Kitabı oku: «Действительность. Том 2», sayfa 3
Аналогичную динамическую особенность имеют диффузные сношения в нашем разуме истины и иллюзии, порождающие такое грандиозное явление, как «сбалансированное идеальное воззрение», поднимающееся на такие высоты, которые были бы не доступны без этого внутреннего противостояния, и последующего синтеза. Ведь, как я уже говорил, всё самое великое, а значит ценное для нас, рождается в результате столкновения «взаимодостойных непримиримых врагов».
Несколько отвлекаясь от контекста, хочу вспомнить здесь музыку. Я долго думал, перекатывая в своём сознании её сущность, и задавая себе вопрос: в чём таиться её волшебная не поддающаяся никакому математическому или логическому разложению, форма? То есть, в чём её не подвластная нашему рефлексивному строгому аподиктическому созерцанию «телесность», создающая впечатление волшебной произвольности, не присущей более ничему в нашем мире? Как всё великое в этом мире, музыка представляет собой столкновение сил иллюзии и реальности, воплощающихся в синтез диссонансов и консонансов её последовательной мелодики. В этой последовательности и сочетаемости, она полностью повторяет нашу душевную агрегатность, её сакральные основы. Музыка словно лекало, отпечаток, – образец тонких душевных сплетений возвышенной сверх организации нашего тела. И вырвавшись наружу, она резонирует с близкими формами, тем самым вызывая восторг, и трепет каждой клеточки нашего органоида. Он тянется к музыке, словно к чему-то родному, чему-то, что может подтверждать и утверждать его бытие, давать, пусть иллюзорный, но смысл.
Конечно же, музыку, как собственно большую часть явлений нашего мира, можно перевести и в «цифровой формат», и этим занимается ныне каждый уважающий себя профессионал от музыки. Но если затем, начинают воспроизводить этот «формат», переводя обратно в музыку, строго придерживаясь его алгоритмической формы, соблюдая точно все цифры, то настоящей музыки, – не получается! Её волшебный полёт куда-то исчезает! Чего же не хватает? Вы скажете души? И я с вами соглашусь. Именно нашей души. А точнее той, присущей нашей душе погрешности, -произвола, в самой сакральной его основательности. Непредсказуемого полёта фантазии, искривления, некоей лжи в ней! Лжи, в грамматическом смысле, которая только и даёт впечатление всякой неповторимости. Музыка прекрасна тем, что в ней всегда есть некая противоположность математики, некий изъян, неточность. Обязательная примесь лжи, кривизны. В ней, в музыке дважды два, не всегда четыре, и в этом вся её волшебность. Ибо она содержит в себе тем самым, недосягаемую для разумности тайну, – воплощённую в звуках действительность бытия, которая своей основой имеет именно нарушение, некий сдвиг, искривление абсолютной гармонии. Кстати сказать, при котором только и возможно рождение всякого стремления. – Стремления, олицетворённого всякой полифонией, и составляющего главный мотив и принцип всякой музыки. Не важно, пространственного или временного её воплощения.
Иные алгоритмы
Когда ты увидишь и осознаешь ту невидимую нить, связывающую все явления в этом мире, когда ты поймёшь, что в мире не существует ничего отдельного, абстрагированного, отличного своей природой от всего остального, тогда ты оценишь по-настоящему всю великую иллюзорность бытия и «правдивую ложь природы» и поймешь, как нелепо разделять в этом мире «живое» и «неживое».
«Есть корень общий, в человеке и растении,
и даже в свечке, камне и земле,
всё связано на круг, единой нитью,
ты не найдёшь отшельника, в кромешной тьме!..»
Человек представляет себя и всё что близко ему по форме, то есть свою группу, свой «клан», как нечто отдельное от всего остального, и называет этот «клан» – «Живым». И это естественно. Всякая группа (клан), на каком бы политесе не строилась её архитектоника, старается абстрагировать себя, и противопоставить всему остальному. Это незыблемый закон действительности. Она, действительность, не существует без этого противопоставления. Она сама – есть суть этого противопоставления. Но наше непомерное возвеличивание себя, совершенно безапелляционное возведение на абсолютный пьедестал, на вершину всей природы, – это перебор.
Если попытаться отбросить восторженность собственным существом, его неоспоримым совершенством, и взглянуть на себя и свои собственные воззрения с несколько иного угла зрения, а попросту сказать посмотреть на себя со стороны трезво, то откроется иная картина, и противоречие, словно белокрылая птица с пронзительным взглядом поднимет свои крылья, и подняв ветер сметёт с поля нашей осознанности всё неустойчивое. Ведь то, что даёт нам уверенность в своём «сверх материализме», своей божественности, (я имею в виду наш разум, наш математический, алгоритмический, теологический, аналитический и философский разум, как некое направление в развитии разумности вообще), – есть лишь направление, и не более того. Ведь это только с нашей точки зрения, это направление является истинным и вообще, единственно существующим, единственно возможным направлением в развитии всякой разумности. Ведь если посмотреть несколько шире, то становится очевидным, что если бы существовало одно возможное направление развития разума вообще, то в этом случае «мир действительный», «мир феноменальный» был бы одинаковым в своём Абсолюте для всех и вся, и существовала бы единственно возможная действительность для всякого ноумена, причём сама в себе сущая? – а это нонсенс.
Гипотетически, мы с полным правом можем предположить, что существуют и другие направления развития разума, я даже быть уверенными, что они существуют. У этих направлений, возможно, иная алгоритмическая функциональность, иные векторы мышления, и даже та непоколебимая конструктивность разумности, как причина и следствие, вполне может переворачивать в этих направлениях и менять последовательности, как общие, так и локальные. Ведь наша последовательность возникает только тогда, когда наш разум начинает её выстраивать, причём делая это локально, как бы вытягивая ниточки из действительности, и строя свои дорожки на необъятном поле реальности.
Я абсолютно убеждён, что существуют не только «слабо развитые», и «более развитые» разумения, но и иные плоскости разумения. «Плоскости», которые даже сравнивать нельзя! Ибо они, – субстанции различных миров. Ведь даже между людьми в тонких отклонениях разума, существуют такие несопоставимые различия, которые наталкивают на мысль, что даже между людьми существуют разные направления самой природы мышления. А также в нашем «природном организме», в этой единой системе «биосферы» существуют «разумности», не поддающиеся нашему порядку разумения и объяснения, – не резонирующие с нашей специфической волной. «Разумности» иного плана, иных алгоритмов и направлений. Мы часто замечаем, что так называемые «низшие» животные и насекомые, удивительно целесообразно пользуются физическими явлениями недоступными и непонятными нам, людям. Что они одарены такими возможностями разума, которые для нас, – не существуют. Как будто бы эти твари существуют наполовину в другом измерении, лишь ползая и плавая в нашем мире.
«Но если б смог я хоть на миг
собрать творения мудрецов, когда-либо живущих
то и тогда, не стоили б, они
великой мудрости немого паука
природы колыбелью, сотворившей…»
Наш великий разум в своей формативной устроенности, не является последней инстанцией, он является лишь квинтэссенцией своего направления. Мы с нашим разумением, велики – только с нашей же точки зрения. И если существуют иные направления разумения, совершенно непохожие на наше направление, то существуют и совершенно иные миры. Миры, которые мы не в состоянии заметить, идентифицировать и осмыслить.
Чтобы стало ясно о чём я, и дабы исключить всякого рода недоразумения, хочу акцентировать ваше внимание на том, что речь идёт не о «векторности развития разума» в его становлении, форму которого наш же разум только и допускает, (в обе стороны: – от слабой развитости к недоразвитости; и к развитости, и сверх развитости), но об иной форме мышления, иной плоскости разумения. – Той, что в своей продуктивной динамике отличается в корне от нашей формы всякого познания и осмысления. Наша форма разумения была задана в момент зарождения белковых групп. Их основа, как известно «углеродные цепи», и наш разум сохраняет в себе ту генетическую особенность «цепного», следует в этой форме разумения, развивается в этой плоскости и в этой «векторности». Форма, как нашего воззрения, так и мышления вообще в своей динамике повторяет «матрицу «живых белковых соединений». Наше рационально-аналитическое мышление в сути своей имеет «цепеподобную формативность». Ведь всякая наша мысль выстраивается подобно цепям, её «тело» всегда некая последовательность соединений из «разнокалиберных колец», обоюдно зависимых и связанных воззрений, превращающихся в алгоритмы, трактаты и философемы.
Далее. Одна и та же мысль, выступающая для нашего восприятия, хотя и существует как нечто единое в собственной действительности, но может быть воплощена в совершенно различные формы, как словесные, так и визуальные. И усваиваемость нашим разумом этой выстроенной во внешних формах мысли, напрямую зависит от креативности формы, в которую эта мысль облачена. Одну форму наш разум способен воспринять и переварить, – другую нет. Что-то в роде усвояемости нашим желудком пищи. Пищи, которая есть сцепленная в определённой форме и определённой последовательности солнечная энергия. И эту энергию мы поглощаем в виде продуктов питания. И усваивается она нами, в зависимости от формы собственного внутреннего сцепления. Ведь всё, чем мы питаемся, так или иначе, есть суть, сцепленная в различных формах солнечная энергия. Но для нашего желудка важно – в какой форме предстаёт агрегат этого сцепления. Так и для нашего разума крайне важно, в какой форме сцеплена та или иная мысль, в какой агрегат она воплощена. Он усвоит лишь ту форму, которая близка ему, которую наш разум способен переварить с помощью своих «ферментов». И как сама суть материи нам не доступна, а доступна лишь её форма, так и мысль как таковая, нами не познаваема в своей квинтэссенции, лишь только её форма, образ в которую эта мысль воплощается. И в этом смысле сакральная суть мысли, как имманентная суть нашего разумения, – аналогична самой материи, как имманентной сути феноменальной действительности.
Мы возвели себя в ранг повелителей и обозначили свой разум, его форму алгоритмов, как единственно возможную, как единственно истинную в своей законченности и безапелляционности. Но этим же разумом осознаём, что единственно возможного, как такового, - в природе вещей, быть – не может. Мы уверенны в своём разумении, мы уверенны в том, что мир может быть только трёхмерным, что он может быть только двух полярным, что всё, что мы способны обозревать в нём, это единственно возможное существующее мировоззрение, отражающее всю полноту мироздания. И это вполне закономерно. Законченность мира в себе на «трёх мерности», является как абсолютной истинностью, так и абсолютной нелепостью. Как собственно вообще всякая «законченность», олицетворяет собой и абсолютную реальность, и нелепость одновременно, в зависимости от угла зрения, от фокуса созерцания и осмысления. И здесь нет нужды в каких-либо практических доказательствах. Существование иных измерений, иных форм мироздания, а, в конечном счете, иных миров, – такая же необходимость, какую заключают в себе самой бесконечность и вечность. И такая же нелепость, которую заключает в себе возможность для нашего разума мировоззрения вне рамок пространственно-временного континуума. Мы без всяких доказательств точно знаем, что «законченность», как таковая, не возможна ни в одном из направлений. И не нуждаемся ни в каких доказательствах того, что все, что мы созерцаем вокруг себя, имеет свой конец, и что сама жизнь и бытие, как таковые, – конечны. Мы, с нашим «великим разумом», не в силах осознать такую, казалось бы, простую вещь. Наше движение в своём прогрессе, либо регрессе, будь то вперёд, или назад, будь то в глобальное расширение, или в локальное сужение, имеет значение только для нашего представления. Хотя где-то в глубинах подсознания осознаём, что для самой природы, для её сакрального существа, не имеет никакого значения, ни прогресс, ни регресс. Ведь для безграничного и безвременного пространства, мы вообще никуда не двигаемся. Мы не прогрессируем, ни регрессируем, ибо всё это лишь отражённая на зеркале нашего мировоззрения, игра локального характера, не оказывающая на глобальный мир никакого влияния.
Так, где же ложь, а где истина? Существуют такие уголки нашего сознания, где эти категории меняются местами, чаще, чем луна сменяет солнце. И есть такая глубина сознания, где они вообще перестают иметь какое-либо значение. Где воздух настолько разряжен, что задыхается даже ложь! А истина, с её живучестью, начинает кашлять. По большому счёту, в мире не существует незыблемых вещей. Даже вселенная, с её непостижимой объемлемостью, с её неисчерпаемой энергией, с её нескончаемым вселенским временем, когда-нибудь обязательно должна раствориться и превратиться в «ничто». Чтобы снова, как «птица Феникс», восстать из пепла. – И это её необходимость. Она должна сохранять свою «бесконечность», которая только и возможна, в глобальной цикличности становления и разрушения. Именно повторяемость, обеспечивает вечности, – вечность.
Как невыносимо тоскливо становится на душе, когда проникаешь в глубину бытия, в её «подземные коммуникации». И уж совершенно нестерпимо, когда проникаешь в сущность самого мира. Появляется чувство полной безнадёжности, и сомнения ко всему. Всё, чем ты жил до сих пор, – «Романтика», «Любовь», «Обещание», всё теряет свой смысл. Всё это становится какой-то игрой, не имеющей никакого значения. Ты ощущаешь, насколько бестолковы и мелки все твои желания. Твоя жизнь теряет радости, как дырявый мешок, теряет пирожки. С каждым шагом вглубь познания, этих «пирожков» становится всё меньше, они уже начали валиться чредой. Ты стараешься изо всех сил вернуть радостные минуты, но всё куда-то ушло. В тебе что-то умерло, что-то важное, по отношению к твоей жизни. Но как бы ты хотел? Ведь «сосуды твоего восприятия», – не резиновые. Ты наполняешь их «другим вином», заполняя их новыми конструкциями, новыми формами, а старые, неминуемо вытесняются.
Да, правы древние, говорившие, что познание преумножает скорбь. Я чувствую это на себе. Как ни стараюсь, наравне с мудростью проникновения в суть вещей, сохранить детскую весёлость и романтическую радость, ничего не получается. По-видимому, эти «вина» не смешиваются. Нельзя быть одновременно и «счастливым романтиком», и «мудрецом», копающимся в лабиринтах мироздания. Как не может оставаться «романтиком» патологоанатом, копающийся во внутренностях мёртвых. Он, неминуемо становится циником. А это первый шаг к атрофированнию всего романтического. Патологоанатомы ко всему этому привыкают. Ведь человек способен привыкнуть к чему угодно. Но привыкну ли я когда-нибудь к тому, что, копаясь в «анатомии мироздания», во мне постепенно умирает Надежда. Я смотрю в мир, уже совершенно другими глазами. Иллюзий, дающих пищу для надежды, всё меньше. В каком-то смысле, это напоминает то, как если бы смотря на человека, ты всегда видел его внутренности, его скелет, его мозг, и т. д. Эстетически, – не выносимое зрелище! А если мир, само мироздание, предстаёт пред твоим взором в подобном виде? Если пропадает иллюзия, эта «кожа мироздания», то с ней пропадает и радость жизни. Пропадают те ощущения, которые даёт «шелковистая кожа», когда ты поглаживаешь её. Только теперь ты начинаешь понимать истинную ценность иллюзии. И начинаешь ценить её, как нечто самое дорогое. Как хочется вернуть эту полную и благостную иллюзию. Как хочется снова посмотреть в мир, глазами ребёнка.
Как? Ты жаждешь обмана? Ты жаждешь лжи? Тебе ненавистна правда мира?! Истина, = слишком тяжела для тебя? Да. Не каждые плечи способны нести эту ношу. Многих, она раздавила своею тяжестью. Опасайся взваливать на себя непомерный груз истинности. Если хочешь сохранить душевное здоровье, и душевную радость жизни, сохрани хоть часть иллюзии в своём сердце. Редкий совет с моей стороны. Подумай, как следует, прежде чем ступать на эту дорогу. Нужна ли тебе истина? Ведь ложь, иллюзия – прекраснее, с ней в сердце легко, она не давит. Истина же напротив, угнетает и забирает силы. Ложь даёт надежду, – истина её отнимает. Разберись, чего ты хочешь на самом деле? Может быть всё-таки немного истины, немного иллюзии, немного света, немного тьмы, немного огня, немного воды? И круг замыкается на нашей внутренней сущности, где всегда немного огня, немного воды, где живёт синтез этих непримиримых стихий.
«Вперёд мой друг, ведь сказано не зря,
лишь тонкость мысли радовать должна тебя!..»
Материя природных сил
Как невозможно вычерпать бездонный колодец, как невозможно постичь всю глубину мироздания, так нет никакой возможности для человека, познать до конца свой разум. Что же нас заставляет после осознания невозможности достижения цели, достижения абсолютной истины в последней инстанции, не сходить с пути и продолжать идти в этом направлении, невзирая на разочарования, неминуемо уготованные здесь? Я думаю, что эта главная особенность нашего существа, прорастает в нас, как необходимый имманентный парадокс, присущий всему сущему в действительности. Одна из его главных особенностей олицетворяется отсутствием всякой возможности остановиться, в невозможности для мира действительности достижения своей сакральной цели, = приведения всего, и вся к абсолютному порядку, к абсолютному балансу сил. Ведь это именно то, к чему стремится действительность, и всё, что её наполняет. И эта фатальная невозможность заложена самой природой действительного бытия. Ведь это бытие только и существует благодаря отсутствию в нём, такой возможности. Будь у него такая возможность, и оно давным-давно пришло бы к этому великому и недостижимому коллапсу. И тем самым обрело бы свой покой, свою нирвану, где не пробежит ветерок и не колыхнётся лепесток, где безмятежность и забвение исключает собой существование всякой действительности.
И так. Убеждённость старых мыслителей в том, что материя для своего движения, якобы нуждается в неких природных силах, ныне исчерпала себя. Старые идеи, при всей своей совершенной идеальной глубине, на фоне современного мышления кажутся недостаточно проницательными. Эти мыслители полагали, что существуют две отдельные стихии, что есть материя, и есть природные силы, которые толкают материю, заставляя её трансформироваться, и видоизменятся. Что по логике вещей предполагает, будто не толкай они её, она бы оставалась неподвижной. Я позволю себе высказать на этот счёт, свои соображения. Я считаю, что материя не нуждается в посторонних толчках. Она сама – суть движение, ибо сама – суть действительность. А то, что называли и называют природными силами, есть лишь вопрос тонкости или грубости одной и той же материи, состояние её относительной инертности либо агрессивности. И наши отнесения одной и той же материи к различным категориям, происходят на основании тонкости или грубости этого состояния, которое, в одном случае, представляет относительную «инертность» (всегда присущую относительно грубой форме), в другом случае, относительную «мобильность и агрессивность» (как правило, присущую относительно тонкой форме). Взаимодействие различных форм одной и той же материи вызывает иллюзорное впечатление различности субстанций. Но именно эта разница состояний, собственно и порождает движение, воплощённое в нашем органоиде, в его «тонких трансмиссионных ганглиях», во всякое стремление. Именно на противостоянии, непримиримой разности состояний одной и той же материи, основывается та «разность потенциалов», которая заставляет всё двигаться, и порождает всякое стремление. Неся в себе – всю суть глобальной действительности. Материя – суть движение, движение – суть материя. И отсутствие движения в пространстве, подразумевало бы отсутствие материи, как таковой.
Далее. При более широком осмыслении, здесь просматривается явная сущностная связь между материей, пространством и временем. Время, не имеет остановок потому, что не имеет такой возможности сама материя. Время и пространство, как стихии, определяющие не только всякую форму, но и всякую субстанцию, как некие противоположные стороны всякого единого сущего, определяющие своим синтезом это сущее, сами по себе – без сущностны. Как время, так и пространство, – бесконечны в обе стороны от наблюдателя, но сходятся в нашем разуме в некий зенит, точку сферического бытия, и в своём синтезе образуют «существенное». И наконец, материя и пространство. – Одно, вытекает из другого, продуцируя в нашем представлении, – время. Материю мы обнаруживаем только в пространстве. Пространство же, можем ощущать только благодаря существованию материи. Синтез пространства и времени даёт нам нашу действительность, сущностная основа которой, есть – материя.
Так вот, именно эта особенность нашей сущности, которую мы имеем по наследству от сущностной особенности материального вообще, (невозможность остановиться), и является тем «генератором» нашего стремления, и нашего желания. «perpetu mobile», это не теоретический нонсенс, это – суть мироздания. И в этом вечном движении, не имеющем никакой возможности остановится, – всё. = Вся наша действительная реальность. Рассеивание и концентрирование, становление и разрушение, действие и противодействие, агрессивность и инертность, и т. д. Движение на всех уровнях, такое разное, но всегда сущностное, всегда материальное. И когда нам кажется, что что-то остановилось, замерло, то это значит лишь то, что мы не в силах заметить движения, оно вне наших возможностей, ибо наша сенсорика ограничена. Когда мы обнаружим действительно что-то неподвижное, (хотя уже здесь противоречие, = действительно, и неподвижно), это будет означать, что мы обнаружили «антиматерию», а значит «антимир». Но это уже будет за рамками нашего восприятия и осмысления. Ибо наш разум никогда не осмыслит то, что вне его мира, вне его сущности. Его мир – материя. И он способен функционировать только в этой области. Его суть – движение, он воплощение этого движения. За границами этого движения, кончится и его осмысление.
Но когда проникаешь достаточно глубоко в сущность явлений, в природу существующего, когда удаётся, хотя бы на время абстрагироваться от устоев общего мировоззрения, тогда начинаешь открывать совершенно новый мир. – Мир свободный от всякого стоицизма, и даже от присущей твоему разуму «логики рационального», и тебе начинают открываться такие истины, которые обжигают твою душу холодом «абсолютного ноля». Ибо эти истины, во всей своей наготе и первозданности, так же враждебны твоей сущности, как холод Южного полюса.
Здесь мир останавливается. Всякая действительность перестаёт иметь смысл. Всякое движение превращается в полную безмятежность. И ты стоишь пред бесконечной пустыней, где нет ни прошлого, ни будущего, а настоящее существует лишь как «чёрная дыра». Причём, именно это настоящее – существует вечно.
