Kitabı oku: «Ненужная дочь фермера», sayfa 3

ГЛАВА 5

Даже когда я вплотную подошла к старушке и встала над ней, сложив руки на груди, она без зазрения совести рассматривала мои чулки и платья.

– Вот это еще заберу, – сказала Верда, и платье из тонкого шелка скрылось в ее руках. – Остальное мне не нужно, тряпки какие-то.

Я стиснула челюсти. Очень медленно втянула носом воздух и сосчитала до десяти. Спокойствия, обещанного гуру дыхательных практик, не произошло.

– Кофту снимите и верните на место, – прошипела сквозь зубы. – Платье тоже.

– А платить ты мне собираешься за эту ночь? – Верда уперла руки в бока. – Я ничего почти не взяла, скажи спасибо, что не деньгами.

– Я предлагала вам деньги!

– А мне они к чему?

– Не знаю! – рявкнула я, окончательно рассвирепев. – Вещи мои верните. Мы не договаривались, что я буду рассчитываться одеждой!

Верда запихивала платье в коробку со своими вещами, потом сняла кофту и сунула туда же. Села сверху, и коробка замялась. Старушка сверкнула глазами, глядя на меня, и расхохоталась в голос:

– Не верну, не верну, не верну! – повторяла она со смехом.

Я в ужасе собрала все, что Верда успела раскидать, застегнула чемодан и выскочила на улицу. Мне стоило послушать Марка, прежде чем соглашаться жить у Верды.

– Амбер? – Марк махал мне синим полотенцем из своего двора. – Смотрю, ты с чемоданом… Что, не выдержала?

– Боги, Марк, – выдохнула я, быстрым шагом покидая двор Верды. – Ты не мог меня отговорить?

– Я предупреждал, что у старухи беда с головой. Что натворила-то она?

– Разворошила мои вещи, – поморщилась я, с раздражением обернувшись через плечо. Старушка носилась по кухне из угла в угол, и я могла видеть это через окно. – Карон тоже по этой причине от нее сбежал?

– Приезжий-то? Говорят, что Верда просила его на ней жениться. Выла, как обычно, в окно. Но Карон все стерпел, а потом произошло что-то, чего выдержать не смог.

Вышедшая на крыльцо мама Марка закончила наш с ним разговор. Мальчишка махнул мне на прощание и перехватил таз с бельем у родительницы, а та посмотрела на меня исподлобья. Перехватив настороженный взгляд женщины, я решила уйти. Не любят здесь приезжих, что ли?

Фиалку я забрала. Вела ее под уздцы одной рукой, второй тащила чемодан. Для лошади на ферме полно места и загон есть, и распрягу наконец-то. Седло нужно было снять еще вчера, да только не до этого мне было.

Лара ждала меня, повиснув на воротах. Девочка выглядела растерянной и испуганной, будто боялась, что я не вернусь, а завидев меня, обрадовалась.

– А я овечку выпустила! – воскликнула она. – А где ты лошадку нашла?

– Это моя лошадка, – улыбнулась я. – Пусть поживет с нами?

– А покататься на ней можно? – Лара с прищуром глянула на меня, потом на Фиалку. – Папа никогда не разрешал мне ездить верхом.

Я заглянула в глаза Фиалке – ей совершенно точно было все равно. Когда я покупала эту лошадь, ее хозяин сказал, что она – самая спокойная из всех.

– Можно, но потом. Фиалке нужно отдохнуть, она два дня провела в упряжке.

Договорившись, что завтра обязательно покатаемся, увели лошадь в стойло. Там обнаружилось восемь маленьких загонов, довольно чистых, надо сказать, но явно брошенных в спешке. В одном из них валялось седло, по проходу были разбросаны ведра и сбруи.

Альфред совершенно точно торопился уехать, но по какой причине?

Этот вопрос рисковал остаться без ответа.

Лара переоделась и умылась, пока я поила и кормила Фиалку, а после отвела меня к мистеру Римосу. Его дом стоял на выезде из деревни, совсем рядом с домом бывшего кузнеца и за поворотом от самой фермы.

Невольно я покосилась на кузню, и уголки губ сами собой дернулись в улыбке, стоило мне заметить Карона в распахнутом окне дома. Мужчина был без рубашки, на крепкой груди блестели капли пота. Он красил ставни в белый цвет и не замечал ничего и никого вокруг.

– А ты знаешь что-нибудь о Кароне? – спросила я у Лары тихим голосом, чтобы Карон не услышал. Дорога пролегала прямо у его двора.

– Только от папы слышала кое-что, когда он разговаривал с дядей Римосом.

– Что-то нехорошее?

– Ага, – Лара вздрогнула и тоже покосилась на кузню. – Этот человек убил свою жену. Он убийца, но почему-то не сидит в тюрьме. Папа говорил, что таких, как он, не наказывают.

По моей спине пробежал холодок. Двух убийц на территории одной деревни как-то слишком много, по-моему.

– Дядя Римос! – закричала Лара, сложив ладошки лодочкой у рта.

Я вошла во двор следом за девочкой, заперла калитку. У крыльца стояла резная лавочка, а от солнца ее прикрывал широкий тканевый навес. Получилось что-то вроде беседки. На бельевых веревках висели уже сухие вещи, а слева от них на грядках зеленели листья раннего салата и редиса.

Дверь звякнула засовом, и на крыльце появился забавный мужичок. Я заулыбалась при виде его: мужчина был низкорослым, тощим, с большими рыбьими глазами и тонюсенькими волосиками. В коричневом комбинезоне имелось едва ли не с десяток карманов, и почти в каждом что-то лежало.

– Мелкая, – рассмеялся Римос, протягивая худые руки к девочке. Лара с визгом бросилась обниматься. – Ну, кого привела?

– Я Амбер, – представилась я, протянув руку для приветствия. Римос легонько сжал мои пальцы, второй рукой с трудом удерживая девчушку. Та обхватила мужичка за шею так крепко, что мне на какой-то миг показалось, что она не выдержит и переломится.

– Дядя Римос, мы за лекарством пришли, – тоненьким голоском сообщила Лара. – Березка совсем плоха, помирает.

– Никто у Римоса еще не умирал, – мужчина шутливо нахмурился, а в моей голове промелькнула мысль, что на колдуна он точно не похож. – Амбер, проходите в дом, располагайтесь.

Я благодарно кивнула. В гостиной без мебели, с одним только столом и двумя стульями у камина, я выбрала просто постоять. Римос усадил Лару за стол, принес ей стакан холодного молока и кусок горячего хлеба.

Пока девчушка с аппетитом завтракала второй раз за утро, Римос повел меня в кладовую. Маленькую, утопающую в полумраке, и сплошь заваленную мешками трав.

– Я травник, не более того, – объяснил он, переступая через ящик с бутылочками. – Кем меня только не называют: ведьмаком, колдуном, кикимором.

– Кикимором? – не поняла я.

– У кого на что фантазии хватает, – фыркнул Римос. – Так… Что там с Березкой? Мне не обязательно смотреть на нее, можешь просто сказать, что необычного в ней.

– Пищевое отравление, – пожала я плечами. – Я ветеринар, но, увы, без лекарственных препаратов ничего сделать не смогла.

Римос глянул на меня с толикой восхищения:

– Врач, говоришь? А откуда ты к нам приехала? Раньше я тебя здесь не встречал.

– Два дня назад прибыла из Дэймоса.

Я обернулась на выход из кладовой и, снизив голос, рассказала мужчине об Альфреде.

– Лара сказала, что он уже не вернется, – добавила я шепотом.

Римос в это время собирал маленькие пузырьки в небольшую коробочку, туда же кинул пучок сушеной мяты, да так и замер в неверии:

– Как это, не вернется?

– Не могу знать. Я не была знакома ни с ним, ни даже с его дочерью. Так получилось, что Верда отправила меня за творогом к фермеру, а там Лара – одна одинешенька. Ну, я не смогла уйти и теперь живу с ней.

– На ферме?

– Своего дома у меня нет.

– И скотину Альфред тоже оставил?

– Нет, – я покачала головой. – Продал, думаю. Как угнал столько коров и лошадей незаметно для всей деревни, не представляю, но…

– Да проще просто, – взволнованно перебил меня Римос. – У него забор проходит по части леса, как раз там, где есть заброшенная дорога в Вивьен. Честно сказать, я не мог подумать, что Альфред говорил тогда серьезно. Неделю назад он выпил больше обычного и проболтался, что должен бежать. Я решил, что бред несет, и внимания не обратил.

– От чего бежать и куда?

– Да кто его знает? Пришел я к нему овец проверить, те плохо себя чувствовали несколько дней, а Альфред второй бочонок пива глушит. Сидел на крыльце и ревел как баба… – тьфу ты, прошу прощения, – как женщина. Я к нему с вопросами, а он мычит и все про приезжего Карона талдычит. Мол, мужик даже жену свою жизни лишил, его уж точно не пощадит.

– Он у вас тут маньяк какой-то местный? – хриплым от страха шепотом спросила я. Из кладовой выходить уже не хотелось, не приведи боги, с Кароном встретиться.

– Да ну какой маньяк? Недавно он здесь живет, а приехал как раз после того, как жену убил. Зачем и почему никто не знает, да и сплетни об этом пошли по деревне только от Альфреда. Знакомы они были, что ли… Не знаю я. Альфред не распространялся ни о себе, ни о нем. Мужик как мужик, живет особняком, в конфликты не вступает, по соседям не ходит. В общем, никакого волнения он деревне не несет, и на том спасибо. Бабы… то есть, женщины, его стороной обходят, мужики стараются держаться подальше, а мне что? Не боюсь я его.

Римос покачал головой, упаковал все необходимое в коробочку и протянул ее мне:

– Все бутыльки подписаны, а мяту завари и пои Ларку перед сном. Девчонку батя бросил, как бы не свихнулась.

– Не понимаю, как он мог ее оставить, – пробормотала я, забрав коробку. – Может, все-таки вернется?

– Не вернется, – глухо ответил Римос. – Лара не его дочка, не нужна она ему. Но что теперь об этом говорить? Что случилось, то случилось.

ГЛАВА 6

Римос поспешно покинул кладовую, а спрашивать его при Ларе я не стала. Да и какая невидаль – нагулянные дети? Ну не Альфреда она дочь, что с того?

Лара стояла с мокрыми глазами у двери в кладовую, когда я вышла вслед за Римосом.

– Папа мне не папа? – всхлипнула она. – Он сбежал из-за меня?

Римос растерянно обернулся ко мне.

– Нет, что ты! – воскликнул мужчина. – Ты все не так поняла, я имел в виду…

Лара не дослушала. Выскочила на улицу со слезами и бросилась бегом вдоль по улице.

– Мне нужно догнать ее, – бросила я Римосу через плечо. – Спасибо за лекарства!

Лара скрылась из виду. Бегала она всяко быстрее меня, а поворотов и закоулков в деревне было хоть отбавляй. Дома я обошла весь первый этаж и второй, заглянула в холодные кладовые и осмотрела каждую комнату.

На голове зашевелились волосы. Я не представляла, куда могла деться девочка, если не вернулась домой. Есть ли у нее друзья? Куда она могла пойти?

Из-за переживаний я не могла найти себе места. Ждать было бы неблагоразумно: Лара совсем еще ребенок, наивный и впечатлительный, и не вовремя узнала правду о себе.

Ноги сами понесли меня к Марку. Жил он через два дома от фермы, и уже спустя минуту я сбивчиво пыталась объяснить пареньку, что ребенок пропал.

– Да ты не волнуйся, – в десятый раз повторил Марк. – Деревня маленькая, никуда эта Ларка не денется. Дети тут частенько пропадают, а вечером возвращаются как ни в чем не бывало.

– Она убита горем, Марк! Помоги мне найти ее, ты ведь лучше знаешь эти места. Есть у Лары подружки какие-нибудь или родственники?

– Да нет никого у нее, кроме Римоса, – хмурился мальчишка. – И он не родственник, а друг ее матери покойной.

– От Римоса она и узнала, что Альфред не ее отец. Случайно, но все же.

– А дома хорошо посмотрела?

– Все комнаты обыскала!

Волнение сменилось паникой. За маленькую девочку, знакомую мне всего день, я переживала больше, чем за саму себя. И Ириг из моей головы исчез, и возможное наказание за его убийство. Обо всем забыла, осталась только одна мысль – найти Ларочку.

Марк, еще сонный и взъерошенный, устало потянулся и кивнул мне на ворота.

– Идем, поищем. Правда, ума не приложу, где она может прятаться. В деревне не так много мест, где можно скрыться. Я то уже взрослый мужчина и давно в лесах шалаши не строю, а малышня нынешняя не знает, как их делать, и в лес не пойдет, – “Взрослый мужчина” лет десяти вел меня в сторону огородов. – Как оборотни в наши края мигрировали, так кроме охотников по чащобам никто и не шарится.

– Кто? – оторопело спросила я.

– Охотники.

– Нет, до этого, что ты сказал?

– А, оборотни, – Марк отмахнулся. – Да сказки это все, наукой не подтвержденные. Люди верят, что в наших лесах не простые волки водятся, а оборотни в волчьих ипостасях. Даже легенду придумали – мол, настоящие оборотни выродились, и теперь не могут в человека превращаться, так и остались в зверином обличье.

– Откуда ты все это знаешь?

– Так батя рассказал, он у меня охотник на оборотней. Благое дело делает! Знаешь, как они скотину душат? По пять овец за ночь! А куриц? Я видел однажды ночью через окно, как волчара птицу жрал. Мамка потом рыдала два дня, других-то куриц у нас нет, и с Альфредом поменяться не на что было.

Марк остановился и упер руки в бока. Мы миновали огороды, и из этой точки предполагалось начать розыск.

Мальчишка развернулся и пошагал вправо. Мимо заборов с одной стороны, и густых зарослей сорняка с другой.

Наперебой мы кричали имя ребенка, звали Лару так громко, что у меня вскоре начало болеть горло.

Рассказ Марка об оборотнях привел меня в еще большую панику. Если Лара сбежала в лес, то каковы шансы найти ее там, где водятся такие опасные звери?

Оставалась надежда на то, что Лара где-то в деревне. Спряталась в одном из сараев или всегда открытых хлевов, где хранятся сено и зерно.

Надежда таяла вместе с тем, как день подходил к концу.

Наши с Марком забеги не остались незамеченными соседями. Верда наблюдала за нами через окно, мать Марка поинтересовалась, кого ищем. Незнакомые мне старушки, расположившиеся на лавке у одного из домов, довольно грубо попросили тише орать. Мы наперебой спрашивали их, не видели ли они девочку? Ответов не дождались.

– Мы все обыскали, – сказала я упавшим голосом, когда мы пришли на ферму и осмотрели все сараи. Березка выглядела еще хуже, чем была, овечка Манька смотрела на нас глупым взглядом и блеяла на все лады. Животных было жаль, конечно, но я не смогу думать о них, пока не найду Лару.

Марк молчал. Он тоже начал переживать и уже не уверял меня, что девчонка просто где-то прячется. Солнце клонилось к горизонту, до полной темноты оставалась пара часов.

– Она может быть у Карона, – глухим голосом произнес мальчишка и бросил настороженный взгляд на кузню, виднеющуюся за поворотом дороги.

– Что ей там делать? – я незаметно вытерла проступившие слезы. – Сомневаюсь, что Лара пошла бы к нему. Она говорила мне, что боится его.

– Боится, потому что он убил свою жену, – горько усмехнулся Марк.

– Убил, – согласно кивнула я, понятия не имея, является ли это правдой.

Марк бросил на меня многозначительный взгляд. Я похолодела, когда поняла, что мальчишка имеет в виду.

– Нет, – неуверенно замотала я головой. – Не может быть такого! Чтобы средь бела дня похитить ребенка…

– Мы не знаем, что за человек этот Карон. Может быть, он и способен… на такое.

Не сговариваясь, мы бросились к кузне. Я бежала со всех ног, перепрыгивая через кочки и ямы, а Марк мчался за мной. Остановились мы у ворот дома Карона.

– Сделаем вид, что пришли познакомиться, – прошептал Марк. – Пока ты его отвлекаешь, я осмотрю дом.

– Познакомиться! – фыркнула я. – А если он не захочет?

– Даже если не захочет, все равно не прогонит. Карон хоть и убийца, но кажется воспитанным, а воспитанные люди не прогоняют гостей.

“Воспитанный убийца” встретил нас недобрым взглядом. Мы с Марком стояли на крыльце ни живы, ни мертвы, и думали, как напроситься в гости. Карон молча ждал, когда мы соизволим заговорить.

– Я новенькая в Дворецком, – начала я. – Мы с вами встречались прошлой ночью, помните?

Карон кивнул, и я расценила это как готовность общаться.

– Знаете, когда я переезжаю в новое место, то всегда стараюсь наладить отношения с соседями, – продолжила я, хлопнув ресницами. – Почему бы нам не выпить чаю и не познакомиться ближе?

Карон снова промолчал, но отступил на шаг назад и жестом пригласил войти внутрь. Мы с Марком не раздумывали ни секунды и сразу же двинулись на кухню.

– А где я могу помыть руки? – спросил Марк.

– В гостиной за шторкой есть раковина, – ответил Карон.

Марк ушел и оставил меня на кухне наедине с Кароном. Я нервно улыбнулась мужчине и села за стол. Косясь по сторонам, отметила, как чисто и уютно в холостяцком жилище. На стене у навесных шкафов висела рамка с фотографией, на который была изображена счастливая пара: сам Карон и миловидная блондинка с большими серыми глазами. На фото они обнимались, и Карон улыбался, а в его глазах невооруженным взглядом можно было увидеть нежность.

В углу топилась печь, и из-за жара, исходящего от нее, воздух был сухим. Оба окна на кухне были открыты настежь, но слабый вечерний ветерок не мог прогнать духоту.

Стол, за которым я расположилась, стоял у одного из них, и мне открывался чудесный вид на деревню и, в частности, ферму. То есть, Карон, при желании может наблюдать за мной, когда хочет. Ему стоит просто выглянуть в окно, и двор фермы как на ладони.

Пока Карон заваривал чай, я не отрывала взгляд от входной двери фермерского дома – а вдруг Лара вернется? Тогда я увижу ее, и рыскать по дому убийцы не придется.

– О чем будем говорить? – вдруг спросил Карон.

Я непонимающе уставилась на него.

– Молча выпьем чай? – предположил мужчина. – Но не помолчать же вы пришли, верно?

– Я, если честно, стесняюсь начинать разговор, – промямлила, покосившись в сторону гостиной. Ну где там Марк? Дом крохотный, его обойти можно за минуту! – Расскажите, откуда вы приехали?

– Из Вэйердака, – хмыкнул Карон. Мужчина двинулся к столу, случайно зацепил коврик на полу носком сапога и наклонился, чтобы поправить его. В это время Марк маякнул мне через дверной проем: “Никого нет”. – Вообще, я думал, что раз ты жила в Дэймосе, то наверняка узнала меня… Не читаешь газет?

– Нет, – честно призналась я похолодев. Карон намекнул, что я могла видеть статью о его преступлении? – Вообще никогда газет не читала и не интересовалась новостями.

– Ну и правильно. Журналисты никогда не пишут правду.

Я сдержала смешок. Ну еще бы преступник сказал, что все, что написано о нем – правда! Если Карона не подвергли казни за убийство, значит, он сбежал. А раз сбежал, то находится в розыске.

Но если он в розыске, то почему признался мне, откуда приехал?

Эта мысль заставила меня задуматься. Чай, приготовленный Кароном, приятно пах смородиной, но пить его я не решилась. Вдруг отравлен?

Мужчина откинулся на спинку стула и скользнул по мне внимательным взглядом. Мне показалось, что в его глазах мелькнули смешинки. Просто показалось или Карон надо мной смеется?

Он глотнул чаю, вернул чашку на блюдце, и она звякнула.

– Расскажи мне, что привело тебя в Дворецкое? – спросил Карон и тут же добавил: – Пока твой друг обыскивает мой дом, у нас есть несколько минут, чтобы пообщаться.

Я вжалась в стул. Щеки полыхнули, а сердце заколотилось от страха – Карон понял, что мы пришли не просто так… Отпустит ли он нас теперь?

– Он не… не обыскивает, – промямлила я.

Карон промолчал. Ленивым взглядом проводил пролетевшую мимо окна пушинку и улыбнулся:

– Как скажешь.

– Ребенок пропал, – выдохнула я судорожно. – Простите, но мы не могли прийти к вам и прямо в лоб спросить, не украли ли вы девочку!

– Зачем она мне? – равнодушно уточнил Карон. Улыбка с его губ при этом не исчезла. – Какую девочку имеешь в виду?

– Лару, дочку фермера. Она пропала!

– И вы решили, что я ее похитил?

– Нет, – я всхлипнула. Страх перед сильным мужчиной, некогда убившем свою супругу, возобладал над разумом. – То есть, да… Не поймите неправильно, но мы обыскали всю деревню…

– Уходите, – Карон со вздохом поднялся с места и рукой указал на дверь. – Вашей девочки у меня нет. Я убиваю только взрослых женщин.

В голосе мужчины скользнула горечь, но я не придала этому значения. Выскочила из кухни, прихватила за руку Марка и утащила его на улицу. Пока Карон разрешил нам уйти, нужно было этим пользоваться.

– Он сам признался, что убивает женщин, – испуганно прошептала я. – Наверное, нужно поехать в город и сообщить полиции, что убийца прячется здесь!

– Наверное, – хмуро согласился Марк.

Мы быстро покинули территорию кузни. Мальчишке пора было возвращаться домой, и я тоже решила сделать перерыв в поисках. Умоюсь, переоденусь во что-то теплое и отправлюсь дальше искать Лару.

Договорившись, что утром встретимся снова, мы разошлись.

Я быстро сбегала в ванную комнату, умылась, собрала волосы в пучок. Стянула платье, переоделась в лосины и теплую кофту.

Из кухни донесся шорох. Я услышала его, когда уже отворила входную дверь, чтобы выйти на улицу. Прислушалась. Шорох повторился.

Медленно двинулась в сторону кухни. Остановилась у дверного косяка и заглянула в комнату.

Из люка в полу вылезала Лара. Девочка цеплялась ручками за ковровое покрытие, пыхтела, ножки ее путались в подоле платья.

Я неверяще смотрела, как она возвращает крышку люка на место и поправляет ковер. На какой-то миг мне показалось, что от усталости я вижу галлюцинации, но когда тряхнула головой, Лара никуда не исчезла.

– Лара? – позвала я неуверенно.

Девочка вскинула голову и одарила меня таким тяжелым и не по годам серьезным взглядом, что я почувствовала, как сжимается мое сердце от жалости к ребенку.

– Я ходила к маме, – пробормотала она. – Хочешь, познакомлю тебя с ней?

Помня о том, что мама девочки умерла, я решила не соглашаться на предложение. Но почти сразу любопытство взяло верх, и я кивнула.