Kitabı oku: «Город Звёзд», sayfa 2
– Понятия не имею, о чем ты! Зачем вы напали на нас? Зачем тебе сдался этот идол? – тянул время отец, пытаясь придумать план спасения.
– Как смееш’ ты, клоп, вопрошат’ у меня! – гигант протянул руку и сжал кулак. Жидкий огонь потек сквозь пальцы на землю, топя ее словно лед, – Отвечай, и я оставить жизн’ твоим щенкам. Или сгорите вместе!
Вместо ответа отец повернулся к детям и с криком перебросил их через огненное кольцо, чуть не угодив в него сам. Великан издал свирепый рык. Из вытянутой руки выплеснулись языки огня. Они протянулись через всю поляну к Ярику и Мане. Змеями обвились вокруг детских лодыжек, подняли ребят над землей и потянули обратно в круг. Одежда истлела в мгновение ока, кожа начала покрываться пузырями.
– Глупец, – прорычал исполин. – Верни идол, или я сожгу твое жалкое отреб’е.
Отец издал дикий крик. В один миг он подобрался к свирепому дикарю и, вложив все силы, нанес последний удар. Меч яростно вгрызся в мускулистую руку и со звоном врубился в кость. Огненные змеи пропали, оставив после себя струи дыма. Ярик и Маня упали друг на друга в паре шагов от огненного кольца.
– Бегите, сынок! – прокричал отец.
Великан взревел. Он обрушил кулак на мужчину, вбил в землю и изрыгнул на него потоки огня. Переломанная фигура отца растаяла, словно снежный ком на солнце. Меч так и остался воткнутым в руку убийцы.
Ярик оторопел. Сердце сжалось и на миг прекратило биться. Волосы зашевелились на затылке и казалось, что весь мир прекратил существовать. Остались только огненный великан и останки отца.
«Беги! Беги!»
Словно во сне Ярик поднял Маню на ноги, взял ее за руку и потащил в степи. Обожженная нога ныла и пылала, словно туда еще и нож воткнули. Каждый шаг отдавался по всему телу волнами тошнотворной боли. Мальчик гнал мысли о ней прочь, думая лишь о спасении.
Исполин скомкал и обыскал останки отца. Он зарычал и ткнул огромным пальцем вслед убегающим детям:
– Привести живыми!
Чужеземцы с криком бросились за ребятами, без труда пройдя сквозь огненное кольцо. Мальчик чувствовал жар их дыхания. Лязг стальных членов брони, казалось, гремел прямо в ушах. Но страх подстегивал бежать все дальше и дальше от места расправы. Маня пришла в себя, крепко сжала его друга и ускорила темп.
Ярик знал эти места. Где-то здесь будет небольшой овраг, русло старого ручья с каменистым берегом. Если свалиться туда на бегу, в такой кромешной тьме, точно можно переломать себе ноги. Мальчик надеялся, что это поможет задержать преследователей.
Травы постепенно устремились ввысь и укрыли беглецов. Крики захватчиков слегка отдалились и разделились, словно те бросились врассыпную обыскивать каждый уголок. Но Ярик не рискнул оглянуться – это могло затормозить беглецов и лишить их последней ниточки к спасению.
Вскоре показалась знакомая каменистая полянка.
– Приготовься, Маня! – прокричал запыхавшийся Ярик. – Когда скажу, прыгай изо всех сил вперед!
Маня не ответила, лишь сжала руку сильнее. В этот момент из травы на детей набросился один из дикарей. В кувырке он встал на ноги, схватил ребят за шиворот и поднял над землей. Хриплый отвратительный смех вырвался из-под белой деревянной маски, надетой на его лицо. Черные длинные волосы ниже плеч, обрамляли ее, отчего пленитель был похож на призрака. Серая, почти пепельная кожа рук лишь усиливала этот эффект. Грудь до самого живота пересекала черная татуировка в виде полосы.
Остальные преследователи уже почти нагнали их, топот сапог раздавался совсем близко. Маня вопила во все горло. Извернувшись неведомым образом, она пнула ногой прямо в маску дикарю. Послышался тихий хруст. Чужеземец крикнул что-то остальным преследователям. Его голос походил на скрежет трущихся друг о друга камней.
Дикари ликующе взревели и побежали на зов. Пока серокожий посмеивался, разглядывая Маню, из травы выскочил Вьюнок. Бесстрашный пес отчаянно зарычал и вцепился мертвой хваткой в руку врага. От неожиданности тот выпустил Ярика из хватки. Мальчик рухнул на землю и больно ударился головой о камень. Он мгновенно вскочил на ноги и пошатнулся от головокружения. По затылку потекла теплая струйка крови.
Дикарь бросил Маню в руки одному из подоспевших воинов, достал из ножен на поясе длинный нож из черного металла, и всадил его по самую рукоять в шею отважному псу. Вьюнок жалобно пропищал и затих подле ног убийцы, отдав жизнь за маленького хозяина.
– Ярик, нет! – пыталась вырваться девочка. – Пустите меня!
Она укусила державшего ее чужеземца за руку, на что тот успокоил ее могучим ударом в лицо. Девочка обмякла и замолчала.
Ярик хотел закричать, но смог лишь захрипеть. Желудок сделал сальто и рухнул в низ живота. Мальчик понял, что выбора нет. Воспользовавшись ликованием дикарей, он бросился в сторону ручья.
Камыш на берегу скрыл от преследователей его прыжок через пересохшее русло. Судя по крикам, многие из них угодили в ловушку на дне. Началась неразбериха. Вражеская брань осталась позади. Вскоре Ярик заприметил знакомые неприметные звериные тропы. По ним парнишка мог бежать, не боясь, что сминаемая трава выдаст его присутствие.
«Надеюсь, этот в маске сломал себе обе ноги».
Силы его были на исходе. Кровь из раны на голове не унималась. Слезы катились из глаз, оставляя дорожки на грязных щеках. Но страх снова заставлял бежать, не позволяя сбавлять темп. Мальчик знал, что этой тропой он сможет пробежать не дольше пары верст, и прикидывал, куда свернуть дальше, чтобы выйти к лесу. Если не выходить на дорогу дровосеков, путь туда займет почти весь день. Нынче по весне мужики брали Ярика с собой до леса. Старик Оглоб показывал ему разные травы, растущие здесь, и для чего они могут ему пригодиться. А еще в своих вылазках по этим местам вместе с Вьюнком, Ярик как-то наткнулся на растущие вместе три березки, под корнями которых приютилась небольшая пещерка.
«Вьюнок, Манька…папа… – комок слез вновь подступил к горлу. Ярик не верил, что все происходит на самом деле. – Я должен найти это укрытие, во что бы то ни стало».
Мальчик свернул в нужном месте, углубился в степи и вскоре отыскал те самые березки. Он аккуратно вышел из травы, не оставляя следов, и забрался в маленькую пещерку. Вход он заслонил упавшими ветвями, полными пожелтевших листьев.
Внутри укрытия Ярик повалился на влажный грунт, и забылся тревожным сном. Город, окутанный звездами, уступил место огню и кричащей девочке.
…да в полымя
Спал он недолго. Сон принес спутанные огненные образы и крики. Плачущие Вьюнок и Маня утопали в море жидкого пламени. Мальчик бросился их спасать и погрузился в огненные воды. Кожа плавилась и покрывалась пузырями, острая боль сковывала руки и ноги. Беззвучные крики уносились в никуда, надежды на спасение не было. Мир утонул в ярком полыхающем свете. Где-то над ним раздавался хриплый тошнотворный смех дикаря в маске. Надежды нет.
Запах гари вновь выхватил Ярика из тревожного забытья. До убежища доносился треск горящей травы. Его лихорадило. Все тело болело, а лоб был горяч как сталь на жарком июльском солнце. Место ожога покрылось коркой и глухо стонало. Боль прокатывалась до самого колена. Мальчик неловко поднялся, поправил лук и колчан, съехавшие за спиной во время сна и осторожно раздвинул ветки у входа в пещерку.
Светало, но солнца не было видно. И не из-за серых нависших облаков: черная пелена дыма затянула небо. Травяное море полыхало диким пламенем, уносившим ввысь горящие былинки. Их пепел хлопьями оседал на землю, словно первый снег. Пламя подбиралось со всех сторон. Пожар шел со стороны деревни. Ярик закашлялся от удушающего смрада. Свежий воздух отступил, проиграв борьбу со стихией.
«Это еще не конец».
Его не смогли найти, так решили выгнать на открытое место. Погоня продолжается. Коротким отдыхом он дал врагу время для поисков.
«Нужно выбираться!»
Вновь подступила паника. Мальчик уселся возле выхода и принялся лихорадочно вспоминать возможные пути, которые помогут оторваться от огненных преследователей.
«Так, для начала успокойся, – Ярик несколько раз глубоко вздохнул. – Скоро, ближе к лесу, начнется болото. Дальше них, в эту сторону я еще не ходил. Там много трясин. В прошлый раз одна из них чуть не сцапала меня. И тогда со мной был Вьюнок. Но теперь опознать такую ловушку я смогу с легкостью».
Звуки огня становились все ближе.
«Дорога явно занята ими, бежать дальше на восток смысла нет. Остаются только болота, – Ярик взял себя в руки и решительно выглянул из укрытия. – Травы там маловато, зато много камыша. Это поможет».
– Ну, вперед, – мальчик отодвинул ветки и выскочил прочь из пристанища в сторону ближайшей звериной тропы.
Никто, кроме него, не бывал здесь. Никто, кроме него, не знает этих троп.
«Этим я сильнее них, – бежал мальчик сквозь заросли, ловко перепрыгивая редкие камни и ямы. – У них огонь, а у меня болото!»
Тропа виляла. Местные вепри не сильно заботились об удобстве беглеца, когда протаптывали дорожки в этих непроходимых местах.
Бегство давалось Ярику с трудом, но он надеялся добраться хотя бы до болота. В боку жутко кололо. Раскаленная голова начала кружиться, вызывая приступы тошноты. Воздуха не хватало, отчего приходилось буквально ловить его ртом, каждый раз стараясь захватить его все больше и больше. Соленый пот заливал лицо. Оставленные им дорожки приятно холодили горячий лоб.
Ярик остановился на минуту перевести дух и прислушался. Пожар остался позади. Над степями шумел ветер. Шелестела трава. Доносились далекие крики встревоженных птиц.
«Может я оторвался? Наверняка они на дороге. Ждут меня».
Ярик продолжил движение, немного отклонившись к востоку. До спасительных, если их можно так назвать, трясин, оставалось меньше часа бега. Полуденное солнце прорвалось сквозь угрюмые облака. Его света с трудом хватало, чтобы осветить темноту тропинок, скрывавшихся под сенью увядающих трав. Ярик спешил вперед и выбирал путь скорее по наитию, чем высматривая какие-то знакомые ориентиры.
Ноги вскоре начали заплетаться, лихорадка давала о себе знать. Пару раз он спотыкался и плюхался сначала в твердую и сухую, а потом в раскисшую влажную землю.
«Значит, болото совсем рядом, – выбираясь из лужи, думал мальчик. – У меня почти получилось».
На его памяти трава должна была уже постепенно снижаться и смениться камышом. Границу болот охраняли жиденькие осинки, чуть дальше начинались топи. Но сейчас вышло иначе. Видимо, он выбежал к цели с другой стороны. Ярик не заметил резкого окончания травяного леса. На полном ходу он вылетел с верхушки небольшого обрыва прямиком в густую зловонную жижу.
Под руками почувствовался старый мох и мерзкий на ощупь ил. В ноздри ударил запах застоявшейся прокисшей воды. Он попытался встать и ощутил, как дно медленно, но верно уходит из-под ног. Сапоги основательно увязли в противной каше. Ни сил, ни возможности ступить и шага не было.
«Думай, парень, думай, – отчаянно озирался по сторонам Ярик в поисках спасения. – В тот раз я не был так глубоко в трясине и смог выкарабкаться с помощью Вьюнка. Что же делать?»
Цепкие лапы страха и паники снова потянулись к беззащитному мальчишке. Обувка почти полностью погрузилась в непроглядную пучину. Снедаемый дрожью, Ярик тяжело и часто задышал.
Вдруг его осенило:
– Дядюшка Оглоб! Старый ты хрыч!
Не спеша, и не без труда, он вытащил ноги из сапог. Ощутив босыми ногами склизкое болотное дно, мальчик поморщился.
«Фу, противная гадость».
Что-то сразу впилось в нагую кожу стоп, от чего с ног до головы прокатилась волны тошноты и боли. Но обращать на это внимания времени не было. Ярик нашел глазами ближайший сухой участок почвы.
Вспоминая однажды молодость, старик Оглоб рассказывал, как оказался в трясине. Он лег на дно, подложил под себя твердую заплечную котомку и аккуратно выполз по ней к берегу. Так Ярик и поступил. Подложить под себя было особо нечего, поэтому пришлось пожертвовать луком и колчаном.
Не торопясь, время от времени перекладывая оружие из-под себя вперед, он пополз до берега. Старик оказался прав, засасывать трясина стала меньше, хотя погружение окончательно не прекратилось. Пару раз из-за резких движений, Ярик ощущал, как локти погружаются в моховую кашу. Но потом он приспособился и стал более аккуратен, придав своим движениям нужную нерасторопную уверенность.
Казалось, прошел целый день, пока он полз к берегу, поросшему редким кустарником. Добравшись, паренек схватился за ветки и начал вытягивать себя из плена трясины. Последние желтые листья посыпались на голову, облепляя ее со всех сторон. Мокрые руки предательски соскользнули, отчего лук с колчаном окончательно утонули под тяжестью тела. Собрав последние силы, Ярик подпрыгнул и снова ухватился за ветви. Пыхча от натуги, он вырвал себя из мерзких болотных объятий. Выбравшись на твердую землю, он перевернулся на спину и еще долго лежал, пытаясь отдышаться.
Сознание улетело куда-то за горизонт, в поисках островка покоя и надежности. Ему грезились величественные города, которых он никогда не видел, мачты огромных кораблей, о существовании которых и не подозревал, уходящие ввысь на безумную высоту горы, о которых даже слыхивал. Перед глазами появились длинные столы с белоснежными скатертями, ломившиеся от всевозможных диковинных яств. Вот тебе куриные ножки с шалфеем, поросячий бок с хрустящей корочкой, супы, соленья, какие-то неизвестные зверьки и птицы, залитые соусами, горячий ароматный хлеб. А вот вам квас, морс, пиво, угощайтесь, юный господин!
Живот заворчал подобно скулящему псу. Да так громко, что Ярик проснулся. Потратив пару минут на осознание того, что между ним и забитыми едой столами находится целый мир, он горько уронил голову на землю. У мальчика не осталось сил подняться, он просто смотрел в серое небо. То клубилось беспросветными облаками, но можно было угадать, что солнце стремилось к закату.
Острая боль вновь поразила ступни. Подскочив, Ярик обнаружил на ногах десятки пиявок. Мелкие и противные паразиты жадно сосали кровь в самых мягких местах, и даже умудрились забраться выше, под штанину.
Сняв портки, он наломал веточек и принялся отрывать кровососов. Это заняло изрядно времени. Ноги были облеплены ими почти до тех мест, которые народу не показывают. Места укусов болели. Оставалось надеяться, что в ранках не осталось их острых зубов. Однако паразиты сделали свое дело. Ярику стало получше, жар спал, тошнота и головокружение пропали. Но слабость и усталость от пережитого безумия вновь напомнили о себе. Вторила им и стонущая обожженная нога.
Парнишка оделся и оценил местность. Он находился на клочке твердой земли. Отсюда тропа петляла тонкой струйкой между зыбкими топями, в сторону севера. Никто не знал протяженности болот, но обратного пути не оставалось. Лук и стрелы безвозвратно пропали на дне проклятой трясины. Одежда смердела. Но он все еще был жив.
«Нужно двигаться дальше».
Дым от горящих степей виднелся далеко позади. Есть шанс, что убийцы остались где-то там. По расчетам Ярика, он довольно сильно отклонился к северу, и нужно было найти путь до леса. Оставалось поскорее выбраться отсюда и к ночи он достигнет Темного леса.
Мальчик отвернулся от пожара и отправился вглубь болот. С одиноко стоящей осинки он сорвал ветвь попрочнее. Используя ее в качестве посоха, Ярик уверенно преодолел топи за пару часов, лишь в некоторых местах тщательно прощупывал зыбкую почву. По пути он изловил парочку тощих лягушек и съел их прямо на ходу. Они противно скользили по зубам и языку, дрыгая лапками.
Вскоре зловонная падь осталась позади. Местность была открытая, но стало попадаться все больше кустарников и деревьев. Равнина перемежалась с невысокими холмами, подъем на которые отнимал последние силы. Темная полоса леса становилась все выше. Над головой пролетали утки, покидавшие эти края до наступления весны.
Ярику не впервой приходилось путешествовать вот так, вдали от людей, деревни, знакомых лиц. Но ему всегда было куда вернуться. Суровый отец, несмотря на свою немногословность, всегда встречал его ужином и протопленной печью. С охоты его привычно поджидала маленькая Манька: она весело сбегала по склону, выдавая на ходу какие-нибудь девичьи прибаутки. Но теперь всего этого нет.
Особенно остро ощущалось отсутствие его главного друга – верного пса Вьюнка, который больше не семенил рядом, неуклюже продираясь сквозь заросли.
«Я был еще ребенком, всего-то лет десяти, а ты уже был рядом. Всегда со мной, охотился, как и я, изучал мир. И всегда возвращался».
Горькие жгучие слезы катились по щекам парнишки. Наверное, только сейчас он понял, что привычный для него мир рухнул. А впереди была неизвестность.
Оказавшись под сенью леса, Ярик немного успокоился. Но расслабляться было рано. Лес обозвали Темным неспроста. Солнечный свет едва пробивался сквозь могучий древесный полог. Загадочный полумрак и прохлада царили у подножья вековых древ. Были тут внушительного вида березы, которым и в подметки не годились их дохленькие степные сестры. И совсем редкие, но ни в чем не уступающие им осины. Но больше всего было сосен. Чем глубже заходил путник в лес, тем выше и величественнее становились их стволы. Настоящие гиганты! В лесу было теплее, чем в степях, холодный ветер почти не проникал сюда. Зябкая влажность витала клубами над мхами и папоротником, неприятно остужая босые ноги. Еще и вездесущие шишки норовили впиться в голые пятки.
Отец рассказывал, что лес тянулся отсюда и на много-много верст к западу и северу. Он стоял на границе многих государств и был домом для бесчисленного количества животных. Кто такие государства, да и вообще о мироустройстве, мальчик знал немного. Однако поохотиться на местную дичь мечтал всегда. Даже несмотря на диковинные сказки и байки, что ходили вокруг этого леса. Жаль, что лес находился так далеко от дома.
Палку с болот Ярик давно выбросил, и оружия, кроме ножа, у него не осталось. Он нашел подходящую корягу и слегка ее обточил, смастерив дубинку. Она была небольшая, однако получить такой по голове было бы весьма неприятно. Но проверять ее свойства не особо хотелось.
С опустившейся ночью пришли холода. Все вокруг утопало в почти осязаемой черноте. До наступления тьмы Ярик успел нарвать немного сморщенных ягод, которые показались ему самой вкусной едой на свете. Но облегчения это не принесло. Ноги жутко замерзли, он почти не чувствовал пальцев. Даже пылавший острой болью ожог не мог их согреть.
Ярик имел представление, в какой стороне находится полянка лесорубов. Дорога из деревни вела прямо к ней, подходя к лесу с южной стороны. Значит, и идти нужно в этом направлении. На ощупь, полагаясь лишь на слух и запахи, он медленно побрел в кромешной тьме.
Самыми опасными в ночном лесу оказались балки и овраги, в один из которых он чуть не угодил. Такие приходилось обходить по кругу едва ли не на четвереньках. В остальном мальчику помогала дубинка, которая не раз спасала от встречи с деревьями. Так прошел час или два. Ярик ежился от морозной дымки, витавшей над землей. Зубы стучали от холода. Его старые, потертые меховые сапоги пришлись бы сейчас очень кстати. Голова опять разболелась. Лоб становился все горячее и горячее. Вновь подступала тошнота. Силы стремительно покидали мальчика.
Вскоре обстановка начала меняться. Сначала послышался запах свежеспиленных берез. Вместо деревьев попадались пеньки и лежащие на земле бревна. Все вокруг было усеяно стружкой, сосновыми иголками и листьями. Определенно работа дровосека. Ярик был совсем рядом.
Впереди показалась опушка, обрамленная березами, которые в темноте казались угрюмыми древними стражами. Повсюду маячили огни факелов и доносились громкие голоса.
«Я добрался! Это наши!» – радостно припустил в их сторону мальчик.
Света стало достаточно, чтобы Ярик увидел развернувшуюся на поляне бойню. Огней было так много неспроста. То были войны из Воинства Пекла. Они гонялись меж палаток за убегающими дровосеками, резали их, кромсали, дико гоготали и упивались хаосом и страданиями.
Мужики, явно застигнутые врасплох, не имели ни малейшего шанса дать отпор немногочисленному отряду чужеземцев. Один из деревенских, покрупнее остальных, на бегу подхватил лежавший у костра топор. Он резко обернулся и всадил его почти по самый обух одному из преследователей, раздробив тому грудную клетку.
Из-за спины убитого, шипя проклятья, выскочил второй дикарь. Он вонзил кривой меч здоровяку в живот и вспорол, будто поросенка. На землю посыпались окровавленные внутренности. Удивленное выражение навеки застыло на лице лесоруба.
Резня закончилась так же быстро, как и началась. Убийцы не стали ворошить вещи жертв, не забрали ценности или еду. Они сложили всех недобитых, жалобно стонущих от боли мужиков в одну кучу и стали расправляться над ними самыми зверскими способами. Одним отрезали конечности, уши. С других стащили штаны, топорами отрубили им члены, которые потом, под радостные крики, швыряли в огонь.
С павшим товарищем они поступили по-другому. Вперед выступил один из дикарей, у которого на голове красовался шлем, увенчанный острым клином с насаженной на него высохшей детской головой. Он снял с пояса флягу и полил какой-то жидкостью труп убитого. Затем двое взяли мертвеца за руки и ноги и бросили в костер дровосеков, отчего тот в мгновение ока занялся синюшным пламенем. Все это время они громко, чуть ли не остервенело, переговаривались на своем наречии и размахивали оружием и факелами. Ярик наблюдал все это из-за толстого березового ствола. В надежде остаться незамеченным, он медленно пополз во тьму леса.
Но не вышло. Маленькая сухая веточка предательски хрустнула под самой пяткой.
Убийцы мгновенно обернулись в его сторону.
– Akh’ mael gham, Gha’mir! – жестом указал одному из дикарей воин в шлеме. – Khamal’!
Тот сорвался с места, с топорами на изготовку. Он бежал быстро, перепрыгивая пеньки, стволы, трупы. Бежал к Ярику. Мальчик забыл про усталость и бросился прочь, чудом избегая встречных деревьев.
– Khamal’! Khamal’! – закричал воин.
Пятеро дикарей кинулись в погоню за мальчонкой, страшно гогоча и смеясь. Их вопли разносились по ночному лесу. Сердце бешено колотилось. Силы покинули Ярика еще после болот. Вперед его толкал только страх. Безумная гонка, начавшаяся еще прошлой ночью, разгорелась с новой силой. Свет догонявших факелов помогал разбирать дорогу. Мальчик мчался что есть мочи, понимая, что скоростью ему не победить. Нужно использовать свой маленький рост.
Погоня продолжалась бесконечно долго, пока на пути не возникли густые заросли шиповника. Ярик, не раздумывая, нырнул сквозь колючие ветки, исцарапав себе лицо в кровь. За кустами начался резкий спуск в овраг. Паренек несся вниз, не представляя, что ждет его на дне. Он споткнулся о корень и пролетел несколько метров. Болезненное приземление чуть не выбило из него дух.
Кое-как встав на ноги, прихрамывая, он побежал дальше. Овраг увлекал его все ниже и ниже, влажная почва сменилась камнем. Он уже не слышал голосов преследователей, не знал, гонится ли за ним кто-нибудь. Свет факелов давно погас, уступив место непроглядной тьме. Ярик просто бежал сквозь ночь, пытаясь обогнать свой страх.
К горлу подступил комок. Слезы едва удавалось сдерживать. Ярик не знал, сколько еще протянет. Казалось, легче сдаться врагу и прекратить эти мучения. Он жутко устал.
В этот момент земля ушла из-под ног, отправив его в долгое падение навстречу спасительной тьме.
