Kitabı oku: «Стань моей Амаль», sayfa 4

Глава 8

Джалиль сидел в небольшом ресторанчике, куда привёл одного иностранца. Отец поручил ему встретить будущего партнёра для подписания окончательного договора. Японец прилетел сегодня утром. Встретив мужчину в аэропорту, Джалиль повёл его на обед.

Сейчас они сидели в одной из ВИП-кабинок и беседовали. Джалиль выбрал из меню самые вкусные блюда, которые гостю очень понравились.

– Мы очень рады, что вы рассматриваете возможность сотрудничества с нами, Ямада Сан, – сказал Джалиль, улыбнувшись.

– Моя фирма всегда готова получить прибыль, господин Эйрани. Я наслышан об Аль Кей Корпорейшн. Вы работаете во многих сферах деятельности и зарекомендовали себя как порядочного партнёра. Я рассмотрел ваше предложение и приехал обговорить некоторые детали, а также уточнить обстановку в вашей стране. Я слышал, что Америка опять пыталась на вас надавить. Они считают, что в вашей стране отсутствует демократия и вроде что-то ещё предъявляют.

– У нас в стране всегда стабильная обстановка, Ямада Сан. Америка пытается сучить лапами и навязать всем подряд свою мифическую демократию. На самом деле они не делают лучше для людей, а из всего извлекают свою выгоду. Альхайхор относительно закрытая страна. Как вы уже поняли, вглубь страны не так просто попасть. К тому же, окружённые с четырёх сторон океаном, мы не предоставляем военной опасности ни для какой страны мира. Альхайхор никогда не воевал.

– Но, тем не менее, у вас есть Армия.

– Да, это люди, которые работают по контракту, в основном – береговая охрана. Её может видеть любой турист. Остальное я не могу разглашать, простите.

– Я понимаю. А как же чиновники, неужели их не пытались подкупить? Доллар имеет вес в мире.

– Может быть, но не у нас, – Джалиль сделал глоток чая, – У нас, как вы знаете, своя валюта. И скажу вам честно, как будущему партнёру. В Альхайхоре очень строгие законы. Никто не станет их нарушать. У нас пара судов на всю страну и одна пустующая тюрьма.

– Я удивлён, господин Джалиль. Ценю вашу открытость. Это приятно и говорит о том, что у нас будет исключительно тесное и взаимовыгодное сотрудничество. Но полицейские тогда зачем?

– На дорогах случаются аварии. К тому же курортная зона. Иногда туристы доставляют много проблем. Наш остров сравним по территории с Францией и Германией вместе взятыми. Мы здесь производим всё сами. Тёплый климат позволяет сажать фрукты и овощи круглый год. Наша страна ведёт закупки только по электронике и медицинскому оборудованию. Закупаем некоторые лекарства и оборудование для фабрик. Кое-кто недоволен таким положением вещей.

– Америка не может поставлять вам куриные окорочка, – неожиданно хохотнул Ямада.

– Примерно так. У нас достаточно своих заводов и фабрик, а значит, работа есть для всех.

– Тогда ответьте на последний вопрос. Неужели люди всем довольны? Строгими законами, например.

– Наша вера и наши законы появились не вчера. Это тысячелетиями установленные правила, и они не меняются ни под каким давлением извне. Люди не просто привыкли так жить – они не знают другой жизни. Они не пьют и не курят не потому, что это вредно, а потому, что это запрещено Всевышним. Да и не ввозят сюда эту гадость.

– Честно говоря, опасался поначалу. Вы – закрытая страна и не любите о себе распространяться. Не знал, что от вас ожидать. Теперь мы смело можем обсудить детали поставки вам электроники и заключить договор.

– Спасибо за доверие, Ямада Сан. Мы подготовим всё к завтрашнему утру. Теперь позвольте вас отвезти в гостиницу.

– С удовольствием, покажите город по дороге. Хочу оставить снимки на память.

В это время в России Аля шла на учёбу. Семнадцатое ноября – Международный день студентов. Аля с подругами встали вместе со всеми на торжественную линейку, которую решили устроить в институте. Директор и завуч выступили с небольшой поздравительной речью, а потом отпустили всех.

– Алька, у меня такая новость! Приехал мой двоюродный брат, он перевёлся в наш мед! Кстати, у него нет девушки, и я хочу вас познакомить, – шепнула Катя на ухо.

– Рыжик, обязательно сейчас это обсуждать? – шикнула Котова.

– Ладно, поговорим после школы, – улыбнулась подруга.

После учёбы некоторые однокурсники собрались идти в кафе, отметить праздник. Аля пошла только из солидарности. На самом деле хотелось закрыться дома и никого не видеть. В душе появилась какая-то неясная тревога. Возможно, она получит очередной подарок от незнакомца. Её пугал сей факт. Сегодня он дарит красивые безделушки, а завтра кто знает, что стукнет в голову этому сумасшедшему.

Катя взяла её за руку и отвела от основной группы ребят.

– Ну, о чём ты задумалась, Алька? Я тебе такой классный вариант предлагаю. Вадька, знаешь, какой? Он честный, добрый, скромный. Красивый, между прочим.

– Кать, давай договоримся так. Никаких парней, пока я не встречусь с тем таинственным поклонником. Вот если он мне не понравится, тогда да.

– Ты всё-таки решила его дождаться? – округлила глаза подруга, – Я же говорила, он может оказаться американским жирным дядей с тройным подбородком, лысиной на башке и пальцами-сосисками, – возмутилась Катя.

– О, ну прям фильм ужасов какой-то, – фыркнула Аля. – За учёбой время пролетит быстро. И давай ты больше не будешь меня никому сватать.

– Ок, подружка, только не пожалей потом, – фыркнула Катя и пошла вперёд.

Вечером Аля с мамой пили чай на кухне. Кто-то позвонил в дверь.

– Марина, наверное. Обещала заскочить ненадолго, – сказала мама.

У Али даже руки затряслись.

– Мам, давай я сама, – ринулась к дверям.

Аля открыла двери. За порогом стоял курьер.

– Здравствуйте. Алевтина Юрьевна?

– Да.

– Распишитесь в получении.

Аля чиркнула подпись и приняла маленький бумажный пакетик. Когда она развернулась, чтобы зайти домой, то обомлела. За спиной стояла мама.

– С каких это пор тебе курьеры подарки приносят? – спросила строго мать, уперев руки в бока.

– Мам, ты не волнуйся. Ты же сама мне дала денег на подарок ко дню студента. Вот я и купила кое-что через интернет-магазин, – сумела выкрутиться Аля, а про себя подумала: «Хоть бы там не было ничего дорогого».

– Ну, пойдём глянем, на что ты потратила эти деньги, любопытно же, – улыбнулась мама.

Они снова зашли на кухню, а Аля достала из пакета продолговатую коробочку. На ней было написано: «Самой обаятельной и привлекательной». Внутри оказалась ручка, возможно не дешёвая, но к счастью мама в этом не разбиралась.

– Ты прекрасна, – прочитала мать надпись на ручке. – О, как ты себя, оказывается, любишь. Не знала, – хохотнула она, гладя Алю по голове.

– Я пойду, мам, ладно? Хочу в интернете немного посидеть, – промямлила Аля.

– Хорошо, а вот и Маринка, – сказала мама, услышав звонок в дверь.

Мама с подругой расположились на кухне. Аля срочно стала переводить текст письма. Она торопилась. Мама ни в коем случае не должна была это увидеть. К счастью, пришла Катя, чтобы взять конспект. Она, видите ли, не записала.

– Поленилась, так и скажи. Хотя ты пришла кстати. Смотри.

Девушка показала ручку.

– Крутяк, я видела такие в одном магазине. Между прочим, четыре штуки стоит! – воскликнула Катя.

– Тише ты. Я сказала матери, что заказала по интернету на те пятьсот рублей, что она подарила. Присаживайся. Переводи быстрее, – Котова сунула лист прямо под нос подруге. – Только шёпотом говори.

Девчонки уселись на диване бок о бок, и Алино сердце забилось раненой птицей с первых слов.

«Здравствуй, моя девочка. Именно моя, потому что я не хочу, чтобы было по-другому. Ещё до того, как я в первый раз увидел твоё фото. Я знал, что ты появишься внезапно в моей жизни. Однажды войдёшь в неё. Ждал того времени, когда я увижу, что ты на самом деле существуешь. Кто знает, возможно, мы жили когда-то давно вместе. Возможно, ты была звездой, а я загаданным желанием. Ты всегда была, ты рождена для меня. Мы друг другу предначертаны судьбой. Когда по ночам пустота душила моё сердце, я не спал и стоял у окна, включив радио. Я искал тебя на улицах, в песнях о любви. Но ты пряталась от меня далеко в России. Не говори мне, молю, что уйдёшь от меня, свет очей моих. Ведь ты не знаешь, что я без тебя угасаю и почти не живу. Без тебя не будет ничего, я просто не смогу дышать. Скажи мне всё, что желает твоё сердце, и я всё тебе дам. Но не говори мне, что будешь вдали от меня. Ведь теперь ты знаешь, как сильно я тебя люблю. С днём студента, моя девочка», – перевела Катя.

– А, теперь понятно, почему ты его бросать не хочешь. Влюбилась в эти письма, глупая. Запомни раз и навсегда: на заборе тоже пишут, но не всегда правду, – произнесла подруга.

– И вовсе я не влюбилась. Меня наоборот пугает такая любовь. В итоге этот чел окажется страшным ревнивцем. Как ты думаешь, оно мне надо? Мою двоюродную сестру, знаешь, как муж любит? До синяков по всему телу. Ревнует её к каждому столбу, а она терпит.

Глава 9

Джалиль быстрой походкой зашёл в дом. Он несколько недель провёл в Греции, в одном из филиалов корпорации, а сейчас был рад вернуться домой. Не заходя к себе, мужчина постучал в кабинет отца.

– Джалиль, сынок, приветствую тебя дома, – Гамаль встал из-за стола и, подойдя, обнял сына.

– Доброго времени, отец. Как чувствует себя матушка? – спросил он взволнованно.

– Хвала Всевышнему, ей намного лучше. Завтра её выписывают из клиники.

– Я хочу поехать с тобой забирать матушку. Соскучился по ней, – Джалиль присел на диване.

– Поехали. Не думаю, что твоё присутствие в офисе необходимо завтра, – Гамаль опустился рядом, – Алим прекрасно справляется. Хотя сейчас ему бы не мешало чуть больше времени проводить с беременной женой. А когда мне ждать от тебя внуков, сынок? – улыбнулся мужчина.

– Ещё не пришло время для этого разговора, отец. Ты обещал подождать, – спокойно ответил Джалиль.

– Я боюсь за тебя, сынок. Помнишь свою поездку в Москву? После неё ты приехал как будто бы у тебя за спиной выросли крылья. Не летай высоко, сынок, ибо чем ближе небо, тем больнее падать. Я никогда не приму в дом иноверку. Не упрямься, позволь подыскать тебе пару, – ласково проговорил Гамаль.

– Обещаю, что подумаю над твоими словами, отец. Но скажи, как не лететь к небу, когда в сердце живёт любовь? Скажи, как жить, когда сердце замедляет свой бег без неё? Скажи, как вырвать из души ту, что стала твоим солнцем на пути к счастью?

– Ох, сынок, вот этого я и боялся, – удручённо сказал отец. – Иногда Всевышний нам посылает такие испытания, которые не каждый в силах вынести, но не нам, грешным, его судить. Я даю тебе ещё полгода Джалиль, а потом мы поговорим.

– Спасибо, отец. Не забудь, что я завтра еду с тобой, – Джалиль поднялся.

– Хорошего отдыха с дороги. Увидимся за завтраком, – Гамаль проводил сына грустным взглядом.

Гамаль знал, что такое любовь. После свадьбы им с Маликой посчастливилось полюбить друг друга. Он понимал сына, но не мог допустить свадьбу с иноверкой.

«В других странах всё по-другому. Можно встречаться с кем хочешь, спать с кем хочешь. Полгода прошло с поездки сына в Россию. Возможно, эта девушка давно переспала с мужчиной да не с одним. Я не могу согласиться на это. Тень её позора ляжет на внуков. Ах, что же мне с тобой делать, сынок?»

Гамаль встал, поправил свободную рубаху из тонкого льна. Он подошёл к окну. Вдали виднелись круглые башни храма.

«Всевышний, прошу тебя, вырви с корнем эту любовь из сердца моего Джалиля. Я люблю своих сыновей больше жизни. И переживаю за них больше, чем за себя. Молю, вдохни разум в душу его, а я обещаю следовать по пути твоему до конца своих дней», – Гамаль поцеловал серебряную звезду, висящую на груди, и пошёл в свою спальню отдыхать.

★★★

Джабира слышала, что приехал Джалиль. Ей хотелось выйти к нему, но она не посмела. Муж не потерпит столь явного интереса к своему брату. Всё время, что Джабира жила в этом доме, ей приходилось украдкой смотреть на предмет своего обожания. Она не смела с ним разговаривать, но мечтала отомстить.

Джалиль её отверг, сказав, что помолвлен. Прошло полтора года, а свадьба так и не состоялась. Да и о невесте не упоминали ни разу, как будто её вовсе не существует. Не сразу, но девушка поняла, что это обман.

«Как он мог меня отвергнуть?! Ради кого?! Рано или поздно я узнаю и добьюсь, чтобы ей выжгли клеймо на лбу. Если ты не достался мне, Джалиль, то больше ты не достанешься никому!» – злобно подумала Джабира.

Сцепив ладони в кулаки, Джабира погладила большой живот. Она не хотела рожать так рано, просила подождать. Алим был непреклонен, ему срочно понадобился наследник. Для этого пришлось каждую ночь терпеть ласки мужа, представляя на его месте другого. Если бы Алим об этом узнал, то ей пришлось бы туго. Но Джабира ловко хранила свой секрет, имитируя страсть. Муж, к счастью, не умел читать мысли.

Нужно спуститься вниз, выпить стакан молока, чтобы успокоиться. Она подошла к зеркалу, поправила платок на голове. Хоть Джалиль и Гамаль считались теперь роднёй, но даже при них нельзя было ходить с непокрытой головой. Единственное, что разрешалось – не закрывать дома лицо.

Чёрные, как смоль, блестящие пряди спрятались под платком. Миндалевидные глаза с почти чёрной радужкой сверкнули, а хитрая улыбка озарила лицо.

«Я краше любой твоей девки, Джалиль. Зря ты от меня отказался».

Внизу послышались голоса. Стараясь не шуршать длинным платьем, Джабира на цыпочках подошла к лестнице.

– Алим, сынок, как хорошо, что ты пришёл. Мне нужно поговорить с тобой. Меня беспокоит твой брат, – сказал вышедший из кабинета свёкр.

– С ним всё в порядке? Он уже вернулся? – заволновался Алим.

– Да, с этим всё в порядке, долетел благополучно. Просто Джалиль влюбился в иноверку в Москве. Я против такого брака и хочу, чтобы ты тоже знал об этом.

Последние фразы были сказаны приглушённым голосом, но Джабира услышала, потому что мужчины поднимались по лестнице. Она сделала вид, что только что вышла из комнаты и, гордо вскинув голову, пошла навстречу мужчинам.

– Доброго времени, – притворно потупила взор.

– Доброго, дочка. Как мой драгоценный внук?

– Пинается, – ответила Джабира вежливо.

– Иди, а мы с Алимом поговорим.

Как только мужчины скрылись из виду, Джабира забежала на кухню и от злости топнула ногой.

«На шлюху?! Он променял меня на шлюху?! Чем эта шваль лучше меня? Я выходила замуж чистой, как горная вода! А у них многие женщины творят, что хотят! Ненавижу тебя, Джалиль Эйрани!» – схватив со стола пустой бокал, Джабира кинула его в стену.

Осколки разлетелись по полу мелкой крошкой.

★★★

Аля стояла перед учителем и комкала край белой блузки в руках. Светлана Владимировна, дама средних лет, смотрела строго, но все знали, что на самом деле она очень добрая.

– И вот что мне с тобой делать, Котова? Ну, поставлю удовлетворительно в зачётке, что ты не заслужила, кстати. А дальше что? Думаешь, я не знаю, что сложные задания за тебя Катя Маркова делает? – женщина поправила очки на носу.

– Светланочка Владимировна, ну не даются мне иностранные языки, – сказала Аля виновато.

– Ладно, иди. Скажи Марковой: пусть позанимается с тобой. И никому ни слова, – улыбнулась учительница, поставив подпись в зачётке.

– Спасибо, Светлана Владимировна, она занимается со мной, правда, – Аля поспешила уйти.

На улице ждали подружки. Катя взволнованно смотрела на дверь института, а Валерия пинала туфлями опавшие листья. Аля подбежала к ним, на ходу застёгивала куртку.

– Что там англичанка? – сморщила носик Катя.

– Ругалась, но зачёт поставила. Просила тебя позаниматься со мной.

– Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой. А я дедушку не бил, а я дедушку любил, – пропел проходящий мимо парень.

– Оу, Першин, тебе язык вырвать? – Катя ударила его сумкой.

– Ты мне определённо нравишься, рыжая, – засмеялся парень, удаляясь.

– Урод! Девочки, ну почему эти веснушки никуда не исчезают? Мама сказала, что с возрастом их станет почти не видно, – хныкнула Катя.

– Ага, а ты у нас дама в возрасте, – засмеялась Валерия.

– Девочки, идём ко мне пить чай. Я вчера пирожков напекла, – Аля пошла вперёд.

Катя запрыгнула на неё сзади, обнимая.

– Вот за что я тебя люблю, Алька! Умеешь же ты вкусно пожрать приготовить.

– Фу, Рыжик, выбрось из лексикона слово «жрать», оно мне не нравится, – возмутилась Котова.

– Ой, прям цаца! – воскликнула Катя, обняв одной рукой Алю, а другой Валерию.

– Девки, я вот что думаю, может нам вместе в кулинарный колледж перевестись? – произнесла Валерия.

– Валерка, даже шутить так не смей! Я и сковородка такие же далёкие предметы, как луна и солнце, – Катя потрепала подругу по короткой стрижке, – Кстати, тебе не очень идёт твой каштановый цвет. Может, мы тебя в блондиночку перекрасим, а? А что, я даже готова краску за свой счёт купить.

– Иди ты, на себе эксперименты ставь, – нахмурилась Валерия.

Истомина шла в обнимку с подругами по широкому тротуару и совсем не расстраивалась, что вечером снова придётся стучать на Алю. Да, вроде как привыкла к девчонкам, но деньги всё же были важнее.

«Глупец тот, кто написал «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Если у тебя есть много бабла, то и люди вокруг крутиться будут. А ты будешь выбирать, этого хочу, этого не хочу. Люди станут пешками в твоих руках», – подумала Валерия.

Девушка понимала, что сейчас она сама пешка в руках Алькиного папаши. Ну ничего, придёт время, и всё будет по-другому. Она должна добиться успеха. А пока, пусть те тысячи, что она уже сумела скопить, будут стартовым капиталом.

Валерия посмотрела на подруг. С рыжей они почти одного роста – метр шестьдесят пять, а вот Аля маленькая – метр с кепкой.

«В кого она такая? Папаша вроде высокий, мать тоже. Вся её красота в длинной густой косе. А так, не на что и глянуть больше. Вместо титек – дульки, даже подержаться не за что. Эх, чего мужики в ней находят».

Валерия не понимала, что немалому числу мужчин как раз и нравятся такие миниатюрные куколки, а не девки с пятым размером груди и такими же искусственно накачанными губами. Аля была похожа на фарфоровую статуэтку с тонкой талией и округлыми бёдрами.

– Валерка, ты о чем там задумалась? Проснись и пой, солнце моё, нам дорогу переходить, – вывела из размышлений Катя.

Когда пришли домой, подруги занялись на кухне приготовлением чая. Аля пошла переодеваться в домашнее. Сняв блузку, она прикоснулась к подвеске, висящей между грудей. Два сердечка: одно больше, а другое – поменьше. Она и сама удивлялась, что всё-таки надела эту цепочку, затем стала носить под одеждой, не снимая.

«Он написал, что его сердце будет биться, пока он меня любит. А любит ли? Вообще-то такие дорогие подарки в шутку не дарят. Катя сказала, что он может оказаться лысым толстым папиком. Нет, даже думать не хочу. Я не буду спать с мужиком за деньги. Если что, верну этот подарок назад», – подумала Аля нервно.

Неожиданно в глазах стал меркнуть свет, сердце пропустило несколько ударов, а потом понеслось вприпрыжку. Несмотря на то, что она была раздета, стало душно. Аля тяжело осела на кровать.

– Алька, тебе плохо?! – закричала вошедшая Валерия. – Кать, воды, быстрее.

Аля стала жадно пить воду, когда Катя её принесла.

– Что-то нехорошо стало, девоньки. Наверняка месячные вот-вот придут. Всё, не суетитесь вокруг меня. Пойдёмте чай пить, я в порядке.

А в это самое время на другом конце света по дороге ехал тяжёлый грузовик. Водитель, беспечно насвистывая мелодию, повысил скорость до максимально разрешённой. Вдруг, машину стало заносить на встречную полосу, и мужчина с ужасом понял, что отказали тормоза.

– Помилуй, Всевышний! – заорал он, пытаясь уйти от столкновения с дорогой легковой машиной.

Через пару секунд раздался скрежет металла, руль врезался в грудь, и свет в глазах потух навсегда. Приехавшие на вызов полицейские обнаружили в дорогом авто три окровавленных тела: женщину и двоих мужчин. Мужчина в грузовике был мёртв.

Глава 10

Алим сидел в комнате ожидания, которая была недалеко от широких дверей с надписью «операционная». Прошло уже много времени, он и сам не понял сколько, ибо оно тянулось непереносимо медленно. В комнате стояли два кресла, журнальный столик и диван. Также висел телевизор, но и он не отвлекал от скорбных мыслей. Алим не выключил его только потому, что тот создавал эффект присутствия ещё кого-то. Так было легче. Начались вечерние новости, и первым делом диктор объявил:

– По сообщению правоохранительных органов: сегодня, около шестнадцати часов, на трассе «А-пять», ведущей в пригород Барясхора, на своём автомобиле разбился один из самых богатых и влиятельных предпринимателей страны, владелец Аль Кей Корпорэйшн, Гамаль Эйрани. С ним вместе погибла его жена Малика Эйрани. Один из наследников, Джалиль Эйрани, находится в клинике Барясхора в критическом состоянии».

Алим со стоном прикрыл глаза.

«Всевышний, молю тебя, не наказывай меня ещё больше, оставь жизнь моему брату. Я уже потерял родителей, так не забирай ещё и его. Да, я знаю, он оступился и полюбил девушку другой веры, но он ещё так молод. Даруй ему шанс покаяться перед тобой и всё исправить».

Раздался звонок телефона. Алим принял вызов и услышал голос Наби, своего помощника.

– Я всё сделал, как вы просили, господин Алим.

– Спасибо, Наби. Завтра скорбный день, и придут все, кто был знаком с отцом. Разумеется, тебя и помощника отца мы тоже ждём. Увидимся на церемонии прощания.

Алим отключился, встал и подошёл к окну. Небо сделалось серым, на улице начало темнеть.

«Неужели так поздно?» – мужчина посмотрел на часы. – «Уже десять вечера?! Что они там такое делают? Операция длится уже столько часов».

– Господин Эйрани, – позвал кто-то.

Алим повернулся. На пороге стоял доктор в белых брюках и рубахе.

– Как всё прошло, уважаемый Сабир? – спросил Алим с надеждой.

– Мы сделали всё, что в наших силах. Остановили внутреннее кровотечение и скрепили позвоночник специальной конструкцией. У вашего брата компрессионный оскольчатый перелом. Нам пришлось доставать несколько осколков из костного мозга. Если ваш брат выживет, то я не смогу поручиться, что он будет ходить. Пока он находится в коме. Состояние тяжёлое, но стабильное. Будем уповать на Всевышнего, уважаемый Алим.

– Спасибо, доктор, вы вселили в меня надежду.

– Надежда есть всегда, уважаемый Алим. Поезжайте домой. Вам необходимо отдохнуть, ведь у вас завтра скорбный день. Сочувствую вашему горю.

– Спасибо, уважаемый Сабир. Вы правы, я приеду завтра вечером.

★★★

Джабира нервно ходила по комнате. Да, она хотела отомстить, но только так, чтобы видеть, как ненавистный Джалиль страдает. Смерти она ему вовсе не желала. Никому не хотела такой участи. Подлая натура всё равно дала о себе знать. В душе красавицы просыпалось ликование, что хоть ей ещё восемнадцать лет, но теперь она старшая женщина в доме. Теперь она не обязана подчиняться никому, кроме мужа. Джабира даже не предполагала, что если Алим признался ей в любви, то из него не получится вить верёвки, как это делала мать с отцом.

Девушка разгладила подол чёрного льняного платья в пол. К платью прилагался такой же платок, но она его не надела. Зачем? Всё равно других мужчин, кроме мужа, в доме нет. Ей не по душе этот скорбный наряд, но что поделать, его придётся носить два дня. Считалось, что в день смерти душа прощается с родственниками и друзьями. На второй день живые прощаются с умершими. На третий день душа прощается с землёй и возносится к небесам.

Женщины не ходили здесь в чёрных нарядах. Для особо набожных были серые платья, больше похожие на балахоны. А в остальном одежда была спокойных тонов: светло-голубой, нежно розовый, коричневый. Ничего яркого не допускалось, особенно так называемых кислотных оттенков. Ни мужчина, ни женщина не должны привлекать к себе пристального внимания.

Джабира иногда завидовала иностранкам. Они могли одеваться ярко, броско и не носить в жару платья, укрывающие их от горла до пят. Она закрыла глаза, представляя, как бы выглядела в ярко-красном платье без рукавов, и улыбнулась. Однажды она видела такое на одной туристке, когда ездила на курорт.

– Джабира! Ты в каких облаках витаешь? Смотри, как бы я тебя не приземлил больно на эту грешную землю! – послышался грозный рык мужа.

– Прости, я задумалась, – потупила взор девушка.

– Задумалась?! У нас в доме настали скорбные дни, а ты стоишь и улыбаешься!

– Прости, Алим. Я просто вспомнила, как ласково матушка Малика в первый раз принимала меня в этом доме. Как ухаживала, ведь я ношу её внука. Это очень светлые воспоминания, – по щеке поползла слеза.

Джабира подошла и обняла мужа.

– Прости, я никак не могу поверить, что их уже нет. Как Джалиль? – всхлипнула она притворно.

– Он в коме. Доктор говорит, что нужно надеяться.

– Я буду за него молиться Всевышнему, – снова пустила слезу, а про себя добавила: «Конечно буду, ведь я ему ещё не отомстила».

Алим поверил ей. Он и не предполагал, что на самом деле жена может не скорбеть о смерти свёкра и свекрови.

– Ладно, пойду отдыхать, – тяжело вздохнул муж, отстраняясь.

★★★

Все, кто мог приехать в этот скорбный день, были здесь. Даже партнёр по бизнесу Николаус Димитракис успел прилететь из Греции.

– Алим, приветствую тебя. Крепись, сынок, – он обнял, похлопывая по спине.

– Приветствую, уважаемый Николаус, – ответил Алим.

Мужчина отстранился. В его глазах светилась неподдельная печаль. Он пригладил седые волосы и спросил:

– Как там Джалиль? Я всё не могу поверить, ведь ещё пару дней назад мы с ним пили чай на веранде моего дома.

– Он в коме. Вечером я поеду навестить его.

– Хорошо, буду ждать новостей. Джалиль должен был отдать на согласование новый контракт. Останусь на пару дней, чтобы обсудить детали.

– Завтра мы всё обсудим, Николаус, не переживайте. Пора начинать церемонию, кажется, все собрались.

Алим прошёл вдоль большого зала, полностью отделанного чёрной плиткой. И встал на небольшом возвышении у гроба.

– Друзья, вы все знали моего отца и мою мать: кто больше, кто меньше. Но несомненно одно – все, кто пришли сюда, скорбят вместе со мной. Я благодарю вас за это. В моём доме вас всех ждёт поминальный стол, а пока давайте с ними простимся, как и положено, – провозгласил мужчина.

Все встали в цепочку и по очереди подходили к гробу. Он был один на двоих, и Гамаль с Маликой лежали в нём рядом. Рука мужчины покоилась на ладони жены. Они жили рука об руку и будут сожжены так же.

Люди подходили, каждый говорил негромко тёплые слова и выходил на улицу. Наконец, настала пора иностранного гостя.

– Гамаль, ты знаешь, что был для меня не просто партнёром – ты был другом. Мне будет не хватать тебя, но я обещаю, что стану сотрудничать с твоим сыном. Малика, ты была светом в глазах Гамаля и поэтому, когда пришло его время, ушла вместе с ним. Я обещаю, что буду молиться за здоровье Джалиля, пусть даже мы и разной веры.

Николаус вышел, оставив Алима одного – именно он должен проститься последним и отправить родителей в последний крошечный путь.

– Отец, мама, моё сердце плачет. Моя душа рвётся на части. Но я должен быть сильным, чтобы поддержать Джалиля в трудный час. Обещаю, что позабочусь о нём, – сказал он и дал знак служителям храма.

Двое мужчин в чёрных балахонах закрыли гроб крышкой. Алим нажал на красную кнопку на стене. Открылась дверь печи, и заработал железный транспортёр.

Через некоторое время Алим поставил урну с прахом в соседнем помещении в специальную нишу. Затем закрыл её плитой с именами родителей.

Понурив голову, Алим вышел на улицу.

– Поехали, Джабира, – сказал жене, и та поспешила за ним.

Они отправились домой, а за ними – вереница машин. Здесь в основном были мужчины и всего несколько подруг матери. Алим знал, что они придут, поэтому приказал накрыть для них в отдельной комнате. Как только приехали, Джабира увела их туда.

Мужчины же расположились в столовой. На столе хватало всего и всем, разве что здесь не было вина. Всем наливали виноградный сок, кто-то попросил чай.

Через час люди стали разъезжаться. Николаус отправился в гостиницу, а Алим – в больницу.

★★★

Джалиль лежал на постели бледный, накрытый белым покрывалом, весь опутанный проводами. Противно пищала аппаратура, но она давала понять, что сердце больного бьётся. Алим стоял у него в ногах, когда зашёл доктор.

– Доброго времени, уважаемый Сабир.

– Доброго, господин Алим. Могу сказать, что пока всё идёт неплохо.

– А сколько будет длиться кома?

– Только Всевышний знает. Кто-то может очнуться через пару дней, а кто-то спит годами. Но для него пока так лучше. Спина немного заживёт, и ему не придётся терпеть сильные боли, – ответил доктор.

– Наверное, вы правы, я в медицине не силён.

– Вы можете посидеть рядом с ним. И ещё, побольше разговаривайте с ним, он это почувствует, – сказал доктор и ушёл.

Алим подвинул стул к кровати, сел рядом с больным. Он осторожно коснулся ладони брата и произнёс:

– Джалиль, настали скорбные дни в нашем доме. Ты ещё не знаешь, но сегодня я провёл церемонию в храме скорби. Я потерял обоих родителей, как и ты, брат. Но я не хочу потерять ещё и тебя. Моё сердце разрывается от горя. Моя душа полна черноты, не дай горю затопить мой разум окончательно. Вернись ко мне, брат, пожалуйста, молю тебя.

Джалиль не ответил и даже не пошевелился, только размеренное пищание аппаратуры давало понять, что он всё ещё жив.