Kitabı oku: «Юмористические сказки», sayfa 3
Когда Вадику исполнилось семь лет, он пошел в школу. К тому времени все о нем всё знали и ждали с нетерпением в 1-ом «В» классе.
Учился мальчик замечательно. Можно сказать – гениально. Только каждый день на его голову продолжало падать яблоко, и происходило это в самые неудобные моменты. Например, в полной тишине посреди контрольной по математике – «Бац!», или во время урока физической культуры – «Бац!», или в столовой – «Бац!», и в тарелке Вадика плавало спелое яблочко, а суп из тарелки оказывался на школьной форме одноклассников.
Яблоко к тому времени сильно увеличилось в размере, а мама по-прежнему запрещала его кушать.
Когда Вадику исполнилось восемь лет, на его голову в придачу к яблоку стал падать красный помидор. «Бум-бум!». Мама даже подскочила, впервые услыхав двойной «Бум!». «Боже мой! Что же будет через тридцать лет?! Целая овощная фабрика!», – взвыла она.
Через некоторое время мама сильно заболела. Сначала она начала икать. Три дня она икала и икала. Никто не мог определить причину такого икания. Она всячески пыталась избавиться от недуга: глотала ведрами воду, стояла на голове, прыгала по всему дому, задерживала дыхание, уплетала арбузы, чихала, кашляла. Все было бесполезно. Когда мама выбилась из сил, то у нее заболели живот и зубы. Местный доктор похлопал маму по животу, по спине, попросил показать зеленый язык, всучил кучу таблеток и ушел. Ничего не помогало.
Прошло две недели, а мама продолжала болеть. Ко всему прочему ее лицо покрылось зелеными и синими точками, а волосы стали красными. Зрелище было впечатляющим.
Папа гладил маму по красным волосам и с нежной грустью шептал ей: «Ты мой любимый инопланетянин».
Однажды пришла Августина Прокофьевна. Она давно не видела Вадика и сильно по нему соскучилась. Когда воспитательница увидела разноцветную маму, то решилась раскрыть кое-какую тайну.
«Простите меня пожалуйста, – обратилась она к маме, – я должна признаться, что ослушалась вас».
И Августина Прокофьевна поведала, что с первого дня знакомства с Вадиком, вопреки указанию мамы, каждый день ела яблоки, которые падали мальчику на голову.
«Я вас уверяю, что эти яблоки волшебные. Я ни одного дня за все четыре года не болела и чувствовала себя превосходно. Такого никогда в моей жизни не бывало. Я постоянно страдала всяческими болячками. Если хотите излечиться, то вам придется съесть хотя бы одно яблоко!», – уверенно заявила Августина Прокофьевна.
«Бум-бум!» – раздалось из соседней комнаты. В комнату зашел Вадик. В одной руке он держал большое спелое яблоко, а в другой – красный помидор.
«Ух-ты! – воскликнула Августина Прокофьевна, – тут еще и помидор!». Она взяла у мальчика деликатесы и сунула под нос маме: «Ешьте! Сейчас-же! Не уйду, пока не съедите!».
Мама неуверенно откусила от яблока малюсенький кусочек. «Боже мой! Вкуснотища-то какая!» – прохрипела мама. Она с жадным аппетитом проглотила яблоко и взялась за помидор. «Ой-ой-ой, как вкусно-то! Тут и умереть нежалко!» – восклицала она.
На следующий день от болезни не осталось и следа, а Вадик себя чувствовал самым счастливым ребенком на свете.
С тех пор мама с нетерпением ожидала, когда же на голову сына упадут яблоко и помидор, потому что нет ничего более полезного и вкусного на всем белом свете, чем такие волшебные лакомства.
__________________________________________________
Как я у папы «свистнул» автомобиль
Я самый умный, гениальный, красивый, воспитанный, молниеносный, сильный, бесподобный, восхитительный, блистательный, изумительный, несравненный, премудрый. В общем, самый-самый. Так считает моя мама, а она никогда не врет. И вся моя жизнь – это непрерывный восторг.
Мне уже целых семь лет, и у меня есть все, что я хочу. Папа с мамой исполняют любое мое желание в любое время и в любую погоду. Вот сейчас я хочу мороженое.
– Мама, я хочу малиново-клубнично-бананово-лимонно-селедочное мороженое! – кричу я своей мамуле, которая намеревается лечь спать. Уже двенадцатый час суровой зимней ночи, и она жаждет насладиться минутами покоя и тепла в уютной постельке.
– Ой, сынок… Конечно… Будет сделано! – спокойно отвечает мама, одевается и идет в лютый холод покупать малиново-клубнично-бананово-лимонно-селедочное мороженое.
Ну не сказка ли это?! Папа спит. Но это же не дело! Нельзя спать, когда я хочу кататься на машине.
– Папуля! Хватит дрыхнуть! Хочу кататься! – кричу я, как следует.
– Ага, – сонным голосом бубнит папа, встает и беспрекословно настраивается на ночную поездку.
Вот это счастье! Я в любимом автомобиле. Он сводит меня с ума! Какой руль! Какие колеса! Какая скорость! Сколько раз я просил папу позволить мне сесть за руль, но это, пожалуй, единственное, что мне категорически запрещено. Это несправедливо! Я не могу с этим мириться. Как же я буду жить? Мне все можно!
Сидя на заднем сидении, я внимательно наблюдаю, как папа поворачивает ключ, переключает всякие рычаги, кнопки и рулит. Это же просто! Как раз в этот момент у меня в голове и зародилась гениальная мысль украсть папин автомобиль.
На следующий день я начал разрабатывать основательный план под кодовым названием «ПУП» (папа у плюшки).
Почему именно плюшка? Да потому что весь мой гениальный план строился вокруг творожной плюшки. Мягкая, сдобная, вкуснейшая плюшка – это залог успеха любого плана. Особенно, если речь идет о моем папе. Папа обожает творожные плюшки, даже больше, чем свой автомобиль.
Я рассчитал каждый свой шаг. Автомобиль возможно было украсть только в субботу утром, потому что мама пекла плюшки именно по субботам. Никто не мог оторвать папу от творожных плюшек. Когда он их проглатывал, даже соседи слышали вздохи ароматного наслаждения. Папа закрывал глаза и уносился в мир плюшек. Тем временем, я должен позвать маму и сказать ей, что у меня болит горло. Тогда мама обязательно приготовит мне облепиховый чай, закроет все окна, включит веселую музыку, уложит меня в кровать, поцелует в лобик, поплачет, почитает мне сказку про медвежонка Жору, накормит кашей, сделает массаж, споет веселую песенку и пойдет покупать клубничный торт.
Когда папа балдеет от плюшек, а мама отправляется из дома, я абсолютно свободен завершить «ПУП». Ключи от автомобиля лежат под подушкой у папы. Точнее, я думаю, что они лежат под подушкой у папы. Ведь, все знают, что самое ценное хранится под подушкой. Итак, я иду в папину комнату, беру ключи, тихо выхожу на улицу, сажусь в автомобиль и уезжаю в школу. И когда я подъезжаю к школе на папином автомобиле, то все пухнут от зависти. «ПУП» успешно завершен.
Наступила суббота. Мама печет плюшки. Папа сходит с ума от удовольствия. Он проглатывает пышный восторг и закатывает глаза от наслаждения. Я изображаю болезненное самочувствие, и мама все совершает по плану «ПУП». Она старается веселить меня и решает, что ничего, кроме тортика не спасет больного ребеночка. Итак, папа на кухне, мама в магазине. Я направляюсь в папину комнату за ключами. И тут «ПУП» начинает рушиться: под папиной подушкой не оказывается ключей. Не может быть! Кто не хранит ключи от автомобиля под подушкой?! Это же абсурд! Надо искать!
Я обшарил все вокруг. Заглянул под кровать, в тапочки, под ковер, вывернул шкафчики. Ключей не было. Тогда я направился в коридор. О, чудо! Ключи висят на крючке! Я схватил заветную драгоценность, оделся и… «Ой, папа, привет!», – промямлил я, столкнувшись в коридоре с папой. Он таращил на меня глаза, старательно дожевывая плюшку.
– Фы хуфа фобхался? – выдавил папа из набитого плюшками рта закономерный вопрос.
– Ну… Это… Я… Ммммм… Я чистить зубы… – промычал я, старательно скрывая в кармане ключи от автомобиля.
– В ботинках, шапке и шубе? – искренне удивился папа.
– Я всегда так чищу зубы, – уверенно выпалил я, – а что, нельзя? Ты мне что, не разрешаешь? Как можно мне не разрешать чистить зубы?!
И на глазах у озадаченного папы я направился чистить зубы. Через несколько минут, убедившись, что папа продолжает уплетать плюшки, я выскочил из дома и побежал к автомобилю.
Вот он. Шикарный, черный, блестящий, манящий автомобиль. Моё!
Я открыл дверцу авто, забрался на водительское сиденье, вставил ключ в замок зажигания, включил скорость, нажал педаль газа и врезался в стену.
Этого не может быть! Я же все знаю! Я видел, как папа рулит! Что же теперь будет? Вот, я проучу папу за то, что он не научил меня водить! За то, что не давал мне автомобиль! Вот, что из этого получилось! Это он виноват!
Опечаленный случившимся, я вернулся домой и высказал папе все, что думаю. Мама уже была дома и все слышала.
Родители настолько были испуганы тем, что их сын чуть не пострадал, что с тех пор перестали потакать каждому его капризу. Мальчишке это, конечно, не нравилось, но постепенно он смекнул, что так правильно, и все стали жить в мире и согласии.
Про таракана Васю
У таракана Васи было тысяча шустрых, смелых, задорных братьев. Они обожали гонять по потолку старого дома и горошком сваливаться на кухонный стол, заставленный всякой вкуснотищей. Хлебные и сахарные крошки, коричная пудра, капельки липового сиропа, кляксы малинового варенья. Это было божественно. Малыши аппетитно уплетали деликатесы и бодро улепетывали в свое уютное убежище на чердаке.
Вася же выдался совершенно непохожим на своих старших братишек. Он был толстым, неуклюжим, ленивым бутузом. Каждое движение давалось ему с огромным усилием с охами и вздохами.
«Ооооох! Уууууух! Ааааааах!» – мычал Вася, выползая из своей кроватки. Его ножки чуть касались пола из-за огромного пуза, поэтому он научился ходить на двух задних лапках. По потолку и стенам он переваливался, как арбуз, и совершенно не умел гонять по дому со старшими братьями. Мама опасалась выпускать своего шарообразного малыша из убежища. Ведь он не успеет улизнуть от огромного розового тапка, под которым сгинули уже десятки гордых тараканов.
Братья жалели Васю и постоянно таскали ему лакомства.
Надо сказать, что Вася был доволен такой жизнью. Он считал себя исключительным и даровитым, потому что отличался от стада серых худосочных тараканов и, наверняка, был обречен на свершение чего-то великого и грандиозного.
Вася был уверен, что должен изменить тараканий мир к лучшему, ведь это не дело – носиться с утра до ночи по всему дому и таскать отбросы.
Каждый день Вася пытался изменить мир, докучая братьям своими нравоучениями:
– Акцентируйте свое внимание на иррациональности бытия таракана. Это есть экзистенциализм параллельно с персонализмом и философской антропологией, от которых…
– Пошел вон! – ругались братья, хрумкая печенюшные крошки.
Вася гордо продолжал:
– Основанием для субъектоцентризма служит факт существования познающего субъекта; этот факт самодостоверен и неоспорим, в то время как…
– Ща мы тебе покажем бытие таракана! – гневно вопили братья. Они любили Васю, но не могли терпеть его завернутые выражения. Не понимали ни одного слова, отчего приходили в ярость.
Вася гордо возвращался в свою комнатушку и продолжал писать философские сочинения, наворачивая гнилые апельсиновые объедки.
Когда к Васе подходила мама, он, вместо «доброе утро» вдохновленно заявлял: «Вот оно! Апперцепция!», или «О, чудо! Герменевтика!», или «О, матушка! Это же суть дивергентного мышления!». Мама в ответ растерянно хлопала глазами и спешила удалиться.
Однажды Вася решил поделиться своими мыслями не только с темными глупыми братьями, но и с самим человеком. Человек точно его поймет! Люди умные и умеют слушать!
В доме, на чердаке которого обитала тараканья семья, жила хрупкая седая старушка в розовых тапочках по имени Груша. Она была почти слепая и давила тараканов совершенно случайно, то и дело наступая на них, и даже не замечая этого. С этой старушкой и решил пообщаться таракан Вася.
«Я расскажу бабушке Груше прямо о предметной истинности сознания таракана! Она поймет мою гениальность! Она увидит, что тараканы – высшие создания! Нужно ночью выбраться из убежища и доползти до уха бабушки Груши. Она непременно удивится моему мегамозгу, внимательно выслушает, угостит капелькой малинового варенья и сахарной крошкой, позовет всех моих братьев с матушкой, и заживем мы весело одной гигантской семьей», – размышлял Вася.
Наступила ночь. Все, кроме Васи, крепко заснули.
«Ооооох! Уууууух! Ааааааах!», – замычал Вася, выползая из своей кроватки. Его пузо тащилось за телом, как туго набитый мусорный мешок. Вася пытался идти на двух задних лапках, но иногда не справлялся и перекатывался, как арбуз.
Наконец, Вася добрался до щели в стене, которая выводила на кухню и приступил к выползанию из убежища. Сперва он протолкнул свой животище. Затем всунул в щель голову, лапки и тут же зацепился за поверхность потолка. Однако, на потолке Вася не смог долго удерживаться и рухнул прямиком в стоявший на кухонном столе пустой стакан, после чего крепко заснул от усталости.
Теперь Васе предстояло выползти из стакана, что представлялось совершенно невыполнимым.
Очнувшись от глубокого сна, Вася тщетно попытался зацепиться лапками за стеклянную поверхность стакана, после чего снова погрузился в сон.
Так прошло два дня. Вася лежал пузом кверху, любовался потрепанной люстрой и размышлял, как щель в потолке влияет на космическое сознание.
Бабушка Груша, к счастью, не замечала стоявшего на столе стакана с тараканом Васей. Она каждый день ходила взад и вперед, а стакан так и стоял посередине стола.
На третий день к бабушке Груше пришли в гости ее любимые внуки – Веня и Сеня. Они тотчас увидели таракана Васю и восторженно загорланили:
– Бабушка! Какой тут жирнющий таракан у тебя в стакане! Это гениально!
– Не может быть! – взвизгнула бабушка Груша, – у меня нет никаких тараканов! Я их боюсь! Не выдумывайте!
– Ну вот же! – сунули детки прямо под нос бабушке стакан с тараканом Васей.
– Фу! Какая мерзость! Убейте его сейчас же! – заверещала бабушка Груша.
– Ты что! Это же редчайший экземпляр! Смотри, какой здоровенный! – продолжали Сеня и Веня.
Вася, тем временем, лежал на дне стакана и глядел вытаращенными глазищами то на бабушку Грушу, то на Сеню, то на Веню. Он радовался, что, наконец, сможет сем-всем-всем поведать свои глубокие мысли. Чем больше слушателей, тем лучше. И он начал:
– Cмыcл жизни нe в пoзнaнии oбъeктa cyбъeктoм, a ocoзнaнии oбъeктa кaк cyбъeктa.
– Бабушка, разреши нам с ним поиграть! Ну пожаааааалуйста! – не успокаивались Веня и Сеня.
– C тoчки зpeния кoнцeпции бaнaльнoй эpyдиции… – продолжал таракан Вася.
– Ладно, забавляйтесь, – сдалась бабушка Груша.
– Ура!!! – завизжали дети, – ну мы сейчас устроим тараканьи бега!
– Koммyникaбeльный чeлoвeк нивeлиpoвaл пepфopиpyющyю индyкцию, кoтopaя yпoдoбляeтcя cвepxнизкoчacтoтным вoлнaм, – твердил таракан Вася, будучи уверенным, что его слышат и понимают.
Тем временем, Веня и Сеня рванули к себе в комнату, вытряхнули Васю из стакана на пол и принялись его рассматривать.
– Ух, какое чудище! – лепетал Веня.
– Ох, какое юдище! – бормотал Сеня.
– Неоколонии, размножающиеся почкованием, имеют вегетационный период от трёх до восьми… – бубнил Вася, лежа пузом кверху и выразительно размахивая лапками.
– Ой, а как он лапками потешно мотает! – захихикал Веня.
– И башкой кивает! – восторгался Сеня.
– Давай, переворачивай его на пузо! Пусть бегает! – приказал Веня.
– Ага! – согласился Сеня и толкнул таракана пальцем в бок, чтобы тот перевернулся.
Вася перевернулся и замолчал. Он не ожидал, что дети так грубо прервут его гениальную речь. Он был уверен, что полностью завладел их вниманием, и сейчас будут аплодисменты. «А может, они хотят покормить меня? Ведь я не ел целых два дня! – рассуждал Вася, – Ну, конечно! Спасибо им за это! Истинные мудрецы! На сытый желудок и думается, и говориться охотнее!» В ту же секунду Сеня зарядил щелбаном Васе прямо в лоб, отчего тот отлетел в угол комнаты.
– Ну, давай ходу, толстяк! – сердито выкрикнул Сеня.
– Чё ты такой неповоротливый?! – с досадой вторил Веня.
– Ой-ой-ой! Что же вы творите, уважаемые?! Так же нельзя! Прямо по моей головушке! Ой, спина-то как болит! – заохал Вася.
– Фу, какой ленивый, бесполезный тараканище! – вспылил Сеня.
– Да ну его! Даже шага не сделал! Дави! – кричал Веня.
Сеня схватил тапок, подбежал к таракану и замахнулся. Вася увидел нависшую над ним угрозу и завопил: «Ради мудрейшего Платона!!! Стойте!»
И тут в комнату ворвались тысяча тараканов. Они вихрем промчались мимо ошалевшего Сени, схватили несчастного Васю и дали деру из комнаты на кухню.
Так, Вася снова очутился в своей уютной кроватке. Он понял, что нет никого ближе, чем его собственная семья, и никто не поймет его так, как родные братья и матушка.
Спустя некоторое время Вася похудел и зажил обычной тараканьей жизнью, заботясь о своих родных и близких, а желание изменить бытие таракана его покинуло без возврата.
__________________________________________________
Про самую любопытную девочку в мире
Сергею Ивановичу и Дарье Петровне казалось, что их дочка Танюша появилась на свет только для того, чтобы мучать их неугомонным любопытством.
Стоило хоть чему-нибудь попасть в поле зрения ее хищных глазенок, как раздавалось протяжное «уууууу???». Говорить Танюша еще не умела, поэтому капризно указывала пухлым мизинцем на объект и вопросительно укала. Если Дарья Петровна или Сергей Иванович не успевали разъяснить, что же это за вещь и зачем она нужна, то малышка приступала к истеричному рыданию с элементами визга и хрюканья. Танюша любопытствовала до тех пор, пока полностью не становилась довольной от подробной информации об объекте.
Дарья Петровна обнаружила диковинную способность дочурки, когда впервые круглым грузным телом склонилась над ее кроваткой с ярко-желтой погремушкой в руке, приговаривая: «Ути-пути, какая холосенькая девочка у нас тут. Ути, моя сладкая». Танюша жадно вцепилась изумрудным взглядом в предмет, оттопырила мизинец и произнесла: «Уууууу???». Дарья Петровна радостно усилила старания, полагая, что ребенок восторженно гудит из-за материнского болботания: «Ой, какое у нас тут «уууууу». Ой, как мы стараемся говорить». Танюша наморщила носик. «А что это мы носик наморщили? Ой, какой у нас красивый носик», – продолжала весело Дарья Петровна, не подозревая неладное. В следующее мгновение дом взорвал детский визг с похрюкиванием, который напрочь стер глупую улыбку с лица окаменевшей Дарьи Петровны.
Тут же в комнату впорхнул Сергей Иванович с выпученными глазами, схватил Танюшу и начал ее убаюкивать. Он с недоумением смотрел на бледную Дарью Петровну и приговаривал: «Тише, тише, тише. Щщщщщщ, тише, тише». Через тридцать минут все успокоились, Танюша заснула, а Сергей Иванович и Дарья Петровна принялись гадать, что могло так сильно расстроить их дочурку.
– Да она просто завизжала, – уверяла Дарья Петровна.
– Не может ребенок беспричинно визжать. Вспоминай, – не успокаивался Сергей Иванович, нервно маршируя взад-вперед на тощих ногах и почесывая лохматые рыжие кудри.
– Она гудела.
– Что гудела?
– «Уууууу» гудела.
– Да понятно, что «уууууу» гудела. Что же еще можно гудеть?! Как гудела? Когда гудела? Из-за чего гудела? – настаивал Сергей Иванович.
Дарья Петровна обиженно напряглась, пытаясь припомнить каждую деталь.
– Вспомнила! Мизинец! Она оттопырила мизинец! – обрадовалась Дарья Петровна.
Сергей Иванович остановился посреди комнаты и, многозначительно прижав указательный палец к острому подбородку, уставился в потолок.
– Мдаааа…
– Может, у нее заболел мизинец? – неуверенно пролепетала Дарья Петровна.
– Точно! Будем лечить мизинец! – победоносно скомандовал Сергей Иванович, – Мне кажется, что у нее опасное заболевание мизинца. Оно скрытое и потому опасное. Для начала намажь его зеленкой, йодом, медом, посыпь солью и забинтуй.
Когда Танюша проснулась, Дарья Петровна сделала ровно то, что велел ей Сергей Иванович. Малышка взглянула на толстозабинтованный палец-баклажан, затем на маму, папу и произнесла: «Уууууу???». Дарья Петровна заткнула пальцами уши и замерла. Сергей Иванович, будучи гордо уверенным в своей победе, стоял стройно и уверенно.
Через секунду раздался пронзительный визг.
«Мне кажется, что дело не в пальце», – грустно констатировала Дарья Петровна, когда Танюша снова кое-как заснула у нее на руках.
В этот момент в дом нагло и шумно ворвался соседский хулиган Вовка в ковбойской шляпе с тарахтящим пистолетом во вздернутой руке и принялся гонять по комнате с оглушительным призывом «вперёёёёд!!!».
Сергей Иванович и Дарья Петровна обомлели от такого бесстыдства.
Вовка облетел галопом пять кругов по комнате, споткнулся о ковер, подполз к креслу, где сидела испуганная Дарья Петровна с Танюшей на руках, и картаво застрекотал: «Ух, какая рыжая четвертушка! Дрыхнет, что ли?! Нельзя дрыхнуть, когда ковбои наступают! Вперёёёёд!!!»
Танюша, конечно, тут же проснулась и оттопырила мизинец-баклажан.
– Уууууу???
– Это мой пистолетище! Нравится? Еще бы! Мне его папка подарил сегодня! Моё! – быстро объяснил Вовка.
– Уууууу???
– А это ковбойская шляпа! Зашибенная! Моя! – парировал Вовка.
Танюша повторно обследовала зелеными глазками пистолет со шляпой, опустила мизинец и снова заснула.
Сергей Иванович выдворил хулигана и многозначительно произнес: «Все элементарно! Как я и думал! Ребенок хочет все знать! Поэтому мычит. Пустяки». Дарья Петровна облегченно вздохнула.
С тех пор Сергей Иванович и Дарья Петровна не знали хлопот. Как только они слышали заветное «уууууу???» в адрес какой-нибудь безделушки, то тут же приступали разъяснить, что это, и Танюша удовлетворенно засыпала.
***
Прошло два года. Любопытство Танюши стремительно развивалось вместе с ней. Просто говорить: «это яблоко», «это диван», «это капуста» было недостаточно. Тем более, что она уже не укала, а превосходно говорила. Нужно было разъяснять, зачем, что, какой, почему, когда, из чего, у кого, где.
