Kitabı oku: «Учебник одного жителя», sayfa 3
Если взять мое старание повзрослеть поскорей и к этому прибавить поселок «Бор», в котором я проводил свое лето, получиться еще одно воспоминание, которое совпадает с хронологией моего повествования. Там, в гараже, у меня был трехколесный велосипед, на котором я ездил по территории двора, не выезжая за забор, но зато пугая кур, которых выпускали побродить по участку. Мы катались на перегонки с моей младшей троюродной сестрой по двору, у нее на тот момент был двух колесный велосипед КАМА. Чем старше я становился, тем больше осознавал, что это все как-то по-детски – ездить на трехколесном велосипеде, да и педали, вроде, научился крутить в правильном направлении. В общем, было мне интересно попробовать что-то новое. Я, с разрешения сестры, попросил кого-то из родных, чтобы мне помогли прокатиться на большом велосипеде. Конечно же, поездка получилась не полная, потому что и педали крутить, и рулем управлять, и баланс держать стоя на педалях – все это были не мои четко отработанные действия, а все происходило с помощи взрослых. После пары раз таких просьб, я понял, что трехколесный велосипед – это вообще уже не мой уровень. Мне нужно было связывать свою жизнь уже с двухколесным, но говорить я об этом никому не собирался, да и не хотел. Я думал, стану старше и выше, когда ноги будут доставать до педалей, тогда и вернусь к этой теме. Мой дедушка понял в чем заключается загвоздка, и почему я начал отказываться, когда мне все предлагали покататься на моем любимом трех колесном велосипеде. Называю его «мой велосипед», а он ведь тоже принадлежал моим сестрам. Вот так в историях присваивается чужое. И с разрешения сестер и хозяев дома, мой дедушка переделал каким-то чудесным, даже сейчас для меня, образом этот велосипед из трёхколёсного в двухколёсный. Может он был разборный, и сначала вообще этот велосипед имел шесть колес или вообще гусеницы. Я честно не помню, как была после переделки выполнена часть с задним колесом. Может они приварили к раме новую заднюю вилку. Мне было тогда не до того, чтобы это все разглядывать, потому что у меня был двухколёсный велосипед! Спасибо огромное за это моему деду! И вот когда у меня появился этот чудо агрегат, я все свое свободное время проводил рядом с ним. Я, наверное, только не спал с ним. Я старался как-то поехать самостоятельно, чтоб удивить взрослых, что я могу ездить. Мне, наверное, казалось, что я делаю это тайком, и что меня никто не видит. Но, я думаю, первое время я толкался ногами, чтобы поймать баланс. Потом, толкаясь, пытался ехать на инерции, ставя ноги на педали. Но крутить педали и ехать, сложив два действия в одно, не теряя при этом контроль над рулем, пока для меня было тяжеловато. Кто-то из родных, наверное, давал мне советы, как я должен сделать что-то, чтоб научиться, поддерживал меня морально, придерживая мой велосипед, я не помню. Помню только мою одержимость этой затеей, что я должен научиться ездить, ведь впереди открываются большие горизонты будущего, где я смогу кататься на любом двухколёсном велосипеде. Пришел тот день, когда я начал чувствовать баланс руля и своего тела и мало-помалу крутил педали, и двигался вперед. Вроде бы все складывалось отлично, и, по моему представлению, я уже мог показать свое мастерство. Я собрал всех, кто был в доме, на лавочке перед входом в дом, чтоб они посмотрели, а я похвастался им чему научился. Все сели на лавочку в ожидании чуда. Я завел свой байк за дом и из-за угла дома решил выехать как крутой, потому что двухколесный велосипед был в моей власти, а я был гонщиком на мотоцикле. Настроившись, приведя педали в нужное положение, чтобы после толчка велосипеда с места можно было удобно поставить ноги и начать крутить, я выдохнул и отправился в путь. Начало было хорошее, руль слегка дрожал, но я пытался это убрать, сфокусировавшись на дороге. Выехал из-за угла тоже, вроде, нормально, нервными руками выворачивая руль. И в самый ответственный момент, когда все были в лёгком восторге, а я повернул голову, чтобы посмотреть на публику, наблюдавшую за показом приобретённого навыка, дорога вышла из-под моего контроля, я потерял координацию и, как-будто остановившись на месте, начал заваливаться на бок. Я не развалился на асфальте, как это можно себе представить. Но в этот момент все, кто сидел на лавочке начали хохотать. Знаю, иногда люди смешно падают в замедленном действии, но на меня, на тот момент, если честно, напала какая-то обида. В-первую очередь, на самого себя, что я не смог сделать то, к чему готовился долгое время и, во-вторую очередь, из-за того, что не смог сделать то, что планировал, а только развеселил своих родных, не доказав им, что я уже взрослый и могу делать что-то сам, и готов к чему-то большему. Я отпустил яростно этот велосипед, почти что, бросив его на асфальт, и пошел за баню, чтобы никто не видел моих наворачивающихся слез. Только младшая троюродная сестра скорее всего поняла, что только что произошло. Она что-то им сказала, и родные, видимо, поняли, что как-то не так восприняли происходящее. Они начали кричать мне, чтоб я вернулся и попробовал еще раз, и что сейчас обязательно все получиться. Но мне было уже все равно, от этого еще больше ком нарастал у меня в горле. Я ушел за баню, сел на заготовки дров, и мне стало очень грустно. Тогда это было для меня своеобразным уроком того, что показывать свои необученные навыки не стоит, потому что, если ты облажаешься – тебя обязательно засмеют. Только сестренка поняла мое состояние и, обидевшись на родных, ушла в дом.
И хоть у нас с ней был промежуток в возрасте, время мы проводили с ней хорошо. Живя в бору, на свежем воздухе, мне кажется, что я вставал рано, но не раньше всех, потому что, спускаясь вниз, я обычно слышал, как в нижней ванне уже кто-то умывается. Так как народу в доме обычно было больше, чем три человека, я пытался угадать кто может быть там, и в надежде на то, что там была моя троюродная младшая сестра, я проходил первым делом на кухню, и, если там уже кто-то был, значит шансы на то, что она в ванне, были еще больше. Когда она выходила из душа, я был очень рад. Ей давали утренние задание, например, собрать у куриц яйца. Она уходила готовиться в свою комнату. Пока она шла собираться и одеваться, я, в свою очередь, ловко чистил зубы, сам собирался как можно быстрей, и, когда она выходила, чтобы обуться, я уже стоял в пороге и ждал ее. Так как у меня и у нее была тяга к животным, я с ней ходил собирать яйца в курятник, и между делом мы могли остаться там на долго, глядя на курочек или устраивая для них удобные места. Мы на каждом углу двора возводили какие-то шалаши и сидели там с какими-нибудь животными: то с собакой, то с кошкой. Нас потом за это ругали родные, что мы таскаем по всему двору вещи и животных. Может, на тот момент я не так сильно тяготел к животным, но она привила мне это уважение к живому. Так обычно начинался наш день – с проверки всей дворовой живности, пока старшие просыпались и готовили завтрак. Мы качались на этой высокой качели, которая стояла во дворе. Помню, что раскачивались оба, встав на ноги с двух сторон, и, когда набирали подходящую высоту, садились на качель, и ждали, пока качель полностью остановиться. У меня были все время какие-то воображаемые игры про «войнушку», ей, наверняка, это было совсем не интересно, но она как-то поддерживала меня, возможно, даже просто словом. Я помню, что лопухи явно страдали от моего разящего меча в виде палки и какие-то кусты, которые нельзя было трогать, тоже опускали свои ветки перед неистовым баловством. Мы собирали клубнику и брали ее с собой на завтрак с творогом и сметаной, и эта еда пополняла наши уже растраченные силы. Был у нас один случай, мы как-то раз с ней оба проснулись очень рано потому, что на улице мяукала наша не очень дружелюбная, но очень любимая домашняя кошка Пуся. Мы соответственно выбежали во двор в панике: что же там происходит. Подбежали к эстакаде, где обычно была наша база, потому что оттуда доносилось мяуканье. И между лежащих под этой эстакадой бревнами мы увидели нашу кошку. Мы подумали, что она застряла. Начали пытаться что-то предпринять, но она как всегда начала бурчать и шипеть, это было ее нормальное состояние. Она не подпускала. Мы изловчились и подняли одно из бревен. Прямо за ним уже кружились по кругу маленькие котята. «Она рожает!», – крикнули мы и начали проводить операцию по поиску более презентабельного места для такого события. Долго думать не пришлось. Возле дома стоял полу стол, полу будка. Мы забежали как оголтелые в дом, попросили у бабушек, чтоб они нам предоставили какие-нибудь мягкие материалы, так как у нас серьезная задача. Они нам что-то выделили, мы постелили это в столе-будке и начали заниматься переносом вновь прибывших на эту землю котят. Кошка Пуся была шокирована этими передвижениями, но через пять минут всё ее новое семейство было перегруппировано в новой точке, а она сама сидела в этой хижине и выглядывала с непониманием и, наверное, думала своей кошачьей головой, что в наших человеческих головах точно что-то не в порядке. Но на этом мы не останавливались в дружбе с животными. У них были праздники. Например, у собаки Рихины был день рождение, от кого дня мы это считали не знаю, но мы у нее в вольере подметали, ее саму начесывали, в будке чуть ли не полы мыли. Любой человек бы позавидовал такому празднику. Приносили ей что-то покушать и сами с ней залезли в эту будку. И как сейчас я понимаю, это не была такая будка, как у нынешних собак. Мы там помещались втроем, и нам еще на четвертого хватило бы места. Для нее, наверное, мы были в ее собачьем мире тоже слегка не адекватные люди, да и наши бабушки тоже говорили нам, что мы много уделяем ее персоне внимания. Но мы с собакой друг друга не обижали, она всегда была рада встретить нас в своем вольере. А, когда ее выпускали во двор, она, конечно, очень важно ходила вокруг нас, как-будто не имела к нам никакого отношения. Она была вольная, и, проползая под забором, она могла покинуть двор, бегать по городу в течении дня и возвращаться вечером обратно. Как-то она пришла хорошо прогулявшись, и через какое-то время у нее появились щенки, которых мы тоже перетаскивали потом с места на место, пока их не раздали. Собаку любили обе мои троюродные сестры, поэтому мы часто брали Рихину с собой на речку, и она там тоже резвилась с нами, но ведя при этом свою собственную собачью жизнь. С овчаркой, которая была рядом, в соседнем вольере, наши разговоры были короткие. Она была внушительных размеров и очень серьезная, эта собака не особо нас к себе подпускала, и мы как-то ее опасались. Я маленько отойду от темы животных, чтобы продолжить наш распорядок дня. После завтрака, если было солнечно, мы обычно шли на плотину, чтобы старшие девочки позагорали, лежа на песочке, а я загорал в процессе построения однодневной плотины. Раскапывал песок на берегу и ждал, пока вода наполнит мое королевство, отгороженное забором. И после того, как яма заполнялась водой, я звал сестренку, которая была помладше, и мы уходили в плавь. На тот момент это было не сказать, что плаванье – мы просто заходили в воду у берега, чуть ближе к платине, садились почти что на дно, чтоб голова оставалась на поверхности, опирались на руки, и нас уносило легкое течение вдоль берега. Мы вставали на ноги в том месте, где мы оставили своих родных. В противном случае, река начинала ускоряться, и, если бы мы не выходили, наши маленькие тела унесло бы в кругосветное путешествие. Прокатившись на таком аттракционе мы не до конца выходили из воды, садились ближе к берегу, собирали и показывали друг другу интересного вида камни, некоторые из которых мы забирали домой. После того, как мы полностью выходили из воды, сестра возвращалась ко всем, чтобы лечь и продолжить загорать. А я подходил к своему построенному сооружению и садился вовнутрь. Вода там отличалась от речной, потому что на солнце она успевала нагреваться пока мы купались, и я загорал в своем собственном мини бассейне. Как обычно перед тем, как идти на пляж, мы брали с собой что-нибудь перекусить. Поэтому у нас происходила легкая трапеза, и действия загара-купания продолжались. Затем мы возвращались домой. Когда мы были на месте, хозяйка дома, бабушка моих троюродных сестер, постоянно готовила вкусную выпечку. То пироги разных сортов, с разными начинками, то печенье, то что-нибудь более сытное. Мы не могли пройти мимо и не взять что-нибудь с собой пожевать, когда шли смотреть телевизионные передачи. Если зал был занят, мы уходили наверх, где нас никто не трогал, и мы лежали на большой кровати, смотрели передачи и грызли то, что нам удавалось прихватить с кухни. В основном, мы смотрели музыкальный канал МТВ, там помимо музыки иногда были какие-то молодежные передачи. Вечером мы спускались вниз на банные процедуры. Потом мы встречались вновь и либо шли погулять по двору, либо уходили на веранду, где я рисовал свои нелепые рисунки, а она рассматривала какие-то журналы. На вечер у нас было слишком много планов. Иногда мы смотрели видеокассеты, иногда просто какой-то фильм. Вспоминаются моменты, что я один собирал «Лего», значит она где-то от меня отдыхала. Или все равно была рядом в комнате, смотрела какой-нибудь сериал, который мне не был настолько интересен, в отличии от конструктора. Все те дни пока мы находились в Назарово, мы почти с рассвета до заката были рядом, и мне было с ней легко как никогда и ни с кем. Каких-то ссор у нас не было, она всегда за мной присматривала и помогала, а я помогал чем-то, что было в моих силах. Вот так пролетало незаметно время, идущее вперед без оглядки. Мы уже стали намного старше, и у нас разные жизненные обстановки и интересы, но я все еще помню то доброе время рядом с сестрой и только сейчас осознаю, что она является частью становления личности, которую воспитала на обычном человеческом общении, даже, возможно, не подозревая об этом. Просто общаясь как взрослая со взрослым человеком, который еще даже не ходит в школу. Спасибо ей за это! Со старшей троюродной сестрой у нас было меньше общения. Жаль, что так, может я был бы еще более подготовленный к жизни. И сейчас я ее прекрасно понимаю. Ей на тот период было от 12 до 16 лет, если с сестрой она могла что-то обсудить, то общаться с ребенком как я, не имело для нее никакого смысла, ведь в ее голове мысли были гораздо шире, чем мое понимание происходящего вокруг меня мира.
На самом деле, дошкольный возраст, по-моему, и правда самое беззаботное время в жизни любого человека. Многое, конечно, зависит от родителей ребенка – смогут ли они ему обеспечить это беззаботное детство. Я верю в то, что тот, кто читает эти строки тоже получал достаточное внимание от родителей, а если нет, то прошу вас сделайте так, чтобы ваш ребенок получил от вас то, что было бы ему необходимо. Я не имею ввиду развлечение и игрушки, я имею ввиду заботу о ребенке и обеспечение всем необходимым для существования в социуме: чтоб он не сидел дома, потому что его одежда хуже, чем у сверстников и кушал как подобает растущему организму, а не падал в голодный обморок. Все это зависит только от вас – кто уже имеет детей! И от тех людей, которые воспитывают сверстников вашего ребенка, чтобы у наших детей в жизни не поднимались вопросы – кто как одет, чьи родители круче и остальные социальные разграничения, поэтому сплоченность наших детей зависит только от нас. Сейчас только мы сможем сделать дальнейшее лучше. Мне, в этом плане, я считаю, что повезло. Мои родители и дедушка с бабушкой сделали для меня многое тогда! Может быть, даже где-то наступая своим желаниям на горло. Низкий им за это поклон и огромное спасибо за все! Надеюсь, что настанет тот день, когда я смогу отплатить им за все мои «хотелки» и растраты сполна. Я кушал, пил, ходил в хорошей одежде, умытый, подстриженный, выстиранный. Даже, если со двора я приходил в песке, как призрак, не видевший ничего, потому что это была одна из наших основных забав – подкидывать бутылку, наполненную песком, и бегать вокруг нее, пока она не приземлиться. Но грязная одежда после забав – это не так страшно, как тот момент, когда ты тратишь деньги в пустоту. За тот ранний период моей жизни, я насобирал неплохую команду разных игрушечных человечков. Мне дарили на дни рождения всяких черепашек, спаунов, мышей рокеров, роботов и других разных персонажей мультсериалов. Их было прилично, на столько, что они вмещались в пакет «майка», который с ручками.
Как-то я с родителями поехал гулять в центр. Так у нас называется левый берег нашего города. Мне очень сильно приспичило взять с собой весь этот мешок с игрушками. Я не знаю, что меня на это с подвигло. Наверное, решил, что прогулка будет исключительно в песочнице или что у меня хватит времени поиграть со всем пакетом, пока мы будем ходить, или мне пришла записка от похитителя, что, если я оставлю их дома, он заберётся через окно и украдет их. Я не могу дать адекватный ответ. И во время прогулки, мы решили заглянуть в полюбившиеся нам уже на тот момент кафе, которое находилось на центральной улице левого берега. Сейчас его уже нет, но тогда это было просто великолепное заведение. Основным блюдом, похоже, была курица, я не знаю, но то, что я ел там – это была невероятного вкуса картошка фри и прямоугольные жаренные пельмени с соусом, состоящим из майонеза с добавлением чеснока. Все это сверху, конечно же, запивалось пепси, и эта вкусовая радость проходила по моему желудку, хлопая в ладоши, но все-таки пагубно влияя на мое пищеварение. Мы зашли в это кафе, присели за столик, заказали свои стандартные блюда. Покушали, пошутили, посмеялись, сходили в туалеты перед дальнейшей прогулкой и отправились в путь. Легким, никуда не торопящимся шагом, пришли на набережную посмотреть на наш прекрасный протекающий между двух берегов Енисей. И тут я опомнился, что пакета у меня в руках нет. Смотрю на родителей, ища свое спасение в их руках, а там пусто тоже. Это был страх! Я напомнил им об отсутствующем элементе. И мы пошли обратно, я бы даже назвал это чуть ли не побежали. Ну, в суете участвовали мы с матушкой. Отец спокойно шел чуть сзади, потому что они оба мне говорили, перед выходом из дома, не брать этот пакет с собой. Но я со своим приколом. Вернувшись обратно в кафе, мы расспросили всех возможных официантов, я под всеми столами почти пролез, чтобы убедиться, что никто из присутствующих не спрятал пакет себе. Но все эти расследования были бесполезны. Если бы кто-то из официантов или из поваров нашел этот пакет и заглянул в него, то явно забрал бы себе, чтоб принести домой и обрадовать своего ребенка. Конечно, может быть, это был кто-то из посетителей, у которого тоже было желание поиграть с этими человечками… Вот так из-за моей глупости, безответственности и своего рода непослушания, я лишился всех накопленных игрушек за короткий промежуток времени. Родители были тогда тоже расстроены, ведь их потраченные деньги уже принадлежали другому ребенку. Значит кому-то они были нужнее, но тогда я этого не понимал и сильно переживал, а сейчас я думаю о том, что жизнь распорядилась так неспроста. Видимо мне нужно было что-то поменять в моей юной жизни ради нового мышления. Но расстаться с ними самостоятельно я бы не смог. И тем самым, после этого случая, не так ощутимо, но я стал на одну ступеньку взрослей, потому что у меня не было уже возможностей играть с такими простыми игрушками в игры, в которых я мог развивать только диалоги, которые приводили к боям или к массовой войне моих игрушечных человечков.
В дальнейшем так и оказалось: в конце детского сада со мной, как мне кажется, начали происходить действия, которые были чуть серьезнее. Жизнь давала мне взамен этих игрушек чуть большее. Как сейчас помню, после сон-часа, однажды, когда мы уже были в старшей группе, случился какой-то беспредел. Никто не мог успокоиться, это был детский бунт. И, как наказание, мы в очередной раз сидели на стульчиках вдоль стены и ждали, пока нас заберут родители, некоторые дети даже были в углу. Так как наши воспитатели были хитрей, они рассаживали самых затейников подальше друг от друга. Мы с ребятами использовали трюк, который, как мы считали, делает нас победителями и обманывает всю систему: отпрашивались в туалет по очереди и стояли в комнатке перед входом в туалеты, где были расположены раковины для мытья рук, кабинки, куда нужно было вешать свое полотенце, и в углу стояла одна ванночка для ног. В этом предбаннике мы стояли и разговаривали или рассказывали друг другу какие-то шутки и громко смеялись, пока нас не выгоняли оттуда воспитатели. Как всегда в таких случаях суровой молчаливой рассадки, мы с товарищем подали сигнал друг другу и по очереди отпросились в туалет, чтоб постоять в предбаннике и посмеяться тихонечко. Пока мы обсуждали какие-то детские серьезные вопросы, из соседнего туалета вышла девочка, которая тоже была нашего склада ума и всегда смеялась над нашими детскими шутками. В этот день видно что-то в этой девочке сломалось, и ее поведение изменилось на более веселое и игривое. Она повернулась к нам спиной сняла, колготки и показала нам двоим попу. Не знаю как у товарища, но у меня тогда отключились все инстинкты юмора. Это был всего двухсекундный показ, но, честно говоря, от того, что произошло, я был в шоке. Да, мы видели такое на «сон часе», иногда эти полуголые танцы другой исполнительницы, но чтоб так близко и так эксклюзивно. В тот момент у меня, по-моему, даже дар речи пропал. Товарищ мой был толи в шоке и ничего не говорил, толи мой мозг просто не слышал, что он говорит. И вот, через прекрасное мгновение, меня отпустило, а она уже, весело улыбаясь, выбежала из предбанника обратно в нашу комнату группы. Мы с товарищем, еще оцепеневшие, стояли на тех же самых местах и смотрели друг на друга, не понимая, что произошло, и кому из нас был адресован этот посыл. Но спустя секунду я понял, что ему это не особо важно, потому что он продолжил шутить. А я уже был далеко от этого детского места, мне хотелось увидеть эту прекрасную картину еще раз. Выйдя из предбанника, мы сели по местам, и я начал искать способ, чтобы пробраться к этой девочке, аккуратно пересаживаясь, меняясь местами с другими детьми, чтобы это не было явно для воспитателей. Дойдя до цели, с горем по полам, потому что всех еще надо было уговорить и договориться, я приступил к делу и начал предлагать ей разные варианты обмена, чтобы увидеть это головокружительное зрелище еще раз. При этих уговорах, мальчик, сидящий с другой стороны от нее, тоже привлекал ее внимание какими-то шутками. Он ничего не хотел, да и не думал о чем-то, просто паясничал, как мы обычно это делали. Я не хотел посвящать его в наши разговоры и не пытался его угомонить, но от всех этих шуток каждое мое предложении становилось для нее совершенно не серьезным. И, когда я увидел в двери, что за ней пришла мама, я понял, что все безнадежно. Девочка увидела ее, встала, глядя мне в глаза с какой-то взрослой играющей улыбкой, и бросилась к маме. В тот момент я был разочарован, что мне не удалось. Хорошо, что дети быстро забывают: подумав об этом еще минуту, уже в следующую я смеялся с тем же парнем, который сидел от меня через стул и шутил шутки. Но, вспоминая эти моменты сейчас, я проникаюсь тем состоянием, которое было тогда и помню, что в тот момент у меня снесло крышу от увиденного. Спасибо ей за то, что она была в моей жизни, а жизни спасибо за новые эмоции, которые я приобрел благодаря этой девочке.
Но на этом истории, которые касаются женского пола в период детского сада, не были закончены. Одна из этих историй так и не нашла своего продолжения, а вторая история перешла потом со мной в школьный возраст. Мне нравилась одна девочка во дворе, но, к сожалению, я сейчас не помню ни ее имени, ни как она выглядела тогда. Я помню лишь только то, что она была красивая, и то, что, когда она с родителями переезжала из нашего дома, мне былом очень грустно, когда я стоял и смотрел, как она садиться в родительскую машину. Потом, как-то она приезжала вновь, погуляла с нами один раз, и больше я ее не видел. Ну, о каких чувствах там могла идти речь, мы были совсем детьми, я даже, если бы захотел, не смог бы объяснить никому каких-то своих ощущений. Еще одна история произошла со мной тоже в старшей группе детского сада или это уже, наверное, считалось подготовительной к школе, к нам тогда привели новенькую девочку. Она отличалась от других девочек, с которыми я был в группе и общался. Может на фоне того, что со своими я уже «ужился», они были для меня как сестры, с которыми я часто виделся, и отношение к ним было больше дружеское, чем что-то необычное. Мне она очень понравилась, как я помню. Обговорив о своей симпатии с ребятами, я понял, что она нравиться не мне одному. Но при этом я был спокоен, потому что те, с кем я разговаривал, не особо горели желанием соревноваться за даму. Мне нравилось быть с ней в одной команде, когда мы все играли в какие-то подвижные игры. Не «галил» ее, когда мы играли в «догоняжки», не «выжигал» мячиком в «выжигала», в общем, был кавалером номер один в стандартной детской логике. Она, мне кажется, на тот момент, понимала намного больше, чем все мальчики, которые ей угождали, и читала все наши «взрослые поступки». И она не отказывала в общении никому, но и никому не отвечала взаимностью. Тогда я, конечно, об этом не думал, но она обладала каким-то шармом, который меня притягивал. Были моменты, когда у нас получалось не по игре оказаться друг рядом с другом, но я робел и не решался ей сказать о том, что она мне нравиться. И вот в один прекрасный день мальчик, с которым мы общались, но который ни разу не рассказывал о своей симпатии, принес и подарил ей цветочек и шоколадку. У нас был с ним всегда какой-то спортивный интерес на физ. минутке, например, соревнования в беге, в прыжках в длину или еще в какой-то спортивной дисциплине. Но это все прикладные виды спорта, а тут возможно любовь всей жизни! «Как так-то», – подумал я, но вызывать его на дуэль и драться за нее я не собирался, они после еще пообщались два дня как пара. Но потом кого-то что-то видимо не устроило, наверное, были высокие детские запросы, и кто-то поиграл с кем-то в песочнице, с кем, одной из сторон, играть было нельзя. Да, эти пару дней заставили меня поволноваться от происходящей ситуации и оттого, что не успел сказать ей о своей симпатии, потому что, если бы она встречалась с ним дальше, она бы об этом так и не узнала никогда. Еще те два дня многое мне рассказали о том, что нужно быть немного решительней в будущем, о том, какие могут быть люди рядом, когда они что-то недоговаривают и о том, какие могут быть взаимоотношения. Но, при этом, я старался не подавать виду, или это только казалось так мне, и продолжал веселиться, и только, когда смотрел в ее сторону, мое настроение становилось не таким веселым. Я думал, что сейчас уже неподходящий момент, потому что у них же было как у взрослых, а у взрослых ты больше уже никогда не любишь, если уже один раз полюбил. Да и плюс к тому, внутри сидела какая-то обида, что был выбран кто-то другой, а не я, и к тому же после отношений сразу что-то предлагать – есть вероятность услышать «нет». И, опираясь на два этих фактора, вся моя детская симпатия растянулась на долгие годы. Тогда будущее было туманно, и я не ожидал сколько еще романтических историй мне предстоит увидеть и почувствовать, но вспоминая сейчас о прошедшем, я не капли не сожалею, что тогда получилось все именно так, как получилось.
Выше я писал о том, что мои рисунки, в большей мере, были про войну, несложно догадаться, что одним из моих значимых праздников, после зимних, был День Победы. Каждый год мы утром с родителями встречались с бабушкой и с дедушкой и шли смотреть как колонны солдат маршируют вокруг нашего Дворца культуры. На площади перед ДК ставились палатки, где можно было поесть гречки из полевой кухни, жарились шашлыки и продавались разные яства. Мимо проходили ветераны войны с орденами и тросточками, некоторые были слепы, некоторых везли в колясках. Мне всегда было так тяжело смотреть на этих людей, которые воевали с недругом, как мне объясняли, за нашу свободу. Мой прадед был подполковником в то время войны, и, честно говоря, я не знаю какие задачи он выполнял, но с войны он вернулся живым. Я его не видел в живую, только бабушка рассказывала мне истории про него. Ну рассказывать истории про человека и общаться с ним один на один, откровенно, на интересующие тебя вопросы, это совершенно разные вещи. Я думаю, если бы мы с ним поговорили хотя бы один раз, то он бы намного раньше передал мне суть и значения этого ужасного слова. Слово «Война» у меня ассоциировалось со словом «Война», никаких других синонимов я подобрать не мог, как там всё происходит на самом деле, я не представлял. Для меня в этом слове были солдаты, танки, корабли и самолеты, которые я рисовал на листе бумаге и, которые убивали друг друга не по-настоящему, а только лишь в моем воображении. Также мы детьми бегали во дворе с воображаемым оружием и убивали врагов, и это были в моем воображении не люди, а какие-то монстры. Все наши игровые потери были игрушечными. Это была война. И хорошо, что тогда я не знал всего того, что я думаю о войне сейчас. В один из таких дней скорби и памяти, родные после парада собрались у нас дома. После того как по традиции мы сели за стол и посмотрели парад в Москве по телевизору, отец решил пойти покурить и показать мне как пахнет порох. Я об этом никого не просил, но мне было интересно во всяком случае. Мы вышли с ним на улицу, во дворе был только один товарищ с детской площадки, двор был пуст. Подошли мы с отцом к бетонному ограждению, про который я рассказывал, и отец достал коробок, в котором был порох. Он тоненькой дорожкой высыпал его на поверхность бетона и убрал коробок обратно, мы с товарищем, сидя рядом, переглядывались в предвкушении, наблюдая, что же будет происходить дальше. Он поднес спичку к началу дорожки, но ничего не происходило, этот серый порошок так и лежал на ограждении без каких-либо действий. Отец поднес второй раз подожжённую спичку к пороху, но ничего не происходило. Следующий кадр, который я видел, был тот, что он начал дуть на порох. Порох видимо до этого был чуть сырым, потому что как только отец поднес свое лицо ближе, порох вспыхнул рядом с его лицом, опалив ему две брови и ресницы. Это было как в мультике, когда злодей пытается что-то взорвать, но у него ничего не получается, потом он куда-то засовывает свою голову, и происходит взрыв. Нам было тогда очень смешно: увидеть лицо моего отца без двух бровей и без ресниц. Сейчас, конечно, я понимаю, что это могло закончиться очень плачевно и не имеет под собой почву для радости. Но тогда это было просто что-то с чем-то. Тогда я почувствовал запах пороха, но, к сожалению, из-за несоблюдения техники безопасности, эффект не дал нужных результатов. А урок об этом порохе, который преподал мне отец, я не вынес для себя, потому что только на собственном горьком опыте, спустя годы, я понял, что ощущал он в тот момент.
