Kitabı oku: «Четыре световых минуты», sayfa 5

– Возвращайся домой и наберись сил. Скоро будет очень жарко.

– Обещаю, мы не подведем. И большое вам спасибо!

– За что? – недоуменно спросил Пол, приподняв бровь.

– За понимание. Я очень боялся этого разговора.

– Да брось, нет проблем, – ответил он и положил пару купюр на поднос.

Мы одновременно встали из-за стола и, взяв одежду с вешалки направились к выходу. Было ощущение, что я избавился от непосильной ноши и теперь могу сделать уверенный шаг к цели. Пол придержал дверь, и мы оказались на улице. За то время, что мы провели в кафе, погода заметно испортилась: ветер усилился, с севера надвигалась буря.

– Тебя подвести до дома? – поднимая воротник спросил Грайс.

– Нет, спасибо большое. Я прогуляюсь.

На самом деле, мне хотелось по пути домой зайти в цветочный магазин и купить шикарный букет для Энн, чтобы отметить маленькую, но очень значимую для нас победу.

– Не простудись только, – Пол в шутку отдал мне честь и направился к автомобилю.

– Так точно, сэр! – я ответил тем же.

– Ах, да, – он неожиданно окликнул меня, – только не вздумайте плодиться.

– Никаких детей, обещаю! – я громко рассмеялся.

– Я серьезно! Хватит смеяться! – наставник по-доброму пригрозил пальцем и сел в машину.

Проводив его взглядом, я направился к магазину. Я не знал какие цветы любит Энн, но быть банальным и прийти с букетом роз не было ни малейшего желания.

– Здравствуйте! – обратился я к продавцу

– Добрый день, сэр! – с необыкновенным радушием отозвалась женщина средних лет.

– Я хотел бы какой-нибудь нестандартный букет для девушки. Что-нибудь изысканное.

– Какая она?

– Моя девушка?

– Да, – учтиво улыбнулась женщина, – опишите немного ее.

– В ней так много жизненной энергии и амбиций. Она – эпицентр нескончаемой веры в светлое будущее, – словно под гипнозом я начал делиться. – Она запредельно добрая, настоящая, в меру наивная и… просто живая.

– Как это мило! – произнесла флорист с горящими глазами и направилась к одной из витрин. – Вы до чертиков влюблены в эту девушку.

– Да, именно так, – смущенно согласился я.

– У меня как раз есть кое-что необычное для таких чудесных девушек, которым повезло быть горячо любимыми. Подойдите ко мне.

Сделав несколько шагов вперед и завернув за угол, я увидел ее с корзиной, в которой стоял горшочек с ярко-красным цветком.

– Ого! Какой необычный.

– Это гибискус. Крайне интересный цветок, который станет неожиданным сюрпризом даже для самой привередливой дамы сердца.

– Мне очень нравится. Беру, – я полез в карман за картой, чтобы расплатиться.

– Тогда давайте его как следует упакуем, – женщина вернулась к рабочему месту. – С годами я научилась неплохо разбираться в людских желаниях.

– Вы будто вынули смутные образы из моей головы и сделали их реальностью.

– Даже небольшой живой цветок будет лучше самого большого букета, который все равно однажды завянет. Вы ведь не хотите, чтобы ваша любовь увяла? – спросила она, быстро управляясь с упаковкой.

– Никак нет, мадам. У нас все только начинается.

– Как хорошо. Гибискус тоже только начал цвести, и вскоре он станет еще ярче и больше. Для суеверных людей это является признаком большой и чистой любви.

– Мы не суеверные, но, я уверен, что этот символизм придется по душе моей возлюбленной.

– Я с вами согласна. – Скоро цветок станет огненно-красным и будет радовать вас в серые будни.

Мне всегда больше нравилось делать подарки, чем получать их, так как эмоции близких и дорогих мне людей доводили буквально до эйфории. На улице становилось все холоднее, и я быстрым шагом направился к дому. Уже через мгновение я поднимался к небесам, где меня ждал личный ангел. Реакция Энн на подарок была ярче, чем сам цветок, который мы поставили на стол в гостиной.

Утопая в ее нежности и растворяясь в поцелуях, я окончательно и бесповоротно утратил связь с прошлой жизнью. В этой стране, в череде неоднозначных событий, в окружении замечательных людей и в объятиях любимой – родился истинный я.

– Я люблю тебя, Энн Брукс, – произнес я, горячо дыша.

– Скажи это еще раз…

– Моя Энн, я так сильно тебя люблю!

– Да, мой родненький, да! – простонала она. – Я тоже тебя очень люблю…

Глава 14. Семья

Вереница будней спустила нас обратно на Землю, и мы с утра до вечера, пять дней в неделю, проводили в Центре подготовки, работая как в команде, так и индивидуально. К концу февраля я изучил огромное количество новой терминологии и обрел опыт работы на самом передовом оборудовании. Когда впервые увидел все эти «секретные штуки», то мне показалось, будто я проспал столетие и очнулся в малопонятном мире, который успел шагнуть слишком далеко.

Мы с Энн сблизились еще сильнее и, пожалуй, даже успели стать полноценной семьей. Все свободное время, что нам оставляли профессиональные обязательства, мы старались проводить вместе, и это была отличная возможность узнавать друг друга ближе. Конфликтов между нами никогда не было, но горячо спорить мы просто обожали! Время шло своим ходом, и в Вашингтон пришла ранняя весна.

– Знаешь, я уже привыкла к этой жизни, – заявила Энн во время нашей прогулки по парку.

– К хорошему люди быстро привыкают, – подметил я, перебирая ее пальцы в своей руке.

– Я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

– Что-то может помешать нашему счастью?

– А вдруг там что-то произойдет? – она отошла на шаг, развернулась и посмотрела снизу вверх мне в глаза.

– Энн, детка, все будет хорошо, – утешая, я прижал ее к себе.

– Откуда у тебя такая уверенность? – спросила она, уткнувшись в грудь.

– Я просто верю в науку и людей.

– Как у тебя все просто…

– Ты мне доверяешь?

– Да, – уверенно ответила девушка.

– Отлично! Значит, знай, что все будет хорошо.

С каждым днем сомнения Энн нарастали. Но был ли это страх перед самой миссией? Нет, мне кажется, что она боялась неизбежных перемен в земной жизни, которая ее впервые полностью устраивала.

4 апреля 2023 года начался малоприятный этап физической подготовки. Теперь нам приходилось не только тренировать свой мозг, поглощая колоссальный объем информации, но и работать мышцами. Каждый вечер, а то и каждую ночь, возвращаясь домой, мы чувствовали себя как выжатые лимоны. Сил хватало только на то, чтобы понежиться вдвоем в душе, а после уснуть в обнимку. Мы ждали выходных, как величайшего праздника, чтобы иметь возможность выспаться и заняться чем-то для себя.

29 апреля мы проснулись после обеда и даже не думали торопиться вылезать из постели. Я гладил ее спину кончиками пальцев, а она мило сопела с прикрытыми глазами.

– На какой день недели приходится десятое июня? – спросила Энн.

– Эм… пятница? – я на миг задумался. – Нет. Суббота. Точно суббота. А что?

– О, как повезло! – она хитро ухмыльнулась.

– Почему?

– У моей мамы день рождения, и мы с тобой слетаем ее поздравить. Ты ведь не думал, что я передумала знакомить тебя с семьей?

Она застала меня врасплох, и я не сразу смог подобрать слова, чтобы ответить.

– Эй, мы с тобой договаривались! – она открыла глаза и нахмурилась.

– Да, помню, – неуверенно произнес я. – Так и сделаем.

– Ты чего? Не хочешь, что ли? Они ведь мечтают с тобой познакомиться. Ты им обязательно понравишься, милый!

После этого Энн резко накинулась на меня, опрокинула на спину и вскарабкалась сверху. В такие моменты я становился абсолютно беспомощным, что лишь усиливало наслаждение от происходящего. Ну разве я мог не согласиться на знакомство с родителями этого чуда?

Жизнь продолжала лететь в бешенном ритме; организм привык к распорядку дня и ко всем видам нагрузок. Групповые тренировки ощутимо сплотили нашу команду. Если еще не так давно мы обменивались лишь несколькими фразами за день, то теперь во время обеденного перерыва предпочитали собираться за одним столом, чтобы обсудить насущные дела и обменяться опытом. Фангэй, тот самый парень из ЮАР, оказался весьма сдержанным и немногословным. Даже на самые искрометные шутки он лишь скромно улыбался. Возможно, на него повлияла культура родных мест или же родительское воспитание, но это лишь придавало ему притягательной загадочности. Михаэль, который был выбран на роль капитана корабля, напротив оказался весьма болтливым. Юмор был его коньком, и он мог даже самую серьезную ситуацию превратить в очередную порцию шуток.

С середины мая, когда уже было совсем тепло, я и возлюбленная стали больше времени проводить на улице. На выходных мы могли устроить пикник или по несколько часов гулять по городу, изучая его прелести. Иногда мы брали с собой Михаэля и Фангэйя, желая дополнительно укрепить командный дух.

– В детстве я бывала в Вашингтоне вместе с отцом. Он пару раз брал меня с собой, когда летал по работе, но я мало что помню, – поделилась Энн.

– Я где-то читал, – присоединился к диалогу Михаэль, – что мы на самом деле помним все. Мозг делает как бы резервную копию всех событий и знаний, но по мере их востребованности определяет, какие будут на поверхности, а какие нужно упрятать куда поглубже.

Приближающееся лето стремительно овладевало городом: кругом зелено и свежо, палящий солнечный свет и чистое, без единой тучи небо. Выбираясь из дома, Энн все чаще надевала легкое платье, которое игриво щекотало ее молодое тело, развиваясь при мимолетных порывах ветра. Она была моим океаном, а я – моряком, который тонул, но не жаждал спасения.

В конце мая мы начали думать, что купить на грядущее празднование июньского дня рождения. Мама Энн была современной женщиной средних лет, и мы пребывали в полнейшем замешательстве, выбирая подарок. Из-за перенасыщенного трудового графика свободного времени по будням было немного, так что мы, как свойственно большинству людей, откладывали покупку до последнего момента.

– Все, что мы с тобой смотрели на Адамс Морган – унылое барахло, – с досадой сказал я. – Не знаком с твоей мамой лично, но чувствую, что надо нечто действительно классное.

– Уф… ты прав. Хочется, чтобы этот день стал незабываемым для всех нас.

– У меня появилась отличная, ну просто шикарная идея! – эмоционально жестикулируя, объявил я.

– Ну-ка, выкладывай! – воодушевилась Энн.

– Давай подарок частично сделаем своими руками. Создадим реально крутую космическую штуку.

– Ты меня заинтриговал! Что ты задумал? – ее голубые глаза светились любопытством.

– Ты смотрела фильм Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года»?

– Конечно, классика кинематографа. Но как это связано с подарком?

– И твои родители знают, что ты летишь на Марс, верно? – пропустив вопрос, продолжил я.

– Так, верно.

– И знают, что ты летишь со мной?

– Именно! – она указала на меня пальцем.

– Предлагаю изготовить большой плакат на тему фильма и поместить его в эксклюзивную рамку со стеклом, – я продолжал энергично жестикулировать, пытаясь показать размеры будущего подарка. – А на самом плакате мы напишем поздравления, адресованные маме, а, может, упомянем всю семью.

– Знаешь, что я думаю по этому поводу? – Энн быстро вскочила с места и прыгнула в мои объятия. – Это будет нереально креативно и интересно! Мама будет в восторге!

– Я знал, что ты оценишь, малышка! Пора заняться делом.

К вечеру большой постер находился в нашей квартире: астронавт Дейв Боумен, облаченный в красный скафандр, красовался на абстрактном черно-белом фоне. К этому моменту каждый из нас уже придумал собственный текст для поздравления, и мы, сидя на полу перед полотном, реализовывали задуманное.

– Хм, красивый почерк для мальчишки, – ехидно ухмыльнулась Энн.

– О, спасибо! Серьезный комплимент, который поднял мою самооценку до небес.

– Тебе не понравился комплимент?

Она схватила зеленый фломастер и неожиданно провела кончиком по моей щеке, оставив кривую линию. Я решил не отставать и проделал с ней то же самое, пометив синим цветом. В итоге, все это вылилось в дурачество, и по завершению мы были измазаны с ног до головы.

– Кажется, пора в душ, – сказала Энн, стоя рядом со мной напротив зеркала.

– Я пойду первым.

– Ты?! С чего это вдруг! – она с веселым возмущением ткнула меня кулаком в бок.

– Эй! Я был первой жертвой.

– Не убедительно!

– И что же ты предлагаешь?

– Будем мыться вместе.

Подобные сцены, когда влюбленные в обнимку лежат в горячей ванне, окруженные ароматной пеной, обычно показывают в самых романтических фильмах. Однако для нас это была реальность, которую мы создали собственноручно.

Утром в субботу, 10 июня мы отправились к родителям Энн. Чуть больше пяти часов полета, и самолет сел в аэропорту Финикса. Еще час езды на местном такси, и мы уже напротив милейшего двухэтажного домика: крыша с солнечными панелями, фасад из красного декоративного кирпича, недавно выкрашенный белый заборчик и множество цветочных клумб, которым явно уделялось пристальное внимание.

– Здравствуй, моя милая! – открылась входная дверь, и послышался женский голос. – Здравствуй, Александр!

Миссис Брукс быстро спустилась с лестницы и устремилась к нам с широко распростертыми руками. Я даже не успел понять, что происходит как она уже сжимала нас обоих. Отец моей избранницы, подойдя к нам размеренным, но очень твердым шагом, оказался менее эмоциональным человеком.

– Ты, должно быть, Александр? – протянув руку, спросил он.

– Да, именно так, – я ответил на рукопожатие и улыбнулся. – А вы, как я полагаю, мистер Брукс?

– Называй меня просто Дэвид, – попросил он и сжал мою руку еще сильнее.

– Договорились, Дэвид!

Миссис Брукс оперативно подключилась к процедуре знакомства, проходящей прямо на улице.

– Я так счастлива, что вы к нам выбрались, – она обхватила меня руками за шею и поцеловала в щеку, оставив след от светло-малиновой помады. – Как же здорово, что ты прилетел с нами познакомиться!

– Я тоже этому очень рад, миссис Брукс! Крайне любопытно увидеть места, где росла ваша дочь, но еще желанней познакомиться с людьми, которые воспитали ее таким замечательным человеком.

– Миленький, называй меня Хелен или же просто мама! – с чистейшей искренностью предложила она и рассмеялась.

Знакомство прошло настолько легко и быстро, что я даже не успел начать волноваться. Дэвид помог разобраться с чемоданами, а я занялся бережной транспортировкой подарка. К нашему прибытию была подготовлена спальня на втором этаже, где мы оставили личные вещи, переоделись, а после спустились в гостиную, чтобы продолжить общение.

Хелен была классическим представителем женщин ее возраста: разговорчивая, добродушная и в меру любопытная. Находиться рядом с ней было комфортно, но уверен, что будь эта поездка не на сутки, а на несколько дней, то мне бы срочно потребовалось одиночество. Дэвид был существенно молчаливей супруги и старался обращаться ко мне только в те моменты, когда дамы увлекались личными беседами.

– Значит, ты приехал из России? – поинтересовался он, поправляя съехавшие очки.

– Да, приехал на отборочный этап и, как вы уже знаете, смог обойти конкурентов. В итоге я лечу на Марс с вашей дочерью. Великая удача.

– Из практически восьми миллиардов землян попасть в четверку избранных – не просто удача, – Дэвид откинулся на спинку кресла и затянулся трубкой, заранее набитой табаком, – Это гигантская ответственность перед всем человечеством.

– Да, меня пугает ответственность такого уровня, но, с другой стороны, это дает силы становиться лучше и добиваться большего.

– Скажу откровенно, – он посмотрел прямо в глаза, – я бы не хотел, чтобы Энн шла на эту авантюру.

– Я понимаю вас, – мне стало не по себе от столь пронзительного взгляда.

– Нет, не понимаешь, – собеседник отвел взгляд в сторону и медленно выпустил облако дыма. – Такое способны понять только родители, которые вложили в долгожданного ребенка всевозможные ресурсы и готовы без раздумий отдать жизнь за свое чадо.

Несомненно, в этих словах была истина, но разве мне не понять его любви к Энн? Я безумно люблю его дочь и готов умереть за нее, если того потребует Вселенная. Возжелав лететь на Марс, она сделала самостоятельный выбор, который позволил нам обрести друг друга. Именно поэтому я сижу здесь и сейчас.

– Позаботься о ней, – негромко произнес Дэвид. – В миллионах километрах от родного дома у нее будешь только ты. Я очень рассчитываю на тебя, Александр.

– Непременно, сэр. Я обещаю вам, – моя искренняя клятва прозвучала довольно убедительно.

– Я рассчитываю на тебя.

Ближе к вечеру мы устроили празднование дня рождения. Все проходило очень скромно, не было шумных гостей и дальних родственников. Для этой семьи подобное событие было чем-то исключительно личным, только для самых близких, и, похоже, я стал частью круга доверенных лиц. Перед тем как сесть за стол, который был заставлен домашними блюдами, мы вручили наш подарок. До знакомства с этой женщиной я и представить не мог, что люди способны столь живо реагировать на сюрпризы. Вдоволь потискав нас в объятиях и засыпав словами благодарности, она взбаламутила мужа искать место для ее подарка. Дэвид, выходя из-за стола, в шутку пригрозил нам кулаком и отправился помогать жене.

– Они такие счастливые, – шепнул я. – За столько лет супружеская жизнь не стала для них бременем.

– Чувствую, что им по-прежнему очень хорошо вместе, – умиротворенно вздохнула Энн.

– Жаль, что далеко не всем так везет в этой жизни.

– Но нам повезло даже больше.

– Не посмею с тобой не согласиться, – сказал я и поцеловал ее в губы, ставшие еще слаще от виноградного сока.

Через пару часов мы болтали на самые разные темы, и я ощущал себя в своей тарелке. Родители Энн вспоминали какие-то случаи из жизни, рассказывали смешные истории и все это вкупе с наивкуснейшим ужином создавало поистине праздничное настроение. Хелен решила не упускать момента расспросить нас о нашем знакомстве и о первом свидании. Примечательно, что их не удивляло то, как быстро мы решили жить вместе. Полагаю, они чего-то недоговаривали, так как по глазам Дэвида читалось, что эта история ему напомнила о молодости, когда он повстречал свою супругу.

– Александр, а где живет твоя семья? – задала вопрос Хелен. – Как они относятся к тому, что тебя ждет?

– Эм… – никогда не любил обсуждать свою семью, но отказать этим людям не мог. – Я давно с ними не общался, и если они узнали о грядущем, то точно не от меня.

– Как же так вышло? – удивленно поинтересовался Дэвид и сделал пару глотков красного вина.

– Между нами очень непростые отношения, – в комнате воцарилась тишина и пауза, сделанная мной в ожидании того, что ее кто-то нарушит, оказалась бесполезной. – Как-то мы потеряли способность понимать друг друга и с каждым годом отдалялись все сильнее.

– Энн, – отец обратился к дочери, словно собираясь ее отчитать, – почему ты никак не повлияла на эту ситуацию?

– Ну, мы ведь не так давно знакомы и еще не все знаем друг о друге, – виновато понурив голову, ответила она. – Саша не желал говорить о семье, а я не хотела настаивать…

– Александр, – Дэвид переключился на меня, – эту ситуацию нужно исправить и как можно быстрее. Ты меня услышал?

В этот момент я воспринял мистера Брукса, как родного отца, как одного из самых серьезных наставников в своей жизни. Я не мог спорить или придумывать оправдания тому, что за все это время не нашел в себе смелости сделать первый шаг и изменить ситуацию, которая много лет не давала мне покоя, царапая где-то в глубине души.

– Так точно! – улыбнулся я. – Займусь этим по возвращении домой.

– Обещаешь? – он вновь поправил очки.

– Обещаю. Я обязательно позвоню.

– Вот и чудесно, – он довольно кивнул и поднял бокал, – а теперь давайте выпьем за мир и любовь в семьях.

Волшебство продолжалось до глубокой ночи, а когда все закончилось, мы с Энн из последних сил добрались до комнаты и рухнули на кровать.

Глава 15. Рациональное решение

Вечером следующего дня мы вернулись в квартиру, которая для нас успела стать самым уютным местечком на Земле. Вопреки моим опасениям, мы потрясающе провели время, укрепив и без того идеальные отношения. Отныне я знал о своей малышке значительно больше, и мне было бесконечно приятно, что она решительно впустила меня в свой мир. Появился прекрасный повод сделать ответный шаг и отворить врата своего прошлого.

– Помнишь вчерашний разговор с твоим отцом? – я обратился к Энн за ужином.

– Конечно. Решил сдержать обещание?

– Да, я должен это сделать.

– Когда думаешь звонить?

– После ужина.

– Мне нравится твой настрой, – поддержала она, наматывая спагетти на вилку. – Я впервые услышу, как ты разговариваешь, а не ругаешься на родном языке.

– Жаль, что у меня нет возможности познакомить тебя со своими родителями, как это сделала ты, – с неподдельной грустью и сожалением сказал я.

– Слушай, у нас еще будет куча возможностей, – Энн положила свою руку на мою. – В будущем мы обязательно их навестим, и ты меня с ними познакомишь.

– Только для начала придется оседлать Красную планету, – я убрал прядь волос, сползшую на ее глаза.

Я несколько лет не общался с родителями, но наизусть помнил их телефонные номера. Закончив трапезу, мы отправились в гостиную и уселись на диван, чтобы сделать непростой звонок.

– Волнуешься? – Энн опустила голову мне на плечо.

– Я не просто волнуюсь… я ужасно боюсь.

Вихрь разрозненных мыслей стремительно вращался, и я не мог поймать хотя бы одну из них, чтобы придумать с чего начать разговор. Холодные гудки были равнодушны к хаосу в моем сознании.

– Алло? – раздался до боли знакомый голос.

– Мам? – произнес я, едва сдерживая поток слез, рвущийся через дамбу эмоциональной сдержанности.

– Сашенька? – она была растеряна и удивлена одновременно.

– Мама… мамуля, – дрожащим голосом сказал я, и слезы выкатились из глаз.

– Боги мои, я так рада тебя слышать! Ты где находишься? Что происходит в твоей жизни? Все в порядке?

– Мамуль, не волнуйся, пожалуйста. Я нахожусь в США, в Вашингтоне. Все в полном порядке. Как ты? Как отец?

– До меня дошла информация, что ты поехал на какое-то сомнительное мероприятие, – проворчала она. – Чем ты там занимаешься, сыночек?

После стольких лет разлуки разговор складывался неожиданно непринужденно, и между нами будто никогда не было злосчастной пропасти. Мама была в своем репертуаре: задавала нескончаемое множество вопросов и желала получать на них развернутые ответы. Когда я заявил, что собираюсь лететь на Марс, то она отнеслась к этому как-то странно легко. Скорее всего, она просто сочла это за выдумку или не до конца понимала серьезность моих намерений, что, пожалуй, к лучшему. Разумеется, она не забыла спросить не нашел ли я себе невесту, и я с удовольствием немного рассказал об Энн, появившейся в моей жизни. Берлинская стена, разделяющая меня и моих родителей годами, дала трещину. Этот непродолжительный разговор был как гора с плеч; меня наполнило глубокое чувство умиротворения.

Незаметно наступила осень, а вместе с ней пришла пора однообразной теоретической подготовки. Мы регулярно слушали лекции о том, как выживать на другой планете, но мне все это казалось забавным, учитывая, что никто никогда не ступал на поверхность Марса. От нас требовалось четкое соблюдение техники безопасности, беспрекословное выполнение приказов и умение избегать нештатные ситуации.

На 18 сентября нашей команде была назначена встреча с представителями компании SpaceWorks Enterprises, которая за последние три года расширилась до небывалого уровня. За день до поездки мне удалось узнать, что в настоящее время лучшие умы компании, объединив усилия с Европейским космическим агентством (ESA), разрабатывают что-то вроде камер для анабиоза, которые станут незаменимым инструментом при полете на Марс и обратно. До сих пор не укладывалось в голове, что нам придется погрузиться в состояние искусственного сна, как это описывали многие писатели-фантасты, а через несколько месяцев вернуться в реальность и продолжить миссию. Технологии развивались чрезвычайно быстро и порой даже моргать не хотелось из-за страха пропустить скачок человечества в новую эру.

Ближе к полудню я и трое членов экипажа собрались в конференц-зале и заняли места поближе друг другу в ожидании людей из SpaceWorks Enterprises. Идея полета в состоянии сна меня вполне устраивала, учитывая явный недосып, от которого я страдал уже несколько месяцев. Мой мозг был настолько перегружен информацией, что без качественного отдыха он в любую секунду мог дать сбой.

Я осознавал, что нас пригласили не для того, чтобы просто напомнить о полете в состоянии анабиоза. Мы собрались здесь для чего-то серьезного и непредсказуемого. Повернув голову, я заметил, что Энн тоже блуждает в мыслях, а Михаэль все продолжал одолевать разговорами своего молчаливого южноафриканского соседа. Дверь отворилась, и в помещение вошел статный мужчина лет сорока пяти. Молча подойдя к трибуне, он положил на рядом стоящий стол свой чемодан, отворил его и достал стопку бумаг с ноутбуком. Включив девайс, незнакомец перевел все свое внимание на нас.

– Меня зовут Джон Олдс, – громко произнес он, и его голос отразился эхом от стен. – Вы же, как я понимаю, колонисты Марса?

– Именно так, сэр, – ответил ему Михаэль. – Первые люди на Красной планете.

– Ну, – он холодно улыбнулся, – вы пока еще не добрались до туда.

Дверь конференц-зала вновь открылась, и комнату стремительно наполнили знакомые и незнакомые люди. Через минуту все места были заняты, а кому-то даже пришлось занять стоячее положение. К Олдсу подошел лысый бородатый мужчина примерно его возраста, что-то шепнул на ухо, а после удалился прочь. Основное освещение погасло, и заработал проектор, демонстрирующий на экране логотип SpaceWorks Enterprises, Inc.

– Мир меняется, – продолжил речь Джон, – и мы с вами находимся в эпицентре событий.

Похоже, что любое громкое мероприятие нужно обязательно начинать с длинной и скучной прелюдии. Он вспоминал успехи и неудачи из прошлого, перечислял имена и фамилии людей, оставивших след в истории освоения космического пространства и лишь через полчаса перешел непосредственно к теме колонизации Марса. Хотя и тут не обошлось без восхищения результатами миссий NASA «Кьюриосити» и «Персеверанс». Все это очень круто и в самом деле есть чем гордиться, но учитывая то, с какой жадностью в последнее время из нашей команды выжимали все соки, мне хотелось более быстрого перехода к делу.

– Каждый из присутствующих здесь и многие за пределами штаб-квартиры ждут свершения намеченной миссии.

Сменился очередной слайд, и присутствующим показали художественное представление космического корабля SpaceX Starship, красующегося на фоне Марса, а сверху появилась большая белая надпись: «Миссия Meili». Джон охотно пояснил, что миссия была названа в честь древнескандинавского бога путешествий Мейли. Полет в один конец займет примерно восемь месяцев, и все это время наша команда будет беспробудно спать, разместившись в индивидуальных камерах для.

– Все это будет похоже скорее на смерть, чем на жизнь, – его слова прозвучали как-то пугающе. – Уровень метаболизма снизится до контролируемого минимума.

Слайды сменяли друг друга, но после откровения о состоянии, с которым придется столкнуться во время полета, мне едва ли удавалось воспринимать новую информацию. Переглянувшись с членами команды, я прочел в их глазах тревогу, граничащую с паникой.

– Препарат, получивший название SoleUp, позволит в кратчайший промежуток времени стабилизировать работу организма астронавта, проспавшего несколько месяцев, – под аплодисменты аудитории Джон Олдс продемонстрировал слайд с желто-зеленой ампулой. – Дамы и господа, мы готовы начать колонизацию Марса!

Все это, несомненно, было очень познавательно, но меня совершенно не радовала перспектива оказаться скорее мертвым, чем живым. Инстинкт самосохранения генерировал в моей голове бесконечное множество вопросов.

– Благодаря щедрым инвестициям из Израиля и прямой поддержке правительства США и ЕС, нам удалось закончить последнюю фазу испытаний. Теперь, стоя перед вами, я рад сообщить, что все работает!

Очередная волна аплодисментов. Казалось, что никого из присутствующих, не считая нашу команду, совершенно не волновало то, с чем нам придется столкнуться и в каком состоянии оказаться.

– Если у кого-то есть вопросы, то самое время их озвучить, – обратился к залу Олдс.

– Мистер, – я поднял руку, чтобы он меня заметил. – Мистер, позвольте.

– Да, – Джон указал на меня, – ваш вопрос.

– Вы сказали, что мы будем скорее мертвы, чем живы. Может быть, я плохо разбираюсь в биологии, но медик, находящийся справа от меня, – я указал на Энн, – подтвердит, что финальным аккордом нашего путешествия по жизни является именно смерть. Мы будем играть с ней в кости?

– Я ждал подобного вопроса, – мистер Олдс спустился со сцены и подошел поближе к нашей команде, сидящей в первом ряду, – но не стоит воспринимать это, как нечто фатальное. Природа одарила многих живых существ возможностью погружаться в состояние анабиоза, но люди остались в стороне. Мы устранили несправедливость, заполучив контроль над этим преимуществом с помощью технологий. Действительно, ваша жизненная активность будет сведена к минимуму и без всех этих датчиков, что я показал в презентации, можно было бы констатировать смерть.

– Простите за назойливость, но разве подобные манипуляции с человеческим телом и разумом безопасны? – завелся я, продолжая атаку вопросами.

Энн аккуратно вложила свою ладонь в мою руку, чтобы я немного успокоился.

– Абсолютно безопасны.

– Откуда такая уверенность?

– Многочисленные эксперименты при участии добровольцев. Теперь вы мне доверяете? – он ухмыльнулся и вернулся к трибуне. – Еще вопросы, друзья.

Мистер Олдс удовлетворил мое любопытство, и мне даже стало как-то некомфортно из-за нелепого вопроса.

– Крис Миллер с телеканала CNN, – представился журналист. – Почему на Марс летят всего лишь четыре человека? Разве, допустим, сто колонистов не справились бы с поставленными задачами лучше?

– Во-первых, мы пока не располагаем достаточными финансовыми и техническими ресурсами, чтобы транспортировать на другую планету сотню душ. Во-вторых, контролировать четверых профессионалов на раннем этапе колонизации намного проще, чем следить за толпой людей в скафандрах, – дал исчерпывающий ответ выступающий.

– Рассматриваете ли вы вариант классического полета без фазы анабиоза? – спросила журналистка, имя которой я пропустил мимо ушей.

– В распоряжении экипажа будет ограниченный запас ресурсов и замкнутое пространство. Если они не умрут с голоду и не утонут в собственных фекалиях, скопившихся за несколько месяцев полета, то все же будет сохраняться вероятность, что они перегрызут друг другу глотки. Люди могут начать сходить с ума, и анабиоз – рациональное решение, ведущее к последовательной колонизации Марса. Так и только так мы можем минимизировать любые риски, сопутствующие длительному космическому полету.