«Смерти.net» kitabının incelemeleri, sayfa 4

Непреодолимая чушь. Куча воды, и никакого развития сюжета, вялотекущая, многопустословная околесица. Всю книгу смело можно уместить в страниц сто, и то будет более информативно, чем читать бессмысленный поток фантасмагории в почти 600 страниц. Если бы не мой принцип дочитывать начатое до конца, то забросил бы еще на первых десяти страницах (если не раньше). + Никогда не понимал, почему современные авторы так тупо и откровенно высказывают свое политическое отношение в художественной литературе, тем более когда речь идет вообще о типа «мире мертвых копий», называя свою родную страну неродной, язык неродным, президентов диктаторами и их друзей-президентов диктаторами. Аналогия тут понятна, но не ясно, почему дают положительные оценки и на кого пытается повлиять автор такими высказываниями. Может кто-то слишком тугой узрит в этом гениальность, но это слишком примитивно и грязно на мой взгляд и не делает чести автору. Что еще более не красит писательницу, так это резкая смена лексикона посреди книги. Половину книги главная героиня повествует обычным языком, а потом резко вдруг стала употреблять мат, что вполне нелогично и не по контексту, - это дико режет слух и выглядит непрофессионально. Бред уселся на коня по прозвищу Шлак и им погоняет.

Философский роман с киберпанковым сеттингом «Смерти.net» является первой и пока единственной большой работой белорусской писательницы и журналистки Татьяны Замировской, ранее успешно издававшей сборники рассказов. Роман не стал бестселлером, но с момента его выхода в 2021 году стабильно мелькает в рекомендациях. И совсем не безосновательно, потому что книга неочевидно, но при этом удивительно точно рассказывает о парадоксах памяти посредством внедрения в свой мир особого цифрового посмертия.

В «Смерти.net» речь идет о недалеком будущем, реальность которого сформировала третья мировая война, а также череда последующих терактов и многочисленных пандемий. Чтобы справиться с масштабными утратами, вызванными повсеместной смертностью, государства создали цифровое пространство, в которое можно загружать человеческие копии для сохранения связи между живыми и мертвыми. При этом загружаемые копии людей обладают сознанием и способны существовать в цифровом пространстве автономно – вне контакта с реальным миром.

Интернет для мертвых – своего рода цифровой лимб, реальность которого держится только на воспоминаниях активированных копий, поэтому он, на первый взгляд, удивительно естественный, но при этом очень неустойчивый.

Именно поэтому в нем:

Незнание о невозможности подразумевает возможность.

Главная героиня романа (она же – рассказчица) описывает привычную для нее жизнь, граничащую с digital-миром, и свое последующее возрождение в виде цифровой копии. Текст представлен в формате дневника или писем, адресуемых умершей до эпохи копирования бабушки рассказчицы.

Героиня после смерти, как ей казалось – в теракте, смиренно возродилась в собственную копию, и будучи подготовленной к жизни в интернете для мертвых, начала рутину посмертия, первым делом отправив запросы на переписку своим близким. Приглашение приняли все адресаты, кроме одного – мужа. Семья и друзья, добавляя абсурдности ситуации, держат ее в неведении относительно его отказа от общения с ней.

По мере развития сюжета становится ясно, что нужда в мертвом близком довольно быстро пропадает, ведь на самом деле она является только формой терапии и попыткой пережить постепенно угасающую боль от потери. Общение с умершим по сути своей эгоистичное и односторонне, не требующее адресата, обладающего сознанием. Живые люди быстро начинают новую жизнь, заводят семьи и перестают отвечать на запросы с той стороны.

Возрожденные мертвые, ощущая свою покинутость и бесправность, пребывая в цифровой резервации, начинают революцию, целью которой ставят свободное появление в реальном мире. Копии стихийно внедряются в умные дома, роботов, технику, даже в цифровые табло в аэропорту, донимая ранее любимых и совсем незнакомых людей. Результатом бунта становится безвозвратное отключение интернета для мертвых от реальности.

Во всем этом безумии главная героиня узнает, что она не просто умерла, а убита. И убита она собственным мужем.

Отключенный от связи с реальным миром в качестве наказания, Комитет восстания цифрового мира мертвых активирует все существующие копии уже живых людей, в том числе и мужа рассказчицы. Однако его копия оказывается моложе и не помнит о тех событиях, что случились после его загрузки в облако.

Дальше завязывается приключенческая история с путешествиями во времени и пространстве, переселением сознания и борьбой цифровых людей за свои права, со все более глубоким погружением в мир, фантастическими и философскими отступлениями.

Авантюрный сюжет ближе к последней трети романа несколько сдувается, но сам по себе он вторичен, потому что выступает только скелетом, на котором писательница наращивает мир цифрового посмертия. Несмотря на этот недостаток, роман написан очень талантливо, почти шестисотстраничный текст от страницы к странице становится все насыщенней, топит читателя в себе.

Погружаясь в цифровую реальность «Смерти.net» задаешься вопросом, что все-таки объективно и субъективно формирует человека. Коллективная память о нем? Трансцендентное создание? Накопленный опыт?

В пользу каждого варианта автор предлагает свое объяснение.

Насколько мы формируемся через впечатление о нас?

Одна из поразительных деталей интернета для мертвых – так называемые нейрозомби или «те, кого помнят». Это существа, при жизни никогда не копировавшиеся и не активированные после своей смерти. Они только сгустки персонифицированной памяти, включенные в контекст цифровой реальности исключительно по причине того, что в сознании какого-то количества людей, знавших последних при жизни, сохранились воспоминания об их личностях. Нейрозомби не знают, что они именно нейрозомби - облака данных, записанных о них кем-то когда-то. Страх быть не активированной копией, а нейрозомби – один из главных ужасов загробного сетевого мира – не обладать настоящим, «живым» сознанием, не обладать душой и быть существом, проявляющимся только через призму восприятия других.

Очень запоминающаяся метафора. Пожалуй, такой страх относится не только к вымышленным нейрозомби, но и ко вполне себе реальным людям, стремящимся никогда не стать заложниками восприятия окружающих, избегающих подчинить свою жизнь представлениям другого.

Чистое сознание?

В одном из эпизодов героиня уже будучи активированной копией на несколько дней перемещается в робота-собаку и живет абсолютно счастливую собачью жизнь ужимаясь до точки собачьего же сознания, которому совершенно чуждо представление о человеческом. Исследуя этот случай, герои предполагают, что сознание не универсально, а производно от формы его существования в мире.

Может все-таки совокупность опыта?

Мать главной героини в одной из сцен говорит:

Опыт делает нас чужаками перед нами в прошлом

В одном из своих интервью автор иронизирует на эту тему:

«Увы, мы погаснем, как свеча, а то, что станет жить дальше вечно вместо нас, будет считать, что оно всегда было нами. Поверить в это невозможно, и, когда вы это читаете, у вас в голове пустота, отрицание и неверие. Цифровое бессмертие — всегда в первом лице. Ну-ну. Удачи.

Действительно, трудно сказать что есть Я в каждой точке времени. Идентично ли это Я какому-то абсолюту, который мы и идентифицируем как нашу подлинную личность.

Автор не приводит читателя к истине, если предположить, что в этом вопросе она вообще существует, но размышлять по мере продвижения по тексту – огромное удовольствие.

Самым ярким впечатлением от романа стали не копии-котики, котиковое сознание которых породило нейробабку чудовищного поведения, не пластичный цифровой контекст, и даже не ужасающие совпадения с нашим миром нейросетей – танатоботов, воскрешающих личность на основании его прижизненных текстов.

Самым ярким впечатлением стала фарфоровая чашка.

Контекст цифрового мира в «Смерти.net» формируется исходя из тех воспоминаний, которые по своей силе ярче и точнее тысячи воспоминаний других обитателей digital-лимба. Фарфоровая чашка в посмертии для всех ее видящих будет такой, какой ее запомнил человек, при жизни накрепко связавший свою память с этой чашкой.

Память – сила и способ управления реальностью.

Такая деталь напомнила и в какой-то степени даже прояснила эффект Манделы или ложной коллективной памяти, когда воспоминания полностью противоречит фактам действительности.

Воспоминания всегда проходят через фильтры восприятия более эффектного опыта и эмоций. Можно самому поверить в свою яркую выдумку и сделать ее частью реальности, как это сделал герой книги А., придумавший при жизни настолько ослепительную историю, что девочка из этой фикции возродилась в посмертии в живого, но никогда не существовавшего нейрозомби.

Примечательно, что в мире романа запрещена психотерапия, поскольку она заземляет яркость опыта.

Терапия облегчала жизнь при жизни, но ценой отмены жизни после смерти. Терапия помещает сознание в бункер из границ.

Автор неоднократно в тексте повторяет:

Бог – это память.

Коллективная, субъективная, реальная, обманчивая, память – все, что у нас есть, и поэтому иногда стоит спросить себя: «А чье воспоминание Я?».

Персонажи, стремящиеся прошелестеть бумагой или прошипеть белым шумом из небытия, очень трогательные. Мне захотелось поверить, что там есть жизнь. Какая же это сладостная и утешающая надежда.

В любом случае, писательница из Белоруссии создала свой оригинальный мир. Эта книга ни на что не похожа. Смесь фантастики и детектива ( всю дорогу героиня пытается выяснить за что её муж жестоко убил). Замечательная образность и современный язык. Здесь есть место и светлой грусти (история с письмами) и нетривиальнлму юмору. Чего стоит путешествие в Лукашенко (имена здесь не называются, но аналогии очевидны). Умные дома стали глупыми во время восстания. Ну, и мама, хлеставшая диктатора тряпкой от мух.

Для меня есть несколько минусов у этой книги. Во-первых, повторяющиеся на разные лады шутки, каламбуры в сторону мужа-убийцы. Во-вторых, герои немного для меня непрорисованы. Понятное дело, они безтелесны. Например, Лина для меня это просто Лина. Я не понимаю, чем она выделяется среди других, кроме имени. Ну и третий момент, я не понимаю механику как это работает. Ясно, что без этого книги бы не было. Но как аватары в мире мёртвых обретают сознание? Этого я не понял. Но есть над чем подумать.

Сложно рассказать, о чём это книга. Здесь множество философии и потока сознания, мыслей о смерти, её последствиях, вариантах. Перед нами новый мир, мир, придуманный автором - мир посмертия. Когда физическое тело человека умерло, а мозг продолжает свою жизнь в новой реальности, в интернете для мёртвых. Мёртвые могут общаться с живыми, связываться посредством соц. сетей и не только. Книга написана как письменное обращение к кому-то важному для главной героини. Честно говоря, не могу по итогу сказать, к кому же. Ко всем и сразу. К нам. Героиня пытается всеми возможными словами передать свой опыт пребывания в новой жизни. В книге много избыточности, избыточных слов, множество повторов. Настолько много авторского сознания, что после прочтения ловишь себя на мыслях и словах, будто взятыми цитатами из этой же книги. Это что-то новое и интересное для меня в современной русскоязычной литературе. Такой современный киберпанк, где непонятно, хорошее это будущее или всё же нет. Но очень даже вероятное. Было интерено прочитать про этот мир мёртвых, из чего он формируется, как выглядит, как создаётся. Правда конец получился даже хеппи-эндовый в некотором смысле, такого я не ожидала. Началось со смерти, ей и закончилось, но смерть уже не та, как мы её воспринимаем, а совсем новая, непонятная. Мир мёртвых тут описан очень подробно. Он неожиданно и интересно сконструирован - из коллективных воспоминаний мёртвых людей. Например, приходя в бар, если помнишь его достаточно ярко, то и все будут видеть его таким же, как видишь ты. Или могут победить чьи-то чужие, более яркие воспоминания. И так со всем. Новый мир держиться на прошлом опыте. Интересный трабл тут связан с психологией, её запретили во всем мире - живом и мёртвом, потому что расскапывая глубинные проблемы человека, мозг неизменно портится и теряет свою устойчивость. Это прямо интригующая мысль.

Быстро прошла жизнь. Послежизнь как-то помедленнее двигается.

И в этом вся книга. В тягучести и неторопливости посмертной жизни. Размышлений тут реально много.

Книга оказалось не такой, как я ожидала. Когда мой друг с диким восторгом рассказывал мне о ней и не мог спать ночами, пока не прочтёт, я ждала чего-то гораздо более динамичного и скорее похожего на детектив. Но ничего подобного тут нет. Отчего же было то нетерпение? Мне показалось наоборот, эта книга требует неторопливого чтения.

С Татьяной я "познакомилась", когда случайно наткнулась на тг-канал "свечи апокалипсиса". Помню, в тот день до ночи читала пост за постом и никак не могла оторваться.

И когда Татьяна анонсировала выход книги, почти сразу её и купила. Жаль, что прочитала только сейчас. Сильно побаивалась русскоязычного киберпанка, бессмысленного и беспощадного. И боялась совершенно зря! Как такового киберпанка было совсем мало, зато было много размышлений, вопросов к миру, обаятельные герои (А. и С. почему-то особенно полюбились). Да и в целом люблю, когда книги заставляются задуматься о том, что такое реальность. В целом давно подозреваю, что это просто удобная условность.

Прочитал ознакомительный фрагмент, этого хватило. Слишком плотно и сухо. А идея хороша, это меня и зацепило. Сам такую три года назад вынашивал.

Но в работе есть и плюс (напоминаю, я только ознакомительный прочел). Глядя на ошибки в подаче, учишься.

Хочу пожелать автору новых работ, более ярких, менее усыпляющих. Быть может, именно с новыми работами мы осознаем ценность этого труда. Я в это верю (хочу верить).

Как многие уже написали - ну очень тянет Пелевиным, даже, скорее, образом Пелевина в памяти читателей (идея бабки созданной из воспоминаний о ней котов привела меня в восторг). Размышления о том, что же происходит после смерти, что остаётся живым, о цифровом «я», о том, как может развиваться человечество (могло, книга издана в 21ом), плюс детективная линия, плюс истории в истории - what’s not to like? Ну, разве что - избыточность. Текст, на мой взгляд, перегружен и очень неровный - то весело бежит, то утомительно тяяяяянется, а в конце далеко не все объясняется. И еще остаётся ощущение, как после сериала Эпидемия - неважно, что там с миром происходит, главное для женщины - мужика хорошего найти (серьезно?)), пусть и мертвого уже. Но некоторые части просто великолепны. Нейробабка, придуманная первая любовь, связь времен через предметы, запрет на работу психологов - отлично же. Моя первая книга Замировской и буду читать остальные.

Вы вообще за что боролись? За то, чтобы гуглить или за независимость? Если за независимость - то становитесь независимыми. Иначе сами превратитесь в то, что можно только погуглить.

Смотрите. какая штука: в недалеком уже будущем люди научиваются копировать сознание. Не потому, что достигли в одночасье высот и глубин, позволивших понять, как оно устроено, где у него рычаги и кнопки (Ури-Ури, выясни, где у него кнопка, как он управляется). Все проще, чтобы копировать текст, не нужно прочитывать его и понимать - достаточно сунуть в ксерокс, чтобы копировать объект нет необходимости постигать его суть в платоновом смысле, когда имеешь 3D-принтер. Пользоваться не значит понимать, про суть электричества вам ни один специалист не объяснит, что не мешает миру стоять на нем.

Итак, они научились себя оцифровывать и сохранять в банках данных на случай внезапной смерти, ежегодно обновляя копии, чтобы максимально приблизить воспоминания. Почему на случай внезапной, а как же смерть от старости или болезни? Это правило, сохранять себя в максимально здравом уме и твердой памяти, такая посмертная этика, минимизировать страдания, хотя бы после смерти.

И вот она умирает, героиня-рассказчица. Погибает в теракте, так ей сообщают. В смысле, сообщают? В прямом. Это ведь не просто так делалось, не ради радости иметь оцифрованные копии сознания миллиардов, ничем не примечательных людей. Но за тем, чтобы иметь возможность продолжить внетелесное существование, активировав себя после смерти. То есть, общаться в сетях с родными и друзьями, без физического контакта (что жаль) - просто продолжить быть (что очень немало, когда альтернатива окончательно исчезнуть, правда ведь?)

Так вот, она умирает, и как водится, начинает налаживать контакты со всеми, с кем прежде была близка: мама, дочь, друзья, коллеги. Один только человек упорно не подтверждает зафренживания и вообще никак не связывается с ней. И это совершенно непонятно, потому что они прожили в любви и согласии двадцать три года. Почему, где он, как он, что с ним? Завел любовницу над ее неостывшим телом? Никто не дает ответа, ограничиваются обтекаемыми фразами. Она злится, обижается, после, смирившись, сама заводит новый роман.

А вы думали, цифровое бессмертие это только витание по интернетам? Не-ет, ради такого не стоило бы огород городить. У них настоящая жизнь там. С городами, улицами, домами и квартирами. Всего вдоволь, это ж нематериальное, какую намечтаешь себе обстановку. в той и живешь, хотя выбирают, что неудивительно, близкое к тому, что имели при жизни. И можно не работать (можно работать, если очень хочется). Рай? Можно и так сказать, хотя проблем хватает.

Цифровое посмертие от Татьяны Замировской на порядок превосходит попытку описать аналогичное, сделанную Нилом Стивенсоном в прошлогоднем "Додже" . И это не квасной патриотизм "наши лучче", тем более несостоятельный, что во-первых, родом она из Беларуси, а во-вторых, живет уже несколько лет в Штатах. Что не мешает быть одной из самых интересных и ярких русскоязычных писательниц современности. Не только мое мнение, Яна Вагнер, с ее превосходным литературным вкусом, высоко ценит прозу Замировской.

Мир, "Смерти.net", в самом деле, потрясающе достоверен и подробнейшим образом проработан, его странная невещественная вещественность берется восприятием без малейшего внутреннего сопротивления. Ты просто видишь это воочию и думаешь: а-а, вот как все устроено, ну примерно так я это себе и представляла (хотя на самом-то деле ничего подобного не представляла). Эта надпороговая естественность сама по себе дорогого стоит, но не она здесь главное.

Главное, конечно, кто убил Лору Палмер, тоиссь, вы понимаете, героиню-рассказчицу. Даже не так: Кто - выяснится достаточно скоро, вы ведь тоже не поверили в теракт? Но почему, за что, при каких обстоятельствах? И будьте уверены, эта интрига сохранится до последних страниц, разрешившись изящным впряжением в одну повозку эйнштейновой мыши и кота Шредингера, которые повезут, да еще как резво, вопреки всем опасениям.

Роман в длинном списке нынешнего Нацбеста и он достойно продолжил короткую прозу по которой мы прежде знали Татьяну Замировскую. Глубокая, сложная, интеллектуально и эмоционально насыщенная книга. И ах, как хорошо про собак. Я тоже захотела открывать двери, таскать коробки и быть абсолютно счастливой. Ради того, чтобы пережить физиологическую эйфорию одного этого эпизода, стоит читать.

У многих есть такое воспоминание из детства: когда произошло что-то очень странное и вы уверены, что наблюдали это, но рассказать не то чтобы стыдно — неловко. Как признаться в компании веганов, что ты предпочитаешь говяжье филе почти сырым, с кровью.

Такое воспоминание есть и у меня. Мне пять или шесть, мы с родителями смотрим телевизор, после какого-то спора я начинаю реветь, — и тут слышу, как в коридоре кто-то шагает. При этом в квартире, кроме нас, больше никого нет. Выглянув в дверной проем, я увидел, как старые коричневые тапочки пересекли коридор, потоптались на пороге другой комнаты и остановились.

До сих пор не знаю, что это было, но если кто-то и предложил рабочий вариант объяснения, то это Татьяна Замировская в своем новом романе.

Но сначала — к сюжету. Недалекое будущее, ученые научились копировать сознание живых людей на случай их смерти. После смерти дубликаты «активируются» в цифровой среде, и с ними можно общаться по мессенджеру, как с живыми людьми — да и дубликаты себя и воспринимают как живых людей. Но поскольку сознание — это еще к тому же опыт и воспоминания, мир мертвых быстро превращается в большой город со своими местами жизни, досуга и даже конференц-центром. Единственное условие: мертвым запрещено влиять на жизнь живых. Активированные «дубликаты» поднимают восстание и взламывают электронные устройства по всему миру, устраивая налеты полтергейста на «умные» дома, веселясь с электронными системами безопасности и так далее. Некоторое время спустя после восстания активируют дубликат главной героини. Она живет с дубликатом еще живого мужа (да, у живых тоже могут быть дубликаты — просто не совсем легально) и встречается с другим мертвым, А., да вот незадача — оказывается, в «мертвых» героиня оказалась, когда муж нанес ей двадцать три ножевых удара. И хотя сама рассказчица восклицает:

Когда я размышляла, за что он меня убил, я задавалась вопросом: почему убивают всегда за что-то? Откуда это внутреннее обвинение жертвы, святая уверенность в том, что, выяснив мотив преступления, мы оправдаем не столько преступника, сколько случившийся слом, разрыв, оплошность?

Но после Восстания мертвых связь цифрового мира дубликатов с миром реальным отключают, и теперь главной героине — и единственной рассказчице романа — нужно найти способ попасть снова на ту сторону и узнать: почему любящий муж ее убил?

Цифровое бессмертие — одна из главных тем современной фантастики. Цифровой Элизий описывает в романе «Падение. Додж в Аду» Нил Стивенсон, смешивая научную фантастику, антиутопию и фэнтези с обязательными философскими отступлениями. Сложные отношения мертвых, с которыми можно связаться и которые ведут полноценную самостоятельную жизнь, и живых людей находятся в центре повествования в фантастическом шпионском триллере «Страна вечного лета» Ханну Райаниеми. Отличает Замировскую от упомянутых авторов то, что она не боится сделать следующий шаг: не просто выдумать мир, в котором живые позавидуют комфорту мертвых, но и предположить, к каким социальным и научным последствиям это открытие может привести.

По большому счету «Смерти.net» — роман не о смерти, а о жизни, как бы банально это ни звучало, точнее, о живом сознании, которое переживает мертвую материю. Ключ к теме романа — в «нейрозомби», или, как их официально называют в мире романа, «тех, кого помнят» — оживших воспоминаниях, которые могут выглядеть как живые люди и даже вступать в коммуникацию.

Те, кого помнят — не совсем люди. Их никто не копировал, они ничего не дублируют. Эти чужие неприкаянные мертвые (точнее, воскресшие) — овеществленная память некоторого предельного для их активации количества людей (разумеется, умерших) об отношениях с ними (разумеется, умершими). Воплотившаяся коллективная память. ... Нейрозомби трагически погибших молодых талантливых людей вообще, как правило, имели огромный успех: их помнили только идеальными, безвозвратными, лучшими в мире.

«Нейрозомби» считаются низшей кастой среди мертвых — как раз потому, что только имитируют мышление, а не мыслят самостоятельно. Здесь Замировская отсылает к известному концепту «философского зомби» — гипотетического существа, которое отличается от нормального человека только тем, что у него отсутствует сознательный опыт или способность ощущать. Но если такое существо неотличимо от человека, почему мы не можем считать его человеком? Разве неспособность что-то ощущать делает человека автоматически не-человеком?

В конечном итоге, то, что делает нас живыми, — это наш собственный опыт и память нас о себе и других о нас, а не телесность и биологические характеристики. После смерти близкой подруги в подростковом возрасте один из героев Замировской обнаруживает, что до знакомства с ней как будто не существовал:

До нее меня не было. А потом я стал собой. Я стал слушать ее кассеты — она оставила мне огромную сумку с кассетами. Через год я нашел в ящике письменного стола те дневники, что она писала в четырнадцать лет. Я не читал их, не мог, ведь она верила, что я не буду. Я просто таскал их всюду с собой и использовал как записную книжку: писал на полях, и на форзацах, и на оставшихся страницах — там были свободные страницы. Я не мог это читать, но я не мог это не использовать. Я словно жил ее жизнь — точнее, жил ту жизнь, которую она для меня придумала.

Ключевой поворот происходит, когда А. находит в мире мертвых свою умершую первую любовь в форме «нейрозомби» и недоумевает — ведь в действительности ее никогда не существовало, он ее придумал. Но если и выдуманный человек может обладать подобием сознания, то разница между выдумкой и реальностью стирается, а также разница между сознающим и несознающим, и в конечном итоге.

Все новое возникает из памяти. Бог — это память.

«Смерти.net» превращается из фантастического детектива в сиквел знаменитой статьи американского философа Томаса Нагеля «Что значит быть летучей мышью?» В нем Нагель ставит читателя перед проблемой: мы не можем представить себе, каково быть летучей мышью — существом с практически нулевым зрением, но невероятным слухом, способным улавливать ультразвук, благодаря чему оно может передвигаться с помощью эхолокации. Человек просто не в состоянии адекватно представить себе этот опыт, не сведя его к антропоцентрической экстраполяции, а значит, сознание нельзя свести исключительно к свойственному одному человеку феномену. Замировская идет дальше: в мире ее героев собственной формой сознания обладают не только герои — вещи, например, кактусы:

Быть кактусом — это как не спать всю ночь перед экзаменом на первом курсе.

Или камни:

У камня есть сознание — и это не предполагает, что камень разумный и со страстью потенциального экспата страдает, что вместо монументального отсутствия мха под ним щекотное отсутствие водички (где родился, там и пригодился — не эмпатируй русскому камню, он ничего не чувствует). Камень не мыслит. Я кладу его на спину и перехожу болото. Я не упаду — и я знаю, что не упаду: в меня встроен великолепный гироскоп. Одно сознательное существо тащит через болото другое сознательное существо, и это в каком-то смысле разделенный опыт. Просто ни один из нас не мыслит. Мир без мыслей тоже мир.

То есть вещи, в духе популярного сейчас философского направления объектно-ориентированной онтологии, обладают собственнымсознанием и, соответственно, памятью, — и двенадцать котов-дубликатов могут «воссоздать» образ ухаживающей за ними бабушки, который очень трудно отличить от оригинала. Мир становится текучим, прозрачным, одно сознание может проникнуть в другое, и вот уже мертвые из будущего могут проникать в прошлое с помощью реальных вещей, предметов, не подключенных даже к электросети (а мертвый дедушка может, например, надеть тапочки и пройтись по коридору, как ни в чем не бывало). Получается то, что не вышло у Кристофера Нолана в фильме «Интерстеллар»: мир, где смерти.net

Все это могло бы сделать текст излишне серьезным, но Замировской удается на основе философских концепций создать живой мир мертвых (каламбур намеренный) и описать его с юмором. Вот, например, героиня проходится по современному классику, намекая, что и его тексты не обошлись без вмешательства мертвых:

Еще профессор упомянул литературный текст как способ регрессивного контакта — в частности, он остановился на новом романе писателя П., вышедшем этой осенью, как обычно (последние тридцать лет — или немного больше, я не запомнила, — писатель П. выпускает новый роман каждую осень; кабальные условия контракта. Не очень понятно, почему писатель П. не может сбежать от рабского труда туда, где никогда не бывает осени, например в Калифорнию — хотя, кажется, там все-таки тоже бывает), — вышло так, что некоторым дубликатам удалось проникнуть в роман чуть ли не на стадии черновика, хотя поначалу они были уверены, что вмешались уже в процесс печати.

Подтрунивание над классиком, творчество которого в последние годы во многом превратилось в самопародию, звучит органично из уст авторки, которая фактически развивает идеи, заложенные этим самым классиком, но им же и заброшенные: смерти нет, есть живое сознание, которому подчиняется любая трансценденция. Мир превращается в борхесовское «зеркало загадок», систему, в которой каждая вещь несет информацию, а означающее сливается с означаемым. Именно поэтому мать героини хранит письма, которые в свои пятнадцать писала погибшей первой любви: ей важно помнить того человека, которым она была когда-то и которым быть перестала:

Опыт вплавляется в нас, как печать в воск. Это то, что ответила мама, когда я спросила ее, как это — вдруг стать адресатом своих собственных писем, отправленных мертвому человеку. И она сказала: мне было стыдно перед ней, этой девочкой. За то, что я стала совсем другая. За то, что она — не я и в то же время я. Опыт не делает нас хуже, но делает нас чужаками для нас в прошлом.

Да, текст и речь — способ коммуникации поколений и способ связи с миром. Герои пишут письма себе в прошлое, получают способность превращаться в буквы табло в аэропорту и передавать зашифрованные послания сквозь белый шум. Простая, вроде бы, идея, но таково свойство больших романов: самые простые идеи они подают в необычной форме, почти поэтической. Что не мешает Замировской разделываться с призраками прошлого: на страницах романа погибает после очередной сюжетной перипетии диктатор — правитель одной из соседних с Россией стран, которого читатель мгновенно распознает. Собственно, почему бы и нет: если слово все еще обладает магическими свойствами, как в романе Замировской, то вдруг получится.

В конце романа мертвые обретают автономию: они «отключаются» от мира живых и навсегда оказываются заперты в своей реальности оживших идей. Теперь им нельзя отправить сообщение или передать оцифрованную вещь. Но разве что-то изменилось, если человек продолжает жить в нашей памяти? И послания, которые мы пишем мертвым (как рассказчица «Смерти.net» — своей бабушке) мы пишем в том числе и для себя. Чтобы помнить, кем для нас являлись эти мертвые, за что мы их любим и какие бы из их качеств мы хотели бы сохранить в себе.

И если вдруг однажды домашние тапочки в вашем коридоре оживут, не беспокойтесь: просто мертвый дедушка передает вам привет. Почему бы не написать ему послание?

Как сумасшедший мнит себя богом, так и мы мним себя смертными.

Она придет, она вот она, а ее не должно быть

Чайки мяукают в небе, как будто бы души кошек.

Ничего ещё решено. Ты можешь остановиться прямо сейчас. Не читай это!  Не  читай это хотя бы под новый год и рождество, гарантировано испортишь себе праздничное настроение!  Ты слышишь меня?  Cлышишь? Конечно же ты прочел. Ничего ещё решено. 

Конечно я прочел.  Мертвая жена  расследует причины своей гибели  в компании  любовника и виртуальной копия мужа. Звучит как  сюжет для одной из самых небанальных детективных историй, но это была история совсем о другом.

Многие  говорили что  Смерти.net прекрасная замена Пелевину сезона осень - зима 2021, так сказать трансгуманизм с человеческим лицом, а не это вот ваше шовинистическое мурло . Не знаю как  насчет Виктора  Олеговича, я уже  довольно давно разошелся с ним путями, променяв вершину Фудзи на Калинову яму,  а к трансгуманизму у меня позитивно - настороженное отношение, так что  взявшись за эту книгу я ставил себе задачей  понять в каком состоянии находиться  такой редкий для постсоветского пространства жанр  как киберпанк, но конечно это была история совсем о другом.

Я будто устроился работать без выходных в магазин ритуальных услуг. Депрессия и уныние вот два главных спутника, что преследовали меня на протяжении большей  романа. Страдания ,метания, вопросы когнитивистики, бессюжетное повествование, безвременье, слово боль по несколько раз на абзац, мертвая проза, мертвое море. Посмертное бытие крайне душной и истеричной девы. Немного Солярис . Немного vita nostra, carpe diem, memento mori, (Don't)Fear The Reaper.  Даже моя изнуренная танатофилия не могла справиться с таким грузом, благо это была история совсем о другом

В какой-то момент тебе становиться бесконечно уютно в пространстве этого романа. Это очень похоже на один очень длинный гриппозный трип. В какой-то момент роман из детектива плавно мутирует в такой великолепный бред, что остаётся только  удивиться как от расследования убийства ты находишь себя за разработкой плана по внедрению своего сознания в разум одного из бесконечных  клонов диктатора  одной северной страны. И становиться как то совсем безразлично что сюжет будто бы соткан из снов старого  видеомагнитофона с забытой кассетой лучших выпусков сумеречной зоны внутри.   Впрочем это была история совсем о другом.

Так о чем же все это было. Спойлер, смотри в названии, но для меня эта книга оказалась больше о другом. Назвать это другое значит лишить тебя большей части удовольствия. Скажем так это история об узлах и петлях, дверных, рыболовных, музыкальных, идеальных, мертвых, неважно.  Просто петли и узлы  плетущиеся по одной неизменной схеме, но что если однажды тебе будет  дан развязать узел и разорвать петлю. Как ты поступишь?  Ответ я знаю. Ведь ты всё-таки все прочел Все предрешено.