В вышеназванных обстоятельствах возникают виды, не только телесно ущербные, но и носящие признаки духовного вырождения в самых его тяжелых формах; если же в подобных условиях выведутся существа хоть немного разумные, а это порою случается, их жизнь отравлена душевными муками. Достигнув первой ступени сознания, они начинают искать вокруг себя причину своего возникновения и, не находя таковой, увлекаются химерами верований, возникающих из отчаяния и разлада. А так как им чужд нормальный ход эволюционных процессов в Космосе, то свою телесность (сколь бы она ни была уродлива), а также свой способ недомышления они объявляют типичными, нормальными для целой Вселенной.
Бог - это очень большой ребенок, запускающий заводные игрушки в "правильном" направлении ради собственного удовольствия.
Одно дело – читать о кровавой сумятице прошлого в исторических книгах, и другое – хоть в малой мере увидеть и пережить ее самому
Естественно то, что пристойно, а смерть – это безобразие и позор космического масштаба.
Я не знал, как быть со Спинозой - Греция уже трещала по швам от подобных мыслителей, - и сначала велел гонять его взад-вперед через все столетия с сорокавековой амплитудой; отсюда возникла легенда о Вечном жиде.
"Стук повторился настойчивее, затем я услышал приглушенный голос:
— Откройте! Рыбиция!" (тринадцатое путешествие)
Неокантианцы заявили, что все вещи суть творения духа, объективному познанию недоступные; если у вас появилась идея движущегося картофеля, то движущийся картофель будет существовать.
Я отвечаю за мир, каков он есть, и за все изъяны
людской натуры, поскольку в моей власти было сделать и то и другое лучше.
Отец Мемнар ответил (между тем как настоятель хранил молчание):
- Вера абсолютно необходима и вместе с тем совершенно невозможна. Невозможна в том смысле, что нельзя утвердиться в ней навечно, ибо нет такого догмата, в котором мысль может укорениться с уверенностью, что это уже навсегда.
Недавно мы попробовали вот это, – отец Лацимон указал на карту, – но безрезультатно.
– Простите, что вы попробовали?
– Ну, заклеить правую часть Космоса бумагой и игнорировать ее существование. Но это не помогло. В Риме теперь говорят о крестовом походе в защиту веры.
– А вы что об этом думаете, отче?
– Конечно, оно бы неплохо; если бы можно было взорвать их планеты, разрушить города, сжечь книги, а их самих истребить до последнего, тогда удалось бы, пожалуй, и отстоять учение о любви к ближнему, но кто в этот поход пойдет? Мемноги? Или, может, арпетузианцы?