Kitabı oku: «Океан молчания», sayfa 3

– Поэтому вы сидите тут?

– Поэтому я сижу тут. – эхом отозвался Джек, погружаясь в себя.

Его не стало через неделю после этого разговора. Кай посетил через два дня снова берег океана и обнаружил под кустом ту самую свистульку в форме кита. Но не нашел своего собеседника, тогда он лишь нахмурился и забрав музыкальный инструмент с собой ушел. Детское воображение рисовало различные предположения, но сердце подсказывало, что что-то случилось. Мальчик приходил утром, в обед и вечером. Он ходил, искал, звал, злился и винил себя, что не спросил, где его друг живет. Пока к нему не подошла одна пожилая пара и не сказала, что Джека больше нет. Что он больше не придет на берег океана, сидеть размышлять и говорить с мальчиком, а может быть просто молчать. Что старик его не проводит больше до дома в потемках, а ведь Кай боялся темноты. Что не посмотрит мальчик больше в чистые как морские блики светло-голубые глаза, где казалось была вся мудрость и все знания этого мира. И не озарит закатное солнце лицо Джека, что улыбалось чему-то своему. Это все осталось в памяти ребенка и больше нигде.

Кай долго бежал по берегу. Он бежал и бежал, поскальзываясь и в очередной раз упав, больше не поднялся. Волны океана мерно гладили кожу мальчика, словно старались его успокоить, но мальчик только еще больше задыхался от чувств, которые нахлынули его. Он попытался кричать, но соленые брызги воды быстро осушили губы. Тогда он заплакал. И слезы смешались с океаном, став его частью.

Он потерял нечто большее чем друга. Их встречи были для Кая своеобразной тайной от всех, где он мог сказать все и ничего. Где его слушали и понимали. Где душа переставала плакать. Видя, как мама надрывается на работах ради него, видя, как смеются над ним и кидают камни в след, видя равнодушие окружающих и презрение ближних, мальчик сбегал к Джеку. Он не часто так делал, боялся наскучить или помешать своему собеседнику по молчанию. Да и не так часто порой на душе было гадко. Были и хорошие моменты, когда друзья принимали в свою компанию и они до ночи могли в войнушки играть. Но на следующий день они его предавали и не звали гулять, потому что он «оборвыш». Только старику было все равно и тот не предавал Кая.

Музыкальный инструмент в форме кита так и хранился на полке мальчика. Проходили годы, деревянный кит покрывался пылью, а воспоминания из детства становились бледными и расплывчатыми. Кай вырос, отучился, стал работать, обзавелся семьей, но регулярно навещал маму и дом, в котором он вырос. Время шло, а родное маленькое место выцветало. Некогда молодые деревья кривились в старости, меньше было в тех районах слышно смеха детей, а тишина уже привычно окружала дома. И среди стареющих зданий была увядающая женщина. Мама Кая медленно тлела. Она не говорила, где болит у нее и как тяжело с каждым днем вставать с постели и жить дальше. Мама встречала его печальной улыбкой, протянув бледные руки, чтобы обнять.

Рак. Последняя стадия. Кай винил себя, что из-за работы, бытовых дел и прочих составляющих под названием «жизнь» он не заметил очевидного. Что не настоял, не увез из этого места, оставил одну мать. И верил до последнего ее словам: «Нет, нет, что ты сынок, я буду лишь вам мешать молодым. Мне и тут хорошо, я не хочу уезжать отсюда». А теперь ее нет. И его тоже. Кай потерял маму, а через месяц и жену с ребенком. Автокатастрофа.