в чтение английского перевода трактата о Веданте «Панчадаси» автора Видьяраньи вместо изучения математики и хинди.
Нас, небольшую группу мальчиков, родители решили отправить в недавно открывшийся колледж Лойла в районе Срикарьям на окраине Тривандрама. Другие продолжили учебу в государственном колледже в Мар Иваньюсе и колледже Махатма Ганди. Некоторые старые дружеские отношения стерлись и появились новые. Несколько моих старых друзей решили жить в общежитии колледжа Лойла, я же решил жить дома и каждый день ездить в колледж. Дорога в колледж на автобусе занимала у меня больше часа. Я должен упомянуть моих друзей: Томас Куриен, Раджа Верма, Джонни Иосиф и Нараянан.
Это был период моей самостоятельности. Под любым предлогом, когда мне было необходимо, я уходил из дома на короткий период времени. Именно в эти годы, с четырнадцати до девятнадцати лет, я испытал множество мирских искушений и переживаний. Оглядываясь назад, я убежден, что все это было необходимо, чтобы мой ум созрел и укрепился для поднятия на более высокий духовный уровень. Благодаря этому я прошел этот путь всего за пять лет, иначе при обычных обстоятельствах мне потребовался бы десяток лет. На мирском уровне я попробовал все, что делает большинство подростков в этом возрасте, что считается запрещенным: наркотики, алкоголь и многое другое. Но все таки в самый последний момент я вырвался из этого. Кто-то все время наблюдал за мной и защищал меня. Позже мой учитель назвал этот период тантрической фазой. Даже сейчас я считаю, что каждый мой друг и соратник, внесший вклад в мой жизненный опыт, является моим учителем, и я благодарю их от всего сердца.
Тогда я еще не знал, что позже ко мне придут за помощью пьяницы, наркоманы, «казановы» и различные девианты. Если бы не было тех пяти лет интенсивного воздействия, я не в состоянии был бы их понять и помочь им, и что еще хуже, возможно, оказался бы в их ужасном и несчастном положении. Но так как эта книга является духовной биографией, я более подробно остановлюсь на том, что произошло со мной на духовном уровне.
Во-первых, я должен рассказать вам о моей встрече с Калади Мастаном. Если вы помните, в пятой главе я писал, как встретил на берегу моря казавшегося безумным человека около гробницы суфийского святого. Он посмотрел на меня и сказал, смеясь: «Хорошо, мальчик, сейчас иди, но приходи позже». Тогда я не придал этому большого значения, но сейчас, спустя почти шесть или семь лет, я опять оказался лицом к лицу с этим человеком. Это была наша вторая встреча.
К концу моего первого года обучения в колледже мне было шестнадцать лет. В то время я поступил в национальный кадетский корпус и был выбран и направлен в армейский лагерь на территории кампуса колледжа Махатма Ганди. Через три дня нахождения в лагере я подал заявление на отпуск по болезни, жалуясь на лихорадку, головную боль и боль в суставах. Меня отпустили домой. К своему удивлению, только за пределами кампуса я обнаружил, что был абсолютно здоров. Дома все думали, что я вернусь через неделю, поэтому у меня было много времени, и я решил немного попутешествовать. Поменяв два автобуса, я во второй половине дня добрался до берега моря, где находилась святыня, могила Бима Палли.
Стоя перед входом в храм, я заметил, что влияние организованной религии проникло даже в некогда отдаленную деревню на берегу моря. Сейчас на месте маленькой мечети рядом с храмом стояла огромная красивая мечеть, построенная, вероятно, с участием иностранцев. Была пятница, и внутри храма чувствовалось волнение, создаваемое одержимыми людьми. Я решил не входить туда и понес через пески свой армейский багаж. Пересекая дорогу в поиске чайной, я мечтал о чашке крепкого чая. Прямо перед мечетью находилось кафе Dargah Tea Stall c соломенной крышей и небольшой верандой. Заходя в кафе, я заметил небольшую группу людей около десяти человек, молча столпившихся вокруг веранды. Присоединившись к группе, я обнаружил, что все они смотрят на грязного худого голого смеющегося человека, сидевшего на корточках.
Его седые волосы были коротко подстрижены, а темное лицо было обрамлено подстриженной белой бородой. Его широко открытые глаза были так притягательны и наполнены большой любовью, и теперь они смотрели на меня. Сцена прошлого вспыхнула у меня в голове. Я внезапно понял, что это был тот самый человек, и я вернулся, как он и предсказывал. Первые произнесенные им слова подтверждали это. Глядя мне в глаза, он сказал:
– Вандитан, сонна мадри, вандитан (Пришел, как я и сказал), – и расхохотался.
– Большой вор, – продолжил он, смеясь, – пришел, чтобы украсть мое сокровище.
Быстро оправившись от первоначального шока, я заметил, что он пил чай из стеклянного стакана и курил сигарету, которую кто-то зажег ему. Выбросив сигарету, он указал жестом:
– Садись здесь.
Я бросил свой багаж на веранде и сел на пол.
– Уйдите все, – сказал он на тамильском языке, и толпа растаяла.
Хозяин чайного магазина подал ему свежий чай.
– Заплати ему, – сказал этот странный старик.
Я подал полрупии. Он выпил половину чая и предложил мне остальное.
– Пей, – сказал он.
Заметив его желтые зубы, как будто их никогда не чистили, я колебался.
– Пей, пей, ты не знаешь, как тебе повезло. Он редко это делает, – прошептал владелец чайного магазина.
– Почему бы и нет, – подумал я в основном из любви к этому ласковому взгляду и, закрыв глаза, выпил чай. К тому времени уже стемнело.
– Пойдем, пойдем! – закричал старик и, вскочив, побежал.
Забыв о своем багаже, я побежал за ним. Вскоре мы оказались на берегу моря. Остановившись перед заброшенной рыбаками хижиной с дырявой крышей, он присел на полуразрушенной веранде с видом на море.
– Садись, – сказал он.
Я сел рядом с ним, скрестив ноги. Мы оба смотрели на Аравийское море.
– Он пришел с Гималаев, да? – спросил он.
– Кто?
– Он коснулся твоей головы, у него белая кожа и спутанные волосы.
– Да, – ответил я. Мне было интересно, как он это узнал.
– Хорошо, теперь я коснусь твоей головы. Большой вор пришел, чтобы украсть мое сокровище.
– Ты не прав, – на этот раз сердито сказал я, – я не вор, я ничего не украл.
– Также как Каннан, Кришнан украл масло и сердце Гопи. Украл нежным взглядом. Украл! Большой вор.
– Ну и что?
«Ага, ага», – сказал он и пальцами правой руки коснулся моей груди, а затем моего лба.
Серебристый свет залил мое сердце, а затем взорвался в моей голове. Я все забыл, кроме света, который двигался вверх и вниз между лбом и сердцем. Волны экстаза наполнили мое сердце и затем все мое тело. Мои волосы встали дыбом, я хотел обнять весь мир. Не знаю, как долго я сидел там и что происходило вокруг. Когда экстаз немного утих, открыв глаза, я обнаружил, что сижу внутри хижины рыбака. Рядом со мной сидел старик и из ведра сыпал мне на голову песок, говоря:
– Довольно, довольно, вернись, бедный маленький мальчик.
Стряхнув песок с лица, я встал и понял, что был нагим. Смущенный, я спросил: – Где моя одежда?
– Все здесь. Пойдем, помоешься, – ответил владелец магазина чая. Он дал мне полотенце и проводил меня к себе домой. Пока я мылся, уже рассвело.
В моем сердечном центре все еще ощущались мягкие волны блаженства. Владелец магазина чая Хамид подал мне мою выстиранную и выглаженную одежду. Одевшись, я вышел. Хамид сказал мне, что я был в безумном экстазе в течение четырех дней и меня нужно было физически удерживать, чтобы я не бродил голым. По поручению старика он сохранил мой багаж и деньги, которые у меня были в кармане.
– На улице тебя ждет Мастан Сахиб, – сказал он, – поторопись.
Калади Мастан Сахиб, как назвал его Хамид, сидел снаружи на веранде чайной. Он никогда не заходил в магазин или дом. Увидев меня, он рассмеялся и произнес:
– Пуду Маплай (Новый жених), большой вор. Не возвращайся сюда. Нет больше сокровищ. Уходи.
Я наклонился и поцеловал его грязные святые стопы. Он встал, как обычно голый, и убежал. Обстоятельства сложились так, что я больше никогда не встречался с Калади Мастаном. По прошествии нескольких лет я видел только его могилу.
После завтрака Хамид рассказал мне все, что знал о Калади Мастане, но этого было очень мало. Калади Мастан появился внезапно несколько лет назад, голый и немытый, как только что родившийся ребенок, и в течение долгого времени все принимали его за сумасшедшего. После большого шторма, обрушившегося на эту область, вышла из строя высоковольтная линия и упала на затопленную дорогу. Все движение было остановлено. Любой проезжающий был уверен в опасности поражения электротоком. Два человека погибли. Пожарные службы, армия и полиция сделали ограждения, чтобы люди и скот были в безопасности. Увидев быстро бежавшего Калади Мастана и прыгнувшего через ограждение, окружающие были шокированы. И прежде чем кто-либо мог помешать ему, он уже был по колено в воде. Все были удивлены до глубины души, когда он вышел невредимый, как с электрического стула, и беспечно зашагал в сторону моря. Первым, кто коснулся его ног, был солдат, он упал перед ним на колени. С тех пор Калади Мастан стал популярен среди местных жителей, и люди стали предлагать ему чай, который он часто пил. Ел он редко, иногда курил и сопротивлялся всем попыткам одеваться. Ультраортодоксальные мусульмане держались от него подальше, потому что ходить голым было против исламских правил. Те, кто имел некоторое представление о суфийских учениях, сравнивали его с Рабией и голым Мансуром аль-Халлаем, оказывая ему всяческое уважение как святому. Индуистские рыбаки считали его экстатическим святым Авадхутой, освободившимся от всех социальных норм и обычаев.
Большинство людей этого маленького села считали, что если его покормить, это принесет им удачу. Хамид заявил, что Мастан Сахиб, как он его называл и что означает «одурманенный святой», был великим суфийским Мастером из Калади штата Тамил Наду. Большинство людей не знали, что у него был небольшой круг учеников, включая Хамида. Он считал, что Мастан особенно благословил меня, чтобы подготовить к большему духовному развитию. Хамид умер через год после этого случая.
