Kitabı oku: «Северный мир. Посвящение», sayfa 4

Глава 7. Новые ростки старых чувств

Путь до города пролетел быстро. Цветана уверенно держалась на лошади, вспоминая счастливые дни детства, когда они вместе с братом осваивали верховую езду. Она была единственной из своих сестёр, кто не боялся скакать галопом, и отец очень гордился ею. В редкие свободные часы князь сам учил Яромира и Цветану искусству обращения с лошадьми. И это были самые памятные минуты рядом с отцом в воспоминаниях княжны.

Позже, уехав жить в дом будущего мужа, она каталась вместе с Доброславом. Будучи отроками, они отрывались от своих наставников и уезжали вдвоём за пределы города, мчась наперегонки. В этом было столько беззаботности и лёгкости, единения стремлений и помыслов, что даже княгиня, желающая воспитать из Цветаны прежде всего мать наследников рода и будущую Берегиню княжества, не возражала против таких поездок.

И вот сейчас, впервые за много солнц оседлав лошадь, княжна вспомнила забавы своей юности, ту свободу и радость, что они давали ей. Среди строгих правил и обязанностей, наложенных рождением в княжеской семье, а позже ― выпавших испытаний, подобный глоток свободы был редким и желанным.

Улыбка играла на губах Цветаны, и сердце билось быстрее. Она будто заново училась чувствовать себя, возрождала часть себя самой, которая казалась ей давно затерянной в прошлом. Это радовало и волновало душу. Она не могла понять, почему отказывалась от многократных предложений Млады прокатиться верхом, боясь, что растеребит старые раны.

Рядом с ней ехал Доброслав, по-новому глядя на свою жену; двое княжичей держались неподалёку. Светозар с удивлением не узнавал свою строгую и осторожную матушку.

Когда Цветана срывалась в галоп, супруг догонял её. Соревнования между Вышеславом и его братом остались позади, теперь все наблюдали за княжеской четой. Доброслав, конечно, щадил своего коня и уступал жене первенство, а Цветана благосклонно принимала его. Их отношения как будто начинались заново.

Лебедяна же ехала в повозке вместе с детьми. Никто из её сыновей не умел держаться на лошади, так как их просто не было у них во дворе. По прибытии в город Доброслав обещал сразу же заняться восполнением знаний и умений своих сыновей, обучение которым было им ранее недоступно. Если приёмам боя он обучал их сам, вытачивая из дерева клинки, то многое другое, необходимое княжичам, не помнил, когда был Ратиславом.

К городу отряд прибыл затемно. Вперёд были отправлены гонцы с распоряжением подготовить женскую половину терема со всем необходимым для маленьких детей. Это послание вызвало переполох среди прислужниц, поскольку никто не понимал, что за дети к ним едут. Уезжали одни мужчины и должны были привезти княжну со взрослым наследником, а не нескольких детей.

Но распоряжение княжича было выполнено, покои жён повергнутого князя были подготовлены для вновь прибывших. Эти женщины уже переселились в небольшой домик недалеко от терема, где находились под охраной. Их будущее жилище на месте прощания с воинами было ещё не готово.

Встречали Доброслава с Цветаной при свете факелов. Несколько старых прислужниц, что сохранили свои места в тереме после прихода к власти нового князя, с радостью узнали княжну, спрыгнувшую с лошади.

– Как повзрослела! ― шептались они. ― Совсем не та девочка, что была много солнц назад.

Княжна улыбнулась им и кивнула в сторону повозки.

– Заботьтесь о них, как о моих бы заботились, ― сказала она ничего не понимающим женщинам.

Те недоуменно переглянулись. А когда из повозки один за другим появилось пятеро мальчиков, все, как один, похожие на княжича, из уст встречающих вырвался возглас удивления.

Самого младшего, уснувшего в дороге, Лебедяна держала на руках. Её появление поразило всех ещё больше.

– Это моя вторая жена и дети, ― сказал Доброслав во избежание слухов, ― проводите их на женскую половину. Завтра решим, где будут жить старшие, им уже пора обретать воинские навыки и находиться среди мужчин.

Детей вместе с Лебедяной увели. Она чувствовала себя не очень хорошо. Дорога, по которой они ехали, была разбитой, и повозку трясло на каждой кочке, от этого сильно разболелся живот. Прислужницы помогли ей дойти до покоев. Эта часть терема почти не пострадала от огня, поскольку на женской половине не было столкновений между противниками.

Будущая мать, взглянув на богато убранные помещения, резные предметы утвари и ткани, которыми были застелены кровати, не могла поверить, что всё это происходит с ней.

«Муж твой будет знатным, ― вспомнила она слова знахарки, ― но подождать надо, не сразу так сложится».

Так и получилось. Лебедяне дали отвар специальных трав, чтобы дитя успокоилось, остальных детей накормили и уложили спать. Все прибывшие забылись сладким сном. Лишь будущая мать тревожно просыпалась и не понимала, где находится. А когда осознавала, продолжала не верить, что всё это правда.

Доброслав с Цветаной и сыном расположились в покоях в другой части терема. Повсюду были следы пожара, и плотники, даже работая от зари до зари, пока не успели залатать все дыры, оставленные пламенем. Отец с сыном устроились вместе, Цветане предоставили отдельное помещение. Она была пока не готова принять своего супруга. Слишком многое стояло между ними, особенно сейчас, когда перед глазами княжны была вторая жена Доброслава, ждущая от него ребёнка.

Это пока не укладывалось у неё в голове. Мужчина не торопил свою супругу, давая ей возможность самой решить, какими будут их отношения. В его жизни не было опыта проживания под одной крышей с двумя жёнами, ведь отец был женат только на его матери. И как выстроить отношения с обеими, не обижая и не унижая каждую из них, он пока не знал.

И Цветана, и Лебедяна привыкли быть единственными, что очень усложняло ситуацию. И хотя в их краях знатным людям не запрещалось иметь несколько жён, но те всегда знали, какой они входят в семью, и чувствовали себя соответствующе. Здесь же ситуация была другой.

Но подумать об этом княжичу не давали навалившаяся после долгой дороги усталость и забота о завтрашнем дне.

«Мало выиграть битву, ― говорил ему когда-то отец, ― надо наладить жизнь после победы. Так, чтобы люди видели, что при новом правителе им живётся лучше, тогда не будет у народа повода роптать и восставать».

Это казалось чужих территорий, которые завоевал их дед, но сейчас имело смысл и касаемо их собственных. За время правления иноземного князя люди начали привыкать к законам, установленным им, и многие уже не помнили, как жилось по-другому. Смирились с уплатой дани и скупыми ужинами из-за этого и даже начали винить в этом холодную Северную землю.

Задача Доброслава была показать селянам, что можно жить иначе, намного лучше. На этой же самой земле сытно есть по руководством князя, который думает и заботится о них. И поэтому личные его дела уходили в сторону.

Утро в тереме началось необычно. Проснулись дети княжича, выбежали по привычке во двор, а он здесь не такой, как дома. Покои княжеских жён, где разместили Лебедяну с сыновьями, выходили в закрытый просторный сад.

Там играющих мальчишек и нашли служительницы, которые кинулись во двор вслед за наследниками. Дети, ещё не осознавшие себя важными персонами, играли и прятались от женщин, искавших их. Раздирали кожу о колкий шиповник, но не выдавали своего присутствия среди его зелёных зарослей.

Им предложили зайти в дом на утреннюю трапезу. Удивляясь такому обращению, мальчишки вернулись обратно. А днём за ними пришли настоящие воины ― и забрали старших на обучение, вызвав обиженный рёв у оставшихся малышей. Лебедяна обнимала их и пыталась успокоить.

– Подрастёте ― и вы пойдёте заниматься с воинами, ― говорила она им, гладя светлые кучерявые головы.

– А тятя всегда с нами всеми занимался, ― плакал один из детей, ― почему он сейчас не с нами?

– Отец очень занят, ― отвечала Лебедяна, сама не знающая, когда теперь увидит мужа.

Чувствовала она себя лучше, но не понимала, чем ей заниматься. Привычного хозяйства больше не было, еду приносили и уносили; сажать и сеять, чтобы добыть будущее пропитание, было не надо. А что делать в праздности?

В середине дня в её покои принесли несколько мешков с одеждой для детей. Это были вещи, которые готовили для сыновей князя, но те не родились, и одежда хранилась нетронутой.

― Новое не успеть пошить, ― извиняющимся голосом сказала прислужница, ― сейчас снимем мерки с княжичей, и скоро у них будет всё самое лучшее.

Лебедяна осматривала принесённые вещи и восхищённо качала головой. Они все были из такой мягкой, гладкой материи, которой у неё никогда не было. А вышивки на рубахах ― такие искусные, что залюбуешься.

– Зачем другие вещи? И эти прекрасны! ― сказала она.

– Дети правителя не могут ходить в вещах, сшитых для наследников поверженного князя, ― ответила прислужница.

Молодая мать пожала плечами. Такие условности были ей чужды. В селении, где она выросла, одежда передавалась из рук в руки, и никто не считал это зазорным.

Другая прислужница в это время снимала мерки с самой Лебедяны. Также женщины принесли отрезы тканей.

– Выберите те, что вам по душе, ― сказали они, ― из них пошьём вам самые красивые платья.

Глаза неискушённой селянки разбегались от красоты и нежности представленных материалов.

В это время к ней зашла Цветана. Она была одета в платье, что взяла с собой из дома Демида. А там они с Младой долгими вечерами ожидания ткали тончайшую ткань, шили из неё наряды, украшали их лентами и цветами. И сейчас княжна выглядела настоящей женой правителя, неся красоту и грацию среди повреждённых пожаром стен и недавних разрушений.

– Как ты расположилась? ― спросила она.

– Спасибо, хорошо, ― ответила Лебедяна.

– Если что-то нужно, спрашивай у прислужниц, они подскажут и объяснят наши распорядки, ― продолжала княжна, ― к тебе скоро приставят женщину, которая будет учить, как должно вести себя жене князя. Твоё новое положение ко многому обязывает, и тебе надо изучить многие церемонии и обращения. Ведь супруга ― это второе лицо правителя.

– Может, ты будешь княгиней на людях, ― попросила Лебедяна, ― а я займусь детьми.

– Это не мне решать, ― ответила Цветана. ― Доброслав распорядился заняться обучением детей, им нашли наставников, которые будут учить их грамоте, общению, воинским навыкам и многому другому. И тебя не оставят без внимания. Наши лучшие женщины передадут тебе опыт того, как вести и подавать себя на приёмах.

– Когда я увижу Ратислава? ― спросила собеседница, по привычке называя мужа вторым именем.

Цветана еле заметно поморщилась. Ей было неприятно это простолюдинное имя Доброслава.

– У княжича много дел, когда он навестит, я не знаю, ― ответила она.

Лебедяна кивнула и стала ждать. Муж заглянул к ней только поздно вечером, спросил, всё ли хорошо, обнял детей. Сказал, что сыновьям найдены наставники, и каждое утро их будут забирать на обучение.

Жена смотрела на него ждущим взглядом, мечтая, чтобы он обнял её, как раньше, когда возвращался с работы в поле в период их жизни в селении.

Но Доброслав аккуратно прикоснулся к её животу, улыбнулся, поблагодарил за ещё одного наследника, потом взял её руку в свою, долгим взглядом посмотрел в глаза и, попрощавшись, ушёл.

Женщина в слезах опустилась на свою лежанку. Она поняла, что муж больше не принадлежит ей.

«Лучше бы он оставался обычным селянином, и мы были счастливы в своём простом доме», ― думала она.

Уходя от Лебедяны, княжич тоже размышлял. Он понимал, что простое человеческое счастье, что было у него последние солнца, больше ему недоступно. Обязанности и долг окружали его. Он должен был заслужить уважение своих людей и даже вселять некоторый страх, иначе прослывёт слабым правителем.

Его тянуло к Лебедяне, как к памяти о прожитых с ней солнцах, как к матери своих детей, но как женщина она больше не интересовала его. Расцветающая на глазах Цветана была прекрасна и манила его. Её глаза, волосы, тонкий стан, будто у молодой девицы, забота, с которой она говорила о Северных землях, и действия, которые она хотела предпринять для улучшения жизни селян, ― всё это пробуждало уважение, поклонение и обожание. И она была его законной женой. Но Доброслав не хотел неволить княжну. Наоборот, ему было важно завоевать её любовь, доказать ей, что он уже не зелёный юнец, а взрослый муж, и своими поступками, мудрым решениями и добрым отношением вызвать ответное чувство.

Глава 8. Разговор с волхвом

После отъезда знатных гостей жизнь в нашем доме изменилась. Всё внимание переместилось на вернувшихся после долгой разлуки мужчин ― Демида и особенно Ведмурда. Братья моего мужа не могли поверить, что отец жив и снова с ними. Одно дело ― слушать мои с бабушкой заверения в том, что он в здравии и находится в дальних землях, а другое ― видеть его своими глазами и слышать рассказы о дальних странствиях.

Волхв поведал нам историю своего спасения с поля битвы, описал встречу с Валидом и их путешествие к древнему капищу волхвов. Но о самом обучении у старцев промолчал. Зато долго беседовал об этом с нашим старшим сыном, Милославом. Тот давно привлекал моё внимание своими рассуждениями, задумчивостью и умением без слов понимать других людей и происходящее вокруг. В этом они с Радамилой были похожи. Только она не могла стать служителем Велеса, хотя такое иногда случалось, и женщины становились волхвами, но сердце моей дочери принадлежало мирской жизни, а вот старший сын мог пойти по стопам деда.

Демид хотел, чтобы Милослав стал воином, но я смогла убедить его, что раз Ведмурд стал волхвом, то и для сына это хороший путь.

– Он будет не только служителем Велеса и проводником воли Богов людям, но, как и дружинники, встанет на страже мира. И если воины следят только за неприятелем, то волхвы смотрят, чтобы из мира Нави в Явь не попадали тёмные Сущности, и сражаются с ними, если те хотят завладеть душами и сердцами людей, и даже целыми землями, ― говорила я своему Ладо. ― Вспомни тёмного колдуна, его душа давно принадлежала тьме, а с помощью магии он мог обретать сильное тело, и, чтобы победить его, понадобились заклинания и сила, которой не хватило Белозару, так как он не был посвящённым в магию, но было достаточно у Валида, в котором соединились душа колдуна и сила волка. Так и наш сын будет совмещать в себе силу человека и влияние служителя Велеса.

Демид согласно кивал головой, но я чувствовала, что путь воина для первого сына всё равно был ему ближе. Ведмурд-то успел в своей жизни проявить ратную удаль и только после этого ушёл сражаться с тьмой на границе миров.

Они оба часто беседовали с Боремиром. Я на этих разговорах не присутствовала, но видела, как меняется брат мужа. Он становился увереннее в себе и светлее с каждым днём. Ведь самое главное ― не только исправить ошибки, а простить себя за их совершение. И этого прощения ему как раз не хватало. Воин помнил, как много плохого он совершил, пока выполнял наказы князя-завоевателя. Но после разговоров с отцом и старшим братом к нему приходили принятие своего жизненного пути и вместе с этим отпущение вины в своей душе.

За этими разговорами время летело незаметно, а посевную никто не отменял. Мужчины начали по утрам уходить пахать землю, а женщины ждали их дома, встречая горячим хлебом и наваристой похлёбкой. К моменту, когда мне с семьёй предстояло отбыть в город на посвящение княжеской четы, наш участок поля был засеян. Вернуться мы планировали как раз к сбору урожая.

Накануне отъезда я пошла попрощаться к бабушке и передать ей, что каждый день к ней будут приходить мои невестки или присылать детей с продуктами. Просила её сразу дать мне знать, если она плохо себя почувствует. Но она была непривычно молчалива и отстранена, что было непривычно для наших отношений. Я пыталась узнать, что случилось, но бабушка не отвечала.

Тогда я попробовала посмотреть на неё внутренним взглядом, наткнулась на непрогляд и удивилась ему.

«Что бабушке от меня скрывать?» ― подумала я, но допытываться не стала: у каждого человека могут быть свои тайны.

Когда я ушла, бабушка легла на лежанку и вздохнула. Она знала, что дни её сочтены, но не хотела меня тревожить. Поэтому поставила защиту, чтобы я не увидела этого и не отменила поездку в город.

Идя в задумчивости домой, я встретила Вассу с Боремиром, которые возвращались с речки, куда теперь часто ходили вдвоём. Будучи просватанными, они могли себе это позволить, но я чувствовала, что дальше разговоров и объятий дело у них не заходит. Васса не хотела повторять ошибки молодости и выходить замуж беременной.

Я улыбнулась своей будущей невестке, она кивнула мне. Не верилось, что когда-то мы были соперницами: точнее, она считала меня таковой. Глядя в их с Боремиром светящиеся глаза, я вспомнила слова бабушки, которая ещё много солнц назад говорила, что счастье Вассы нескоро, и состоится оно с приезжим незнакомцем. После длительного отсутствия брата моего мужа его на самом деле можно было считать приезжим. А те изменения, что произошли в воине за долгие солнца службы князю, делали его незнакомцем даже для родных.

Домой я пришла, размышляя о том, что же нам всем предначертано и можно ли изменить судьбу.

Во дворе царило оживление. Жены братьев тоже собирались поехать в город и готовили повозки и необходимые для поездки вещи. Они планировали прибыть непосредственно ко дню посвящения и приветствовать княжескую чету среди толпы на площади. Я видела, что женщины завидуют мне с Радой, ведь мы будем находиться в свите княжны.

– Давай по дороге заглянем к Белозару? ― предложила я Демиду. ― Надо узнать, как он себя чувствует и когда время разрешения Велиславы. Хорошо бы успеть перевезти её в наш дом и мне самой вернуться, чтобы принять близнецов.

Демид согласно кивнул, а Ведмурд добавил:

– Я чувствую в том селении несколько одарённых мальчиков: зайду к ним, пора собирать послушников для обучения волхованию. В нашем селении я тоже присмотрел нескольких отроков, вернусь за ними, когда место для обучения будет готово.

– Его уже строят? ― спросил Демид.

– Княжич отдал распоряжение организовать рядом с городом большое капище, и там же будет дом для обучающихся.

– Рядом с жёнами бывшего князя? ― уточнила я.

– Да, чтобы следить за их помыслами, ― ответил Ведмурд.

Наконец мы все собрались и покинули дом. Тогда я ещё не знала, что не всем нам суждено вернуться.

По дороге в город мы заехали в селение, где находился Белозар с женой. Мой муж с отцом уже навещали его, но я не видела воина с того момента, как он привёз раненого Боремира.

Когда мы прибыли на место, то увидели перед небольшой избой довольно много народа. Были здесь и воины, пришедшие на перевязку, ведь сражение хоть и закончилось на прошлой Луне, но оставило раны на многих наших мужчинах. Были здесь и женщины, которые услышав, что местной знахарке помогал сам волхв, вернувшийся из дальних лесов, приходили к ней за исцелением немощи да за помощью в своих делах ― домашних, сердечных и прочих.

Наш приезд не прошёл незамеченным. Ведмурда узнали, и к нему сразу потянулись люди. Соскучились они по мудрости Богов, которую он нёс, ведь много солнц селянам было не у кого спросить совета, лишь у старейшин. Но те ― лишь люди, а не посредники между Богами и людьми.

Шли к Ведмурду с разной потребой: кто о грядущем спрашивал, кто удачи просил, урожая хорошего, детишек здоровых, а иной на тоску-печаль сетовал, никакой работой не убираемые.

Всем помогал волхв: кому травы советовал, чтобы здоровье поправить, о ком-то мольбы Богам возносил, чтобы одарили потомством, а те, кто с кручиной приходил ― особое внимание получали.

Смотрел в других мирах Ведмурд, как задумана Богами судьба вопрошающего, что вплела матушка Макошь в узор его жизни, и давал людям советы, как найти себя, дело по душе освоить и этим данную Богами милость в Яви претворять. Ведь не будет человеку счастья, пока не обретёт он своего дела, от которого сердце радуется и душа поёт. И каждый предмет или действие, что он согласно высшему замыслу создаёт, хранит частичку его души. Люди чувствуют это, и польза многократно увеличивается.

Кому-то волхв советовал обратить внимание на резьбу по дереву, кому-то ― на обработку кожи, другим говорил заняться изготовлением клинков. Многие женщины имели склонность к врачеванию, он направлял их дар, говорил, как развить свои способности. А иной спрашивающий имел такой голос, что соловей заслушается, а душа человека развернётся и к небу полетит при звуках его пения. Такое проявление дара тоже людям необходимо. Забыли они за трудные солнца, как каждому дню радоваться и свет белый славить.

Так и общался Ведмурд с селянами до вечера. А ещё благословлял засеянные поля, просил у Богов для людей добрый урожай, а для этого ― вдоволь солнца и дождей этим летом.

Милослав неотрывно был рядом с дедом, слушал и запоминал. Рада тоже от них не отходила, училась тому, что волхв передавал местным женщинам. Как Богов славить, какие обряды на какую потребу делать, что у Велеса просить, а что у Лады-матушки. Пока не было служителей Велеса на нашей земле, позабыли люди, начали заменять традиции своим собственным разумением. Да не всегда у них хорошо получалось.

Мы же с Демидом и двумя младшими сыновьями зашли в избу знахарки. В избе лежало несколько воинов, которые за это время не смогли обрести здравие. Глубоки были их раны, и тяжело шло исцеление. Хозяйка металась между ними.

А ещё в доме находилась незаметная женщина, которая, если присмотреться, делала очень многое. Готовила пищу, стирала старые повязки, кормила раненых. Посмотрев на неё внимательно, я поняла, что это бывшая прислужница тёмного колдуна, которая своим трудом искупала грехи служения Великому Магу.

Знахарка следила, чтобы не делала та дурного, но я видела, что в мыслях прислужницы не было зла. Хотела она помочь воинам и этим заслужить себе у Богов прощение.

В дальнем углу избы, за шторкой, лежал Белозар. Рядом с ним сидела Велислава. Она была уже на большом сроке и не могла много двигаться и ухаживать за ранеными, заботилась только о муже. Готовила ему пищу, мыла, стирала.

Когда мы заглянули, её лицо озарилось радостью.

– Млада, Демид, ― воскликнула она, ― как я вам рада!

Мы приветствовали её и Белозара. Он все ещё лежал и не мог встать. Поединок с колдуном вытянул из него все жизненные силы, так действовало заклятье, применённое магом: он черпал силы в своём противнике. И выпил их слишком много, поэтому ноги пока не держали воина.

Мне было больно смотреть на брата мужа в таком состоянии. Взгляд Демида тоже был полон переживания. Белозар повернулся к нам, и я заметила ужасающий шрам на его лице, лишивший его глаза и изувечивший щеку и лоб. В моих видениях это было не так страшно.

– Здравствуй, брат, ― обратился он к моему мужу, ― здравствуй, Млада, рад вас видеть. Но не могу встать и поприветствовать, как хотелось бы.

– Мы присядем к тебе, и не надо будет вставать, ― ответила я. ― Наш путь лежит в город на посвящение княжичей, мы решили проведать вас, узнать, когда вы намереваетесь вернуться домой. Цветана с сыном покинули селение и теперь живут в тереме с Доброславом, её дом принадлежит вам. Таково желание княжны.

– Дом, что находится отдельно от общего? ― уточнила Велислава.

В то краткое время, что она жила у нас, они почти не общались с княжной и не ходили друг к другу в гости.

– Да, ― подтвердила я, ― уезжая, Цветана сказала, что передаёт дом вашей семье.

Белозар кивнул. По его застывшему лицу я не смогла понять, как он отнёсся к этой вести.

– Мы пока не можем уехать отсюда, ― с грустью проговорила Велислава, ― для восстановления тела моему Ладо нужны навары, которые делает знахарка по заветам Ведмурда, она творит над ними заговоры, и они придают Белозару сил. Я сама так не смогу. Да и ехать мне сейчас опасно, живот при каждой тряске так болит, что могу сбросить раньше срока.

Я вдруг подумала, что пока радовалась возвращению мужа и проводила дни, отдыхая и наслаждаясь, брат Демида боролся за жизнь в этом угле, в чужом доме. Мне стало стыдно, что я не была рядом и не помогала Велиславе. Пусть мы не могли перевезти их к нам, но я могла быть здесь с ними.

Демид прочитал мои мысли и сжал мне руку, чтобы успокоить. А я закусила губу, чувствуя, что совершила ошибку.

«Каждому своё, ― услышала я внутренне голос бабушки, мы всегда общались с ней так, когда были на расстоянии, ― невозможно нести испытания, выпавшие другому человеку. Боги дали их Белозару с женой неспроста».

– Мы заберём вас, как только ты разрешишься от бремени, ― сказала я, ― находясь в городе, я всегда успею прийти, когда начнутся роды, это здесь недалеко. И как только ты сможешь ехать, двинемся в путь. А пока велю подготовить большую повозку, чтобы положить Белозара и разместить тебя с детьми.

– Но как же лечение? ― спросила Велислава с тревогой. ― Я не смогу заговаривать настои так, как это делает знахарка.

– Я вернусь домой вместе с вами и возьму это на себя, ― сказала я. ― Когда у тебя срок?

– Ещё как минимум две Луны, но там ― как Боги решат, ― ответила женщина. ― Моя матушка всегда раньше двойню рожала.

– Да, всё может быть, ― согласилась я и посмотрела на Белозара, ― я буду приходить и помогать тебе. Боремир был в худшем состоянии, но сейчас здоров.

Брат мужа кивнул. Взглянув на Демида, я поняла, что он хочет поговорить с братом наедине, и мы с Велиславой вышли. Я попросила у неё разрешения погладить её живот. У нас в селении было поверье, что это помогает затяжелеть, а я очень хотела ещё доченьку.

Зайти к сыну у Ведмурда получилось только перед самым отъездом. Весь день волхв провёл во дворе дома знахарки среди селян, они просили его совета и помощи. Очень долго на Северных землях не было мудрых старцев, и люди тянулись к нему. Мой свёкор теперь принадлежал не только нашей семье, но и всем людям, и не мог оставить их.

Когда солнце начало клониться к закату, он наконец смог навестить сына. Белозар был рад отцу: в его присутствии он чувствовал себя лучше.

– Здравствуй, ― сказал воин, приветствуя вошедшего.

– И тебе здравия, ― откликнулся волхв, глядя на него с отеческой заботой.

После этого он откинул покрывало и начал осматривать ноги лежащего мужчины, которые отказывались держать его.

– Ты ведь сам дошёл из терема до этой избы после битвы с колдуном? ― спросил Ведмурд.

– Да, ― ответил Белозар.

– Значит, спина цела, и ноги должны действовать, ― продолжал волхв, ― но ты лежишь целую Луну и не можешь подняться. Что тебе мешает? Ты боишься идти вперёд?

Воин с удивлением слушал отца. Самым большим его желанием было встать на ноги. И вопрос Ведмурда поставил его в тупик. Белозар задумался и под понимающим взглядом волхва начал говорить.

– Моя жизнь многие солнца была посвящена подготовке к борьбе с новым князем, ― начал Белозар, ― я жил тем, чтобы вернуть Цветане то, что полагается ей по рождению, и потом быть рядом с ней… Нет, не в качестве мужа, быть хранителем её жизни. Помочь править, поддержать советом и взглядом, помочь Светозару освоиться на княжеском престоле в нашем граде.

Он помолчал, глядя в узкое окно рядом со своей кроватью.

– Отец, ты помнишь, как наследник успокаивался на моих руках? Лишь рядом со мной или малышкой Радой он замолкал, ― продолжал Белозар, пытаясь улыбнуться, ― княжич вырос у меня на глазах и за столько солнц стал мне больше, чем сыном. А Цветана… Она для меня несбывшаяся мечта, и я всё ещё не могу простить Богов за то, что они не позволили нам пройти свадебный огонь, особенно когда узнал, что Доброславу это было разрешено.

– Ты знаешь: что разрешено мужчине, недоступно женщине. Не счесть солнц, которые пройдут, пока это изменится. А пока муж может иметь столько жён, сколько может содержать. А женщина должна быть женой лишь одному, ведь иначе не определишь, чьих детей она носит, и один из родов может прерваться от этого. Ни один мужчина на такое не пойдёт. В случае с Доброславом всё ещё сложнее: он княжеский наследник, и несколько жён ему нужны, чтобы их любовь и защита берегли его от врагов. Так задумано Богами, пока земли постоянно воюют друг с другом, жён правителей должно быть несколько. Так и обережные мольбы сильнее, и наследников будет больше, велика вероятность сохранения рода.

– Я это всё понимаю, но не могу принять, ― ответил Белозар. ― Меня гложет чувство несправедливости относительно Цветаны. И радость, которая мне дана рядом с Велиславой, только увеличивает моё чувство вины. Ведь мне позволено то, что недоступно княжне. Мы с ней обещали, что будем счастливы только друг с другом. Но потом мне пришлось пройти свадебный огонь с другой, чтобы иметь возможность инициировать силу огня. Я сделал это ради победы над завоевателями и долгое время не позволял своей душе открыться Велиславе. Чувствуя её искреннее чувство, я всё больше ненавидел себя за то, что делаю. Та забота, которой жена окружила меня, когда переехала жить ко мне в город, давала мне столько сил. А я не мог искренне ответить ей, хотя и делал всё, чтобы быть ей хорошим мужем. И вот сейчас она носит моих детей, и мы можем быть счастливы все следующие годы, но моё сердце болит о Цветане и её грядущем. Я ведь нарушил обещание, данное ей. И не был честен с женой. Ты прав, я не хочу идти вперёд, неся внутри эту вину.

– Княжна найдёт своё счастье в другом, ― ответил Ведмурд, ― перед решающей битвой она стала Берегиней Северных земель, это очень благоприятно для женщины и даёт много радости от своих дел. И личное счастье для неё возможно. Ведь Боги не просто так соединили их с Доброславом. ― Волхв помолчал и продолжил: ― Но и твоё присутствие рядом с ней в качестве хранителя и помощника было возможно, один из узоров ваших судеб на самом деле был таков. Но мысли и поступки многих людей повели Явь другим путём, более приемлемым для всех. И вы разошлись.

– Значит, это было возможно? ― спросил Белозар.

– При другом развитии событий ― да, ― ответил отец, ― но тогда княжич должен был погибнуть в темнице Яромира, до того как его нашёл знахарь. А Велислава ― пасть жертвой колдовства матери Бартана, которая мечтала отомстить всей нашей семье. А значит, не родились бы ваши сыновья, и ты никогда не стал бы отцом кровным детям. И ещё многое было бы иначе. Так что не кори себя за то, как всё обернулось. Из многих жизненных путей этот ― один из лучших.

Белозар молчал, обдумывая слова отца.

– Ты можешь смело идти в новый день, ― провозгласил волхв, ― ты сделал всё, что мог, чтобы твои близкие были счастливы. И нет твоей вины перед Цветаной, она и сама понимала, что не сможет выполнить данное обещание. Нити ваших судеб переплелись на время, когда вы были нужны друг другу. Но теперь ваши дороги разошлись. А Велислава знала, что не лю́ба тебе, но верила, что её чувства хватит на вас обоих. И теперь ты можешь открыть для неё своё сердце и жить для жены и ваших детей.