Kitabı oku: «Ты (не) моя мама», sayfa 2

Глава 3

– Здесь всё, что я смог выяснить о Наталье Райнес. – Николай сел за стол напротив меня.

Передо мной письменный отчёт о проделанной работе. Наталья Райнес, двадцать девять лет, не замужем, детей нет, близкий родственников тоже. Востребованный и высокооплачиваемый дизайнер, год назад вернулась из Франции, где училась и работала с двадцати лет.

Эту информацию можно легко подцепить и на сайте. Поднимаю глаза на Николая и вопросительно выгибаю бровь.

– Это тебе для сравнения. Дальше будет интереснее, – пообещал он и сам же продолжил: – Вся биография Райнес – липа. Прежняя фамилия Натальи – Лазарева. По неизвестным причинам она переехала из родительского дома в девятнадцать лет. С родственниками связь не поддерживала. До тех пор, пока отец Натальи, Роман Лазарев, не скончался от сердечного приступа, оставив своей единственной дочери нехилое наследство. Тогда же Наталья вернулась домой и отказалась от дочери, вступила в наследство, а через год переписала всё завещанное имущество на родного дядюшку – Леонида Лазарева. Затем сменила фамилию и уехала заграницу строить карьеру. Год назад вернулась совершенно другим человеком. Всё это время на родине Наталью продвигал её дядя, причём их родство никак не афишируется. Связь родственники тоже никак не поддерживают, словно совершенно чужие друг другу люди.

А вот это уже интереснее. Другое имя и другая жизнь. По каким-то причинам Наталья Райнес полностью перечеркнула своё прошлое, перешагнула через родную дочь и преспокойно строила карьеру.

– Полагаю, когда Наталья вернулась в Россию, она стала искать свою дочь, – продолжил Николай, прерывая мои размышления. – И нашла, судя по тому, что купила квартиру в том же районе, где проживала ваша сестра вместе с Алёной. Когда стало известно о болезни Надежды, Райнес вышла с ней на связь и предложила совместный проект.

Сжал челюсти, сдерживая крепкое словечко. Эта дамочка словно коршун, почуявший добычу. Сунулась как нельзя кстати. А до этого втихую наблюдала за тем, как моя сестра растила её дочь.

– Это всё?

– Пока да.

– Спасибо, – кивнул я, убирая папку в стол. Подробно ознакомлюсь с её содержимым уже вечером.

Подготовка к новому показу занимала очень много времени. Пришлось задержаться до восьми. Уходя из офиса, невольно посмотрел на кабинет, который занимала Наталья. Несмотря на позднее время, она всё ещё была на рабочем месте. Некоторые вопросы по организации нам приходилось решать вместе, но в целом, Наталья старалась не попадаться мне на глаза. По той же причине я тоже не стал наведываться к ней в кабинет.

Стоило мне шагнуть на порог квартиры сестры, ко мне подошла Алёна. Выглядела племянница немного лучше, хоть взгляд и оставался неизменно потерянным и грустным.

– Добрый вечер, – взволновано поздоровалась она.

Тогда же я заметил, что она прячет за спиной какие-то листки.

– Здравствуй, Алёна, – тепло улыбнулся ей.

– Раиса Степановна ушла сегодня пораньше, у неё заболела внучка. Я подогрела вам… то есть тебе ужин, но не знала когда ты придёшь. Еда уже остыла, я сейчас ещё раз разогрею!

Она рванула на кухню, всё ещё пряча от меня бумаги. Я снял обувь и последовал за ней.

– Всё нормально, Алён. Что ты хотела мне показать?

Племянница проигнорировала вопрос, поставила тарелку с отбивными в микроволновку, и переставила овощной салат поближе ко мне.

– Я сама сделала, но не заправила. Не знаю, с чем… – опять запнулась на обращении, – ты любишь: оливковое масло, сметана или майонез?

Я вымыл руки и сел на угловой диван. Улыбнулся. Давненько обо мне так не беспокоились.

– Давай оливковое.

– Хорошо. – Алёна тут же заправила салат и присела рядом.

– Алёна, что у тебя там? – снова задал вопрос, кивая на перевёрнутые листки.

Племянница взволновано выдохнула и протянула их мне.

– Я сделала макет летнего платья. Старалась учитывать все замечания, что делала мне Наталья Романовна в прошлый раз. Могу ли я показать ей его завтра? Она обещала помочь доработать модель. Подобрать нужную ткать, указать швы. Я пока плохо разбираюсь в этом.

Я застыл с вилкой в руках, глядя на старательный рисунок. У Алёны неплохо получилось. Платье с тонким ремешком на поясе имело юбку солнце, верх выполнен майкой с узким горлом.

– Алён, я не думаю, что ты продолжишь учиться у Натальи Райнес. Мы скоро уедем.

Блеск в карих глазах тут же потух.

– А она останется?

– Да, – коротко ответил я.

– Но как же… – племянница на мгновение стихла и вздохнула. – Я обещала маме, что доведу эту работу до конца.

– Ты можешь сделать это с одним из наших не менее опытных дизайнеров.

Повисла пауза. Алёна хотела что-то добавить, но не решалась.

– Хорошо, – сказала она, забирая листки. – Я заберу макет с собой.

– Договаривай, Алёна. Что случилось?

Племянница немного помедлила, но всё-таки сказала:

– Мама хотела, чтобы я работала именно с Натальей Романовной.

Так значит это правда. Надя действительно хотела чтобы они общались. Почему?

– А ты, Алёна? Ты хочешь работать с Натальей Романовной? – спросил я.

На что получил незамедлительный ответ:

– Хочу…

***

– Что значит, ты задержишься ещё на неделю? – из динамика телефона послышался возмущённый голос моей жены. – Влад, мы с Максимом тебя уже месяц не видели! Сколько ещё это будет продолжаться?!

Я зажал пальцами переносицу. Жанна права. Я уехал к сестре ещё месяц назад, хотел быть рядом. С женой и сыном виделся только на похоронах, потом они сразу же уехали. Максу шестнадцать, уже не маленький, и это именно тот возраст, когда гормоны бьют через край. Жанне сложно справляться с сыном одной, да что и говорить – сам себя помню в этом возрасте.

– Разве документы на девочку ещё не оформлены? – продолжала негодовать она.

Я поморщился. По ушам резануло слово девочка.

– Нашу племянницу зовут Алёна, – терпеливо поправил я. – На днях получу опеку.

– Вот и возвращайтесь сразу же!

– Обещаю, милая, как только мы проведём показ, сразу же…

– Да какой показ, Влад?! – перебивает она. – Этим что, больше некому заняться?

– Некому, – вздохнул. Я так и не нашёл человека на место главного дизайнера.

– А Наталья Райнес? Они с Надей хорошо сработались. Она отказалась?

– Я не предлагал…

– Почему?

– Я собираюсь предложить Наталья Райнес место в главном филиале.

– Не поняла…

– Она будет заниматься новой коллекцией, где должна была принимать участие Алёна.

– А эта дев… Алёна будет принимать участие?

– Будет. Она хочет довести задумку Нади до конца. И представит на показе свою же разработку.

– Влад, ты в своём уме? Ей десять! Она ничего в этом не смыслит.

– Не переживай, Наталья ей поможет.

– Нельзя так потакать ребёнку. Надежда её избаловала, теперь ты туда же!

Что бы Жана сейчас не говорила, но на избалованного ребёнка моя племянница не похожа. Наоборот, она старается принимать все правила, которые ей диктует судьба и ни на что никогда не жалуется.

В этот момент в дверь кабинета постучали. Повернулся и встретился взглядом с тёмными глазами Натальи. Кивком пригласил войти.

– Мне нужно работать, – сухо объяснил жене. – Я позвоню тебе вечером.

Отключил связь и в кабинете сразу же воцарилась настороженная тишина. Наталья стояла у двери, сложив руки перед собой, и ждала моих слов. Ведь это я пригласил её. Вчера вечером, после разговора с Алёной, я долго не мог уснуть и думал, как поступить правильно. Если Надя смогла подпустить эту женщину к Алёне, на это должны были быть причины. Причём обоснованные.

– Присаживайтесь, – попросил я, показывая на кресло напротив.

Наталья не заставила себя ждать. Молча опустилась на указанное место, положив руки на стол. И я только сейчас заметил её волнение. Тонкие изящные пальцы были сжаты до белёсых вмятин на коже, дыхание казалось слишком глубоким, хоть и ровным, а глаза смотрели куда угодно, только не на меня.

– К показу практически всё готово, – проговорила она, неверно истолковав своё присутствие в моём кабинете. – Я лично присутствовала на последней примерке и…

– Вечером я разговаривал с Алёной, – перебил я, и Наталья задержала дыхание. – Племянница подтвердила мне ваши слова. И сказала, что хочет продолжить учиться у вас.

 Ответом служила тишина. Я буквально слышал, как меня ломало от решения, которое я собирался озвучить. Всё внутри протестовало, бушуя необузданным штормом. Эта женщина не заслуживает даже стоять рядом с девочкой, которую уже предала однажды. Так почему же сестра считала иначе?

– Прежде чем предложить вам место в нашем главном филиале, я хочу озвучить несколько условий. Во-первых, с моей племянницей вы будете видеться только в моём присутствии. Во-вторых, не станете даже пытаться вмешиваться или как-то влиять на её жизнь. И в-третьих, ни при каких обстоятельствах не скажете правду о себе.

– Я согласна, – без раздумий ответила Наталья, посмотрев мне в глаза.

Её лицо казалось непроницаемой маской, лишь взгляд мерцал искренней благодарностью.

Я вытащил из-за стола неподписанный контракт и положил перед ней на стол.

– Тогда разработка весенней коллекции на вас.

Наталья кивнула, на её лице мелькнула тень улыбки.

– Спасибо, – ответила она.

– Благодарите Алёну, – несмотря на сдержанность, мой голос звучал прохладно. – Это в первую очередь её желание.

– Тем не менее, решение было принято вами, – прозвучало в ответ.

– Я надеюсь, что не пожалею об этом.

Под моим пристальным взглядом, Наталья забрала со стола контракт и посмотрела на время.

– Мне можно идти? Через пятнадцать минут кастинг моделей.

Я лишь кивнул, молча наблюдая, как Наталья движется к двери. Плавно, легко и грациозно. Казалось бы, наш разговор снял с неё всё напряжение. Только я отчего-то готов взорваться от злости на самого себя.

Наталья дернула ручку двери и замерла на мгновение. Обернулась и, не гладя на меня, проговорила:

– Меньше всего я хочу навредить Алёне, поверьте.

– Странно слышать подобные слова от женщины, которая бросила собственного ребёнка, – возразил я.

Её пальцы плотнее сжали металлическую рукоять. На губах зародилась грустная улыбка.

– У меня не было выбора, – тихо сказала она. – Я в любом случае потеряла бы свою дочь. Но со своей стороны я сделала всё возможное, чтобы она обрела достойную мать.

Наталья отворила дверь и вышла, поселив в моей голове ещё больше вопросов.

Глава 4

Григорий плавно свернул с проезжей части к шлагбауму нашего тихого квартала. Наконец-то мы дома. Алёна сидела рядом, спрятав руки в карманах плаща, и любопытно оглядывалась. Здесь не было ни шумного двора с кучей детворы, ни прежних друзей и одноклассников. Ей придётся начинать жизнь с чистого листа.

– Пойдём? – позвал я племянницу, как только автомобиль въехал за ворота и остановился.

Мы вышли во двор. Алёна волновалась, хоть и старалась этого не показывать. Она несколько раз поблагодарила Григория, пока он выгружал наш багаж, лишь бы оттянуть момент, когда мы войдём в дом.

Удивительно, моя жена исправно интересовалась нашим приездом, но дома её не оказалось. Я сам проводил Алёну в отведённую ей комнату и предложил осмотреться. А чуть позже, когда племянница разобрала свои вещи, позвал на обед.

В очередной раз набрал номер жены, но ответа не получил. Подавил раздражение и оставил свои попытки связаться с Жанной. Я планировал съездить на работу и принять дела от замов, но одну оставлять Алёну не хотел. Только не в первый день её приезда.

Ближе к трём вернулся Максим. Я как раз показывал племяннице территорию дома, когда сын шагнул за ворота. Он сразу не заметил нас, разговаривал по телефону, громко смеясь при этом.

– Максим! – окликнул я, махнув ему рукой.

Тот рассеянно оглянулся, вытянул над головой ладонь в знак приветствия и прервал разговор по телефону.

– Здорово, па! – пробасил сын, который и по росту и телосложению норовил со мной сровняться. А ведь только недавно под стол пешком ходил. – Я на пять минут, вещи сбросить. Ты давно приехал?

– Ещё утром. А мать где?

– Да вроде дома была, – протянул он и перевёл скучающий взгляд на стоящую в стороне Алёну. – Привет, Алён!

– Привет, – пролепетала она в ответ.

– Как тебе у нас, обживаешься?

– У вас здорово…

– Ну, лады. – Сыну не терпелось сбежать от нас. – Я побежал, у нас ирга с парнями.

– Макс, подожди. – Я отвёл его в сторону. – Во сколько вернёшься?

– Вечером планировал. – Он тут же напрягся.

– Жду к ужину.

– Па…

– Не па! К нам приехала двоюродная сестра, и я бы очень хотел, чтобы ей было тут уютно.

– Да какая она мне сестра?

– Макс! – строго оборвал я.

– Окей, я понял, – кивнул сын, скривив губы. – К ужину буду дома. Может быть, появление в нашем доме этой мелкой и к лучшему, сам теперь появляться за ужином будешь!

Максим круто развернулся и резво взобрался по крыльцу, а через двадцать минут его и след простыл. Наверное, в чём-то он прав. Я действительно слишком много работал и далеко не всегда был рядом с семьёй. Но если Жанну вполне устраивали такие условия из-за кругленькой суммы на карте, то сыну по большому счёту было плевать на то, сколько денег зарабатывает его отец.

Жена объявилась дома в шести часам. Я был в кабинете, когда она залетела ко мне, сверкая от радости. Белокурые волосы уложены волосок к волоску, на плечах красовался новенький белоснежный кардиган и бежевые строгие брюки. Видимо за время моего отсутствия, Жанна не теряла даром времени.

– Наконец-то ты дома, дорогой! – заворковала она с лучезарной улыбкой.

– Ты так соскучилась, что даже ни разу не взяла трубку, – не сдержал сарказма.

– Я была занята. Занималась оформлением Алёны в школу. А где кстати она?

– В своей комнате. И я рассчитывал, что ты встретишь племянницу в день приезда.

– Я не могла откладывать! Девочке же нужно учиться. Я подобрала ей лучшую школу! – гордо заявила Жанна, вытаскивая из сумки бумаги. – Вот посмотри! Это просто идеальный вариант, дорогой!

– Что значит, подобрала? – не понял я, забирая листки. – Мы ведь договаривались, что Алёна пойдёт в гимназию, где учится Макс.

– Да, но я долго думала над этим…

Жанна подошла ко мне со спины и заиграла пальчиками на моих плечах, разминая мышцы. За семнадцать лет брака я хорошо выучил поведение своей жены, и уже знал, что за подобными нежностями последуют уговоры. Но в данный момент кроме раздражения я больше ничего не испытывал.

– Алёна девочка способная и должна получить лучшее образование.

Стоило взглянуть на преамбулу договора, где выделялась жирная строка с названием школы, я замер.

Школа-пансион.

Час от часу не легче.

Отбросил договор на стол и поднялся.

– Я не стану это подписывать, – чётко проговаривая каждое слово, сказал я и повернулся к жене.

Наигранная улыбка медленно сползла с её губ. Тонкие дуги бровей взметнулись наверх и так и застыли, оставляя на лице жены выражение глубокого изумления.

– Но дорогой… я уже обо всём договорилась, – залепетала Жанна, нервно поправляя волосы.

– А меня ты, конечно, спросить не подумала, – заключил холодно.

– Да что тут плохого? – вскинулась она, будто я действительно не понимал истинную причину её мотивов. – Ты хоть знаешь, как сложно там выбить место? Да множество детей мечтают учиться в подобном месте!

– Я всё сказал. Алёна не будет учиться в пансионе. Даже думать об этом забудь.

– Но, дорогой…

– Я всего лишь попросил тебя оформить документы на Алёну для поступления в гимназию. А ты что сделала? Решила отправить её к чёрту на куличики, лишь бы с глаз долой?! Спасибо, что помогла. Дальше я сам.

Жанна вздохнула и, наконец, перестала изображать из себя святую невинность.

– Я решила, что так будет лучше, – устало сказала она. – Для всех нас. До сих пор не понимаю, почему ты вообще в это ввязался.

– Потому что у Нади кроме меня больше никого не было. И у Алёны между прочим тоже…

– Но разве я в этом виновата?

– А десятилетняя девочка, значит, виновата?

– Ты изначально знал моё мнение по поводу её опекунства! Кто знает, какую генетическую  наследственность она имеет. Кто её родители? Только беспробудные пьяницы и наркоманы бросают своих детей…

– Дети не выбирают себе родителей, тебе прекрасно это известно, – жёстко отвечаю я. – И Надя была для Алёны прекрасной матерью.

Некоторое время мы холодно смотрели друг на друга. Даже не верилось, что когда-то наступит такой момент, что мы так сильно не сойдёмся во мнении. Мы словно забрели в непроглядный тупик и перестали слышать друг друга.

– Ладно, – наконец произносит Жанна. – Поступай как хочешь, но если ты думаешь, что я на радостях заменю Алёне Надю, ты глубоко заблуждаешься.

– Нет, Жанна. У меня даже в мыслях этого не было. Но тем не менее, на твою поддержку я рассчитывал, – ответил искренне.

Продолжать этот разговор было бессмысленно. Я вышел за дверь, не желая ссориться с женой. В гимназию мне придётся поехать самому, на том и остановимся.

Макс сдержал обещание и вернулся к ужину. Как он справедливо заметил мы собрались все вместе всё реже и реже. Только проходил наш семейный вечер в полной тишине. Так было не всегда. Чем больше разрастался наш бизнес с сестрой, тем больше времени он занимал. Не зря говорят, что аппетит приходит во время еды. Когда видишь успех собственной компании, всегда стремишься сделать её ещё лучше, ещё прибыльней. И в итоге стал уделять внимание работе гораздо больше чем семье.

– Ты удобно расположилась, Алёна? – внезапно спросила Жанна, старательно изображая доброжелательную улыбку. – Может быть, тебе что-то необходимо докупить?

– Нет-нет, – щёчки племянницы покрыл яркий румянец. – У меня всё есть. Спасибо, комната очень мне понравилась.

– А новый мольберт видела? – снова спрашивает Жанна. – Надя говорила, ты очень любишь рисовать. Вот я и решила сделать тебе сюрприз.

– Да, – Алёна смутилась и отвела взгляд. – Очень красивый.

Максим покачал головой и усмехнулся. Поднял взгляд на мать, но обратился при этом к Алёне:

– Не нужно так льстить моей маме, сестрёнка. Говори, как есть. Иначе в следующий раз, когда попросишь обычный ночник над кроватью, придётся благодарить за светящийся мобиль со зверушками.

– Максим! – возмутилась Жанна.

– Что? – спросил он таким же тоном. – То, что ты попросила купить Григория – развивающий мольберт для детей трёх-пяти лет, и не имеет ничего общего с художественным, что был у Алёны раньше.

Жанна широко округлила глаза и повернулась ко мне, в поисках поддержки.

– Я ведь не знала, что они бывают разные! – высказалась она с обидой в голосе.

– И буквы алфавита на магнитиках тебя не смутили, – продолжал лыбиться Макс. Вот ведь засранец.

– Всё нормально, тётя Жанна, – Алёна пыталась сгладить неловкую ситуацию. – На доске можно рисовать мелом, а к металлической части можно примагничивать листки и рисовать.

– Вот и славно! – улыбнулась Жанна, явно довольная, что её подарок оценили. – Пользуйся в удовольствие.

Ничего славного в этом, конечно, не было, но сын переходит все границы дозволенного. Я повернулся к нему и проговорил:

– Макс, нам нужно поговорить.

Мы с сыном устроились в плетёной беседке во дворе дома. Он сел напротив, скрестив руки на груди, и хмуро смотрел в мои глаза, ожидая начала разговора.

– Макс, так нельзя.

– А дарить детский мольберт десятилетней девочке, можно? – Сын покачал головой и отвёл взгляд.

– Тут я с тобой согласен, исправим. Но ты ведь мог указать на это матери более деликатно? По крайней мере не в присутствии Алёны.

– Был бы толк. Как видишь, мама всё равно собой довольна. Она же сделала это для галочки. Поверхностно, через третье лицо, не вникая даже, как это используется.

– Тебя это задело, – заключил я.

– Уверен, мелкую это задело больше. Но разве она скажет! Вот и пришлось говорить мне.

– Макс, иногда нужно выбирать время и место для подобных замечаний. Тебе ведь ничего не мешало сказать это раньше.

– Так же как и маме уделить чуточку больше внимания к подарку, – тут же возразил сын. – Разве это сложно? Почему вы всегда делаете всё так, словно пытаетесь поставить себе мысленный плюсик? Уж лучше не делать никак, чем так. Но виноватым вышел я!

– Я не говорю, что мама права и поговорю с ней. Но и ты, Макс, не перегибай. Не нужно подавать Алёне пример подобного общения. Договорились?

Максим промолчал в ответ, вздохнул и нахмурился. Я понимал, что к моим словам он прислушался, пусть и строил из себя крутого парня. И всё же меня тревожила мысль, что я упускаю что-то важное.

– У тебя что-то случилось? – спросил я, после минутной паузы.

– У меня всё нормально, – отчеканил сын, не глядя на меня.

– Как прошла игра?

– Продули, – он безразлично пожал плечами.

– Надеюсь, не десять ноль?

Макс хохотнул, взглянув на меня с нотками возмущения и веселья одновременно.

– Скажешь тоже! Четыре – три. Причём четвёртый с пенальти.

– Тогда другое дело! А соревнования по тхэквондо когда?

Задорный блеск в зелёных глазах сына исчез вслед за улыбкой.

– Они уже начались, пап. Ещё неделю назад.

Я застыл. Макс говорил ещё пару месяцев назад о соревнованиях, но потом состояние сестры ухудшилось и я уехал. После похорон мне хватало забот, чтобы позабыть обо всём. Странно, что Жанна об этом и словом не обмолвилась.

– И когда у тебя следующий бой?

– В понедельник. Я прошёл в полуфинал.

– Даже не сомневался, – улыбнулся сыну, похлопав его по плечу. – Я приду.

Спрашивать, ходила ли Жанна на соревнования, не стал.

– Придёшь? – недоверчиво переспросил Макс. – А работа?

– За день не встанет, – ухмыльнулся я.

– Ну… хорошо. – Оживился он, поднимаясь с места. – Я пойду в дом, окей? Уже прохладно.

– Макс! – обратился к сыну, когда он вынырнул из беседки. – Вы с Алёной будете ходить в одну школу. Приглядывай по возможности за ней.

– По возможности, буду, – Максим криво улыбнулся и пошёл в сторону дома.

***

Прошло несколько дней с тех пор, как я вернулся на работу. За время моего отсутствия никаких глобальных проблем не возникло. Не считая ежедневного появления в компании Натальи Райнес. Некоторым это не очень понравилось. Особенно Дарье Ромадановой, которая давно просилась вести бренд «Фокс» под своим руководством. Но если отбросить негативные эмоции и мыслить здраво, модели Райнес всегда более продуманные. Поэтому в правильности своего решения я не сомневался.

На утреннем собрании, когда Наталья согласовывала со мной отличительный знак весенней коллекции, я поймал себя на мысли, что она выглядит несколько моложе своего реального возраста. Возможно всё дело в миниатюрной фигуре, или же больших открытых глазах и гладкой светлой коже, но перед собой я видел девушку, которой сложно дать больше двадцати пяти лет. Глядя на неё, невозможно допустить хотя бы мысль, что она может быть матерью десятилетней девочки.

– Если делать тёмную окантовку в качестве отличительного знака, мы не можем использовать светлые тона, – довольно резко возразила Дарья. – Это дети, Наталья Романовна, а не восковые куклы. Они имеют такое свойство, как двигаться. Многие родители думают о практичности, и попусту не будут покупать светлые вещи.

– Вы видимо меня не поняли, – спокойно возразила Райнес. – Контраст может быть не только тёмное к светлому, но и наоборот. У тёмных тканей может быть светлая окантовка.

Дарья сдаваться не спешила. Упрямо поджав губы, она поинтересовалась:

– Есть ещё варианты?

– Есть, – Наталья протягивает мне эскиз продолговатого ромба. – Но всё же окантовка мне кажется менее навязчивым и простым вариантом…

– А что у вас, по «деткам» Дарья? – спросил я, внимательно всматриваясь в варианты, предложенные Райнес.

И всё же, я не могу не согласиться, окантовка действительно выглядит менее навязчивой, и в то же время выделяет коллекцию. Просто, не ново, но мы ещё подобного не использовали.

– Я… – Дарья немного растерялась. – Я конечно подготовила некоторые варианты, но думала сегодня мы обсуждаем коллекцию подростков.

– Верно, – согласился я. – Завтра буду ждать ваши варианты по «деткам». Все свободны, спасибо.

Присутствующие засуетились. Наталья одна из первых подхватила папку, когда я остановил её:

– Наталья, задержитесь, пожалуйста.