Назови мне свое имя

Пролог

Я редко вспоминаю детство, но последние дни один эпизод всплывает в памяти очень отчетливо.

Наш дом на тихой улице, небольшая веранда. Теплыми летними вечерами я любила сидеть на крыльце и смотреть, как мир погружается в сумрак. Когда становилось совсем темно, мы зажигали свет над крыльцом, и на огонек слетались маленькие ночные мотыльки.

Сначала я пыталась их разогнать, подпрыгивая и размахивая руками, но это не помогало: они летели снова и снова, обжигаясь о горячее стекло, бились маленькими крылышками о лампу и, обездвиженные, падали вниз.

Устав, я прекращала свои бесполезные попытки остановить их. Я только сидела и смотрела, как они летят навстречу смерти. Я считала их глупыми, неразумными созданиями. Это просто мотыльки – что с них взять; мне и в голову не приходило, что однажды я поведу себя точно так же.

Когда вокруг будет тьма, я вдруг увижу свет. Он будет манить меня, обещая покой и счастье, – такой яркий, такой теплый. И я полечу к нему, забыв об опасности. Забыв обо всем. Как мотылек навстречу огню.

Часть 1

Глава 1

– Ты готова?

Я бросаю последний взгляд в зеркало, поправляю платье и накидываю тонкое пальто.

– Конечно, – отвечаю я с улыбкой, и мы выходим из дома.

На улице уже темно и пахнет осенью, но все еще тепло. Мы садимся в такси, Пол называет адрес. Впереди несколько довольно скучных часов, но я стараюсь об этом не думать, ведь это неизбежная часть моей жизни.

Одна из лучших Нью-Йоркских адвокатских компаний, «Майклсон и партнеры», в которой работает Пол, отмечает очередную победу. Генеральный директор и учредитель, Тед Майклсон, часто устраивает такие мероприятия, потому что считает, что это делает коллектив дружнее. И, похоже, это работает, потому что все сотрудники в один голос говорят, что считают фирму одной большой семьей.

Я не имею никакого отношения к адвокатскому делу, но Майклсон ценит, когда его сотрудники приходят парами. Сам он женился в двадцать с небольшим, сейчас у него четверо детей, и он не устает повторять, что ничего не добился бы без своей жены. Жена у него и правда замечательная – она гордится им, поддерживает и старается всегда быть рядом.

– Ваша работа – это ваша жизнь, – говорит Майклсон. – Мы собираемся вместе, чтобы отметить успехи нашей компании – а значит, успехи каждого из вас. И в такие моменты близкие должны быть рядом, чтобы разделить с вами радость победы, правильно я говорю? Поэтому приходите вместе. Приходите всей семьей. Это же отличный повод повеселиться!

Я никак не могла понять, что веселого в том, что сотня людей собирается вместе, разбивается на группы и перемещается по залу, попивая шампанское. Но ради Пола я всегда приходила и делала вид, что мне нравится происходящее.

И вот мы на месте. Все, как обычно: просторный светлый зал, фуршет, напитки, живая музыка – все необходимое «для общения в неформальной обстановке», как говорит Майклсон. Мне не остается ничего другого, кроме как вежливо улыбаться и болтать ни о чем.

– Твой Пол – просто находка, – говорит Джудит, одна из учредителей – элегантная дама за шестьдесят в облегающем платье-футляре цвета бордо и с бокалом шампанского в руке. – Умница, красавец. Блестящий адвокат. Сегодня все в его честь. Выиграть дело у такого гиганта, как «Нельсон и Хейз»!

Я перевожу взгляд на Пола: он стоит в нескольких шагах от меня и оживленно болтает с Тейлором и Моррисоном. На нем темно-серый классический костюм – такой же дорогой, как и костюмы его коллег. В одной руке – бокал с виски, другая, по привычке, – в кармане брюк. Как всегда, обаятельный, уверенный в себе, с ослепительной улыбкой. Он знает, что сегодня – его день, и купается во внимании и поздравлениях.

– Не могу с вами не согласиться, – отвечаю я.

– И ты сегодня просто великолепна. Это платье так подходит к твоим глазам. Насыщенный цвет. Такой… полуночный синий. Точно. Полуночный. Вы вообще такая красивая пара!

– Спасибо.

– Ты молодец. С тобой у Пола есть все шансы построить блестящую карьеру. Он вот-вот станет партнером, а там – как знать?

– Вы думаете? – я изображаю вежливое удивление.

– Я уверена. По крайней мере, я отдам голос за него. Ты же знаешь, это решится не раньше, чем через полгода. Но с такими успехами у Пола не будет конкурентов. Кстати, я что-то слышала о том, что вы поженились, это правда? – я неохотно киваю. – Ого, вот это новость! А почему никто не в курсе? Это случилось спонтанно?

– Нет, мы просто не хотели устраивать пышную церемонию. Мы считаем, что это ни к чему.

– Праздник для двоих? Это так романтично.

– Ну, мы не устраивали никакого праздника. Просто расписались, и все.

– Поздравляю. Наконец-то вы решились, я так рада за вас! А кольцо? Кольцо, наверное, умопомрачительное, ведь у Пола безупречный вкус.

– Д-да и кольца нет, – неуверенно отвечаю я, раздумывая, как бы уйти от разговора на эту тему.

– Пока? Никакого? Ни обручального, ни помолвочного? Он даже предложение делал без кольца?

– Мы уже давно вместе. Пол решил, что нам пора оформить отношения официально. Это же простой юридический акт. Мы не делали из этого никакого праздника.

– Он так и сказал? «Оформить отношения официально»? – в голосе Джудит слышится удивленный смех. – Слова настоящего юриста.

С каждой минутой мне все сильнее хочется сбежать. По какой-то причине мне неприятно рассказывать Джудит о том, что ни предложения, ни классической свадьбы у нас не было. Это странно: я всегда была равнодушна к бриллиантам, а традиции и обряды считала глупой и ненужной мишурой. Мы с Полом давно решили, что мы – семья, и подпись в документах не имеет для нас никакого значения. Но в компании придерживаются традиционных взглядов на брак: все партнеры – женатые люди с безупречной репутацией. Пол понимал, что, если он хочет попасть в их ряды, нужно играть по их правилам.

– Вы же знаете Пола. Да и я… Для нас это просто формальность.

– Современные нравы очень интересные, – отвечает Джудит, покачав головой. – Когда я выходила замуж, все было по-другому. Мой жених целых полгода подрабатывал грузчиком втайне от меня, чтобы купить красивое кольцо. У нас тоже не было пышной свадьбы. Мы были молоды, у нас не было на это денег. Я перешивала свадебное платье моей матери, он одолжил костюм у брата, который работал клерком в крупной Нью-Йоркской компании. Но все равно, все было… красиво. Прости, – она улыбается и легко трогает меня за руку. – Все люди разные, сейчас другое время. А вы с Полом и правда уже давно, как муж и жена.

Я стараюсь пропустить романтичную историю Джудит мимо ушей и снова смотрю в сторону Пола. Словно почувствовав мой взгляд, он оборачивается, улыбается, что-то говорит Тейлору и подходит ко мне.

– А я как раз говорю Монике о том, как ей с тобой повезло, – говорит Джудит.

– И я с этим полностью согласна, – добавляю я с искренней улыбкой.

Еще бы. Когда я познакомилась с Полом, я чувствовала себя так, словно выиграла в лотерею. Моя мать мне с детства повторяла, каким должен быть идеальный мужчина: умным, образованным, из хорошей семьи, со стабильной и высокооплачиваемой работой. Я всегда тихо прибавляла: «красивым». Но уже в детстве понимала, что сочетание всех этих качеств в одном человеке – явление редкое, тем более, что у меня шансов ни на хорошее образование, ни на серьезную карьеру практически не было. Да и красавицей я никогда не была, скорее, просто хорошенькой: стройная (сейчас, конечно, было бы неплохо избавиться от пары сантиметров, но все равно своей фигурой я довольна), среднего роста, с синими глазами и прямыми каштановыми волосами чуть ниже плеч.

Как ни удивительно, моя мечта сбылась, хотя я никогда не понимала, за какие заслуги мне достался такой мужчина: потомственный юрист, успешно закончивший Колумбийский университет, работающий в одной из самых успешных адвокатских компаний в Нью-Йорке, и, ко всему этому, настоящий красавец – стройная подтянутая фигура, золотисто-русые волосы, карие глаза, четко очерченные скулы, подбородок, овал лица. Уверена, если бы захотел, он бы с легкостью сделал карьеру в модельном бизнесе.

Но дело не только в природной красоте. Пол тщательно следит за собой – всегда причесан, выбрит, одет в стильные, идеально подогнанные по фигуре костюмы. У него безупречные манеры, острый ум, чувство юмора. Пожалуй, Пол превзошел самые смелые ожидания моей матери.

– А вот и наш герой! – задорно говорит Майклсон, подходя к нам и похлопывая Пола по плечу. Майклсону немного за сорок, он полноват, но под хорошим костюмом этого почти не заметно. – Пол, я тобой горжусь. Это дело было так важно для всех нас.

– Рад быть полезным, ты же знаешь, – дружелюбно отвечает Пол.

– Слушай, сегодня к нам поступило новое дело. Очень важное дело. Я хочу обсудить его с тобой.

Я старательно делаю вид, что мне интересно, хотя на самом деле – совсем нет. Перевожу взгляд в зал и делаю глоток шампанского.

– Моника? Ну так что?

– Что? – переспрашиваю я, поворачиваясь к Майклсону.

– Ты согласна поехать с Полом?

– Куда?

– Тед отправляет меня в командировку в Мюнхен, – говорит Пол, и я слышу в его голосе нотки недовольства из-за того, что я все прослушала. – Я напомнил, что на следующей неделе мы собирались в отпуск, и тогда Тед любезно предложил мне взять тебя с собой. Я буду занят всего один день, остальное время мы можем путешествовать по Европе.

– Перелет и проживание, разумеется, за счет компании, плюс хорошие командировочные, – добавляет Майклсон с улыбкой.

Мои пальцы впиваются в ножку бокала с утроенной силой. Я ждала этого отпуска целый год – когда Пол работал день за днем, почти без выходных. Когда он приходил за полночь, целовал меня и успокаивающе говорил: «Ты же понимаешь, как это дело важно для моей карьеры. Пожалуйста, потерпи немного. Если я выиграю, я подниму вопрос о том, чтобы стать партнером».

Когда каждые выходные мы ездили на гольф или барбекю с его коллегами: «Ты же понимаешь, как важно налаживать контакты? Без этого хорошей карьеры не построить».

Когда проводили все праздники у его родителей: «Ты же знаешь, для них важно, чтобы мы собирались всей семьей. Мне нельзя с ними ссориться, Моника. У матери слабое сердце. А у отца куча связей в деловом мире. Ты же знаешь, как сложно строить карьеру без связей?»

Я кивала и соглашалась, пытаясь вспомнить, когда мы в последний раз проводили вдвоем хотя бы выходные. Но я знала, что впереди нас ждет неделя отпуска. Только вдвоем. И вот теперь выясняется, что вместо Гавайев мы едем в Мюнхен – работать.

Я натужно улыбаюсь, но, когда начинаю говорить, в моем голосе совсем не слышно напряжения:

– Конечно, поехали.

Встреча в Мюнхене запланирована на следующее воскресенье, но билеты распроданы.

– Там какой-то фестиваль, все рейсы битком. Но можно долететь до Праги и взять машину в аренду. Всего четыре часа езды. Тогда и вылетать будем из Праги, посмотрим город. Ты ведь не была в Праге?

Это риторический вопрос, Пол прекрасно знает, что я никогда не была за пределами США. Я понимаю, мне стоит порадоваться, что я еду в Европу – для меня это непозволительная роскошь, но настроение безнадежно испорчено.

Мой первый перелет через океан проходит легко и спокойно. Большую часть дороги я сплю, ем, снова сплю. Когда мы приземляемся в Праге, я чувствую себя совершенно разбитой.

Мы садимся в арендованную машину – черный БМВ-купе, Пол привычным движением включает музыку и выруливает на трассу.

Вокруг так красиво, что я больше не жалею, что мы не на Гавайях. За окном мелькают поля, маленькие ухоженные городки и деревеньки. Ближе к границе с Германией населенных пунктов становится все меньше, а вместе с ними уменьшается и число машин. Солнечная погода, встретившая нас в Праге, сменяется пасмурной.

– Ты уверен, что мы едем правильно? – спрашиваю я с любопытством. – Кажется, сейчас мы заедем в какую-то глушь.

– Навигатор показывает, что это самая короткая дорога.

Ну что ж. Я снова уткнулась в окно.

– Надеюсь, ты не расстроилась из-за того, что поездка на Гавайи отменилась? Ты же понимаешь, я не мог оказать Майклсону.

– Конечно, – соглашаюсь я.

– Ты же понимаешь, какая честь, что он доверил мне переговоры по такому важному делу? Суд двух международных корпораций, я – ведущий юрист.

– Я понимаю.

– К тому же, мы посмотрим Мюнхен и Прагу.

– Да, – снова соглашаюсь я.

– Тебе совсем не интересно?

– Нет, что ты. Мне интересно.

– Эти города – сокровищницы мировой культуры.

– Мне на самом деле интересно. Я хочу сходить в Мюнхенскую художественную галерею. Я хочу погулять по Мюнхену.

– Тогда в чем дело?

Я отворачиваюсь. Я не знаю, как ему объяснить, что дело не в том, что мы поехали в Европу, а в том, что просьба Майклсона оказалась для него важнее данного мне обещания. Что он даже не спросил меня, согласна ли я на этот неравноценный обмен, а просто поставил перед фактом. Что вместо полноценного отпуска вдвоем он снова будет висеть на телефоне и решать рабочие вопросы. Но я молчу – потому что знаю, что услышу в ответ.

Музыка и однообразная дорога укачивают, и я сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Просыпаюсь от того, что машина дергается и замедляется. Я открываю глаза и вижу, что мы остановились на обочине. Слышу, как Пол проворачивает ключ в зажигании, но машина не заводится.

– Что случилось? – спрашиваю я сонно, поворачиваясь к Полу.

– Машина заглохла, – отвечает он с раздражением.

После нескольких неудачных попыток становится очевидно, что машина сломалась. Пол звонит в службу проката, а я выхожу на улицу, чтобы немного размяться. После короткого сна я чувствую себя гораздо бодрее. Я потягиваюсь и осматриваюсь. По обе стороны от дороги тянутся бесконечные поля.

– У них сейчас нет машины на замену, представляешь? – возмущенно говорит Пол, выходя следом. – Ну и сервис. Конечно, чего еще ожидать от Европы. У них головной офис уже закрылся, как тебе такое? Они могут прислать эвакуатор, но его ждать часа три, и тогда нам придется добираться до Мюнхена на такси, а это влетит в копеечку. И Майклсон…

– И Майклсон будет очень недоволен, – договариваю за него я. – Что ты решил?

– Они обещали прислать новую машину утром. Я вызвал эвакуатор из ближайшего городка. Придется переночевать там, а завтра ехать в Мюнхен.

Спустя сорок минут приезжает эвакуатор, и машину увозят. А еще через десять минут подъезжает такси, и мы едем дальше.

Поля резко сменяются лесом. Дорога из трассы превращается в двухполосную и совсем пустую, деревья почти вплотную подступают к обочине. Я завороженно смотрю на лес – он все гуще, и удивляюсь, когда вижу табличку с названием населенного пункта.

– Андерленд, – почему-то вслух читаю я.

– Вы говорите по-немецки? – спрашивает водитель с вежливым интересом.

– Да… – начинаю я, но тут машина въезжает на пригорок, лес расступается, и передо мной открывается вид на россыпь красных и коричневых черепичных крыш со старой каменной ратушей посередине. Я удивленно замираю, глядя в окно во все глаза, но машина уже съезжает вниз, и городок скрывается за верхушками деревьев.

В голове всплывает картинка – воспоминание: красочная книжка, которую мама подарила мне, когда я пошла в школу. Я вижу ее так явственно, словно только вчера засыпала с ней в обнимку. На обложке, спиной к читателю, стоит Красная Шапочка, а перед ней раскинулся лес. Тонкая тропинка, петляя, убегает в чащу, маня за собой, но Красная Шапочка будто никак не решится войти, а только зачарованно смотрит на гигантские стволы деревьев, уходящие прямо в небо.

Эта картинка завораживала меня. Как и вся книжка. Она казалась мне огромной, яркой, невероятной. Я долгое время не выпускала ее из рук, только снова и снова рассматривала рисунки и перечитывала волшебные истории. Рапунцель, Ганзель и Гретель, Спящая красавица, Белоснежка – я не знала даже, какая мне нравилась больше. Сказки уносили меня в другой мир – волнующий, захватывающий, полный приключений, в котором прекрасные принцы спасают принцесс, а добро побеждает зло. Я так мечтала своими глазами увидеть узкие улочки, аккуратные, словно игрушечные, домики, замки, затерянные в густых лесах. Но жили мы совсем не богато, и о поездках в Европу речи не шло.

А потом я выросла, и на смену этому желанию пришли новые: найти хорошую работу, купить жилье, построить карьеру.

Но вот я здесь. Спустя столько времени. Еду по улицам городка, который, кажется, воплотился здесь прямо из моих детских фантазий.

– А вот и ваша гостиница, – говорит водитель, останавливая машину.

Я выхожу на улицу, зачарованно глядя по сторонам. Все вокруг – точь-в-точь, как я представляла. И старинная, мощеная камнем улица, и нарядные домики, прижавшиеся друг к другу, и даже гостиница – белая, двухэтажная, с коричневой крышей, кадками с цветами на карнизах и деревянной террасой. И сказочный, поросший мхом лес позади нее.

Лес. Я не могу отвести от него взгляд. Внутри шевелится давно позабытое чувство, похожее на ощущения ребенка, ждущего подарок на Рождество.

– Я сейчас, – говорю я Полу, не оборачиваясь.

Огибаю деревянную террасу, пересекаю небольшую полянку, и вот он – лес, прямо передо мной. Дикий, могучий, нетронутый человеком.

Чем ближе я подхожу, тем медленнее мои шаги. Наконец кроны смыкаются над головой. Шаг, еще шаг – и я замираю, с восторгом оглядываясь по сторонам. Все это выглядит совершенно нереально: вековые стволы деревьев, теряющиеся в туманной дымке, кружево мха, свисающее с ветвей, словно волшебная паутина, ярко-зеленые резные листы папоротника, огромные серые валуны, припорошенные хвоей и расцвеченные пестрыми лишайниками.

Такой лес я представляла, зачитываясь в детстве сказками братьев Гримм. В таком лесу в старинной башне Спящая красавица ждала своего принца, а злая колдунья варила волшебное зелье, склонившись над чаном в маленькой покосившейся избушке.

Холодает. Туман становится гуще, сквозь сомкнутые над головой ветви уже совсем не видно неба. Я поеживаюсь, обнимаю себя за плечи. Пора возвращаться.

Сумерки здесь наступают молниеносно. Кажется, я заходила в лес всего несколько минут назад, но сейчас вокруг темно и туманно, только впереди маячат неясные силуэты домов и мутно-желтые фонари.

Я подхожу к гостинице. Пол, наверное, уже меня потерял.

Гостиница немного старомодная, но уютная: холл отделан деревом, в центре – красный ковер и длинная деревянная стойка администрации, подсвеченная желтоватым светом. При виде меня портье любезно улыбается и сообщает, что вещи уже наверху, в нашем номере на втором этаже, а Пол ждет меня в соседнем баре.

Я быстро поднимаюсь в номер. Маленькая прихожая, переходящая в гостиную с диваном и большим телевизором на стене, по левую руку – спальня, по правую – ванная с туалетом. Я умываюсь, причесываюсь, стираю грязь с ботинок. Выгляжу я немного усталой, но счастливой.

Бар – небольшое одноэтажное здание в веренице домов ниже по улице, со старой, написанной белой краской вывеской, которая чуть выдается вперед. Входная дверь огромная, потемневшая от времени и очень тяжелая – мне приходится напрячься, чтобы открыть ее. Пол сидит за стойкой, о чем-то переговариваясь с барменом, и оборачивается, услышав скрип двери. Кроме них двоих, в баре никого нет.

– Ну наконец. Я уже начал волноваться, – в его голосе слышится облегчение.

– Извини, – я подхожу и сажусь рядом.

– Куда ты пропала? И почему не отвечала на телефон?

– Я не слышала звонков. Наверное, я не выключила авиа режим.

Достаю телефон. Так и есть.

– Прости.

– Моника, тебя не было почти час!

Час? Серьезно?

– Я немного увлеклась.

– Чем?

– Я просто осматривалась.

– То есть, объяснений я не получу?

По голосу Пола я понимаю, что сейчас не самое подходящее время говорить о том, что я любовалась лесом.

– Я захотела пройтись и подышать свежим воздухом.

– А почему не предупредила?

– Я предупредила. Наверное, ты не расслышал.

Пол неодобрительно качает головой. Я отворачиваюсь и рассматриваю бар. Здесь просто и, в то же время, уютно: бревенчатые стены, скамейки и столы, барные стулья и стойка – огромная, широкая, из добротного, хорошо отполированного дерева. За спиной бармена, как и во всех барах, – ряды бутылок с яркими этикетками. Похоже, здесь есть все – от виски до дорогого шампанского. Видно, что бару уже много лет, но это только добавляет ему очарования.

– Пива? – спрашивает бармен, нарушая тишину. Ему хорошо за пятьдесят, у него короткие волосы с проседью и открытое, добродушное лицо.

– Да, пожалуйста. Темное нефильтрованное.

– Ваш супруг сказал, что вы из Америки, – говорит бармен на плохом английском, доставая стакан и подходя к кранику с пивом. – И что вы в первый раз в Германии. Как вам Андерленд?

– Я не успела посмотреть город, но пока он кажется совершенно волшебным, – отвечаю я с улыбкой.

– Подождите, подождите, – быстро говорит Пол, и бармен застывает с бокалом, не успев нажать на рычаг. – Моника, ты голодная? Может, пойдем поужинаем? Здесь кухня не работает.

– Да, простите, – соглашается бармен. – Могу предложить вам только чипсы или пивные закуски.

Я пожимаю плечами.

– Пойдем.

– Вы знаете хороший ресторан неподалеку? – спрашивает Пол у бармена.

– Ниже по улице есть отличное домашнее кафе, вас накормят от души. Хозяйка, Хайке, моя приятельница, – он улыбается. – Скажете, что от меня, и получите дополнительную порцию закусок. А потом заходите снова – сегодня пятница, тут будет весело. У нас маленький город, туристов почти не бывает, но мы всегда рады гостям.

– Спасибо, – Пол расплачивается, и мы выходим на улицу.

Совсем стемнело, в воздухе висит влажный туман, освещаемый редкими фонарями.

– Выглядит зловеще, – говорит Пол, поеживаясь.

Странно. У меня это место вызывает совсем другие эмоции.

– Сегодня пасмурно. И поздно, – мне почему-то хочется защитить Андерленд. – Завтра ты увидишь, что здесь совсем не зловеще. Просто миленький немецкий городок.

– Тебе начинает здесь нравиться? – спрашивает он с удивлением в голосе. Я киваю.

– Не просто нравиться. Пол, здесь удивительно. Все. Особенно лес. Я немного постояла на опушке, но теперь безумно хочу…

– Ты стояла на опушке леса? Целый час? Что можно делать в темном сыром лесу целый час?

Я неопределенно пожимаю плечами.

– Это неважно. Пойдем ужинать.