Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть

Луна в сердцах – в улыбках солнце.

Мы – как падающие звезды. Может быть, мы были слишком юны, любили слишком сильно и горели слишком ярко, а потому обречены погаснуть.

Вот так я разбила собственное сердце из-за сердца, которое только что разбила. Из-за сердца, которое так стремилась спасти.

Я расплакалась. Я плакала по мальчику, который был моим солнцем. Я оплакивала мальчика, которого любила всем сердцем.

Потому что прекрасное не может и не должно продолжаться долго. Оно живет лишь краткий миг, напоминая нам, сколь ценна жизнь, а потом, столь же быстро, как пришло, уходит. Бабуля говорила, что своей короткой жизнью прекрасное учит нас много большему, чем то, что постоянно рядом.

Почему так получается, что только в конце жизни мы понимаем ценность каждого мгновения. Почему мы так долго ждем и только тогда, когда времени остается совсем мало, начинаем стремиться к тому, о чем мечтали? Почему не делаем этого раньше, когда у нас столько времени? Почему не смотрим на самых любимых так, словно видим их в последний раз? Какой яркой, какой насыщенной была бы жизнь. Жизнь, проживаемая по-настоящему.

для больного вынести все не так уж и трудно. В конечном счете боль уходит, мы отправляемся в лучший мир. Но боль тех, кто остается, только возрастает.

все лучшее и красивое умирает быстро, вот как вишневый цветок. – Она вытянула руку с нежными лепестками на ладони. – Потому что прекрасное не может и не должно продолжаться долго. Оно живет лишь краткий миг, напоминая нам, сколь ценна жизнь, а потом, столь же быстро, как пришло, уходит.

на щеках и горечью в глазах, – она сморщилась, словно от боли, и раскрыла объятия. Все произошло само собой. Инстинктивно. Сработала та сила, та неукротимая сила, которой обладала только Поппи. Едва она раскинула руки, как ноги сами понесли меня вперед и подкосились, как только я добрался до кровати. Колени ударились о пол, и голова упала ей на живот. И тут меня прорвало, словно дамбу. Слезы хлынули потоком, и Поппи обняла меня за шею. Я тоже обнял ее, обхватил что было

пятый, от моего Руне, в моей спальне… после того, как мы впервые были вместе. – Она взяла мою руку и положила себе на грудь. Ее сердце билось прямо у меня под ладонью, гулко и тяжело. Я улыбнулся, потому что знал, – это слезы не печали,