Соната ля мажор, или Однажды в августе 2034

Посвящается моей любимой дочке Вике.

Глава 1

Коктебель.

2034 год.

8 августа.

Вероника смотрела в окно, розовое солнце поднималось над морем. Спать не хотелось, медитировать не получалось, мысль перескакивала с места на место и никак не получалось поймать её за хвост. Зябко передернув плечами, Вероника закрыла окно и посмотрела на спящую дочь. Сегодня ей нужно было отвести ребёнка в детский лагерь и на душе было не спокойно. Внутренний голос пытался предупредить её о чём-то, но в суете последних дней, она отмахивалась от него, как от назойливой мухи.

Что же происходит, почему всё кажется ей каким-то давно забытым сном: как будто бежит она по цветущему лугу, пахнет свежескошенным сеном, впереди лесок, в котором Вероника собирала землянику. Земляничный запах повеял так явственно, как будто туесок с лесной ягодой стоял на подоконнике.

– Да, нужно поговорить с Аркадием Валерьевичем об её участии в проекте. – сказала Вероника вслух и испуганно замолчала, наклонилась, прислушалась к дыханию дочери.

Мариша улыбалась во сне, наверно, ей виделись картины её будущего пребывания в Артеке. Девочка давно мечтала попасть туда, но для этого нужно было стать победителем или лауреатом какого-нибудь регионального или международного конкурса.

Мариша очень хорошо рисовала, но пока в их школе изобразительных искусств училась дочь директора, надеяться на призовое место было наивно. Вероника не была наивной, поэтому отправляла работы дочери на различные конкурсы, указывая, что дочь учится по интернету в студии Тарасовых. Мариша действительно там училась, так же, как когда-то там училась сама Вероника.

Студия Тарасовых – новое направление в обучении людей различного возраста изобразительному искусству. В общем-то, направление было не новое, Тарасовы уже более 25 лет преподают по авторской методике, их ученики – известные художники современности. Вероника также училась в их студии вместе с мамой. Мама считала, что у ребёнка нужно развивать все таланты, поэтому Веронику учили и музыке, и рисованию, и даже водили в бассейн, для здоровья. Ещё и отличницу норовили из неё сделать, но тут не получилось, Вероника больше всего любила алгебру и физику, а вот чтение и письмо её не вдохновляло.

А вот Мариша училась в школе на отлично, была заводилой различных конкурсов и мероприятий. И рисовала она с удовольствием, в её картинах было что-то неуловимое, что притягивало взгляд и уносило из реальности в мечты. «Пионы» и «Парус» получили награды престижного международного конкурса «Юное дарование» и вот она вожделенная путёвка в Артек.

Последнюю неделю Мариша только и говорила о поездке, она любила пионерские лагеря, ей нравилось участвовать в конкурсах, общаться со сверстниками. Из каждой поездки она привозила новые впечатления, наброски картин, новых друзей. Кстати «Парус» она начала рисовать в Евпатории 2 года назад, но почему-то не возвращалась к этой работе 1,5 года. Как вдруг дорисовала за 1 вечер и попросила Веронику отвезти несколько картин в Киев. Теперь её «Парус» в Лондоне, а «Пионы» в Монреале.

Вероника с любовью посмотрела на дочь и поправила сбившееся одеяло. Как же девочка похожа на отца, такие же белокурые волосы, курносый нос, а глаза Вероники, хотя сейчас это было не видно. Марише что-то снилось: ресницы дрожали, глаза под веками метались, губы были упрямо сжаты, да, чего-чего, а упрямства ей не занимать.

Вероника улыбнулась и вышла из детской. Подумала: «Надо сказать Аркадию Валерьевичу, о том, что она готова принять участие в эксперименте». Пока Мариша будет в Артеке, Вероника успеет слетать в Эфиопию. К концу месяца должен вернуться Мишель. Веронику тяготила невозможность связаться с мужем, но их работа позволяла им общаться только внутри дома. У неё даже не было номера его телефона и где он сейчас находился Вероника не знала.

Она легла на диван, укрылась пледом и провалилась в сон. Проснулась от того, что кто-то дышал ей в лицо, открыв глаза, она увидела расплывшееся в улыбке личико Мариши.

– Мамуля, ну ты и соня, я уже 10 минут за тобой наблюдаю, а ты ничего не слышишь, – сказала девочка и засмеялась – Вон, даже Маркиз по тебе спокойно прошел, а ты и не шелохнулась.

– А сколько времени? – забеспокоилась Вероника.

– Да, не волнуйся, всего 6-45.

– Тебе – то что не спится? – сказала       Вероника, поднимая плед и укрывая, нырнувшую под мамин бок, девочку.

– Мамочка, а ты была в Артеке?

– Я тебе уже 10 раз рассказывала, да, была, вожатой, когда училась в университете.

– Мам, а правда там здорово?

– Правда. Ты все вещи уложила? Я       тебе ничего привозить не буду, если что забудешь – звони бабушке.

– Мам, ты опять будешь работать?

– Ну конечно, ты же любишь новые       вещи, тебе нужно покупать бумагу и краски и платить за художку.

– Мам, давай я не буду ходить в художку, мне там ску-у-учно.

– Доча, чтобы поступить в архитектурный институт, нужно иметь диплом об окончании художественной       школы. Потерпи, всего 2 года осталось.

* * *

Когда-то почти такие же разговоры были у Вероники с мамой. Мама считала, что Веронике обязательно нужен диплом музыкальной школы. Диплом ещё нигде не спрашивали, хотя она всегда писала про него в резюме, а вот умение играть на пианино пригодилось и не раз.

Вероника помнила, как успокаивала дочку игрой на пианино, причём каждый раз надо было играть что-то новое, пришлось учиться импровизировать. Вероника пробовала записывать свою игру, но Мариша засыпала только под новую мелодию.

Мариша была не капризным ребёнком, но иногда … хотя почему иногда, Вероника вскоре точно вычислила, что ребёнок не спит в полнолуние. Первые 2 полнолуния Вероника и Мишель по очереди носили хныкающую дочь всю ночь, а на третье Мишель уехал в командировку, и Вероника сама ходила с ребёнком на руках до 4-х утра. Вдруг, по какому-то наитию, она села за инструмент. Пальцы побежали по клавишам и, о чудо, Мариша притихла и с интересом посмотрела на маму. Вероника положила ребёнка на колени и заиграла «Колыбельную Светланы». Мариша заснула. Вероника осторожно встала, положила дочку на диван, а сама легла на пол, двигаться не было сил.

Так и повелось, каждое полнолуние Вероника 10 – 15 минут играла на пианино, и Мариша засыпала. Пришлось найти у мамы старые ноты и вспомнить весь репертуар, начиная от двух весёлых гусей, которых теперь Маришка сама играла, когда хотела подразнить маму.

* * *

– Мам, надо вставать. – голос дочери вернул Веронику к реальности.

– Да, доча, пошли готовить завтрак и поедем.

Мама и дочь выпили свежевыжатый апельсиновый сок, съели пшеничную кашу и яичницу. Вероника сделала 2 бутерброда с зеленью и налила в термос какао. Дорога до Артека не длинная, но кто знает, как быстро их там примут и попадёт ли Мариша на обед.

Глава 2

Севастополь

8 августа

– Все в сборе? – Аркадий Валерьевич, обвёл присутствующих тяжелым взглядом, из-под насупленных бровей.

– Вероники Васильевны нет, она дочку в Артек повезла, – отозвался сухопарый в очках Антон Николаевич, –       её отчёта нет в документах.

– Ей сообщили про сегодняшнее совещание?

– Да, но неизвестно, получила ли она сообщение, – с сарказмом в голосе ответил Никита Алексеевич, – она же у нас сама секретность.

Аркадий Валерьевич недовольно посмотрел на говорившего. Ему не нравился этот, новый навязанный ему сотрудник, но ФСБ не давала разрешения на работу в Эфиопии, без включения в состав группы своего человека. Молодой фээсбэшник всюду совал свой нос, но старые сотрудники не стремились откровенничать. Однако, чтобы не провоцировать Никиту, все были с ним любезны и охотно болтали о вещах, не относящихся к реальной цели их разработки. Все они якобы были орнитологами, учёными изучающими птиц.

– Никита Алексеевич, как продвигаются дела с визами? Когда они будут готовы?

– Визы готовы, Антону Николаевичу       и Веронике Васильевне нужно подъехать завтра в 11-30 в посольство.

– Хорошо, благодарю за работу.

– Сергей Александрович, купите 3 билета до Аддис-Абебы, копии документов возьмите у Марины Анатольевны.

– На какое число?

– Как можно скорее. У кого есть вопросы?

– Почему 3 билета? Я тоже полечу – сказал Никита Алексеевич.

– Вы все прививки сделали?

– Да, вот разрешение на выезд в Африку, вот виза.

– Сдайте документы Марине       Анатольевне. Сергей Александрович, купите 4 билета. Все свободны.

Когда все вышли, Аркадий Валерьевич подошел к стене с портретом президента, нажал на раму и открылась потайная дверь. Переступив порог и закрыв за собой дверь, он подошел к столу и включил экран компьютера. Через 5 секунд на экране появилась Вероника:

– Добрый день, Аркадий Валерьевич, я собиралась Вам позвонить. Мариша уже устроилась в номере, ей всё нравится. Теперь я готова ехать.

– Вероника, ты всё хорошо обдумала? Ты поговорила с Мишелем?

– Аркадий Валерьевич, – с укоризной в голосе сказала Вероника, – мы же договорились не давить на психику. Я не говорила и не собираюсь ничего рассказывать мужу! Это мой проект, и я должна довести его до конца! – с металлом в голосе закончила Вероника.

– Это очень опасно, ты же понимаешь.

– Нет никакой опасности, я всё знаю.

– И где Арнольд, знаешь? – с усмешкой спросил Аркадий Валерьевич.

– Предполагаю. Вот и проверю своё предположение.

– Хорошо, позвони Сергею Александровичу, он покупает билеты. Перед отлётом зайди ко мне.

– Не волнуйтесь, Аркадий Валерьевич, всё будет хорошо. Как Элеонора себя чувствует?

– Ты же знаешь, ей лишь бы в Европу, не важно куда.

– Но в Риме сейчас ужасная жара.

– В торговых центрах есть климатические системы.

– Передавайте ей привет.

– Передам.

Аркадий Валерьевич вздохнул и выключил экран. Мысли заметались между Римом и Севастополем.

***

Элеонора и Вероника вместе учились в университете, но Вероника на 3-ем курсе вышла замуж за француза и родила дочь, хотя это было совсем не типично для современной молодёжи. Несмотря на рождение ребёнка, она блестяще закончила университет, работала в Эфиопии, куда на год раньше уехал Мишель, а потом они приехали в Крым.

Элеонора тоже хорошо училась, но на 5-ом курсе вышла замуж за заведующего кафедрой прикладной механики и уже 8 лет наслаждалась жизнью профессорши.

***

Аркадий Валерьевич опять вздохнул, молодая жена тешила его самолюбие, но её расточительность напрягала, а нежелание рожать, под предлогом «преклонного возраста» мужа, сильно расстраивало. Ну какой у него преклонный возраст, всего 52 года, его младший брат родился, когда отцу было 56. Сейчас папе 83, он бодр и активен, плавает круглый год в море, участвует в крещенских заплывах. Надо позвонить родителям. И Элеоноре. Пусть возвращается из Италии, хватит расслабляться. С отъездом Вероники, появится временная вакансия инженера в их отделе, предложу её Элеоноре и поставлю лимит на карточку.

Аркадий Валерьевич включил камеру наружного наблюдения, в кабинете никого не было, постояв минуту, он быстро нажал кнопку и выскользнул из потайной комнаты.

«Опять забыл закрыть кабинет» – ругнулся он на себя. Конечно, Марина никого не пустит без предупреждения, но с появлением в их отделе Никиты, Аркадий Валерьевич стал чувствовать себя неуютно, уж очень бесцеремонно вёл себя этот службист.

В ФСБ знали, что отдел Аркадия Валерьевича занимается секретной разработкой, но в подробности были посвящены всего 4 человека, сам Аркадий Валерьевич, Вероника – главный мозговой центр, Кирилл, который почти постоянно находился в Эфиопии и Фёдор Петрович, сотрудник ФСБ, который курировал их работу и помогал решать все вопросы. Он и порекомендовал Никиту, как надёжного и опытного чекиста.

Аркадий Валерьевич нашёл в телефоне номер Сергея Александровича:

– Что скажешь?

– Вылет 11-го в 6-30, пересадка в Дюссельдорфе.

– Как себя чувствуешь?

– Зачем ты разрешил ей участвовать в эксперименте?

– А что, ты хочешь попробовать?

– Можно у Фёдора попросить ещё пару человек.

– Мы не можем их контролировать, помнишь, что случилось с Арнольдом?

– Вот именно, я-то помню, мы не можем рисковать Вероникой.

– Она лучше нас знает, что мы можем, а что нет. Всё закончим об этом. Отдыхай, завтра можешь не приходить и это … . Что ты думаешь о Никите?

– Фёдор сказал, что он надёжный человек, а что?

– Тревожно мне, как-то уж очень по-хозяйски он себя ведёт.

– Да все они такие, молодёжь, – Сергей Александрович с иронией протянул последнее слово. Он знал, что у Аркадия       Валерьевича были сложные отношения с сыном, поэтому тот всегда настороженно относился к молодым сотрудникам.

После развода Аркадий Валерьевич потерял связь с сыном, жена уехала во Владивосток и запретила ему приезжать или общаться с сыном. Мальчик в 11 лет остался без мужской поддержки, теперь ему 25. Аркадий Валерьевич приезжал во Владивосток на день рождения сына, надеялся, что сейчас, когда он стал взрослым, то поймёт отца, но разговора не получилось. Антон поставил отцу условие: ”Купи мне квартиру, тогда и поговорим”. Больше Аркадий Валерьевич не делал попытки сближения.

”Нужно тоже поставить Элеоноре ультиматум – подумал он – или рожаешь или развод. Найду другую мать для своих детей.”

Глава 3

Гурзуф

8 августа

Вероника шла по набережной и с удовольствием вдыхала морской воздух. Ялтинский воздух был самым целебным в стране, но сейчас Ялта стала мегаполисом и настоящий «ялтинский воздух» продавался в консервных баночках. Вероника улыбнулась, как хорошо, что Гурзуф почти не изменился с тех пор, когда она сама приезжала сюда.

Артек был мечтой мамы, увы не сбывшейся. Потом страна развалилась и Артек на 20 лет стал заграницей. Большим международным скандалом было возвращение Крыма в состав России. Артек опять стал достижимой мечтой.

Сейчас, когда границы между странами стали условными, это страсти казались надуманными и непонятными. Все страны объединились в различные финансовые и производственные союзы и корпорации. Люди свободно переезжали из одной страны в другую, жили там, где была работа или там, где им нравилось жить. Многие работали, не выходя из дома.

Вероника любила ездить в детские лагеря, она была очень общительной девочкой, и родители правдами и неправдами находили возможность отправить её в лагерь хотя бы на 2 недели. Сейчас любой ребёнок мог поехать в другую страну в детский центр. Познакомится и подружится с детьми из разных стран. Большинство центров были тематическими, чтобы объединять детей, имеющих общие интересы.

В Артеке Вероника работала вожатой. Какое это было чудесное время. Мальчишки и девчонки влюблялись в неё, она знала много весёлых затей. Ещё бы, такой опыт «лагерной жизни». И вот теперь, она «сдала в лагерь» дочь (это словосочетание почему прижилось ещё с советских времён, но использовалось только на территории России).

Маришка взяла всё самое лучшее от мамы и папы, она была такой же открытой и общительной, как мама и талантливой, как папа. А красоту она взяла от обоих. Вероника усмехнулась, их с Мишелем пару считали самой красивой в университете и это было правдой.

Вероника погрузилась в воспоминания.

* * *

Она шла по дорожке к кампусу и листала на ходу блокнот. Вдруг, на пересечении с другой дорожкой, она столкнулась с молодым человеком. Блокнот вылетел из рук, замелькали какие-то бумаги, она инстинктивно присела, чтобы поднять бумаги и встретилась взглядом с юношей. Её накрыло васильковым светом и несколько секунд она смотрела в глубину этих глаз. Парень был на удивление красив, белокурые волнистые волосы, синие глаза, правильные черты лица, чем-то он был похож на Сергея Есенина.

Он что-то быстро заговорил на французском, но в этот момент Веронику окликнули. Она быстро подняла блокнот, сказала:

– Скузи.

И быстро пошла к друзьям. Вместе они зашли за кампус и пошли в сторону учебного корпуса. День был очень насыщен событиями и о столкновении с французом Вероника вскоре забыла. Однако ночь напомнила об этой встрече, во сне Вероника смотрела в эти васильковые глаза и по телу разливалось приятное тепло. Она проснулась в хорошем настроении и в течение дня неоднократно мысленно возвращалась к своему сну.

– Ты чего улыбаешься, как блаженная? – спросила Элеонора.

– Сон вспомнила.

– И как его зовут?

– Кого?

– Сон.

– Не знаю.

– Ой, расскажи. – подруга преданно смотрела Веронике в глаза.

– Да что тут рассказывать, вчера во дворе столкнулась с парнем. Весна, наверно, действует – усмехнулась Вероника.

– Да, да, ты очень много занимаешься. Нужно расслабиться, завести интрижку. Ну что ты, как монашка.

– Ладно тебе, монашка, мы приехали сюда учиться.

– Ой-ой-ой, молодость даётся один       раз, надо прожить её так, чтобы не было мучительно больно, из-за упущенных возможностей.

Вероника, молча взяла сумку и пошла к выходу. Интрижки ради интрижек её не интересовали, она хотела стать инженером, у неё была давняя мечта и для её реализации нужны были знания.

Вторая половина дня прошла в обычном режиме. Вечером Вероника просидела допоздна за подготовкой к презентации, быстро заснула и спала без сновидений.

На следующий день произошло событие, перевернувшее всю её жизнь.

В студенческой столовой на неё внезапно налетел здоровенный нигериец, схватил за руку и потащил через зал, крича:

– Я нашел её, я нашел.

Сопротивляться не было никакой возможности, Вероника едва успевала переставлять ноги, чтобы не упасть, казалось, что, если она упадет, парень всё равно будет тащить её.

Через минуту всё стало на свои места, если это можно так назвать, потому что на самом деле всё просто перевернулось в устоявшемся мире Вероники. Нигериец резко остановился, схватил Веронику за плечи и поставил её перед …

Перед Вероникой стоял тот самый француз и смотрел на неё так, что она опять утонула в его васильковых глазах. Весь мир перестал существовать, как сквозь вату доносился возбужденный голос нигерийца:

– Это я её нашел, это я её нашел.

– Мишель. – сказал «Есенин» и протянул руку, ладонью вверх.

– Вероника – ответила она и положила свою руку в его.

Он легонько сжал пальцы Вероники, поднял руку и, продолжая смотреть в глаза, нежно коснулся губами её руки.

– Пойдём, – сказал он, увлекая её к выходу – здесь нам не дадут поесть.

Они вышли за территорию университета и зашли в кафе на соседней улице. Вероника была, как в тумане, эти глаза просто гипнотизировали её. Усилием воли она встряхнулась и сосредоточилась на том, что говорил Мишель.

– Как я рад, что нашёл тебя.

– Меня нашёл этот громила. – сказала она усмехаясь.

– А Эрнесто? Когда я нарисовал твой портрет, он сразу заявил, что точно знает где тебя искать.

– Мой портрет?

– Вот! – Мишель протянул ей лист бумаги.

Вероника была очень удивлена, на обычном листе формата А4 было её фото, нарисованное простым карандашом.

– Это ты нарисовал?

– Да, я не знал, как объяснить друзьям, как ты выглядишь, и набросал рисунок, как запомнил твоё лицо. Друзья сфотографировали рисунок и вчера целый день искали тебя по университету. Даже привели ко мне двух девушек, но они были лишь отдалённо похожи на тебя. Я был в отчаянии, я боялся, что больше никогда не увижу тебя. Но Эрнесто постоянно повторял «Я чувствую, что она рядом, я её найду!»

– Он, что, колдун Вуду? – Вероника улыбалась.

– Да! Его отец шаман! Но Эрнесто не любит говорить об этом, пожалуйста, не говори ему, что я проболтался.

Мишель смотрел на неё так, как будто всегда знал, но давно не видел и очень скучал. В его глазах было столько любви и счастья, что Вероника почувствовала себя неловко.

– Ты хорошо рисуешь, можно я оставлю этот рисунок себе?

– Да, конечно, мне он уже не нужен.       Я теперь каждый день буду видеть тебя.       – Мишель взял её руку и прижал к своей щеке.

Вероника была смущена, но чувствовала себя легко и свободно, как со старым знакомым. Официант принёс лазанью и салат. Веронике нравилось это кафе, тут всегда вкусно готовили, а лазанья была фирменным блюдом. Официант даже не приносил им меню, так как Вероника всегда заказывала именно лазанью. Как оказалось, Мишель тоже был завсегдатаем этого кафе и тоже любил фирменную лазанью.

Как странно, что они не встретились здесь раньше.

Всему своё время.

* * *

Вероника на минуту вернулась на Гурзуфскую набережную. Как давно это было? Одиннадцать лет назад!

Вокруг шелестели кипарисы, пахло шалфеем и лавандой. Лёгкий ветерок навевал приятные воспоминания.

* * *

Тот день запомнился ей навсегда. После кафе, они бродили по городу, Мишель рассказывал про своё детство, про родственников, про свои проказы. Вероника хохотала и в свою очередь рассказывала про себя. Ей ни с кем не было так легко, как с Мишелем.

– Вот здесь я живу. – сказал Мишель, указывая на дом 19 века с красивыми колоннами. – Пошли, я угощу тебя кофе.

– Неудобно. – Вероника забеспокоилась.

– Почему? Я покажу тебе свои картины.

– Картины? Идём. – беспокойство испарилось.

Мишель жил в квартире с двумя спальнями, во второй жили его друзья Анджей и Габриэла, но они уехали на неделю к родителям Габриэлы. Её бабушке исполнилось 80 лет и на юбилей съехались все родственники. Даже внучатая племянница из Австралии! Всё это Мишель рассказывал, пока варил кофе. Вероника в это время ходила по гостиной, где по стенам были развешаны картины, как в Лувре.

– Это все твои? – крикнула она Мишелю.

– Да! Моя тётушка Джозепина обожает моё творчество. Заказывает в мастерской рамы и развешивает картины в своём доме и здесь. Это её квартира. Пока моя кузина учится во Франции и живёт у моих родителей, я учусь в Италии и живу у тётушки.

Мишель зашёл в гостиную с большим подносом, на котором стояли креманки с джелато, тарелка с круассанами и кофе.

– Это всё ты приготовил? – Вероника улыбнулась.

– Нет, джелато я покупаю в джелатерии за углом, там оно самое вкусное в городе. А круассаны в кафе, в подвале этого дома.

Они пили кофе с круассанами, ели джелато и говорили, говорили, говорили.

– Ой, уже темно, – спохватилась Вероника.

– Ложись в комнате Габриэлы.

Вероника немного колебалась, но решила, что её страхи беспочвенны. Приняв душ, она нырнула под одеяло и, мечтательно улыбаясь, практически мгновенно заснула.

Проснулась она в объятьях Мишеля, в его постели.

«O, Боже! – подумала она, – Что я здесь делаю?»

Она отодвинулась от Мишеля и стала лихорадочно соображать, как это случилось. Мишель открыл глаза и улыбнулся. Увидев тревогу в её глазах, он поднялся на локте и спросил:

– Что случилось?

– Как я здесь оказалась?

– Ты пришла ночью, сказала, что тебе страшно. Я сначала подумал, что ты играешь со мной, но потом понял, что ты       спишь. Ты сомнамбула? Я тоже в детстве ходил по ночам, родители запирали входную дверь на потайной замок, боялись, что я выйду из дома.

– Мои тоже запирали дверь. – Вероника чувствовала себя очень неуютно.

Мишель провёл ладонью по её щеке, потом быстро чмокнул её в нос и встал. Он был без плавок, Вероника закрыла глаза: «Господи, что он обо мне будет думать, какой ужас, что делать, что говорить???». Тысячи мыслей носились в её голове. Такого она от себя не ожидала. «А может он что-то подсыпал в кофе???»

Вероника встала, замоталась в простыню и пошла в комнату, в которой она легла спать. Зашла в душ и, зажмурившись, включила воду. Холодный душ не помог, всё тело пылало, а голова не желала проясняться.

– Всё хорошо? – спросил Мишель, когда она зашла на кухню.

– Да, да, всё хорошо. – ответила рассеянно Вероника.

Она машинально пила кофе и кусала круассан. Мишель молча наблюдал за ней.

– Мне надо в институт.

– Сегодня воскресенье.

– Я должна подготовиться к докладу.

– Я провожу тебя.

– Нет, не надо. Спасибо. Арриведерчи.

Вероника бегом сбежала с третьего этажа и пошла не оглядываясь, хотя чувствовала взгляд Мишеля. Целый день она просидела в библиотеке, но доклад готовился с трудом, мысли разбегались, как крысы с тонущего корабля. «Неужели это конец? Как она могла так поступить? Что теперь делать? Да ведь она кажется влюбилась???»

Вероника собрала книги и вышла из библиотеки. Прохладный ветерок трепал волосы, идти в кампус не хотелось, она знала, что Элеонора пристанет с расспросами, ведь она первый раз не ночевала в кампусе.

Темнело. Ну не ночевать же на улице. Вероника пошла домой. Элеоноры не было, на столе лежала записка: «Ты где была? Надеюсь тебе понравилось? Я ещё ни разу не спала с неграми!!! Приеду в понедельник в 12 часов».

Ах да, Элеонора же говорила, что поедет в Сиену со своим новым другом.

Вероника приняла душ, замоталась в одеяло и заплакала, так в слезах и уснула.

В понедельник, после первый пары к ней подошёл Мишель:

– Мне надо уехать во Францию, я тебе напишу. – сказал он и поцеловал её долгим и сладким поцелуем.

– Да, да, запиши номер моего телефона +3 792 353 45 56, я есть на странице института и в фейсбук.

Мишель быстро пошёл по коридору, потом обернулся и помахал ей. Вечером пришло письмо от него. И началась переписка, они писала друг другу по 2-3 раза в день. У Мишеля был тяжело болен отец, никто не знал поправится ли он после операции. Мишель собирался пробыть во Франции 2 месяца, а потом должен был приехать его брат.

Через 2 недели Вероника почувствовала неладное, подождав ещё неделю, она купила в аптеке тест на беременность. Две полоски!!! Она побежала в другую аптеку, но и на этом предательски проявились две полоски.

«Что же делать??? Так, первым делом взять себя в руки и позвонить маме!!!»

Вероника взяла телефон и набрала мамин номер.

– Мамочка, как дела? Чем занимаешься?

– Читаю. Всё хорошо. Папа на рыбалке. А как ты?

– Мама, я беременна! – Вероника решила не ходить вокруг да около.

– Замечательно, а кто будущий отец?

– Мишель, он француз, я его люблю!

– Замечательно, как он отнесся к перспективе отцовства?

– Мам, он ещё не знает.

– Замечательно и когда ты ему скажешь?

– Мам, я не знаю.

– Замечательно. Надеюсь, ты всё же собираешься ему сказать!

– Да, наверное.

– Так – так – так, а вот с этого       места поподробней.

Вероника выложила маме всё и про неожиданное знакомство и про ночь, которую совсем не помнила, и про то, что сейчас Мишель во Франции и приедет только через 1,5 месяца, если приедет.

– Та-а-ак, – протянула мама, раньше Вероника ужасно боялась маминого «та-а-ак», но потом поняла, что таким образом мама просто собирала мысли «в кучку».– так-так-так, – повторила мама – Ну первым делом возьми себя в руки.

– Уже взяла.

– Замечательно, какие у вас сейчас       отношения?

– Мы переписываемся каждый день, он говорит, что любит, что скучает.

– А что он говорит, про вашу первую ночь?

– Мам, мы это не обсуждали.

– Ну, значит он считает, что всё нормально, раз продолжает с тобой общаться.

– Значит так.

– Ничего не говори ему по телефону и ничего не пиши!!! Приедет, тогда скажешь.

– Мам, а если он скажет, что это не       его ребёнок?

– Ну значит возьмёшь академический отпуск на 1 год, потом вернёшься в институт. В чём проблема?

– Мамочка, ты у меня самая лучшая.

– А ты сомневалась?

– Ну что ты, нет конечно.

– Только смотри, когда он вернётся, ты сразу ему эту новость не вываливай, послушай, посмотри с каким настроением он вернётся. И помни, чтобы он ни сказал – это не имеет для тебя никакого значения.

– То есть?

– То есть, это твой ребёнок!!! Если он захочет стать отцом – хорошо, нет – ещё лучше!!! Звони мне почаще, кушай морковку и овощи! Тебя тошнит по утрам? Как ты себя чувствуешь?

– Нет, не тошнит, чувствую хорошо.

– Вот и замечательно. Элеоноре ничего не говори!!! И вообще никому ничего ни говори, пока не поговоришь с ним. Как его там?

– Мишель.

– О, Господи, я так и знала!

***

Глава 4

Севастополь

11 августа

Вероника приехала в аэропорт за 15 минут до объявления начала регистрации. Сергей Александрович и Антон Николаевич ждали её у 2-го терминала. Никиты Алексеевича не было, это почему-то встревожило Веронику:

– Где этот? «Молодой специалист»? – спросила она.

– Хоть бы опоздал – отозвался Антон Николаевич.

Но тут из такси выскочил Никита в спортивном костюме «Адидас». Вероника покачала головой, этот пижон думал, что отправляется на курорт.

– Все в сборе, идём в зал. – сказала       она и первая зашагала в сторону пропускного пункта.

– Вероника Васильевна, позвольте я Вам помогу. – Никита подхватил её сумку.

– Благодарю, Никита Алексеевич.

– А давайте перейдём на «ты», мы же в командировке, можно не соблюдать субординацию. – Мужчина показал в голливудской улыбке все 32 зуба.

Вероника на секунду задумалась, но решила, что не стоит настраивать его против себя, кто знает, что их там ждёт.

– Хорошо, давай на ты. – тряхнула она копной каштановых волос и вернула ему широкую улыбку.

Регистрацию прошли быстро, сдали сумки в багаж и прошли в бизнес-зал. Вероника устроилась рядом с фонтанчиком и закрылась газетой от всех. Никита устроился было рядом, но быстро понял, что поболтать не получится.

В самолёте они с Никитой оказались в разных концах бизнес-класса, Сергей Александрович постарался. Вероника улыбнулась и достала фотоаппарат, она любила снимать виды из иллюминатора.

* * *

Она вспомнила, как первый раз летела с Мишелем. Для него это был первый перелёт, его родители страдали аэрофобией и путешествовали только наземным либо морском транспортом. Когда Вероника узнала об этом, она была очень удивлена, для неё самолёт был самым удобным и безопасным транспортом. Она показывала Мишелю свою коллекцию воздушных фотографий, он восторгался, но целых 3 года отказывался лететь с ней в Россию. А Вероника не хотела 5 дней болтаться в поезде.

Первый полет прошел в нервном молчании, зато во второй раз Мишель попросил пустить его к иллюминатору и потом написал целый цикл картин «С высоты птичьего полета». С тех пор он охотно летал по несколько раз в год, чем повергал в шок свою матушку.

***

Потом Вероника стала вспомнить свою первую поездку к родителям Мишеля. Вернее, к маме. Папа умер через 2 недели, после того, как Вероника узнала о беременности. Мишель задержался ещё на неделю, чтобы поддержать маму, потом вернулся в университет.

Поездка в Прованс случилось в начале июля. Ансуи – типичная прованская деревушка с присущей ей атмосферой, входит в список самых красивых деревень Франции. Красивые домики, ухоженные садики. Одной из самых старейших построек в Ансуи был замок, возведенный в X столетии.

Мама Мишеля была типичной француженкой, высокой, стройной, элегантной. Её каштановые волосы всегда были красиво уложены, голубые глаза лучились теплом и любовью. Она радушно приняла Веронику, называла доченькой и, что называется, не знала на какое место её усадить. Марин была очень рада, что её сын женился на такой замечательной девушке. Хотя свадьба и была скоропалительной и никого из родственников на регистрацию не приглашали. Вот только сейчас вся деревня готовилась отметить это событие и молодых зазывали в каждый дом, стараясь угостить самым вкусным.