Kitabı oku: «Английский сезон», sayfa 4
Глава 7
Коул
Я начинаю находить плюсы в этом месте. Сделать первым занятием физкультуру – было неплохим решением. Свежесть осеннего утра в поле бодрит, как только ты выходишь на него. И мне это как раз и нужно, чтобы привести свои мысли в форму. Раньше мне этого не хватало, когда я просыпался после очередной тусовки с ужасным похмельем. Да, пускай ломка и есть по алкоголю и легким наркотикам, но это не та дорога, которой я бы хотел идти и которую я обещал своей матери. Я часто думал после ее ухода: есть ли какой-то смысл в том, чтобы стремиться к чему-то? Она всегда говорила правильные вещи, а сама поступила, как самый слабый человек.
Раньше я хотел прожить эту жизнь так, чтобы на старости лет мне не стыдно было умирать. Сейчас я не знаю ничего о том, что хочу сделать для своего будущего. Как будто огромная пропасть окружает меня вокруг, а мелкие камнепады предупреждают о том, что время не стоит на месте. Мне как никогда не хватает правильных слов или решений на свои проблемы. Но с уходом мамы я оборвал все наши связи общения, потому что такое простить и отпустить в прошлое я не смог. Я до сих пор держу эту боль в своей душе и в своем теле.
– М-да, пробежка с утра – то, что нужно, – сказал Чед запыхавшимся голосом.
Мы остановились возле стадиона после небольшой пробежки. Я ухмыльнулся, позавидовав его веселым выходным. Поставив руки на бедра, я посмотрел на друга сверху вниз – он завязывал свои шнурки.
– Я так понимаю, ты вчера ушел в полный отрыв? – уточнил я.
– Да, в нашем баре вчера была улетная тусовка, – присоединился Николас. – Но знаешь, что, Коул? Наш приятель и глазу не повел ни на одну девчонку в клубе. А были там между прочем красотки люксового класса, – с широкой улыбкой на лице, сказал Николас.
Я вскинул бровями и захохотал, похлопав Чеда по плечу.
– В чем дело, Чед? – поинтересовался я.
Но он лишь отмахнулся и посмеялся.
– Они мне просто надоели, – ответил он.
– Правда? А я думаю, что все дело в той привлекательной афроамериканке, – предположил Ник и указал подбородком в сторону той девушки.
– Можно подумать, ты ни на кого не запал здесь? – ответил Чед и приобнял Ника за плечо.
Я посмотрел, куда указывал друг и увидел там не только новую подружку Чеда, но и саму Роуз. Погода сегодня была пасмурная, но взглянув на ее рыжие волосы, внутри себя я почувствовал странное тепло. Со мной такого никогда не было. Я не могу понять, почему среди тысяч девушек в этом кампусе я обратил внимание именно на нее? Моя начатая игра уже начинает пугать и меня самого.
– Ну что ж, моя самая любимая группа! – мы услышали голос нашего преподавателя, а за ним и хлопок в ладоши.
Он и некоторые ребята из группы вышли в центр поля с завернутыми спальными мешками. Я перевел взгляд на остальных ребят: все стояли с рюкзаками.
– А что происходит? – спросил я у своих друзей.
Они оба стояли нахмуренными и видимо ничего не понимали так же, как и я.
– Судя по всему, мы идем в поход, – сказал Чед.
– Какой к черту поход? – выругался я.
– О, нет. Там же столько насекомых, – заныл Николас.
– Парни, мы влипли, – пришел к выводу я.
Мне было тошно смотреть на преподавателя, который с улыбкой читал инструкцию, как правильно вести себя в лесу. Я ни разу не ходил в поход. А сейчас мы даже не готовы к нему. Но природу я всегда любил и люблю. Ничего прекраснее в мире нет. Надеюсь, что мой первый поход не пройдет комом, как первые блины.
Роуз
Я всегда любила походы. Быть наедине с природой и в тишине – прекрасно. Я частенько сбегала с кампуса к горам, чтобы посидеть на холме с видом на горную речку и на красивые скалы, как бы опасно это не было.
Мы разобрали свои рюкзаки с палатками, взяли свои спальники и отправились в лес, что находится рядом с нашим кампусом. Как сказал учитель, дорога до нашего места займет около часа. По дороге кто-то запевал песни, чтобы было не так скучно. Ханна и Бренда сплетничали о блоггерах в Instagram, а я наслаждалась природой вместе с песнями Seafret и успевала по дороге фотографировать новые незнакомые цветы. Я так делаю, чтобы изучать их и потом стараться найти семена для посадки.
Наслаждаться природой с чистой головой было бы прекрасно, но из моей головы не выходят мысли о Мейсоне. С последней встречи он до сих пор мне не позвонил. Лишь два-три сообщения утром и ночью одно, а прошло уже три дня. Я вспоминаю слова бабушки, но от них мне легче не становится. Я так и вижу, как мои проблемы превращаются в длинные тугие веревки, и они медленно закручиваются в морской узел.
– О чем задумалась? – спросила Бренда, выдернув один наушник из моего уха.
Я издала протяжный вздох.
– Много о чем, – произнесла я, смотря в правую сторону на кустарники с дикой ягодой. – О Мейсоне, о проекте, и еще кое о чем.
– Ты до сих пор не сказала своей маме? – удивленно спросила Ханна.
Я растерянно посмотрела на нее, пытаясь понять, о чем она говорит, а поняв, я на долю секунды поджала губы от неловкости и легкого стыда. Я ведь обещала девочкам, что поговорю с ней.
– Нет, потому что на выходных мы чуть не поссорились из-за Мейсона. Она посчитала, что у нас отношения. И пускай это так, она зачитала мне целую лекцию, когда нужно заводить отношения. В общем не нашла того самого момента, чтобы рассказать.
– Будь я на твоем месте, я бы ничего не говорила маме. Я бы спокойно отдала свой проект и ждала бы своего часа. Если бы он победил, то поставила бы маму перед фактом. Тогда она уже ничего не сможет сделать, – рассудила Ханна.
– Как много "бы" ты сказала, – заметила Бренда.
Я сняла свои наушники и убрала их в карман худи.
– Кстати, звонили мои родители, – сказала Бренда.
– Есть какие-то новости о Крисе? – спросила я.
На лице подруги промелькнула легкая улыбка, дающая нам с Ханной маленькую надежду на то, что есть хорошие новости.
– Да. Мама сказала, что будет рассматриваться новое ходатайство. И есть надежда на то, что оно что-то изменит в деле Криса. Но пока его семилетний срок никто не хочет снять, потому что было найдено, что Крис и раньше принимал участие в подобных в вещах, – рассказала подруга.
– Самое главное, что есть надежда. Она всегда важна, – сказала Ханна и обняла Бренду, положив руку на ее плечо.
Я сделала так же, и Бренда обняла нас, а потом качнула по бокам и сказала, что сегодня – не время грустить.
Мы стали подходить к нашему месту. Оно находилось на берегу горной речки. Учитель сказал располагать свои палатки за пятнадцать метров от реки, чтобы нам было не так жестко спать на камнях.
Это был наш третий поход за всю студенческую жизнь. Но я считаю, что это классно: выйти куда-то всей группой на свежий воздух.
Я распаковала свою палатку и за пять минут смогла ее собрать. Потом я убрала в нее все свои вещи и вышла к девочкам. К этому времени все палатки уже стояли, как надо. Ну или почти. Выйдя из своей палатки, я не сразу поняла, почему девочки смеются. А обернувшись, поняла, что к чему. Святая троица не могла собрать свои палатки. Выглядело это ну уж очень смешно. Ник читал им инструкцию, Чед пытался выпутаться из палатки, которая накрыла его, а Коул пытался сам собрать без чьей-либо помощи. Рядом с ними стоял Райли, который на пару с Ником командовал, что и куда.
– А что Райли там делает? – спросила я, указывая на него пальцем.
– Он решил выпендриться перед Челси, – сквозь смех сказала Ханна.
– Он решил так сказать показать ей, что он тут самец, – добавила Бренда.
– Какой кошмар, – прокомментировала я, засмеявшись.
Выражение лица Райли передавало полную серьезность дела. Он делал это все так, будто всю жизнь собирает всем палатки. А когда очередь дошла до Челси, то он застыл, смотря на нее. Я видела, как ей было неудобно просить помощи. Друг весь напрягся. Его надо спасать.
Я подошла к ним.
– Челси, я могу помочь тебе собрать палатку, – предложила я ей.
Лицо Райли покраснело, несмотря на то, что на улице градусов десять и дует ветер.
– Я совсем забыл закрепить свою палатку, – типа вспомнил он и отошел к своей палатке.
– Я была бы очень благодарна тебе, – ответила она, улыбнувшись мне.
Когда стало темнеть, учитель разжег костер, и ребята помогли ему принести бревна, чтобы на них можно было сидеть. Мы сели вокруг костра. Я надеялась, что Райли сядет рядом со мной, но он предпочел компанию Бренды, чем мою. И в итоге ко мне подсел Коул и Челси. Кто-то взял с собой зефир, кто-то сосиски, а кто-то собрался приготовить бутерброды на костре. За компанию с девочками и Райли я решила поджарить зефир. Хотя в этом смысла нет, потому что по левую сторону от меня сидит Николас, который мило общается с Ханной, а Бренда сидит рядом с Ханной, Райли и Чедом. Радует одно, что здесь нет Кристалл, а у Ванессы и ее друзей внезапно обнаружилась простуда.
Я взяла прутик у учителя и надела на него зефирку. Поднеся к костру, я почувствовала, как тепло согревает мою руку. Вечером стало еще холоднее и моя жилетка с меховым наполнителем мало, чем помогала, как и мой желтый свитер. Убрав прутик от костра, я смогла полакомиться приторным зефиром с поджаренной корочкой. Одновременно я достала и телефон. На часах уже восемь вечера, а от Мейсона ни слова. Я решила взять инициативу в свои руки.
– Привет, – написала я ему.
– Роуз, у тебя не найдется еще зефирки? – ко мне обратилась Челси, огибая туловищем своего брата.
– Конечно, – с улыбкой ответила я и нагнулась вниз к своему рюкзаку. Достала несколько зефирок и передала их Челси.
Я вернулась обратно к своему телефону. Мейсон прочитал и ничего не ответил. Он прочитал и вышел из сети. Да что с ним такое.
– Мейсон, в чем дело? – снова написала я.
Меня это все стало настораживать еще больше. Пожалуй, в одном мама точно была права: отношения отнимают слишком много времени. И я это заметила. Да я весь день жду чертового сообщения от парня, который даже не хочет мне отвечать.
– С первым осенним холодком жизнь начнется сначала, – услышала я справа от себя очень знакомые слова.
Я замерла. Порыв моей агрессии куда-то испарился. Лишь эта фраза била по мне.
Когда-то и я произнесла вслух эту фразу, увидев ее на мамином запястье. Тогда она сказала, что это ее самая любимая книга. Толком она ничего не объяснила: зачем она сделала эту татуировку. Сказала только, что эти слова для нее очень значимы. И сейчас, услышав их от Коула, я вернулась в воспоминания и догадки, почему они так важны для моей мамы.
– Что? – спросила я, повернувшись к Коулу.
– "Великий Гэтсби". Год публикации 1925, – ответил мне Коул.
– Я знаю, что это "Великий Гэтсби", но к чему ты это сказал? – не понимала я.
Сейчас я посмотрела в его глаза, в которых плясали ярко-оранжевые искорки огня. Из-за тени черты его лица стали мягкими и не такими уж и пугающими, как показалось мне это сначала. Внутри меня возникло странное желание пройтись пальцем по изломам света. Какого черта?
– В твоем рюкзаке, – он кивнул на мой рюкзак, – лежит "Великий Гэтсби". Никогда не видел, чтобы девушки читали что-то вроде этого. – Пояснил он. – Для меня это странно.
А я никогда не видела, чтобы парни вроде него читали книги. Наверное, он читает, раз смог процитировать. Этот человек не перестает удивлять меня.
– Ты слишком образован. Увидев тебя впервые, я бы так не сказала, – ответила я и обняла себя. Костер не сильно согревал меня.
В ответ на свои слова я услышала смешок и резко посмотрела на него.
– Что? – спросила я.
– Ты первая, кто это заметил, – произнес он вполголоса, смотря как горит костер.
Что-то внутри меня защекотало в зоне живота. Теплота начала сводить мне кости.
– Наверное, потому что все студенты, чьи родители супербогаты учатся в ЦЛУ не ради знаний, а ради статуса и будущих возможностей. Поэтому я удивилась, когда вы с Челси заговорили на истории, – пояснила я ход своих мыслей.
Он ничего не сказал. Коул по-прежнему смотрел на костер. Наверное, думает о чем-то, а может быть и о моих словах. Хотя, это вряд ли.
– Ты так удивился, что я читаю «Велтикого Гэтсби». А что по-твоему мы должны читать? – спросила я. Хотя он и странно прозвучал, все же мне было интересно.
– Ну… Челси обожает читать мангу. Знаешь такие японские книги?
Я кивнула.
– А остальные, что любят… Я не знаю…, – пожав плечами, ответил он.
Я свела брови к переносице.
– Журналы и интернет говорят, что у тебя столько девушек было, а ты не знаешь, что они читают, – удивилась я.
– Ты читала обо мне? – ухмыльнулся он.
Черт. Я что только что проболталась?
– Я? Нет. Это мои подружки рассказали мне, – отмахнулась я, хотя, наверное, он понял, что я солгала.
Коул закусил щеку и потупил взгляд в пол.
– Что ж. Я бы не стал верить всему, что написано в журналах или в интернете.
– Значит у тебя было не так много девушек? – вырвалось у меня.
Коул вопросительно посмотрел на меня, и мое лицо обдало жаром. Только не понятно из-за того, что кто-то добавил в костер полено или из-за того, что Коул посмотрел на меня загадочным взглядом.
– У меня было много девушек для статей, но для меня у меня не было ни одной, – ответил он и засунул руки в карманы своей ветровки.
– Ясно, – ответила я.
– Поэтому я и не знаю, что те девушки читали и читают ли они вообще.
– А как насчет Кристалл? – решила спросить я, пользуясь случаем.
– Я уже ответил тебе на этот вопрос, – пробормотал он и накинул на голову капюшон.
Кажется, он не сильно хочет разговаривать. Собственно, а почему это я должна с ним вообще разговаривать? И что это на меня нашло?..
Я отвлеклась на свой телефон, который завибрировал в момент нашей тишины. На ярком дисплее высветилось "Мейсон", и я не могла не обрадоваться тому, что он дал о себе знать.
– Прости. Сильно устал за последние дни и уже ложусь спать. Спокойной ночи, – написал он мне.
Да он что издевается надо мной?
После его сообщения мне захотелось выкинуть телефон в костер.
Я издала возмущенный возглас, и, кажется, он был слегка громким.
– Мейсон – твой парень? – снова раздался голос Коула и опять неожиданно.
– А? Нет. С чего ты взял? – спросила я и вспомнила, как он подслушал наш разговор, по которому сложно сказать, что мы с Мейсоном близкие друзья. Совру – он поймет, что это ложь. Скажу правду – он расскажет всем.
– Сложно предположить кем он тебе приходится после того разговора в беседке, – ответил он, ухмыльнувшись и подтвердив мои догадки.
– Мы близкие друзья. Он для меня, как брат, – начала оправдываться я, хотя все так и есть.
Волнение охватило меня. Кажется, я медленно стала уходить под воду в своем большом океане.
– Ты врешь, Роуз, – произнес он и я почувствовала, как будто у меня что-то отобрали и не хотят возвращать.
– Значит, Кристалл – твоя девушка, – парировала я.
Парень наконец взглянул мне в глаза. От его взгляда по моему телу пошли мурашки.
– Нет, она моя кузина.
– Ты врешь, Коул, – сказала я. Потому что я видела, как они ведут себя, когда они наедине, и о родстве там и речи быть не может.
– Так же, как и ты, – ухмыльнулся он.
Паника усилилась.
– И что ты собираешься делать? – осторожно спросила я.
– Если мы с тобой сделаем сделку, а потом директриса узнает, что у Кристалл здесь есть отношения ей ничего не будет, потому что ее родители платят за университет, а вот если она узнает про твои отношения, то тебе будет плохо.
– Так значит вот какой ты, – сказала я, все понимая. Он опасен для меня. Раскрывая тайну ему, я медленно попала в его сеть.
– Здесь ты не солгала. Однако я ничего не собираюсь делать во вред тебе, – ответил он и повернулся обратно к костру.
Я забрала свой рюкзак, переступила через бревно и ушла в свою палатку. К счастью, мой уход мало кто заметил, поскольку большая часть группы уже собиралась спать.
В палатке я уже расстелила свой спальный мешок, достала свою теплую клетчатую пижаму красного цвета, переоделась и легла в мешок. Я легла на спину и уставилась в треугольной потолок своей палатки. Свет луны тускло пробивался в мое пространство. Рядом со мной лежал мой телефон, в котором Мейсон, наверное, ждал, когда я отвечу. Или нет, потому что уже почти двенадцать, он устал и ему нужно выспаться. В этот раз я просто завела будильник и легла спать, пытаясь выкинуть из головы мысли о смс-ках и о самом главном – о разговоре с Коулом.
Глава 8
Роуз
На выходных я, как и обещала Челси, собралась съездить до Лондона. У меня были все возможности, чтобы это сделать. Только один человек не позволял мне.
– Нет, Роуз, я не разрешаю брать с собой Челси. Ты можешь съездить сама или со своими друзьями и купить все необходимое, – сказала мама и кинула папку с документами на стол. Я знала, что вывожу ее из себя, но меня так воспитали, что всегда нужно стоять на своем.
– Мам, только она знает, что купить, в каких количествах и какого качества должен быть материал.
– Я сказала свое слово.
Впрочем, мама была воспитана так же. Я, как и она всегда стоит на своем. Мы обе как прочные стены, которые нельзя ни сдвинуть, ни сломать.
Я судорожно вздохнула. Зная маму, я знала один прием, который частенько помогал мне совершать свои безумные поступки.
– Хорошо, я поняла. А как тогда я должна доехать до города? У меня нет прав, ты вся в делах на этих выходных.
– Возьми с собой Райли. У него ведь есть права.
Класс. Поездка будет вдвойне интереснее.
– О'кей, я поняла.
– Вот и славно. Хорошей дороги, – пожелала она мне, улыбнувшись.
– Ага. Пока, мам, – ответила я и вышла из ее кабинета.
Снаружи меня поджидала Челси. Одним взглядом она спросила, на что я просто помотала головой. Я решила пока не разглашать все карты нашей поездки.
– Нет, она не разрешила. Однако у меня есть один план. Она просто не узнает о том, что ты поедешь со мной, – рассказала я, когда мы отошли на пару метров от ее кабинета.
Челси облегченно выдохнула, и мы направились в свои комнаты, собирать вещи. Оказавшись в своей комнате, я набрала Райли. Он согласился побыть моим водителем на эти выходные. Только и ему я не стала ничего рассказывать. Порой промолчать – единственное лучшее решение.
Для того, чтобы все получилось пришлось встать в пять утра! С каким же стоном я это сделала.
– Девочка, будь потише, – пробормотала Ханна.
Один маленький плюс в этом есть. Ванная в полном моем распоряжении. Я надела желтый свободный свитер, расклешенные джинсы и белые кеды. Каждый день ровно пятнадцать минут я трачу на свои волосы. Пришлось долго вырабатывать скорость, чтобы уметь за короткое время приводить их в порядок. Я взяла свою сумку через плечо, телефон и вышла из комнаты. Девочки по-прежнему спали.
На парковке уже ждал Райли, жуя жвачку. Я за километр слышала, как он ею чавкает – настолько было тихо на улице. Все студенты, как будто назло решили не вставать сегодня рано на пробежку. Чавканье Райли постоянно раздражает Бренду, хотя я за все время нашей дружбы уже привыкла к этому и нахожу это как еще один элемент стиля Райли.
Встретившись, мы обнялись.
– Выглядишь как всегда прекрасно, – сказал он мне, когда я обошла машину, с другой стороны.
Я посмотрела на него так, словно мне больше нечего добавить. Райли усмехнулся и сел в машину.
– Можем ехать? – спросил он, заводя двигатель маминого кабриолета.
– Нет, мы ждем еще одного человека, – волнуясь сказала я и в боковом зеркале увидела Челси, быстро идущую к машине. Она накинула на голову капюшон черного худи. Только вряд ли это как-то поможет, если нас все-таки заметят. Я поправила зеркало и увидела рядом с ним еще одного человека – Коула. Какого черта?
– А он тут что делает? – возмущенно спросила я.
Из-за поднятой крыши я не смогу обернуться назад и посмотреть. Пришлось крутить боковое зеркало.
– Что ты делаешь? – спросил Райли, заметив, что я кручу зеркало. – И о ком ты? – Райли выглянул из машины и понял, о ком я говорю. – А что она тут делает?
– Нам нужно купить ткани для костюмов на бал, – ответила я и приготовилась к началу новой атаки.
– А без нее никак?
– Нет, Райли. Прости, но придется потерпеть ее этот день, – сожалея попросила я.
Челси и Коул подошли к машине и сели на задние сиденья.
– Никогда бы не мог подумать, чтобы директор университета так зарабатывали, – дружелюбно поприветствовал Коул, пристегивая ремень безопасности.
Я хорошо помню, как мама копила деньги на хорошую машину. У нее с детства была мечта купить себе кабриолет, чтобы гонять на нем по шоссе и петь песни Бритни Спирс. Хотя она и директор такого высокого по уровню университета, в душе она тот еще ребенок. Мама даже не сразу стала воспитывать меня. Ее воспитание началось, когда мне исполнилось двенадцать, и то только потому что об этом ей, мягко говоря, намекнули бабушка и дедушка. Именно они воспитывали меня с самого моего рождения. Так что эта машинка для нее самое дорогое, что есть. Ну, конечно же после меня и ее родителей.
– Эй, а где привет? – сказала ему Челси, пихнув его в бок. – Прости, – сказала она мне. – Я не смогла его оставить. Он, как маленький ребенок, попросился взять его с собой.
– Я не хочу еще одни выходные сидеть в этом захудалом месте, – буркнул Коул, устраиваясь поудобнее.
– Класс, – выдохнула я, пытаясь не париться уже сейчас о том, какие последствия могут нас ждать здесь по возвращению.
Райли развернулся ко мне и посмотрел на меня гневным взглядом.
– Не надо, Райли, пожалуйста. У меня нет прав, а машину я доверяю только тебе. Так что, пожалуйста, давай хотя бы этот день проведем спокойно, – попросила я.
На его лице я увидела долгожданное смирение.
– Я тебя не вижу, и ты меня не видишь, – сказал он, покосившись взглядом на Челси и завел двигатель.
Мысленно я скрестила пальцы и набралась терпения на эту поездку. Внутри меня было крутое волнение. Даже несмотря на то что, в детстве я устраивала маме те еще квесты, которые удавались мне на ура, мне страшно от того, что что-то может пойти не так. Ближе к моим пятнадцати она хороша просекла мои выходки и теперь следит за мной внимательно, прямо как хищник за своей добычей.
– Особое правило! – вспомнила я, повернувшись к ребятам. – Ничего марать в машине нельзя! И трогать, кроме ручки и кнопки, тоже не желательно.
Коул тут же все потрогал из перечисленного. Я посмотрела на него сердитым взглядом. И уже хотела выгнать его, но он первым сказал:
– Не желательно – не значит, что нельзя.
Я закатила глаза и склонила голову набок.
– Хорошо. Для особо придирчивых поясняю: трогать, кроме ручки и кнопки, нельзя. Так понятно? – спросила я, подыгрываю ему.
– Да, так стало более понятно, – с ухмылкой ответил он.
Челси закатила глаза и слегка пихнула своего брата, а потом что-то шепнула ему на ухо. Явно что-то нехорошее, потому что потом глаза закатил и ее брат. Странная семейка.
Райли нажал на планшете приложение с музыкой. Из доступных плей-листов были "Бритни Спирс", "Кристина Агилера", "Битлз", "Для особого случая".
– Что это за плей-лист "Для особого случая"? – спросил он, изогнув одну бровь.
Конечно же я догадывалась, что это за плей-лист. Но лучше в присутствии таких людей, как Коул и Челси, ничего не комментировать.
– Нет, Райли. Давай лучше плей-лист "Битлз", – я слегка смутилась.
Он нажал нужный плей-лист и прибавил громкость.
– Мои дорогие приятели, – обратился к нам Коул и схватился за металлические столбики, на которых держится верхушка сиденья. Его лицо резко оказалось рядом с нашими плечами. Он взглянул сначала на Райли, а потом на меня. Внутри меня уже все задрожало. Как же хочется избавиться от него, открыв дверцу машины и выпихнуть его на дорогу.
– Не желаете ли вы поднять крышу? Мы все-таки едем в кабриолете и хочется воспользоваться этой прекрасной возможностью.
В разговор вступила Челси.
– Коул, прекрати! Сейчас и моя прическа, и прическа Роуз испортятся.
– Роузи, прошу прощения, – вполголоса сказал Райли и нажал на кнопку, отвечающую за крышу.
– Нет, Райли, нет – так же ответила я и схватилась за свои волосы. Мне было жалко свои старания, свое время, которые я потратила на то, чтобы привести их в порядок.
– Спасибо, приятель, – крикнул Коул, когда крыша открылась до конца.
В зеркале я увидела довольный взгляд Коула и сердитый взгляд Челси.
Я понимала, что, если сейчас что-то сказать, то мы вообще все рассоримся. Это желание стоит в моем списке на самом последнем месте. Поэтому я просто собрала свои волосы в пучок, закрепив резинкой. Так или иначе опрятный вид моих волос к концу дня точно испортился бы. Для веселья я надела солнцезащитные очки и довольствовалась поездкой с прохладным осенним ветерком и самой замечательной компанией, о которой только можно мечтать.
***
К счастью, мы быстро доехали до Лондона и мне не пришлось слушать весь словарный запас Коула или Райли, когда он наезжал на кочку, из-за которой ударялся головой об стекло. Могу сказать одно: Райли немножко не повезло со своим ростом, который составляет 6 футов. Не то что, я со своими 5.5 футами.
Нашим первым пунктом назначения был торговый центр Вестфилд, потому что мужская часть нашей компании вдруг захотела есть. Им даже не было достаточно того плотного перекуса в Макдональдсе по дороге. Мне лишний раз пришлось трястись за машину, зная, как "аккуратно" ест Райли. Мне кажется мы с Челси больше всего вымотались за эти полтора часа, чем Коул и Райли.
Я давно не была в Лондоне и тем более в торговых центрах. С моего последнего похода в них прошло, наверное, почти три года, один из которых я провела в плотную с учебниками для поступления и два на написание проекта.
В дороге я заметила одну странную вещь: Райли и Коул хорошо сдружились. Но мне это совсем не нравится. Во-первых, потому что Райли терпеть не может Челси, а я терпеть не могу Коула. Пахнет чем-то очень странным.
– Эти двое словно спелись, – сказала Челси.
Мы как раз шли позади них и обсуждали вещи за витринами, пока не услышали их звонкий смех на весь холл.
– Да, я с тобой согласна, – ответила я. – Но нам как-то надо продержаться этот день.
Челси кинула на меня смущенный взгляд.
– А, нет. Ты меня неправильно поняла. Я имею ввиду, что мне тяжело быть в компании с Коулом, а тебе в компании Райли.
Она улыбнулась и мне тут же полегчало.
Мы поднялись на этаж выше и зашли в зону фастфуда. Парни сразу направились в сторону KFC, а мы вздохнув направились туда же.
– А ты тоже хочешь фастфуд? – спросила Челси, почесав висок.
Я взглянула на нее.
– Нет. Вместо этого я бы предпочла кусочек пиццы и какой-нибудь газировки.
Думаю, этой еды мне хватит, чтобы набрать пару килограммов.
Ее глаза засверкали.
– Да ладно? Я обожаю пиццу! Наша мама итальянка и она нам всегда готовила на завтрак мини-пиццы по известным итальянским рецептам, – рассказала Челси, показывая на руках, как он будто посыпает пиццу сыром и обмазывает ее томатной пастой.
Мы подходили к прилавку, где продавали пиццу.
– Прости, ты сказала готовила? – осторожно спросила я.
Ее взгляд потускнел, она его отвела в сторону и засуетилась.
– Да. Наша мама бросила нас два года назад, когда нашла себе богатого мужчину итальянца и уехала к себе на родину. До сих пор не понимаю, почему она так сделала, потому что даже если сравнивать состояние его нового мужа и нашего отца, то у папы оно гораздо больше. С того момента Коула будто подменили, – рассказала она и внезапно улыбнулась смущенной улыбкой. – Прости, я слишком много болтаю.
– Нет, все в порядке. Если это секрет или тайна, я сохраню его.
Челси облегченно выдохнула.
– Это не секрет и не тайна, нет, – ответила она мне. Ее лицо поменялось, и улыбка спала. – Но для Коула это не совсем приятная тема.
Я слегка нахмурила брови и потупила взгляд в пол.
Челси улыбнулась и ускорила свой шаг, когда увидела аппетитную пиццу.
– Наверное, я возьму обычную пепперони, – сказала она и подошла на кассу.
Я рассмотрела каждый круг. Все такие сочные, пышные и наверняка вкусные. «Калории и килограммы!» – эти слова кричали в моей голове и одновременно били по мне больными палками.
– Пожалуй, я возьму кусочки пепперони и 4 сыра, а еще пепси и рожок клубничного мороженого, – сказала я молодому человеку, стоящему по ту сторону прилавка.
– Э, хорошо, мисс, – слегка смутившись ответил он и начал суетиться с моим заказом.
В это время Челси уже стояла со своим заказом. Она взяла пепперони и кофе в бумажном стаканчике. Она нескромно посмотрела на меня, когда я забрала свой заказ. Мы начали искать парней и нашли их неподалеку. Райли и Коул по сравнению с нами набрали еды, можно сказать, на человек восемь. От одного вида фастфуда меня начало тошнить. Люблю только картошку фри.
Мы осторожно присели на стулья за их стол. Они о чем-то беседовали, но я так и не поняла, о чем конкретно. Но увидев нас, Райли с осторожностью посмотрел на мой заказ. Он как никто другой знает, что при обычной обстановке я бы не стала есть так много. Его брови нахмурились, а глаза с полным пониманием, что к чему, смотрели на меня.
– Я просто проголодалась, – ответила я и улыбнулась.
– Даже сейчас ты взяла пиццу, – сказал Коул своей сестре.
Она ехидно улыбнулась.
– Ни за что не променяю итальянскую пиццу на какой-то там фастфуд.
Челси все больше и больше начинает мне нравиться! Никогда нельзя судить человек только по его статусу и внешнему виду. За этим скрывается совсем другое. Только не в случае с Коулом.
Мы приступили к поеданию. Я лишь с маленьким желанием начала есть. За все то время, что я сражалась с анорексией, я напрочь отбила свой аппетит. Его просто-напросто нет. Он появляется лишь тогда, когда из-за журчания в желудке мне становится плохо. Но я не привыкла показывать то, что находится внутри меня. Бабушка и дедушка меня многому научили. В какой-то степени я даже рада, что воспитывали меня именно они, а не мама, у которой частенько в голове дует ветер или парочка красивых и богатых мужчин.
– Ты ешь, как свинья, – сказал Коул, смотря на меня и сидя напротив меня.
К слову, все замолчали. По коже пошли мурашки, потому что я никак не ожидала услышать таких слов от него.
– Что прости? – переспросила я, словно не услышала.
– У тебя на щеке и в уголках рта паста и кусочки теста, – ответил он.
Мои глаза резко скакнули на лоб и вернулись обратно.
– У тебя, что вместо глаз увеличенные стекла стоят? – спросила я. – Я в твоей помощи не нуждалась.
– Ну как хочешь, – пожал он плечами, кинув на поднос салфетку. – Правда ты могла бы ходить потом так по улице и привлекать к себе внимание, выслушивать…
– Достаточно. Я могла бы спокойно вытереться салфеткой, как это делают культурные люди после приема пищи.
– Да? А я думал, что у дочери директрисы должны быть рядом няньки.
Я посмотрела на него оскорбленным взглядом.
– Коул, ты перегибаешь палку, – вступилась за меня Челси.
Обстановка, мягко говоря, накалилась. На лице Коула заходили желваки. Понятно было, что ему неприятно находится со мной в компании. По всей видимости мы с Челси помешали им, когда сели за стол.
