Kitabı oku: «Продажный ангел», sayfa 7

Yazı tipi:

Спросила конвоиров:

– Не возражаете?..

Медведи-полицейские пожали плечами.

«Старый дядюшка все равно не оценит творчество племянника, – подумала Юлдуз, пряча блокнот. – Это же не банковская карта».

Девушка покинула дом мужа с одним потрепанным рюкзачком.

Ночь Юлдуз провела за решеткой, в отделении полиции. В компании таких же несчастных тюркских и таджикских женщин, приговоренных к депортации.

Поначалу девушка даже с долей удовольствия вслушивалась в родную речь. Долгое время Юлдуз жила затворницей. Ни с кем не перебрасывалась и словечком – если не считать коротких телефонных разговоров с мамой.

Женщины глазели на выпирающий живот Юлдуз. Некоторые даже просили разрешения потрогать. Спрашивали:

– Кто муж?.. Где он?..

Юлдуз в сотый раз отвечала:

– Русский художник. Он умер.

Женщины удивлялись. Многозначительно качали головами. Сочувствовали.

Громкая болтовня и плач постепенно утомили девушку. От духоты Юлдуз чуть не теряла сознание. Поудобнее устроившись на узкой жесткой койке – девушка отвернулась к стенке. На несколько часов забылась тревожным сном.

45. Муравей и джунгли

Арестанток подняли с первым солнечным лучом, пробившимся в крохотное оконце камеры. Вывели во двор.

Там уже толпились – под присмотром полицейских – такие же помятые и хмурые мужчины. Тоже таджики и тюрки.

Подъехал длинный автобус. Приговоренных к депортации мигрантов рассадили по салону.

Юлдуз досталось место у окна. Немного изумленным блуждающим взглядом она смотрела на поплывший за бортом автобуса город. Тюркская красавица – нежная, как цветок – прощалась с недоброй расейской столицей.

Дома-высотки. Магазины с ярко-кричащими вывесками. Громадные рекламные щиты. Офисные стеклянные башни.

В этих безбрежных джунглях Юлдуз всегда чувствовала себя слабым муравьем – которого в любую секунду могут раздавить.

Сколько унижений она здесь вытерпела!.. От грубых воплей начальницы в гипермаркете – до потери невинности с наглым жестоким клиентом. Но тут же – в этом чудовищном мегаполисе – Юлдуз, пусть и ненадолго, обрела любовь и счастье.

«Стасик. Милый Стасик. Я тебя не забуду. Никогда. Никогда».

Рядом с Юлдуз сидела полноватая тетушка в хиджабе. Как завороженная – дама смотрела на округлый живот девушки.

Спросила:

– Неужели, дорогуша, ты беременна от христианина?..

Юлдуз только грустно улыбнулась.

46. Путешествие в красном вагоне

Автобус прибыл к главному городскому вокзалу. Депортируемых мигрантов построили в колонну по трое – и повели на перрон.

Мигранты ловили презрительные взгляды зевак. Шепот и выкрики:

– Так вам и надо – азиатам понаехавшим!.. Чемодан – ишак – кишлак!..

У платформы уже стоял состав. Все вагоны – зеленые. Один – красный. Мигрантам приказали грузиться в красный вагон.

Депортируемые хлынули в вагон роем цикад. Каждый торопился занять койку. Юлдуз задержалась в тамбуре, чтобы не попасть в толпу – в которой могли задеть живот девушки. В итоге – Юлдуз досталось место рядом с туалетом.

Поезд тронулся. Девушка задумчиво смотрела в мутное стекло окна.

Сначала улетела платформа. Следом понеслись каменные ограды – покрытые паутиной граффити. Дальше начались поля, леса, пустыри. Колеса стучали, стучали – убаюкивая Юлдуз.

Когда она открыла глаза – не смогла сообразить, сколько уже находится в пути. Час или полсуток?..

Депортируемым не полагалась еда. Они сами покупали провизию у проводников, у торговцев-разносчиков или в киосках на промежуточных станциях. Те, у кого не было денег – довольствовались бесплатным кипятком.

Юлдуз порадовалась за себя. У нее-то на карточке хватало червонцев.

«Я приеду к маме и сестренке не совсем с пустыми руками».

Но тут же девушку обожгла мысль о том, как были заработаны эти деньги.

Помня о ребенке, Юлдуз хорошо питалась.

Пирожками. Острыми салатами. Печеньем. Позволила себе даже жирный шашлык. Пила сладкий чай и кофе с молоком.

Юлдуз не жадничала. Угощала тех, кому не хватало на еду. Купила тетушке в хиджабе халяльную колбасу. Женщине с двумя девочками – хлеб, сок, курочку гриль.

На следующее утро поезд достиг государственного рубежа. В вагон вломились грубые амбалы в камуфляже – расейские пограничники.

«Погранцы» досматривали багаж, опракидывая чемоданы и выворачивая рюкзаки. Проверяли документы.

Наконец – расейская таможня была пройдена. Поезд прополз еще несколько сотен метров – и снова встал.

В вагон опять втекли мордовороты в камуфляже – только еще и с нашивками в виде полумесяца. Это была пограничная служба Восточного Туркестана. Унизительный досмотр с вываливанием вещей из чемоданов – повторился.

Но вот и мусульманские бугаи с электрошокерами покинули вагоны. Набирая скорость – состав начал углубляться в восточно-туркестанскую территорию. За окном пронеслась мечеть.

В четырнадцать часов по местному времени поезд остановился у вокзала.

Проводник громко объявил:

– Станция Курган!..

Сойдя с поезда – Юлдуз долго смотрела в безоблачное небо. И дышала, дышала.

Девушка купила билет на автобус до Ак-Сарая – областного центра, в пятидесяти километрах от которого находился ее родной аул.

Потом зашла в чайхану. Хорошенько подкрепилась большой плошкой плова и румяными промасленными беляшами. Запила обильный обед ароматным зеленым чаем.

Достав телефон, Юлдуз позвонила.

– Салем, мам. Встретишь меня в Ак-Сарае?..

47. Мать и дочь

Назавтра – в полдень – Юлдуз прибыла на автовокзал Ак-Сарая.

Над городом широко распахивалось чистое голубое небо, в котором носились стаи голубей. Теплый ветер трепал черные волосы Юлдуз. На улицах царили оживление и суета. В палатках продавали курагу, халву и пахлаву.

Девушка глянула туда и сюда – и невольно заулыбалась. Только сейчас она поняла, как соскучилась по своей стране. По звукам родной речи. По дядечкам в тюбетейках и тетенькам в длинных платьях и платках. Да даже и по минаретам, увенчанным золотыми полумесяцами.

Юлдуз быстро отыскала кафешку, где должна была встретиться с мамой.

Мама уже сидела за столиком у входа. Сердце Юлдуз забилось чаще.

Мать не поднялась навстречу дочери. Пододвинув стул – проглотившая обиду Юлдуз села напротив мамы.

– Салем…

Мать посмотрела на выпирающий живот Юлдуз и укоризненно покачала головой.

– Твой русский муж бросил тебя?..

– Он умер, мам.

Мать Юлдуз мгновенно переменилась в лице.

– Боже мой!.. Дочка… Прости меня. Пожалуйста, прости!..

Кончики пальцев затряслись у Юлдуз. Она готова была залиться слезами – как ребенок, которого пожалели.

– Ты… ты не знаешь, мама… не знаешь, через что мне пришлось пройти!..

Глаза матери тоже увлажнили слезы.