Kitabı oku: «Время безумств. Роман», sayfa 2

ГЛАВА ВТОРАЯ

Нина попрощалась с неутомимой Капитолиной Николаевной, пожелавшей ей на выходных непременно предаться приятным «бэзумствам», и медленно отправилась домой. Ноги просто не шагали, до того не хотелось в пустую квартиру. Дочери наверняка дома нет, в последнее время та появлялась только под утро, и что с этим делать, Нина не знала. Бывшему мужу до дочери не было никакого дела, все его время и силы отнимала молодая жена.

Да и выслушивать его несправедливые обвинения, что она-де ни на что негодная мать, не хотелось совершенно. Нина была даже готова предложить Станиславу забрать дочь, чтоб показать ей, неумехе, каким должен быть подлинно ответственный родитель, но ей было жаль Ирину. Она не думала, что Нелли будет к ней добра.

Хотя в последнее время Ирина по степени хамства и наглости могла любого взрослого за пояс заткнуть, и сочувствовать стоило Нелли. Или нет? По сути, о новой жене Станислава Нине ничего не было известно. Да и знать не хотелось, если честно.

От пекарни в соседней девятиэтажке тянуло таким вкусным духом, что никакой возможности пройти мимо не было, и оголодавшую за целый день Нину буквально затянуло внутрь. Осмотрев нарядные витрины с вкусной даже на вид выпечкой, выбрала мясной пирог и пару шанежек, они с дочерью любили именно это.

Вздохнув о добрых прошедших временах, пошла домой, одновременно жалея себя и ругая бывшего мужа. Осознав, что сердита на него именно за то, что тот лишил ее такой удобной и комфортной жизни, поразилась. Неужто она его не любила? Не может быть! Если б не любила, то и не страдала б, разве не так? Скорее всего, его хамское поведение выбило из ее души все добрые к нему чувства.

Раздумывая над странными вывертами собственного рассудка, по лестнице поднялась на свой этаж. Открыв дверь ключом, вошла внутрь и обомлела – в квартире был форменный разгром! На полу валялась вытащенная из всех шкафов одежда, даже ее нижнее белье было разбросано посреди прихожей.

Что это? Ограбление? Она осторожно прошла внутрь. Во всех комнатах была точно такая же картина. Подаренный на свадьбу любимый фарфоровый чайный сервиз лежал в большой комнате вдребезги разбитый, по кухне был разлит сваренный накануне суп. Но больше всего ее убили туалет и ванная с размазанными по стене и полу нечистотами.

Итак, это Ирина. И явно не одна, а с дружками!

Сжав кулаки, Ирина почувствовала, как душу захлестывает неудержимая ярость, злость и что-то еще такое, чему она не знала названия и что испытывала впервые в жизни.

Что ж, раз война, значит, война! Если дочь попутала берега, то узнает, что ее мамаша вовсе не безгласная овца, как она считает, вытворяя подобное. Убирать ничего не стала, более того, вынула смартфон и принялась снимать на видео устроенное дочерью безобразие. Потом для очитки совести набрала ее номер. Ирина ответила почти сразу.

– Это твоя работа? – потребовала Нина объяснений.

– Ну, допустим, я, – вальяжно проговорила дочь. – И что?

– Я ничего убирать не буду! – Нина была категорична. – Уберешь все сама!

– И не подумаю! – фыркнула та. – Ты для чего существуешь? Вот и прибирай!

– Я никогда не думала, что ты такая мерзкая стерва, – Нина вдруг почувствовала себя как на ответственном заседании, на котором решалась судьба всей ее жизни. Боль ушла, в сердце остался только зловещий холод.

– А кто меня воспитывал, а? – Ирина дробно, с взвизгами, расхохоталась. – Ты, мамаша, вот теперь и радуйся!

Нина отключила телефон и недрогнувшей рукой набрала другой номер. Услышав спокойный мужественный голос, сказала о разгроме квартиры. Через двадцать минут приехал наряд полиции со специалистом местного органа опеки.

Составляя протокол, капитан милиции чисто для проформы поинтересовался, будет ли хозяйка подавать заявление на дочь. И был изрядно удивлен, что будет. Более того, Нина тут же написала заявление и призналась, что не в состоянии справиться с дочерью.

Специалист органа опеки, немолодая дама с суровым выражением глаз, осмотрев разгромленную квартиру и узнав обстоятельства развода, предложила забрать ребенка и направить в соответствующее учреждение.

– Но, возможно, ее захочет взять к себе отец? Похоже, она считает его пострадавшей в этой истории стороной, – опытный специалист мало верила в подобный исход дела, но чем черт не шутит?

– Я была бы рада, если б все закончилось именно так, – Нина устало потерла лоб, – но там молодая жена, дочь-подросток только помешает. Отец знает, что дочь отбилась от рук, но никак на это не реагирует. То есть он с ней разговаривает, но при этом выгораживает себя, заявляя, что ушел из семьи исключительно из-за меня, плохая я была жена, скучная и примитивная. Вот дочь и сделала соответствующие выводы.

– То есть она мстит вам за развал семьи? – уточнил капитан, прислушивающийся к разговору.

– Ну да. Вы же сами видите, – Нина повела вокруг рукой.

– Вижу. Убирать да убирать. Она тут явно не одна орудовала. А когда она заявится? У нас еще вызовы есть, мы тут долго сидеть не можем, – капитан недовольно посмотрел на часы.

– Да кто ее знает? – Нина опустила голову. – Может и под утро прийти.

– А почему вы раньше за помощью не обращались? – строго спросила специалист опеки.

– Мне и в голову не приходило, что дочь способна на такое! – Нина скорбно поджала губы. – Все надеялась, что образуется. Она же до развода была такой славной девочкой, и вот на тебе.

– Бывает и похуже, – капитан дал знак своим людям собираться. – Подростки пока в ум придут, таких дел понаделают, что только диву даешься. Но нам пора. Если она появится, вызывайте, будем брать.

Это «будем брать» изрядно покоробило Нину, но она промолчала. А что тут скажешь? В самом деле, не стало бы хуже. Кто знает, что может прийти в голову неадекватному агрессивному подростку? Не пырнет ли она в следующий раз мать ножом, потому что ей не понравится, как та заварила чай, к примеру?

Полицейские уже приготовились уходить, когда дверь распахнулась настежь и в квартиру нагло ввалилась целая толпа подростков.

– Так, – громко скомандовала заходившая последней Ирина, – доводим мою мамашу до кондрашки, если сильно хочется, можно ей пару раз и по морде дать.

– А бить в живот можно? – спросил высокий смуглый парень с неприятно узенькими глазками.

– Да пожалуйста, – развесело захихикала Ирина, – ей же все равно больше не рожать, так что можно все!

Тут из комнаты вышел капитан, одним быстрым движением оказался возле двери и захлопнул ее, отрезая малолетних хулиганов от спасительного выхода.

– Руки за голову и легли все на пол! – скомандовал он безапелляционным тоном.

– Это что? – выпучила глаза не ожидавшая ничего подобного Ирина.

– Ты куда нас заманила, стерва? – завопил тот же кучерявый парень.

Никто из подростков руки за головы, а тем более ложится на пол и не думал. Вышедшие из комнаты сотрудники быстро им в этом помогли, хотя некоторые из подростков и попытались сопротивляться. Но опыт и сила оказались продуктивнее. Более того – у двух парней из карманов были извлечены финки.

Лежа на полу, подростки кляли Ирину, обещая ей и ее подлой мамаше все кары небесные, и раньше бы Нина испугалась за дочь, но теперь не испытывала ни-че-го. Более того – она смотрела на прежде обожаемую дочурку как на крайне неприятного ей человека.

Ирина же пялилась на мать с настоящей ненавистью.

– Вот ты какая! – проговорила, презрительно сощурив глаза. – А прикидывалась невинной овечкой! Поэтому отец от тебя и ушел. Гадина ты настоящая!

Нине впервые в жизни захотелось ответить дочери адекватной пакостью, но она не могла позволить себе уподобиться обозленному подростку. Дама из органов опеки с тайным злорадством сообщила недовольным подросткам:

– Итак, перед нами организованная устойчивая вооруженная группа из более двух лиц, заранее объединившаяся для совершения нападения на беззащитную гражданку. Это деяние карается с четырнадцати лет, если не знали. Ваши поступки подпадают под действие уголовного кодекса, отвертеться не удастся.

Подростки дружно зашумели, возмущаясь и заявляя, что они хотели только пошутить.

– И для этого разгромили квартиру? – насмешливо поинтересовался капитан.

– Ничего мы не громили, мы только вошли, сами же видели! – Ирина принялась изображать милую обиженную девицу. – Если моя мамаша заявила, что это я, то она нагло врет! Пусть докажет сначала! Свидетелей представит!

– Тут и доказывать нечего, – охолонил ее полицейский. – Если вы не в курсе, то для вас будет неприятным сюрпризом – на каждом этаже общего коридора установлены видеокамеры, и мы уже получили с них данные. Там видно, во сколько вы заходили в эту квартиру.

– Надо было все камеры прихлопнуть! – закричал кто-то из подростков. – Почему никто об этом не подумал?

– За решеткой будете об этом думать, – скривился капитан. – А теперь все на выход по одному. Машина для вас подана!

Скоро квартира опустела, и Нина осталась одна. Осторожно пробравшись в свою комнату через завалы вещей, села в кресло и обхватила руками голову. Казалось, она в каком-то кошмарном сне, из которого никак не может вынырнуть. И почему это свалилось на нее? Неужто она все это заслужила?

Сколько так просидела, не знала. Время как-то стерлось, превратившись в бесконечную нескончаемую полосу. Отвлек ее от мрачных дум резкий звонок мобильника, и она машинально ответила:

– Алло.

В трубке зазвучал гневный голос бывшего мужа, и Нина напряглась, готовясь выслушать очередные обвинения.

– До чего ты дошла! – Станислав просто источал недовольство. – Подать заявление на собственную дочь!

Это сорвало у Нины остатки самообладания, и она заорала в трубку таким голосом, что Станислав охнул. Она даже не помнила, что ему кричала, и прекратила только тогда, когда телефон стал издавать тоненькие гудки отбоя.

Сил ни на что не было, и она просто сидела, ни о чем не думая и тупо глядя в окно. Через полчаса в дверях заскрипел открываемый замок, и Нина испуганно вскочила. Неужто дочь уже отпустили? Она метнулась в прихожку, думая захлопнуть дверь, но там уже стоял Станислав, изумленно озираясь.

– Что здесь произошло? – протянул он, запнувшись за валяющуюся посредине помещения коробку из-под обуви и недовольно пнув ее в сторону.

– Твоя дочь привела банду подростков и они разгромили мою квартиру! Кстати, немедленно отдай мне ключи! Ты здесь больше не живешь!

Станислав пораженно смотрел на бывшую жену. Такой он ее никогда не видел. В офисной строгой одежде, что было вполне привычным, правда, не в такое время дня, ведь она должна была уже давно прийти с работы и переодеться. Но волосы были в беспорядке, на щеках пламенели пятна, глаза сверкали, и у него возникло странное чувство, что разговаривает он с совершенно незнакомой женщиной.

– Это ты довела девочку до такого состояния? – агрессивно обвинил он, помня Ирину просто ангельским ребенком, послушным и милым.

Даже не думая оправдываться, что непременно сделала бы прежде, Нина повелительным жестом протянула руку и скомандовала:

– Ключи! Живо! Или мне придется менять замки!

Он заартачился:

– Ну так меняй! – понимая, что неправ, ведь при разделе имущества квартира отошла ей, а ему – круглый счет в банке, на который он купил себе чудную квартирку в новостройке, даже ездил на машине, за которую еще не отдал бывшей жене принадлежавшую ей по суду половину, да и не собирался, если честно.

– Хорошо! Тогда мой тебе совет: забирай дочь к себе, ты-то ее замечательно понимаешь, и слушать она тебя будет так, как прежде. И я за вас очень рада! – последние слова она просто проорала, отчего Станислав демонстративно поморщился.

– Чего ты орешь, как базарная баба! – презрительно фыркнул он. – Никогда не думал, что ты опустишься до такого скотского уровня.

Он совершенно не ожидал, что после этих слов Нина схватит валяющуюся на полу пару зимних сапог с высоким каблуком и примется с двух рук с размаху охаживать ими бывшего муженька со словами:

– Вот тебе скотский уровень! Вот тебе базарная баба! Еще раз появись здесь, я тебя инвалидом сделаю!

Станислав в панике развернулся и, пока лихорадочно открывал захлопнувшуюся дверь, получил с десяток весьма увесистых ударов по спине, плечам и даже голове. Вывалившись на лестничную площадку и захлопнув двери, отрезая от себя взбешенную женщину, нервно сглотнул и пробормотал:

– И что это сейчас было?

– Что, достал ты свою благоверную? Вернее, бывшую уже? – раздался позади насмешливый голос.

Резко обернувшись, он увидел немолодую соседку с седьмого этажа, Марину вроде, он мало знал соседей по дому, хотя и прожил тут без малого пятнадцать лет. И чего она на лифте-то не едет, высоко же?

– Ну и балбес же ты, хотя и думаешь о себе много. Но такие, как ты, только и знают, что нос задирать, а толку от вас никакого, – беспардонно продолжила соседка. – Вот что ты в своей семье делал? Указивы раздавал? А потом слинял к доступной подстилке, что ноги хорошо перед мужиками умеет раздвигать?

Не слушая больше неприятные глупости, Станислав опрометью скатился по лестнице и выскочил на улицу. Плечи и спина изрядно болели, и он мрачно подумал, что наверняка останутся синяки. Что скажет Нелли? На данном этапе это волновало его больше всего.

Приехав домой, осторожно вошел в квартиру, надеясь, что жена не заметит его странного вида. Но она тут же выбежала навстречу, едва заслышала шум.

– Что это с тобой? – в ужасе воскликнула, показывая пальцем на его щеку.

Он бережно потрогал кожу, больно, похоже, царапина. Вот ведь Нина! И внезапно расхохотался, отчего, не знал и сам. От нелепости ситуации, в которую попал, или от перенесенного стресса? Все-таки не каждый день ему достается на орехи, да еще от женщины, когда-то бывшей самым близким человеком.

Он посмотрел на Нелли. И отчего-то она близким человеком ему не показалась. Вот сейчас наверняка потребует от него какую-нибудь ерунду. Но та побежала на кухню, достала из шкафа аптечку, намочила ватный тампон в перекиси водорода и приложила к щеке зашипевшего от боли мужа. И лишь потом спросила:

– И кто тебя так?

Все еще посмеиваясь, Станислав ответил:

– Ты не поверишь, это Нина. Никогда от нее подобного не ожидал.

– Вот как? – Нелли взбеленилась. – Она что, ревновать тебя вздумала? Зачем ты к ней вообще ходил?

Ему не понравился этот возмущенный тон, но ответил он спокойно:

– Мне позвонили из органов опеки по поводу дочери. Она попала в полицию, причем заявление на нее написала Нина.

Он ожидал возмущения и обвинения, как же так – мать и вдруг так себя отвратительно ведет, но жена осторожно поинтересовалась:

– А что же такого натворила Ирина?

– Разгромила квартиру. – В ответ на недоверчиво выпученные глаза Нелли пояснил: – Да просто вещи разбросала, только и всего. Видимо, мать ее довела своими попреками.

Он ожидал пылкого сочувствия бедной девочке и укоров ее бессовестной матери, но вместо этого услышал:

– Мы немедленно едем в больницу!

Теперь уже пришла его очередь удивляться:

– Зачем это?

– Возьмем справку о побоях! – пользуясь тем, что он стянул рубашку, она указала на многочисленные синяки на его груди и плечах. – Пусть твоя бывшая ответит за нападение по закону!

– Не собираюсь я позориться, вот еще! – фыркнул он. – И с женщинами не сражаюсь, я нормальный мужик.

– Она не женщина, а бывшая жена! – нравоучительно высказала Нелли, пытаясь обработать перекисью и синяки.

– То есть если я с тобой разведусь, ты тоже женщиной быть перестанешь? – с неожиданной ядовитостью поинтересовался он.

Она обескуражено застыла, повернув к нему изумленно-возмущенное лицо.

– Почему ты так говоришь? Мне же неприятно слушать такие гадости!

Станислав отодвинул ее в сторону и прошел в комнату. Она бросилась следом. Растянувшись на кровати, он примирительно сказал:

– Давай больше не будем об этом. За дочерью я поеду завтра, привезу ее сюда. Похоже, бедняжка страдает больше, чем я полагал.

Нелли недовольно поджала губы.

– А ты не думаешь, что ей с нами будет некомфортно? Да и мы тоже будем чувствовать себя неуютно. Все-таки мы с тобой молодожены… – и она провоцирующее погладила его по низу живота.

– Не надо! – сердито прервал он ненужные ласки. – У меня все болит. Не забывай, мне сегодня изрядно досталось.

Надувшись, Нелли ушла в спальню, плотно прикрыла за собой дверь и принялась трезвонить подругам, жалуясь на наглую бывшую муженька. Выслушав ни к чему не обязывающие, но утешающие и ободряющие словеса, легла спать, решив, что быстренько выставит падчерицу за дверь, стоит только той здесь появиться. Лишние глаза и уши ей были совершенно не нужны.

Со скандалом отправив бывшего мужа восвояси, Нина позвонила в соседнюю дверь. Открывшая ей соседка первым делом заявила:

– Ну наконец-то! Молодец ты, показала муженьку, что ты не унылая корова, а нормальная женщина! А то смирялась да потакала ему во всем, вот и вырастила наглого прохиндея.

Катя была женщиной простой и порой казалась Нине недалекой, но что у нее было не отнять – это практическую сметку. Нина ничего не рассказывала соседям про свою жизнь, но, что удивительно, те знали все. Вот и сейчас соседка озвучила еще не высказанную Нинину просьбу:

– Ты наверняка хочешь замок в двери поменять, ага? – дождавшись подтверждающего кивка, она, не чинясь, гаркнула в сторону комнаты, откуда доносился звук громко работающего телевизора: – Петь, иди-ка сюда!

Из комнаты появился ее муж Петя в растянутом трико, такой же футболке и босиком. Увидев чопорную соседку в офисном костюме, сконфузился за свой непрезентабельный вид и аж попятился. Но жена скрыться ему не дала:

– Петь, надо срочненько замок у Нины поменять. Справишься?

– Да без проблем, – согласился тот. – Но для чего весь замок-то менять? Вполне достаточно сердечник заменить, и никто нежелательный не войдет. Это дело вообще пяти минут, но нужно за сердечником в магазин сгонять.

Нина посмотрела на часы. Уже десять! Поздно, магазины закрыты. Догадавшись об ее сомнениях, Петр махнул рукой:

– Да ерунда, наш торговый дом до одиннадцати работает. Как раз успею. Надо только замок ваш посмотреть.

– Ты на всякий случай сердечник вынь да с собой возьми, чтоб уж наверняка,– посоветовала домовитая Катя. – А то вдруг промахнешься.

Не споря, Петр вытащил из кладовой металлический ящик с инструментами, выкрутил замок из дверей Нининой квартиры, достал сердечник и убежал. Нина притворила дверь и поставила стул так, чтоб было слышно, если кто-то зайдет в квартиру. Сосед вернулся через пятнадцать минут и предусмотрительно постучал. Быстро поставил все обратно, отдал новые ключи хозяйке, отказался от вознаграждения и сказал, глядя на разбросанные вокруг вещи:

– Этот молодняк ошалел совсем. От Иринки ни я, ни Катя ничего подобного не ожидали. Это ее наверняка ведь науськивает кто-то. Не думаю, чтоб Станислав, но с чего-то же она с катушек слетела?

Он еще раз попрощался и ушел. Подумав, как же ей повезло с соседями, Нина принялась за уборку. Отмыв туалет и ванную, легла в постель уже в третьем часу, решив отложить оставшуюся уборку на следующий день.

О дочери и бывшем супруге не думала, слишком выбил ее из колеи сегодняшний отвратительный день, вернее, жуткий вечер. Несмотря на сильную усталость, долго не могла уснуть, от непривычной нагрузки болели плечи и спина, и она с трудом нашла более-менее удобную позу.

Проснулась поздно утром, умылась, расчесала волосы и, не переодеваясь, принялась за кухню. Выгребла осколки сервиза с рассыпанной по полу крупой, убрала уцелевшую посуду в шкаф, отскребла пол от засохшего супа. Решив передохнуть и не спеша обдумать свои дальнейшие действия, сварила кофе в любимой медной турке. Попивая его мелкими глотками, меланхолично планировала сегодняшний день.

Ехать в полицию выручать неблагодарную дочурку не собиралась. Раз той так был нужен отец, пусть с ним и остается. А с нее хватит. Будет платить алименты, и баста.

А если Станислав откажется брать к себе дочь? Его новая женушка не похожа на мать Терезу от слова совсем. Сразу видно, что ее цель – вовсе не благополучие любимого мужчины, и уж тем более не его ребенка от бывшей жены, а свое собственное.

Так что вопрос оставался – что делать, если бывший муж под напором молодой жены откажется от дочери? Оставлять ту в детдоме? Снова налаживать с ней отношения не будет и пытаться, спасибо, напробовалась.

Что же остается? Просить помощи у родителей? Но стыдно вешать немолодым уже людям такую непредсказуемую обузу. Да и дочь вряд ли согласится жить у бабушки с дедушкой на другом конце города, где рядом не будет ни друзей, ни подруг. Нет, этот вариант отпадает сразу.

Оставалась свекровь, но там был особый коленкор. Ее муж умер давно, еще до знакомства Нины со Станиславом, и растила сына Мария Васильевна одна. Отношения у них были ровные, он старался ни в чем мать не огорчать. Или, как подозревала Нина, выставлять себя в дурном свете: он же самый лучший, ничего плохого в его жизни не может быть априори. Он даже бывшую жену с дочерью попросил ничего бабушке про их развод не говорить, пусть считает, что у них все хорошо.

Жила свекровь далековато, в деревеньке Карповке, вернее, в элитном поселке рядом с деревенькой, в добротном коттедже, вот там-то места для дочери было хоть отбавляй. Но от дома до сельской школы далеко, да и ничего про нее не известно. Кто учителя, все ли предметы, положенные по программе, есть в школьном расписании, как ученики добираются до школы. Возможно, детей по окрестностям собирает школьный автобус, а может, и нет. Да и Ирина вряд ли поедет жить к бабушке надолго, хотя на каникулы ездила охотно.

Вот Мария Васильевна вполне могла бы с единственной внучкой совладать. Было в свекрови нечто-то такое, чему очень трудно было противиться. Властность? Или внутренняя сила? Этого Нина не знала, но зато была точно уверена – под строгим руководством бабушки Ирина свои хулиганские замашки быстро бы оставила.

Но как попросить об этом свекровь? Было боязно, как в детстве. Нет, Мария Васильевна не стала бы ей выговаривать, какая она отвратительная мать и до чего довела единственного ребенка, но все равно было отчаянно стыдно. Даже теперь, подумав о таком варианте развития событий, на щеках Нины выступил яркий конфузливый румянец.

Она глубоко вздохнула, снова подумав, за что ей такое наказание, что она в своих прошлых жизнях такого жуткого натворила, чтоб заслужить подобное отношение единственной дочери, в этой-то жизни вела себя вполне добродетельно, можно даже сказать – почти безгрешно.

Отпила полуостывший кофе, и тут внезапно раздался звонок в дверь. Она скептически хмыкнула. Похоже, опять заявился Станислав, ключ не подошел, вот и трезвонит. Открывать не хотелось, и она продолжила пить кофе, раздумывая, не подогреть ли его в микроволновке, совсем стал невкусным.

Но звонок продолжат голосить, тревожа соседей. Пришлось встать и открыть дверь. К ее изумлению, за ней оказался тот же самый мужчина, что привел Ирину домой пару ночей назад и обвинивший ее саму, а заодно и ее мать в каком-то непотребстве. Он же олигарх Воронцов Даниил Матвеевич, просивший огромный кредит в ее банке. В какой ипостаси он пребывает теперь?

Не зная, что говорить, она молчала. Посмотрев на творившийся вокруг бардак, гость ехидно протянул:

– Все краше и краше. Вы что, ремонт затеяли или к переезду готовитесь?

Поняв, что он ее не узнал, Нина несколько успокоилась.

– Ни то и не другое, – пояснять, что случилось, она не собиралась. – Зачем вы тут? И как умудряетесь пройти в подъезд через металлические двери с домофоном?

– Да они у вас вовсе не закрыты, – хохотнул он. – За ненадобностью, похоже. Вообще домик интересный. Вроде и не старый, а шантрапы живет – не сосчитать, – и с намеком обвел скептическим взглядом ее фигуру сверху донизу.

Нина машинально взглянула в висевшее напротив зеркало. Ну да, времени уже третий час дня, а она до сих пор в короткой пижаме со смешными зайчиками на груди, толком не причесана и без следов макияжа. Но обстоятельства экстремальные, так что ей не до приличий. Тем более она не подозревала, что ей будет нанесен столь значимый визит.

– Я в своем доме, как хочу, так и одеваюсь. А вы для чего ко мне заявились? – она начала закипать, нервы и без того были ни к черту.

Почувствовав нешуточное недовольство хозяйки, он протянул ей ладонь с лежавшей на ней красивой сережкой замысловатой формы с небольшим сапфиром круглой огранки.

– Ваше? В смысле вашей чудной дочурки?

Осторожно взяв сережку, Нина поморщилась. Она оказалась из довольно дорогого комплекта, подаренного дочери Станиславом на пятнадцатилетие.

– Поскольку никто из дам в моей машине на переднем сиденье не валялся, уверен, что это ваше, – с легким презрением проговорил гость.

Нине пришлось согласиться, что да, эта сережка дочери.

– Спасибо, что вернули. Но как моя дочь оказалась у вас в запертой машине? – спросила она в легкой надежде, что он признается, как забыл закрыть машину.

Но ее ждало разочарование:

– Она заскочила, едва я разблокировал машину и сел на место водителя. Поскольку машину сразу окружили подростки, я предпочел за лучшее не высаживать ее сразу, а уехать. Не знаю, какую гадость они могли выкинуть. Мне показалось, что все они были неадекватными, скорее всего под кайфом.

Нина невольно взглянула вокруг, на разбросанную по полу одежду. Неадекватные! Она бы использовала гораздо более крепкое словцо. Проследив за ее сконфуженным взглядом, Воронцов вмиг догадался:

– Похоже, у вас серьезные нелады с дочерью. – И сделал совершенно дикий вывод: – А вот не надо рожать детей так рано, раз не хватает толку с ними справиться.

Нина озадаченно захлопала глазами. Что значит рано? Двадцать два года вполне нормальный срок для первого ребенка. Ей хотелось и второго, но Станислав был против, видимо, не планируя долго задерживаться в этой семье. От этой мысли стало так горько, что Нина закусила губу, стараясь не показать своей обиды.

К ее удивлению, Воронцов принялся виновато извиняться:

– Извините, это не мое дело. Возможно, вы и не хотели заводить ребенка так рано, но в жизни все бывает.

– Сколько мне лет, по-вашему? – сердито рявкнула она.

– Тридцать-то есть? – с сомнением протянул он, прищурив один глаз, будто собрался стрелять по мишеням.

Нина опасливо посмотрела на него. С чего это вдруг он принялся говорить комплименты? Тридцать семь вообще-то далеко не тридцать. Но, снова взглянув на неопрятную особу в зеркале, вдруг поняла, отчего он это сказал – без макияжа и строгой прически она в самом деле выглядела как бесшабашная молодая девчонка. Заплетенная на ночь коса расплелась, волосы распались по плечам, глаза сердито сверкали, неожиданно из невзрачно-серых превратившись в ярко-голубые.

Нина признала, что особа в зеркале была привлекательной, но ужасно незнакомой. Она ли это вообще? Хотелось оглянуться, чтоб убедится, не стоит ли за спиной кто-то еще, но это было бы уж откровенной глупостью. Не выспалась она, что ли? Или это жизнь такая настала, необычная, вот и мерещится всякая чушь?

Мужчина терпеливо ждал ответа, и Нина сказала правду:

– Мне уже прилично за тридцать.

Точнее было бы сказать – хорошо под сорок, но это уж было бы совершенно не по-женски.

– Ну да, ну да, – не поверил ей Воронцов, как-то странно глядя на нее. – Вы наверняка не замужем?

На взгляд Нины прозвучало это довольно оскорбительно, подразумевалось – кому она, кикимора такая, нужна? Поэтому она ответила довольно неприязненно:

– Нет, я в разводе. Но чего вы еще ждете? Мне вам расписку написать, что вы отдали сережку? Она довольно дорогая.

– К чему мне ваши расписки? Кому мне их предъявлять? – он озадаченно пожал плечами и вдруг добавил, явно не ожидая от себя таких слов: – Может быть, сходим куда-нибудь перекусить? Я ваш город совершенно не знаю, в первый раз тут. А есть жутко хочется.

– Не боитесь, что я вас в дорогущий ресторан поведу? – иронично поинтересовалась она. – И выберу себе что-нибудь из самых дорогих деликатесов? Не разоритесь?

Он пренебрежительно выпятил губы.

– Не боюсь. Я в состоянии заплатить за заказ приглашенной мною дамы.

– И вы не станете требовать разделения счета? – прищурилась она, явно провоцируя его на по меньшей мере раздражение.

Но он это понял и с ухмылкой заверил:

– Это не мой стиль. Сбегать из ресторана, чтоб вы за меня платили, тоже не стану, не надейтесь. На продолжение банкета в вашей постели и вовсе не рассчитываю. Ну, так идем, а то от голода я просто умираю, – это прозвучало как приказ старшего по званию.

Нина уже хотела было отказаться, настолько ей не понравился этот командирский тон, но вспомнила настойчивый совет своей авантюрно настроенной секретарши, и внезапно согласилась:

– А пойдемте! Мне как раз нужны безумства, как выяснилось. Подождете здесь или в машине?

– В машине, чтоб вас не смущать, – он выразительно покосился на заваленный шмотками пол, – надеюсь, за полчаса вы управитесь?

– Я тоже на это надеюсь, – она энергично покивала головой, отчего волосы растрепались еще больше. – Но если вы здесь впервые, то машина откуда? Вы на ней приехали из другого города?

– Нет, просто взял Мерс на пару дней в аренду. Так гораздо проще, чем возиться со своей машиной.

Он обжог ее откровенно мужским взглядом и наконец вышел. Нина укоризненно погрозила своему отражению пальцем, предупреждая растерянно глядящую на нее девицу о возможных весьма неприятных последствиях, и пошла в спальню переодеваться.

Но вот только что надеть? На полу валялись только деловые костюмы да пара нарядных, но тоже строгих платьев, для «бэзумств» явно не подходящих.

Озадаченно посвистев, пошла в комнату дочери. Бардака там почти не было – Ирина прибираться не любила, поэтому у себя особо не пакостила. А вот в ее шкафу было все, что угодно молодой не слишком озабоченной моралью особе. И короткие юбки, и шорты, едва прикрывающие ягодицы, и платья-разлетайки.

Фигуры у матери и дочери были почти одинаковые, и Нина, не давая себе времени передумать, вытащила нарядное платье, купленное дочери в прошлом году на день рождения. В те времена Ирина была еще скромной милой девочкой, и бело-синее платьице в морском стиле выглядело и прилично, и модно. Правда, на Нинин вкус, было все-таки коротковато, хотя коленки и прикрывало. Натянув его, она старательно расчесала волосы, не собрав в привычную строгую прическу. Чуть вьющиеся, они укрыли плечи пушистым блестящим ковром.

Подкрасившись гораздо ярче, чем обычно, надела синие, в цвет платья, слиперы на низком каблуке и скептически посмотрела на себя в зеркало. Вроде ничего. В душе возник странный трепет, как в юности на первом свидании с понравившемся парнем, и это было даже приятно. В голове мелькнуло – а бросил бы её ли бы ее Станислав, если б она периодически выглядела и вела себя как девчонка?