Kitabı oku: «Брисеида. Тени и химеры», sayfa 3
2. Незапамятные времена
Казалось, внезапно участники сопротивления, собравшиеся вокруг обелиска, забыли о разгоревшемся споре. Брисеида предпочла бы, чтобы разговор продолжался, но у толпы, потрясенной ее историей, уже не осталось сил на споры. Музыканты принесли свои инструменты из совершенно разных веков и континентов и придумывали диковинные ритмы: смеси племенной, барокко, хард-рока, мистической, классической и футуристической музыки. Затем последовал импровизированный бал на невидимом полу, где каждый пытался подобрать подобие мелодии, которую можно было бы использовать, чтобы исполнить танец, достойный их пространственно-временного происхождения.
Брисеида наблюдала за происходящим со стороны. Даже если девушка старалась оставаться незаметной, она уже не могла сосчитать сочувственные взгляды, брошенные исподтишка, якобы для того, чтобы подбодрить ее. Ни один из членов сопротивления не верил в чудо, которое так отстаивал Энндал. Все они знали, что в конце концов она окажется запертой в Цитадели, и им было очень жаль ее. С каждым взглядом в голове Брисеиды все четче формировался образ: ее реальное тело, оставленное на попечение матери; стареющее год за годом; жалкое времяпровождение на безупречной кухне ее маленького пригородного дома, именно там, где так долго жил ее отец…
– Не обращай внимания на скептиков, – сказал Энндал, обнимая ее за плечи. – В своей жизни они так и не сумели совершить ничего выдающегося. Поверь моему многолетнему рыцарскому опыту.
– Вы смогли узнать что-нибудь полезное? Вижу, ты купил много вещей.
– Боюсь, что напрасно. Ни один из двух торговцев не может нормально объяснить, как они сюда попали… Или что мы, сопротивление, должны делать. Но не переживай, мы обязательно найдем зацепки.
– Я написала письмо отцу, чтобы вновь встретиться с письмоносцем, – ответила Брисеида, пытаясь снова улыбнуться. – Надеюсь, он скоро вернется. Возможно, он сможет сказать нам, кто является вестником моего отца.
– Именно такой настрой нам необходим! Ты должна всегда верить, Брисеида, иначе и быть не может. Мы справимся, вот увидишь. Дай нам знать, когда этот письмоносец появится.
Энндал не скрывал своего энтузиазма, что несколько радовало ее сердце.
Вокруг танцевальной площадки велись разговоры. Неподалеку от Брисеиды Оанко объяснял сомневающейся женщине из Конго очевидный принцип путешествия душ в физическом мире:
– Твоя душа подобна воде: она может быть изменчивой, как туман, который несет ветер, когда ты путешествуешь по Миру Снов, и твердой, как льдина зимой, когда приходит время материализоваться в физическом мире. Сначала ты идешь так легко, как души среди облаков, потом падаешь на землю и переходишь в твердое состояние.
– И как я падаю? Как дождь? – Оанко на мгновение задумался, испытывая сомнения.
– Нет, ты не переходишь в жидкое состояние.
– Откуда ты знаешь? – с недоумением спросила женщина.
– Это же очевидно.
– Например, как то, что время движется по кругу? – невинно спросила Лиз.
– Совершенно верно.
Лиз понимающе улыбнулась Брисеиде.
– Жаль, я бы хотела увидеть это жидкое состояние. Кстати, Брисеида, ты забыла свою скульптуру, – добавила она, протягивая маленькую сферу, на которой было указано только имя ее изобретателя: Нил Куба-младший.
– Брисеида! – воскликнул Эней, встав перед ней с очень серьезным лицом. – Это правда, что в эпоху Леонеля никто не умирает от голода, потому что они накачивают цыплят воздухом так, что те становятся вдвое больше?
– Эм… Нет…
– Я так и знал, – проворчал Эней, побежав за Леонелем, пробираясь мимо танцующих.
– Он ведется! Он действительно на все ведется! – засмеялся тот, ему было тяжело бежать из-за смеха.
– Знаешь, почему я стала актрисой? – сказала Лиз, Брисеиду завораживали ее огненно-рыжие волосы. – Чтобы научиться жить в моменте. Нельзя совершать поступки, думая о прошлом или беспокоясь о будущем. Ты должна быть там, быть наготове, независимо от того, какие секреты хранишь в сердце, или – она оглядела толпу – неуместные взгляды тех, кто не знает, о чем говорит. Пошли танцевать!
Она силой вытащила Брисеиду на площадь.
Запаниковав, девушка сосредоточилась на лице своей спутницы: огромные голубые глаза, брови, нахмуренные с той серьезностью, которая не свойственна Лиз; ровные белые зубы, которые были видны из-за изогнутой губы, когда она смеялась; а ее смех – звонкие, звучные всплески.
– Не думай, танцуй! – выкрикнула Лиз, взяв ее за руки и закружив, как юлу.
Брисеида откинула голову назад, поддавшись импульсу, и рассмеялась.
Она как сумасшедшая танцевала с Лиз, а затем Энндал пригласил ее на средневековый танец, который он, должно быть, репетировал при королевском дворе. Мужчина засмеялся, обнажив мелкие ровные зубы и широкую щель между резцами. Его волнистые каштановые локоны касались колючих щек и цеплялись за растущую бороду, как только он поворачивал голову. Один шаг вперед, три назад, пируэт в сторону, хлопок в ладоши.
Брисеида старательно избегала Энея, не зная, как смотреть ему в глаза со спокойной душой, поэтому приняла приглашение Менга. Ухмыляясь, генерал вел ее строевым шагом в танце, который, как ему казалось, совсем не сочетался с музыкой. Мужчина выглядел так, будто от этого зависела его жизнь, поэтому несколько раз его вид рассмешил Брисеиду. Менг был немного обижен, но решил развлекаться дальше.
Пока девушка переводила дыхание, она наблюдала за великолепным шаманским трансом, в который погрузился Оанко. Леонель предложил ей потанцевать, при условии, что она не будет наступать ему на ноги. Брисеида снова засмеялась, уносясь в безумном вальсе, который с каждым шагом приближал их к краю площади.
– Ты не так уж безнадежна, – с насмешкой прокричал он сквозь шум вечеринки. – Как ты думаешь, твой письмоносец придет и спасет нас, если мы упадем? Или химеры, если они существуют? Но откуда они могут появиться? Оттуда? Со звезд? Нужно попробовать выяснить… Как думаешь? Попробуем?
– Сначала идешь ты, а потом я.
– Я знаю, что ты пойдешь за мной хоть на край света.
– Ха-ха, сейчас надорву живот от смеха.
– Ты можешь хотя бы притвориться, что я тебе нравлюсь, хотя бы этой ночью.
– Может быть, ты мне нравишься…
– То есть как «может быть»?
– …но на край света пойдем как-нибудь в другой раз.
В ночи Млечный Путь рассыпал небесные искры. На неподвижной площади множество звезд мерцали на фоне хрустальных шаров, ваз, воды в маленьких фонтанчиках у прилавков. Лежа на спине, Брисеида прислушивалась к тихому бормотанию расположившихся вокруг нее путников. Они казались счастливыми, окунувшимися в таинственные мечтания. Брисеида же не могла уснуть, ведь даже не чувствовала усталости. Казалось, ее мышцы воспользовались отсутствием времени, чтобы посмеяться над долгими часами ходьбы.
Крепко спящий рядом с ней Эней издал небольшой свист, вздохнул спокойно и пожевал прядь светлых волос, попавшую ему между губ. Брисеида улыбнулась, наблюдая за ним. Эней всегда смешил ее своей наивностью и добродушным выражением лица. Брисеида понимала доверие Имэны, которое она оказала своему мужу, несмотря на обвинения в трусости, которые греческий город предъявлял спартанцу. Эней обладал удивительной жаждой жизни и энтузиазмом, которые не подлежат сомнению. Он не заслужил таких грязных обвинений. Его атлетическое телосложение, которое он приобрел еще в детстве, не могло скрыть реальности, написанной на его лице: молодому человеку с таким мягким характером лучше было бы родиться в другую эпоху.
Брисеида в нетерпении перевернулась на бок. Как долго будет длиться ночь, если день так сильно капризничает?
Когда погасли последние угли костра, она увидела под площадью бездну, едва ли более темную, чем небо над ними. Казалось, будто астральный свод полностью окутал их.
Ей в голову пришел вопрос: во время первого подъема Лиз поскользнулась, и девушку спасли только отточенные воинские рефлексы Энея. Если бы под их ногами не было земли, куда бы они упали, если бы случайно оступились?
Она достала из сумки сферу Нила Куба-младшего и внимательно осмотрела ее. Небольшая плоская поверхность позволяла сложенной скульптуре оставаться в равновесии. Брисеида провела рукой по абсолютно гладкой сфере и нажала на слегка выпуклые золотые буквы. Они стали погружаться внутрь. Без единого звука сфера раскрылась, как цветок, и диски пирамиды изящно развернулись. Брисеида восхитилась внешней хрупкостью тонкого металла. Насчитывалось девять этажей, на самом верху находился зал с драконом. Самый широкий, реалистичный, диаметром тридцать сантиметров.
Девушка искала подсказки, возможно, скрытые в углублениях металла. Но крошечные надписи оставались непонятными. Эней начал храпеть, мешая ей сосредоточиться. Она толкнула его, чтобы тот перевернулся. Вокруг все было неподвижно. Торговцы спали, их прилавки были убраны.
Брисеида вздохнула. Письмоносец не посчитал нужным возвращаться назад. Или, может быть, магия не сработала? Что, если он не заметил ее письма? Терзаясь сомнениями, она решила написать второе послание. Брисеида достала бумагу, перо, чернила и письмо отца, которое дважды перечитала при свете луны. При ближайшем рассмотрении пергамент выглядел не таким устаревшим, как первый. Должно быть, это более свежая копия… Для нее было важно найти своего вестника.
На этот раз Брисеида хотела тщательно обдумать текст письма. Перо танцевало между ее пальцами. Какой птице оно могло принадлежать? Белое и тонкое, оно было похоже на перо херувима. Херувим по имени Сефаидон использовал такое же перо, чтобы выследить группу Брисеиды, когда они отправились за советом к греческому оракулу. Она никогда не забудет, как жрица допрашивала их леденящим душу мужским голосом, держа перо в руке. Херувим вселился в тело женщины, которая находилась в трансе, чтобы увидеть человеческими глазами лица противников. Химеры, похоже, могли различать лица людей только таким способом.
Но у продавца перьев и кистей было большое количество перьев, аналогичных тем, которые он продал Энндалу. Брисеида не могла представить, как торговец усадил себе на колени херувима, чтобы ощипать его… Может быть, это было перо лебедя или пеликана?
Она обмакнула кончик в чернила и прикоснулась к бумаге.
Дорогой папа,
пытаюсь привести свои мысли в порядок. Что ты знаешь о химерах?
Лир, который передал мне твое первое письмо, сказал, что их можно увидеть, только если сильно верить. Мне кажется, что я верю. Однако в Спарте я сумела увидеть химер только тогда, когда находилась в трансе: пьяная или под воздействием порошка херувимов. Когда это воздействие прекратилось, никого не осталось, хотя химеры точно там присутствовали… Как можно было почувствовать когти гарпий, но не видеть их?
Брисеида с трудом поборола дрожь при мысли о гарпиях. Если бы девушка не запустила время заново с помощью песочных часов, которые ей подарила пара торговцев песком, Брисеиду постигла бы та же участь, что и Лира и Имэну. Она все еще чувствовала, как огромные лапы сжимают ее лодыжки и ноги, прижимая к земле… Как она могла не верить в химер после произошедшего?
Она решила все рассказать отцу. Может быть, он сможет ей помочь…
Может быть, это от трения ее пера о бумагу исходил такой скрип? Брисеида напряженно подняла руку. Длинный, ровный писк становился все громче. Она осмотрела темноту. Может быть, письмоносец вернулся? За обелиском появились две фигуры. Сердце Брисеиды забилось быстрее.
– Песочники! – воскликнула она, вскакивая на ноги.
Пара катила свои изрядно поврежденные велосипеды с тяжелыми багажниками. Они помахали ей рукой. Брисеида колебалась: стоит ли ей будить остальных?
– Не стоит их будить, – тихо сказала рыжеволосая Эйди, подойдя к девушке. – Будет обидно, если песочники нарушат сон путешественников, не так ли?
Она села, скрестив ноги, напротив Брисеиды, а Мигель стал складывать велосипеды в трейлер.
– Итак, как проходит твое путешествие?
– Нормально, – ответила Брисеида, она была слишком удивлена, чтобы подобрать нужные слова.
Украдкой она изучала их странные агрегаты. Откуда они взялись? У них тоже были крылья, прикрепленные к колесам велосипедов?
– Ты сегодня не очень разговорчива, – заметил Мигель, присоединяясь к ним.
Его седые волосы были подвязаны лентой и обрамляли лицо, отмеченное годами, но все еще живое и выразительное.
– Не думала, что увижу вас так скоро… И я ждала письмоносца.
– Он вернется, когда придет время. Наберись терпения.
– Сейчас мы тоже находимся на границе сна?
– Не как в прошлый раз, нет. Но в каком-то смысле да. Ты придумала, как использовать песочные часы, чтобы спастись от гарпий. Поздравляем.
Брисеида молча кивнула. Ей так и хотелось сказать им, что если она и пришла в себя в Спарте, после разговора с ними на грани сна – транса, в который ее погрузил значок херувима, – то уж точно не из-за них. Девушка умоляла рассказать, как использовать их подарок, но они просто отвечали, что никогда не смогут научить ее тому, чего она еще не знает сама. Хороши советчики!
– Спасибо за песочные часы, – сказала Брисеида, похлопывая по своей сумке. – Они сослужили мне хорошую службу.
– Не забывай и дальше пользоваться ими.
– О, как мило! – воскликнула Эйди. – Ты нашла скульптуру Нила Куба-младшего! Да и еще такую точную!
– Она изображает состояния Мира Снов, которые все меньше и меньше связаны со временем… Именно об этом вы говорили, когда сказали, что существует множество плоскостей, верно? На витрине, где я увидела эту скульптуру, было так много различных воплощений времени. Как вы думаете, насколько истинно это?
– Зависит от того, что ты называешь истиной.
Заметив раздраженный вид Брисеиды, Эйди добавила:
– Почему бы не задать нам главный вопрос?
Брисеида демонстративно скрестила руки: сейчас не время для загадок. Мигель поцеловал морщинистый лоб Эйди и сжал ее руку между ладонями, ожидая, пока Брисеида примет решение. Но девушка оставалась молчаливой, не в состоянии произнести ни слова.
– Ты не знаешь, что спросить, потому что думаешь, что теряешь контроль, – сказал Мигель. – Но если ты найдешь время, чтобы действительно подумать о происходящем, поймешь, что знаешь больше, чем готова признать. Давай, подумай. Что ты узнала с тех пор, как начала свое путешествие?
– Цитадель хранит в своих стенах все знания человечества с начала времен. Открытия, изобретения, произведения искусства… Она выбирает, когда и как по каплям передать свои сокровища человечеству, с единственной целью – лучше контролировать его. Трудно представить, каким бы стал мир без этих манипуляций, ведь Цитадель существовала всегда. Но если судить по моему собственному опыту в эпохе, откуда я пришла… Ну, все могло бы быть и лучше. И если Цитадель из жажды власти провоцирует подобные беспорядки… Наш долг – помешать ей манипулировать нами.
– Хорошо, продолжай…
– Крепость слишком мощная, чтобы атаковать ее открыто. Поэтому на земле, в реальном мире, нужно создавать для нее препятствия. Но Цитадель ведет свою деятельность везде и во всех эпохах одновременно. У сопротивления никогда не получится силой остановить ее везде и сразу. Наш единственный шанс – открыть миру ее существование, чтобы все народы во все времена восстали и вернули контроль над своими судьбами. Но если прямо сказать людям, что ими манипулируют, то ничего не получится. Единственный способ заставить их поверить в существование крепости – это показать ее им.
– И…
– Сначала старик из пустыни сказал нам, что посылает нас узнать, как крепости удается оставаться скрытой от всего мира. Теперь я знаю, что Цитадель находится в Мире Снов, нефизическом месте, и лучше понимаю, как у нее получается оставаться незамеченной. Но есть способ раскрыть ее существование. Я уверена, что есть, потому что иначе Цитадель не хранила бы свою Великую Тайну. Мой отец и старик рассказали о Великой Тайне Цитадели. Именно она – логическая основа Цитадели. Понимание этого позволит нам связать воедино все ее тайны. Например, как рисунок пазла, который подсказывает расположение его частей.
Старик считает, что личность Главы Цитадели, который управляет крепостью, является одним из ключевых элементов, который позволит нам раскрыть Великую Тайну. Именно тогда мы поймем, в чем интерес Цитадели – в контроле над эволюцией человечества и лишении его богатства. Интересно, что может получить создание, живущее в Мире Снов, от угнетения физического мира… Ответ будет разным в зависимости от того, это создание – человек, который не бывает в физическом мире, или дух Мира Снов, как, например, старец пустыни… Но, конечно, личность Главы Цитадели так же невозможно раскрыть, как и саму Великую Тайну, поэтому сейчас нам этот вариант не подходит. Сначала мы должны ослабить Цитадель: старик убежден, что если мы сделаем все возможное, чтобы выявить оружие Цитадели и помешать ей в ее повседневных действиях, у нас будет больше шансов напасть на след Великой Тайны.
– Что ж, очень хорошо. Так каким же будет твой вопрос?
– …Почему химеры так агрессивны? – сказала Брисеида после секундного промедления.
– Очень хороший вопрос, – ответила Эйди. – Продолжай.
– Именно благодаря химерам царь Агис смог найти нас, вычислить и угрожать смертью. А в Цитадели полно химер. Очевидно, что эти существа находятся на службе Цитадели, и их следует бояться как чумы. И все же…
Пара терпеливо ждала продолжения. Брисеида откашлялась.
– Группа сопротивленцев рассказала нам о феях, собирающих цветы снов, из которых черпаются идеи. Они сказали, что мы сажаем наши цветы в Мире Снов, а феи, помогая нам, распространяют пыльцу в реальном мире. История немного сумасшедшая, но она заставила меня задуматься, и я задалась вопросом…
– Да?
– Человечество создало Мир Снов?
– Естественно. Мир Снов – это не что иное, как накопление снов человечества.
– Но именно вы были первыми в пустыне, кто сказал нам, что химеры пришли из Мира Снов. Значит, их тоже создали мы.
– Да.
– Так почему же они выступают против нас? Почему они служат Цитадели?
– Ты знаешь ответ.
– Потому что Цитадель нашла способ контролировать их. Цитадель – это паразит, который пробрался в Мир Снов и настроил химер против их создателей.
– Видишь, – засмеялся Мигель, – на свои вопросы ты замечательно отвечаешь сама.
– Но что сделать, чтобы химеры не навредили нам?
– Время от времени химеры пробираются в реальный мир. Но Цитадель силой выталкивает их туда.
Эйди жестом указала на скульптуру Нила Кубы-младшего. Брисеида икнула от удивления: статуэтки химер ожили, перебрались на пирамиду. Почти все они теперь занимали предпоследний нижний диск. Они кувыркались, валялись и расхаживали вокруг, как пестрая фауна на скотном дворе, чувствуя себя совершенно непринужденно в этом тесном пространстве.
– На втором диске химеры исчезают, – говорит Эйди. – Они из Мира Снов, они не могут выжить на первом диске, где нет никакой сновиденческой энергии. Но химеры опасны даже на втором уровне. В Греции ты испытала на собственной шкуре, когда столкнулась с гарпиями. Тогда ты находилась на первом диске, у основания.
Брисеида поднесла руку ближе, но не осмелилась коснуться существ, вместо этого она провела пальцами по широкой поверхности первого диска.
– Вы, странствующие души, также пересекаете уровни между Миром Снов и реальным миром, – продолжала Эйди. – Но когда добираетесь до конца лестницы, то снова оказываетесь в реальном мире, и тогда вам приходится сосредоточиться на том, что вы уже знаете, – на физическом мире, ведь вам доступен только он. Все, что вам нужно сделать, – это начать мыслить по-другому, чтобы заметить этих хулиганов, поймать их…
Она обхватила двумя пальцами маленького сфинкса с крыльями летучей мыши. Химера извивалась, когда женщина поднимала ее, кусалась и пыталась вырваться.
– …и вернуть на место.
Она опустила сфинкса на пятый уровень.
– Химеры не должны находиться на втором диске, – закончила Эйди. – Чтобы ослабить Цитадель, мы должны контролировать их движение.
– Я сплю, – вздохнула Брисеида, ее взгляд был прикован к фигурке маленького сфинкса, который сейчас с недовольным видом облизывал свою лапу.
– Разумеется, – весело сказала Мигель.
Брисеида посмотрела в сверкающие глаза песочника. Но ее веки отяжелели. Лица пары постепенно расплывались, а затем исчезли…
– УЗНАТЬ ВРЕМЯ! УЗНАТЬ ВРЕМЯ В МГНОВЕНИЕ ОКА!
– ЧАСЫ, КАПСУЛЫ, ДЕНЬГИ!
– Это просто нелепо, на самом деле, нам пора уходить.
– Брисеида, давай, просыпайся!
Брисеида с трудом открыла глаза, оглохнув от непрекращающейся болтовни торговцев. Она заснула, положив голову на пергамент. Лиз со смехом протянула ей носовой платок, чтобы та вытерла маленькие черные буквы, отпечатавшиеся на щеке. Леонелю было не до смеха: Брисеида опрокинула во сне чернильницу. Чернила пролились на его сумку и впитались в ткань.
– Ой, прошу прощения… – извинилась она.
Леонель устало махнул рукой, и его вчерашнее хорошее настроение уже испарилось. С такой неуклюжей особой толку не будет.
Пирамида Нила Кубы-младшего все еще стояла рядом с письмом. Брисеида подняла ее, вернула фигурки на прежнее место. На пятом этаже маленький угрюмый сфинкс лизал свою лапу. Она не могла сказать, стоял ли он там накануне. Она с усилием надавила на драконов, и скульптура сложилась сама собой. На пергаменте было нацарапано всего несколько предложений, хотя она думала, что уже запечатала письмо. След песочников простыл. Брисеида с ужасом обнаружила, что перо Энндала осталось в индийских чернилах. Его верхняя треть стала черной. Энндал вместе с Энеем отправился к пекарю за горячим хлебом. Она будет ждать их возвращения, чтобы рассказать о своем сне. Брисеида незаметно сунула перо в сумку и сказала остальным, что ей нужно сделать кое-какие покупки.
– Вы пришли купить у меня крылья? – рассмеялся вчерашний торговец перьями и кистями, когда она подошла к его лавке.
Накануне Брисеида не солгала: у нее не было денег. Она напрочь забыла о такой детали.
– Сколько возьмете за это перо? – спросила она, указывая на белое перо, точно такое же, как у Энндала.
– Десять.
– Десять чего?
– Знаете, если бы нам нужно было следить за валютой всех эпох одновременно… Десять любых подойдут.
Брисеида порылась в своей сумке в поисках десятка чего-либо. В растрепанной подкладке, где все еще болталось множество мелких предметов, она наконец откопала старый билет «Монополии» за пять евро.
– Пять – это мое последнее предложение.
Мужчина взял розовую банкноту, чтобы рассмотреть ее более внимательно.
– Из какой эпохи эта валюта?
– Европа, двадцать первый век.
– Ах, да, Европа. Там все довольно сложно, как по мне. Отдам за пять только вам.
Брисеида увидела, что ее попутчики выстроились напротив Лиз, увлеченно поглощая теплые булочки.
– Я пытаюсь установить хронологический порядок, – пояснила Лиз Брисеиде, передавая той ее порцию. – Эней пришел из более поздней эпохи, поэтому мы должны путешествовать по порядку. Но нам еще предстоит выяснить этот порядок. Но я точно не рискну снова идти первой.
По прибытии в Грецию они обнаружили, что только Эней способен пройти по этой невидимой тропе, не поскользнувшись. Каждый сопротивленец, казалось, служил ключом для входа в его собственное время. Остальным пришлось следовать позади. Но каким будет их следующий шаг?
– Возможно, нам стоит остаться здесь подольше, чтобы понять, что необходимо сделать перед уходом? – предложила Брисеида. – Мы все еще можем задать вопросы участникам сопротивления.
– Чтобы они могли снова сбить нас с толку рассказами о сачках для бабочек? – спросил Леонель.
– Здесь нельзя доверять людям как торговцам, так и участникам сопротивления, – сказал Менг Чу, осматривая группы людей в белых одеждах, стоящих рядом с лавками торговцев. – Причина, по которой старик продолжает посылать новые команды, заключается в том, что старые не смогли понять, что происходит. Мы должны найти путь сами, и как можно скорее.
– Не отвлекайся, Менг Чу, – вмешалась Лиз, – я еще не закончила свой хронологический ряд.
Брисеида глубоко вздохнула:
– Прошлой ночью мне приснился сон. Я видела песочников. Они были там, на Площади Времени, пока вы все спали. Они сказали мне, что движение химер должно находиться под контролем.
Эней широко распахнул глаза:
– И что же это значит?
– В пустыне нам рассказывали, что химеры регулярно переходят из одного мира в другой через произведения искусства, помните? Но Цитадель форсирует их передвижения. Она выталкивает химер в реальный мир и заставляет их служить ей. Наша задача – отправить этих химер обратно в Мир Снов. И когда защита Цитадели ослабнет, у нас появится шанс узнать ее Великую Тайну и заставить открыться миру.
– И мы должны верить, потому что тебе это приснилось?
Энндал положил руку на плечо Леонеля, чтобы заставить его замолчать.
– Если то, что ты говоришь, правда, Брисеида, то мы в любом случае должны отправиться в наш следующий пункт назначения, чтобы найти этих химер. И если мы их обнаружим, то никто не усомнится в твоем сне.
Энндал смотрел на нее своими прекрасными светлыми глазами, ожидая, пока она кивнет. Он поверил ей. Леонель выводил ее из себя, а задумчивость и нерешительность Лиз и Менг Чу ужасно обижали. Но она должна была признать, что не может винить их за недоверие к ее сну, когда она сама находила его нелепым. Девушка вздохнула и указала пальцем на Леонеля.
– Леонель пришел из 1917 года, он должен быть прямо передо мной.
Лиз потянула Леонеля за собой. Эней ждал на другой стороне. Трое мужчин среднего возраста остались в центре. Они знали, что Энндал родом из эпохи раннего Средневековья, точнее, из 1450 года, но время двух других оставалось неясным. Менг Чу, пожилой мужчина с гордым взглядом и высоким седым пучком, прекрасно знал, как правильно вести себя в свое время. Но китайская система летоисчисления была неизвестна остальным и затрудняла понимание. Что касается Оанко, то его концепция времени оставляла желать лучшего.
Брисеида поняла, как она гордится тем, что является частью такой невероятно абсурдной группы. Неважно, что Менг вел себя отвратительно, или что Леонель иногда раздражал ее… Находясь рядом со своими спутниками, она чувствовала себя сильнее, чем когда-либо.
Лиз пихнула ее локтем.
– Так, ты спишь или помогаешь мне?
Девушка искала подсказки в образе жизни каждого человека. Оанко жил охотой и рыбалкой, и до своего путешествия он никогда не был в городе. Менг Чу получил образование и возглавлял армию огромной империи. Китайский генерал, должно быть, пришел из более поздней эпохи.
Было решено, что Оанко возглавит экспедицию. Энндал, Менг Чу, Леонель, Брисеида и Лиз последуют за ним. Эней замыкал ряд. Каждый из них достал из своей сумки небольшой прибор, предложенный Марией, давней подругой старика в пустыне. Сами по себе эти старые вещи не представляли особой пользы. Но вместе они позволили найти невидимый путь, который был предназначен для них. Старый монокль фокусировал солнечные лучи на градациях куба, сделанного из деревянных граней. С помощью полученной меры настраивались три ветви камертона, которыми нужно было стучать по прозрачным стеклянным дорожкам, чтобы выбрать ту, которая резонировала бы четко, без фальшивых нот. Оставалось только распылить парфюмерный пар, чтобы угадать линии лестницы. Каждая группа сопротивления имела более или менее похожую версию использования этих странных предметов. И успешно с этим справлялась.
Их путь лежал между двумя пурпурными трейлерами. Они должны были идти прямо навстречу восходящему солнцу, однако это не гарантировало, что они пойдут на восток, поскольку накануне солнце зашло в этом направлении. Но Брисеида больше не беспокоилась о таких мелочах.
Оанко сделал первый шаг, держа флакон духов, прищурив глаза. Брисеида взяла Леонеля за руку и неохотно последовала за ним в пустоту. Она слишком привыкла к безопасности деревянных трейлеров.
Звуки площади постепенно стихали. Между замками тумана снова воцарилась тишина. Затем путь превратился в набор ступенек. Лестница уходила вниз по спирали и пронзала море неподвижных облаков. Они медленно погружались в белый океан. Вскоре их окутал темный туман. Пар духов больше не приносил никакой пользы. Оанко нащупывал конструкцию, заставляя ее непрерывно звенеть. На их хмурые лица падали маленькие капельки конденсата. Напряжение нарастало. Все знали, что момент истины близок. Правильно ли они поступили, поставив Оанко впереди?
Наконец полуденное солнце робко пробилось сквозь сырое серое покрывало. Ступени уступили место прямой дорожке. Оанко обрызгал его спреем, успокоившись, что нашел опору, и уверенно шагнул вперед.
– СТОЙТЕ!
Он застыл, вытянув ногу вперед. Леонель инстинктивно сжал руку Брисеиды.
– Посмотрите туда! – добавил Менг Чу, который отдал приказ остановиться.
Неподалеку, наполовину скрытая в тумане, стояла арка, состоящая из каменных плит. Не раздумывая, Менг Чу прошел мимо Оанко. Он взял флакон с духами, в одиночестве подошел к двери, которая была вдвое выше его самого, рассмеялся и счастливо вздохнул:
– Хуашань…
