Kitabı oku: «Прикосновения», sayfa 6
Он подошёл к приоткрытому окну и достал из кармана свой чёрный драконий портсигар. Юля наблюдала за ним с подозрением. Пока он переминал в руках сигару, продолжал излагать своё мнение, поглядывая на снежный пейзаж за окном:
– У них в отделении есть одна медсестричка… Можешь проверить, я дам тебе номер. Так вот они с ним… в ночное дежурство любят закрыться в каком-нибудь закутке… – Умолкнув он приступил к раскуриванию, после чего заговорил обрывками с сигарой во рту: – Она старше его лет на восемь и всё же… – Феликс повернулся к девушке. – Ладно предыдущую информацию я не смог ничем подтвердить, но эту… Эту доказать проще простого. Давай наберём ей? Могу подсказать, как выудить из неё признание.
– Я не верю ни единому твоему слову. – Юля смотрела на него исподлобья.
– Давай, давай наберём! Неси телефон, я продиктую номер. Ты позвонишь и всё выяснишь: какие отношения связывают их с Алёшей? Она развязана и болтлива, и вряд ли станет скрывать то, чем, можно сказать, гордится перед всем отделением.
– Я не стану этого делать.
– Ну тогда живи в неведении. А когда будешь навещать его на работе, не удивляйся сочувствующим взглядам медработников, которые будут шептаться за твоей спиной, так как они уже в курсе.
Феликс погрузился в задумчивый мир, начав с наслаждением пускать под потолок клубы дыма. Сигару он удерживал промеж кончиков пальцев, она повисала, направленная вниз, когда он складывал на груди руки.
Он был слишком убедителен и явно не врал. Знал все подробности, что медсестру зовут Марина и что характер у неё стервозный. Да и сам ординатор не против её ублажений, его вполне всё устраивает. И убрать медсестру не получится – у неё крепкие связи с руководством, да и Алексей из отделения не уйдёт – не просто было туда прорваться. Если Юля остановит свой выбор на Лёше, то ей придётся мириться с существованием Марины.
Порхающие бабочки уже не летали. Юля сидела в подавленном состоянии, ей хотелось послать обоих мужчин к чёрту. Лёша мысленно был занесён в чёрный список, а Феликс, пытавшийся её успокоить, получил в ответ обвинения, что он разрушил её жизнь. Демон выжидающе присел у противоположного края стола. Юля, опустив голову на руки, продолжала ругать всё мужское население.
– Понимаю… Я выгляжу чудовищем в твоих глазах… – говорил куда-то в сторону демон. – Но для того, чтобы людям жилось хорошо, приходится им делать больно. А представь, если бы у вас далеко зашло… Ты бы к нему прикипела, а потом и детей завели… И тут выясняется, чем твой благоверный занимается на работе… Как тебе такой вариант? – Он на неё уставился, выжидая ответа. Юля подняла голову. – Теперь ты понимаешь? Опухоль надо вырезать в самом начале, а не когда она разрослась, что ничем уже не исправить.
– Где ты пропадал всё это время? – отрешённо спросила она. – Ты говорил мне какая я особенная, а затем просто взял и исчез.
Он отвернулся, привалившись плечом к холодильнику, подумав ответил:
– Если бы я мог перебраться сюда насовсем, то давно бы это сделал. Но у моего хозяина, у того, кто вдохнул в моё бренное тело жизнь, есть дела в его мире, и он их там решает. Время течёт совершенно по-разному: для тебя прошла долгая мучительная неделя, а для меня один миг.
Всё показалось предельно ясным: Феликс её не бросал – он всего лишь отлучился по делам на один миг.
– У тебя не осталось ещё вина? – спросила она расстроенным голосом.
Юля не успела и глазом моргнуть, как на столе появились блюда, какие подают в самых дорогих ресторанах, в центре возвышалась бутылка вина – выглядела она старо, будто лежала в погребе сотни лет. Девушка расправила плечи и стала заворожено наблюдать, как он распечатывает бутылку. Рубашка на нём сегодня была другой – молочного цвета, жилет в том же стиле, но из другой, жаккардовой, ткани тёплых оттенков. Между указательным и средним пальцем левой руки он удерживал излюбленную сигару, правой рукой разливал, держа бутылку за узкую часть. Затем возбуждающе поднёс сигару к губам, втянулся, зажигая огонёк и одновременно следя за Юлей, которая не сводила с него глаз. Все его движения были изящными, но в то же время мужскими.
– Выпьем за то, чтобы тебя окружали только честные люди! – произнёс он тост.
После того, как на неё подействовало вино, она поймала себя на мысли, что жаждет мужской ласки, а Феликс в данный момент источал феромонов больше, чем когда-либо кто-то другой. Ей не терпелось выяснить: способен ли он во всём заменить Лёшу, раз взялся конкурировать с ним? Феликс будто прочёл её мысли. Глаза его горели каким-то внутренним светом, когда он поглядывал на неё.
– Вижу, ты хочешь о чём-то спросить, – подтолкнул он к теме.
– Твой предшественник… – нерешительно начала она. – Анжела рассказывала, что он не способен заменить мужчину. Он противно притирался к ней… Она говорила, что он холодный и неприятный. Она еле выдерживала его присутствие.
Феликс растянулся в улыбке. Как ни странно, но в нём угадывалось лёгкое смущение, выдаваемое румянцем. Он прокомментировал, обновляя бокалы:
– То предшественник! Видно более подходящего тела наш хозяин на тот момент не смог себе подыскать. Это не обо мне. Я горяч и страстен, я был и остаюсь мужчиной! Твоей Анжеле просто не повезло. – Он затушил сигару.
Девушка почувствовала, как в ней закипает кровь.
– Когда ты определишься… – произнёс Феликс, – с кем всё-таки ты хотела бы остаться, я отвезу тебя в тёплые далёкие страны… Мы будем наблюдать закат и слушать, как шелестят волны.
Кипение достигло высшей точки. Юля отставила бокал, затем потянулась к Феликсу – он схватил её за пояс и резко притянул к себе. Девушка поражалась, насколько он действительно реален: кожа его была горячей, руки сильными, от запаха мужского парфюма в смеси с хорошим табаком кружилась голова.
С шумным дыханием, предаваясь страсти, они достигли Юлиной спальни, приваливаясь спиной к стенам коридора в ходе перемещения. Зачем мне Лёша, думала она, когда у меня под боком такой мужчина… Даже из дома выходить не надо. И неважно, откуда он взялся, главное, кем является теперь: настоящим, живым и готовым исполнить любую её мечту.
Вслед за этим она подумала об Анжеле, к ней появилась жалость: если бы наставница знала, кого упустила… Анжела не догадалась предложить хозяину сменить старое тело на новое: горячее и страстное, такое, как у Феликса, крепкое, жилистое. Недогадливая Анжелка – потеряла всё.
Будильник, заведённый на семь утра, заставил Юлю проснуться благодаря повторам – было уже почти восемь. Она провела рукой по простыне возле себя, вскочила, поняв, что лежит одна. Затем откинула с лица спутанные волосы, глянула на часы и бросилась собираться.
Кухонный стол оказался пустым – ей пришлось махнуть на завтрак, так как не было времени его готовить. Надо попросить Феликса, чтобы он, пользуясь своими чудесными возможностями, сделал так, чтобы завтрак у неё появлялся каждое утро и был таким же превосходным.
Через час она нависла над очередным телом в похоронном бюро, и тут зазвонил мобильник. Юля двумя пальцами вытянула его из заднего кармана джинсов – то был звонок от Лёши. Начались колебания – сказать ему всё сразу, или перезвонить, заранее продумав речь?
Здравый рассудок предложил вначале выслушать, прежде, чем сжигать мосты. Лёша был в приподнятом настроении, поинтересовался, как ей спалось, сообщил, что родители на неё уже не сердятся – он им рассказал, будто его очернила какая-то сволочь, и девушка поэтому испугалась.
– Маме очень нравится твоя профессия… Она ей восхищается, говорит, что она достойная – делать людей красивыми. – Слушая Алексея Юля косилась на труп. – Родители снова хотят тебя пригласить, правда, ближайшие две недели у нас не совпадают выходные – много дежурств.
– Как поживает Марина? – не удержалась девушка. Она приготовилась всё выяснить прямо сейчас и больше не договариваться о встрече, чтобы родители понапрасну не планировали посиделки с Юлей в свой редкий совместный выходной.
Лёша не понял о ком она говорит, и Юлю это насторожило.
– Работает в вашем отделении, медсестра, ей лет так… скажем тридцать четыре.
– Да у нас одни тётки работают! Старше сорока. Может она из другого отделения? А кто такая?
Юноша говорил совершенно искренне, и девушка снова почувствовала себя дурой. Он перечислил чуть ли не весь состав своего небольшого коллектива, думая, что для неё это важно, допытывался – что за Марина, уж не она ли его постоянно компрометирует в Юлиных глазах, а та тем временем злилась на себя саму. Не стоило доверять тому, кто давно старается разлучить её с успешным молодым доктором, преследуя собственные цели.
Ну всё, хватит, сказала она себе, больше я не позволю демону себя дурачить, больше не поверю ни единому его слову, больше он не воспользуется моим телом… С ним покончено! Какой бы восхитительной не была эта ночь, но она была последней! Он чуть не разрушил её счастье!
– Наверно из другого отделения… – отвела она подозрения, закрывая тему. – Так… одна знакомая… – Парень не заметил подвоха и снова вернулся к разговору о следующей встрече.
Очередное свидание проходило в гостях – друзья Алексея пригласили к себе. Присутствующие девушки отнеслись к Юле заинтересованно, услышав, что она стилист. Наблюдая за Алексеем и отношением к нему друзей, она всё больше убеждалась – это тот, кто ей нужен, и никакие Феликсы больше не собьют её с верного пути. Юля влилась в компанию, будто всегда была одной из них. В прошлом, когда она жила в посёлке, такие городские парни и девушки, образованные и целеустремлённые, с хорошим воспитанием, казались ей чем-то недосягаемым, будто они с другой планеты. Её подруги, круглолицые сельчанки, хотя и были нескучными хохотушками, но поговорить с ними было не о чем, разве что о танцах, да о местных парнях.
В гостях они пробыли до полуночи, затем Алексей снова пытался её проводить, только возле своего подъезда Юля стала вести себя взволнованно, поглядывая на мрачные окна. На улице было холодно – девушка замёрзла в капроновых чулках, а Лёша её не отпускал.
– Давай хотя бы в подъезде постоим? – предложил он. Юля согласилась.
Они расположились возле первого окна, выходившего на козырёк подъезда. Девушка просила говорить шёпотом, так как соседи спят. Сначала они тихо болтали, но затем Лёша полез целоваться. Юлины волнения исчезли, она растворилась в объятьях, забыла обо всём… Но так было, пока она не увидела в отражении окна силуэт Феликса, стоящего за спиной.
Юля резко отпрянула от Лёши, обернулась, но за спиной никого не оказалось.
– Да что с тобой? – всерьёз забеспокоился Лёша. – Никого здесь нет, кроме нас!
Девушка начала поправлять на себе одежду и доставать из сумки ключи.
– Мне надо идти! Хозяйка будет ругаться, что бужу её по ночам.
Лёша недовольно наблюдал, как она, толком не попрощавшись, двинулась вверх по лестнице.
– Твоя хозяйка прямо монстр какой-то! Ей надо лечится! Могу похлопотать, чтобы её положили в нашу неврологию!
Но та лишь бросила на него мимолётный взгляд и исчезла за лестничным пролётом. Он слышал, как наверху позванивают ключи, затем провернулся замок и хлопнула дверь, оставив в подъезде идеальную тишину.
Юля прильнула спиной к двери, не включая света. Мир разделился надвое, её душа разрывалась надвое – она почувствовала себя замужней женщиной с романом на стороне. Дома её дожидался ревнивый муж, а у избранника, с которым она встречается украдкой, тоже кто-то есть… История походила на адюльтер.
Чего же она хочет? Бросить ревнивого мужа не так-то просто – он не отпускает, он не даёт ей развод, он контролирует каждый шаг. А что касается избранника – там тоже сплошные дебри. Их тянет друг к другу, но есть невидимые препятствия, постоянно возникающие на пути.
Снимая с себя одежду Юля пыталась представить где сейчас Лёша – едет домой, а может до сих пор стоит внизу в подъезде? Конечно он движется в сторону дома, должно быть едет в такси. В страх вгоняли вовсе не его побуждения к близости, а то, что ей постоянно мерещилось, будто за ними наблюдают…
С утра её ждало очередное тело, безмолвное и неподвижное. Живые клиентки хотя бы рассказывали о себе, делились рецептом, лайфхаком, да много чем… Они смеялись и сплетничали, шумно обсуждали свои похождения: расставания и новые знакомства, и другие, менее значимые, события… Но платили меньше, чем мертвецы.
Мёртвые клиенты молчали и ничего о себе не рассказывали – Юля ходила вокруг, делая грим, а сама тем временем сгорала от любопытства: что за печальная история могла произойти с этой, ещё достаточно молодой, брюнеткой с выразительными восточными чертами лица, почему она так рано умерла, чем вообще занималась? Иногда она ловила себя на внезапно вырвавшихся словах, обращённых к покойным: «Ещё подправлю вот здесь, и мы закончим…»
В телефоне высветился незнакомый номер. Юля прервала работу, ответила. Женщина с приятным голосом обратилась к ней по имени:
– Здравствуйте, Юля! Мне вас порекомендовали как очень хорошего визажиста. У вас не найдётся для меня возможности в воскресенье днём, часиков так до семнадцати?
Девушка достала из сумки блокнот, заглянула. В середине дня у неё уже было две записи, после чего время оставалось свободным.
– А где вы живёте?
– Видите ли Юленька… Ко мне ну никак нельзя, не хочу, чтобы муж узнал. А нельзя ли у вас?
Вспомнив про непрезентабельную обстановку своего жилища девушка замялась. Её волновал не Феликс, а пожелтевшие, кое-где ободранные котами, обои с большими старомодными вензелями, да многократно перекрашенные двери и деревянные полы со стёртой краской и с расстеленными на них полосатыми ковриками, которые Тамара Михайловна, выстирывая регулярно, превратила в тряпьё. От одной только мысли, что в эту квартиру войдёт представительная особа и разместится на ветхом гобеленовом стуле напротив допотопного трельяжа Юлю бросало в жар. Но клиентка настаивала:
– Я заплачу по двойному тарифу! У меня, знаете ли, такая пикантная ситуация: не хочу, чтобы меня попалил супруг, а мне надо в воскресный вечер быть во всеоружии.
– Ну хорошо, – дала согласие Юля и продиктовала адрес.
Раз сама настояла, то пусть не жалуется, рассудила девушка.
Всю неделю общение с Лёшей протекало в тёплой переписке, иногда им удавалось поговорить. Юноша с издёвкой отзывался о квартирной хозяйке, что была для него помехой на пути к более близким отношениям с девушкой, к которой он проникся чувством, и в то же время он не имел возможности пригласить её к себе, так как родители не одобрили бы «неофициальные» визиты Лёшиной подруги. В его собственной квартире шёл ремонт, она стояла с отколотой штукатуркой. И всё же парень не отчаивался, строя планы, предлагал ближайшие совместные выходные провести в загородном клубе, где он снимет домик с видом на озеро.
В воскресенье Юля готовилась к визиту новой клиентки. Насколько смогла придала квартире улучшенный вид: отволокла в бабкину комнату её многочисленные вещи, навешанные на крючки в прихожей, с комода убрала наваленный хлам. В дверь позвонили.
На пороге предстала миловидная особа чуть за пятьдесят. Сморщилась, войдя в квартиру, чего и следовало ожидать. Но ведь она сама настояла, и ей придётся гримироваться не в тех условиях, к которым, судя по ней, она привыкла, снова успокоила себя девушка.
Женщина сняла норковую шубу и шапку, оставшись в тёмном пуловере с высоким воротом, брезгливо повесила их на вешалку. У неё была короткая стрижка и постоянно улыбающиеся лисичкины глазки. Юля разместила её перед зеркалом на стуле со спинкой, заранее прикрутив специальную лампу. В кейсе «для живых» у неё было всё, даже больше. От палитры разбегались глаза.
Женщины мило беседовали в процессе, и дама, несмотря на тайны от мужа, вызвала у Юли приятное расположение.
– А это ваша квартира? – вертела клиентка головой.
– Нет, я снимаю комнату у хозяйки. Сейчас она в отъезде, а так она не разрешила бы водить людей. – Юля наносила основу на её лицо, обходя с разных сторон.
– Вы не местная? – продолжала допытываться клиентка.
– Я из области. Из Боровского.
– А-а… Жили, наверно, в частном доме…
– Угу.
– У ваших родителей, должно быть, и хозяйство имеется?
– Раньше держали… Но папа умер, маме нездоровится… Недавно ей пришлось уйти с работы. Хорошо хоть пенсию стала получать. Я предлагала выслать ей денег, но она категорически против. Говорит, что её берут гардеробщицей в больницу, правда, только до апреля.
– Да-а… Жизнь сложная штука… Вам, Юленька, надо срочно искать хорошую поддержку в виде мужа, пока вы молоды! – Девушка засмущалась, слегка краснея. Ей было приятно выражение заботы, поэтому она работая улыбалась. – Есть уже кто-нибудь на примете?
– Есть один парень.
– Вы ищите богатого! Зачем вам всякая шушера?.. Парень не бедный?
– Не бедный. Родители – солидные доктора. И сам перспективный.
– Во-от, правильно, таких и надо искать, а то потом всю жизнь придётся локти кусать!
За увлекательными разговорами время пролетело быстро. Процедура закончилась. Женщина встала и взглянула на себя ближе к зеркалу.
– Юленька, да у вас золотые руки! Такой макияж мне ещё никто не делал! Какая симметрия! Не придерёшься.
– Спасибо!
Женщина расплатилась и начала одеваться, продолжая нахваливать мастера.
– Вы настоящий профессионал своего дела! Я впервые не высказала ни одной претензии по поводу макияжа, к тому же сделанный мастером, который видит меня впервые и даже не знает моих вкусов. Но у меня есть иная претензия… – Женщина, застегнув шубу, накинула сумку на плечо. – Она касается встреч с моим сыном.
Юлю будто ошпарили кипятком. Она замерла, держа в руках корректоры, готовые вывалиться из рук.
– Вы, конечно, очень приятная девушка… И красивая. Но! Какое у моего Лёшеньки может быть с вами будущее? Он – наш единственный сын и нам, родителям, не безразлично его будущее.
Наконец, девушка обрела дар речи.
– Почему вы сразу не сказали, что вы – его мама?
Женщина деловито ухмыльнулась.
– Вы бы, Юленька, не были со мной настолько откровенны, не так ли? Пусть я поступила нехорошо, но то ради сына… Я услышала всё, что требовалось.
Юля положила содержимое рук на старый обветшалый комод, задумчиво озираясь по сторонам.
– Чаю хотите? – попыталась она проявить гостеприимство.
– Нет, спасибо, дорогая! В другой раз. И не обижайтесь на меня! Когда сами станете матерью, вы меня поймёте. Я вовсе не осуждаю, что вы ищете богатого и надёжного мужа, плечо и опору, вы всё правильно делаете, но-о… Я не хотела бы, чтобы им оказался мой сын.
– У вас обо мне сложилось неправильное мнение, я вовсе не гоняюсь за богачами. Для меня важнее другие качества.
– Я вас понимаю. Но сами посудите: вы – бесприданница, извините за резкость, ни квартиры, ни мебели… Живёте в какой-то, извините, холупе… Мама – гардеробщица… – Покачала она головой, делая паузу в нужном месте, как завзятый оратор. – Вы просто не пара моему сыну.
Такого позора Юля ещё не испытывала. Даже не потребовалась информация о ранней беременности и о работе в похоронном бюро – добавь и это сюда, Юлю бы смешали с наичернейшей неотмываемой грязью. Девушка и без того чувствовала себя полным ничтожеством – несостоявшаяся свекровь в этом очень постаралась. Женщина простилась, хлопнув дверью, оставив Юлю на грани самоубийства. Будь у девушки встреча с соперницей, там ещё можно было бы побороться, но после такого… Против матери не попрёшь.
– Какое лицемерие! – произнесла она, сползая на пол. – Боже мой, какое лицемерие! – Из неё фонтаном хлынули слёзы. – Феликс, ты был прав. Боже, как мне плохо… Как же мне сейчас плохо! – Она упала лицом в ладони.
Мир перевернулся, расставив всё по своим местам. Юля всегда удивлялась, как ей удалось отхватить такого приличного парня, и вот он итог. Приличный юноша ею увлёкся, а дальше?
Дальше пришла обычная действительность нашего существования, где все ищут выгоду, врываются в личное пространство окружающих людей, преследуя собственные цели под эгидой добра для близких, дальних, для людей всего мира. Родители знают, что нужно детям, бесцеремонно вмешиваясь в их жизнь.
Одна Юля не знала, чего хотела… Вытерев слёзы, она вдруг поняла, что всё-таки знает, чего хочет в данный момент – застрелиться.
В телефоне пришло сообщение. Юля дотянулась, открыла: Лёша прислал смайлик из двух сердец. Девушка отшвырнула гаджет, да так, что тот улетел к окну через открытый дверной проём.
– Феликс, помоги мне… Как же мне плохо… Как же мне сейчас нужна твоя помощь.
Провалявшись на кровати до позднего вечера и не реагируя на звонки, Юля всё-таки встала. Склонилась над умывальником, сполоснулась холодной водой – глаза у неё были красными, лицо опухшим. Она изучала себя в зеркале, потемневшем от времени, видавшем виды. За спиной показался Феликс. Девушка настороженно обернулась.
– О-о-о… Похоже ты тут совсем… погибла без меня. – Он двинулся в направлении кухни. – Давно тебе предлагал переехать в квартиру поприличнее, да тебя разве сдвинешь с места…
Юля пришла за ним. Он по обыкновению приоткрыл окно, достал сигару.
– Ты оказался прав, – приземлилась она на табурет, свесив впереди обмякшие руки.
– Я всегда прав. Ну что, убедилась? – Сигара зажалась в зубах, он начал подпаливать. – Сколько шишек тебе надо ещё набить, чтобы ты начала мне верить?
– Я не знаю, кому мне верить… – Юля откинулась на стену, прислонилась затылком, выставив вверх лицо. – Мне хочется спрятаться в норку, закопаться в ней, чтобы меня никто не нашёл. А по ночам… я хочу вылезать из неё и выть на луну…
Феликс молча курил, наблюдая за видом из окна.
– Даже, если бы я поверила тебе с самого начала, даже, если бы я сразу завязала с этим Лёшей… мне легче бы не стало. Моя жизнь была бы ещё скучнее. Ты появляешься, затем исчезаешь… Мне и без Лёши хотелось выть на луну. – Она закрыла лицо ладонями, воображая, будто спряталась в норке. – Он хотя бы… собирался свозить меня в загородный клуб… В домик с видом на озеро.
Взгляд Феликса переместился к ней.
– Домик с видом на озеро… – повторил он. – Это всё, на что он способен? Я могу тебя свозить в такие места, куда точно никто не свозит. – Юля убрала ладони, непонимающе на него уставилась, приподняла брови. – Зайди в свою комнату – ты найдёшь там во что переодеться.
Девушка встала и отправилась взглянуть – что там в комнате? На кровати лежало очаровательное лёгкое платье цвета «розовый кварц» в рисунок, с расстояния напоминающий мелкий горошек. Верхнее, платье было прозрачным, под ним внутреннее, более плотное. Рядом лежал браслет, подходящий по стилю и белая шляпа с огромными полями. Юля вышла в коридор, держа перед собою платье.
– Но оно летнее!
– Одевай, одевай! – сказал Феликс, закрывая окно.
Минут через десять она маскировала перед зеркалом следы своего горя. Покраснения глаз были успешно скрыты – Юля и не такое устраняла.
– Ну я готова! – повернулась она. Девушка в элегантной шляпе не вписывалась в обстановку квартиры с рухлядью, за окнами которой выла февральская вьюга.
– А теперь закрой глаза, – взял он её за руку. Юля закрыла.
Кожа внезапно ощутила тепло, в лицо подул южный ветер. Где-то над головой послышалось щебетание птиц. Юля приоткрыла глаза. Фокус с луной показался простейшим в сравнении с тем, что сейчас с ней происходило.
Впереди простиралась длинная аллея из толстоствольных деревьев с массивными широкими кронами, ведущая к замку, стоящему на возвышении. Замок был из тёмного камня, совершенно необычный, и Юля не помнила, чтобы видела подобный на фото о путешествиях – то было странно, такой замок смело можно отнести к чудесам света.
Обернувшись она увидела море, оно плескалось внизу, у подножия скал, на которых они сейчас стояли. Феликс как всегда выглядел круто. Он указал ей вперёд, чтобы они двинулись вверх по аллее.
– Как такое возможно? Где мы? В какой стране? Мы ведь сейчас в другой стране? Здесь же лето!
– Это – не другая страна… – невозмутимо ответил Феликс. – Это – другой мир.
Юля остановилась, пристально уставившись на него.
– Как… другой мир? – восторженная улыбка сползла с её лица.
– Мы сейчас в моём мире, – пояснил Феликс. – Вот здесь я нахожусь, когда надолго пропадаю… Там, на горе, моё жилище.
Чайки на минуту отвлекли внимание, пролетев совсем близко и усевшись на выступе скалы. Ветер затрепал платье, юбка чуть не взлетела, и Юля схватилась за бёдра, стараясь её прижать, затем одной рукой придержала шляпу. Волны ударили о скалы с шумным плеском, откатились, волоча за собой пену.
Теперь она поняла, что Феликс говорит серьёзно. Здесь всё было, как в нормальном мире, и в то же время казалось слишком идеальным: идеальная чистая растительность без единой сухой травинки и ветки, идеальное море – слишком бирюзовое, как на картинке… Замок был всё-таки дьявольским – из-за его размеров и величия.
Юля, следуя по аллее, не сводила с Феликса глаз – сейчас она думала о том, что, должно быть умерла и сама того не заметила… Наверно она с собою покончила, не перенеся душевных мук – результата подлости коварной дамы, затем позабыла об этом и вот переместилась в новый мир… Мама, когда узнает, сойдёт с ума от горя.
– Феликс, скажи мне… Я что… – она безотрывно смотрела ему в глаза, – умерла?
– Хорошего же ты мнения обо мне… По-твоему, я решил порадовать девушку и подарил ей смерть? – Она ждала дальнейших объяснений. – Я всего лишь хотел показать тебе место, где я живу. После чего ты благополучно вернёшься обратно… К своим мертвецам.
Кустарник, опоясывающий замок, весь был усыпан причудливыми цветами: сине-лиловыми ирисами с коричневыми листьями, увитыми в спираль – в нормальном мире таких не бывает. Мощёная дорога походила на античную керамику, в стыках между камней совсем отсутствовал мусор, будто дорогу беспрерывно омывали.
Они подошли к воротам замка, двери высотой в полтора этажа отворились. Дорога через двор привела к новым дверям, за ними начиналась сама жилая часть. Потолки были слишком высоки, пространство широким. Вся площадь стен была покрыта картинами в духе ренессанса, мебель, на вид тяжёлая, выполнена из поделочного камня, обрамлённого в металл с фактурной поверхностью.
Феликс тогда не врал – здесь было слишком много золота, оно сияло со всех сторон. Фигуры и маски, а также львиные головы, встречающиеся по пути, были из драгоценных материалов. В обеденной зале вокруг стола возвышались роскошные троны с подлокотниками в виде тех же львиных голов. Когда экскурсия по замку подошла к завершению, Феликс предложил ей присесть на один из тронов.
Двери с противоположной стороны настежь открылись. Друг за другом вышли одинаковые слуги с лицами, спрятанными под чёрными масками, несущие на золотых подносах блюда и стали в ряд. По команде хозяина они начали выставлять их на стол. У Юли разбегались глаза, всего было в изобилии.
– Зачем нам столько? – спросила она.
– Ну я же тогда не думал… – ответил он загадкой, – когда желал всего и побольше, что получу желаемое, стоило мне умереть. А теперь уже не избавиться от этого великолепия. Мне каждый день накрывают стол, как на пиру, вино льётся рекой, на меня сыплются со всех сторон драгоценные камни, шкафы забиты деньгами… Поначалу здесь отиралось великое множество красивых женщин, но я их всех разогнал…
Они приступили к трапезе. Юля чуть отпрянула, когда над её правым плечом склонился один из этих ужасных слуг, наполняя широкий золотой кубок с камнями, стоящий возле неё.
– Если бы я пожелал тогда… – разъяснял Феликс, – я имею ввиду при жизни, и помимо всяких дорогостоящих безделух и дворцов, захотел бы иметь рядом с собою… настоящую любовь. Но я всегда думал: зачем мне эти… слабости? Эта привязанность, всякие там чувства… – Он по ходу рассказа жестикулировал, вращая рукой. – Лучше, думал я, пусть каждый день будет новая женщина. И никаких страданий. Но я ошибся. Давай, за тебя! – поднял он кубок.
После того, как они испили вина, он продолжил:
– Но я ошибся. Духовное оказалось куда важнее физического.
Феликс взялся за кусок мяса, наколов его на длинную кручёную вилку, чем-то похожую на трезубец бога морей Нептуна, не переставая говорить:
– Одного не могу понять… – Он прервал своё занятие, мечтательно задумавшись. – Почему мне дали возможность исправить эту ошибку, хотя, казалось, уже поздно было метаться?.. За какие заслуги? – Он пожал плечами. – Хочу тебе дать совет: разберись в себе, пока не поздно, чтобы не получить впоследствии ненужное вместо нужного. …Или получишь маленькую земляную норку, в которой будешь просиживать вечность.
Слова Феликса подействовали на Юлю подобно удару молнии. Она представила слишком натурально своё будущее за чертой неизбежности. Какой бы она хотела видеть жизнь после смерти? Сама того не знала. Сколько их она проводила, смиренных и молчаливых, со сложенными руками в ожидательной позиции, готовящихся к неизвестному, но только один вернулся и рассказал что да как. Сидеть в норке целую вечность – это ужасно, больше она не позволит себе подобных высказываний.
– Пора смотреть закат! – глянул он на часы и вылез из-за стола.
Слуги куда-то исчезли. Он повёл её по круговой лестнице с попадающимися по пути высокими окнами без рам и стёкол, наконец остановился возле одного, вид с которого простирался прямо на морской горизонт – за ним садилось оранжевое солнце. Зрелище завораживало. Даже солнце было другим, словно они находились в другой галактике, где свои виды солнц. Вокруг погружающейся в море оранжевой звезды светился сиреневый ореол, которого у привычного солнца не бывает.
Ночь, проведённая в замке, дополнила ощущение рая. Постель была заправлена чем-то подобным бархату цвета кофе, ласкающему кожу. На полу лежал белый ковёр абстрактной формы с длинным стоячим ворсом, который сразу же восстанавливался после того, как на него наступали. С Феликсом невозможно было сравнить ни одного мужчину, с его домом невозможно было сравнить никакой другой, но ближе к рассвету, он объявил ей, что сейчас она закроет глаза и вновь окажется у себя дома – он выполнит своё обещание.
Из этого сказочного места согласился бы уйти разве что сумасшедший… Только однажды она совершила предательство в отношении своего ребёнка, дав согласие на предложение по выплате долгов. Если сейчас она соблазнится снова и откажется возвращаться назад, то загонит в гроб свою мать, у которой и так никого не осталось из близких.
Ощущение, полученное в результате перемещения обратно, напоминало рассказы людей, переживших клиническую смерть: возвращение в тело они восприняли в негативном формате, оно сопровождалось чувством холода и сырости.
В её квартире горел оставленный свет, но зимнее солнце ещё не взошло, и часы показывали половину седьмого. В память о путешествии осталось платье со всеми аксессуарами – она убрала их в шкаф.
