Kitabı oku: «Личный слуга, или Мама на полставки», sayfa 6
За последний месяц я прочитала две книги про анатомические особенности наиболее распространенных магических рас: фей, оборотней, магов, вампиров и драконов.
И как бы прискорбно это ни звучало, я была разочарована, потому что все сводилось к тому, что раньше 10, а у некоторых рас и 15 лет определить расовую принадлежность магического существа невозможно.
У каждой расы была своя отличительная черта, но все они были разбиты на кланы, рода, княжества или подвиды, что бы то ни было, оно делило вид на подвид.
Например, феи из лесного клана до наступления 20 лет не могли покидать свой лес, так как с рождения были к нему магически привязаны и могли погибнуть за его пределами, в противовес им озерные феи покидали дом на вторые сутки после рождения.
Без понятия как. Магия.
Тёмные драконы были магически зависимы от детёнышей, которые выбрасывали вокруг особый вид магии, без получения которой взрослые особи были практически бессильны и даже не могли обратиться.
Если вы все ещё не поняли, что я пытаюсь сказать, я объясню на перцах.
Вот есть такой овощ, как перец, он бывает острый и болгарский, каждый из которых может быть ещё и зелёным, красным, жёлтым или комнатным.
К чему, собственно, все это?
С тех пор как мы переехали, у Заира начались головные боли. Мы посещали лекаря, но тщетно. Никто не брался лечить ребенка, расу которого не знает, мол после такого стало бы только хуже.
Нам поставили новую дверь на задний двор, и Зефир все свободное время проводил там, лежа в траве или сидя на дереве, так ему становилось легче и боль отступала.
А вчера я его не услышала. Он стоял передо мной, как обычно, смотря в глаза, когда пытается мысленно связаться, но в моей голове была тишина.
Занефир растерянно промычал что-то, словно спрашивая, почему я ничего не отвечаю.
И когда я сказала, что больше не слышу его, взгляд моего сына наполнился страхом.
Я не могу даже передать словами, сколько ужаса и боли было на его личике, при одном только воспоминании об этом сердце сжимается, а в горле ком встает.
– Блин. – я так сильно ушла в себя, что забыла об этой книге кофемана и не заметила, как закапала почти всю страницу чернилами. А ведь мне осталось дописать всего один рецепт! Надеюсь, герцог Керналион не заставит меня переписывать ещё раз все 153 рецепта заново только из-за этого.
Я попыталась оттереть незасохшие чернила платком, снова перепачкала все пальцы, почесала нос, опомнилась, но чистого платка-то больше нет. Ну чего же мне так не везет?
Когда лист просох, я на всякий случай пару секунд подула и закрыла книгу. Герцог время от времени странно косился на меня.
– Ваша Светлость, ваш слуга закончил. – сообщила я, кивнув на кофейную энциклопедию.
Келион оторвался от бумаг и бросил взгляд на часы.
– Рабочий день ещё не окончен. – недовольно ответил он мне. А то я не знаю, ещё целый час тут штаны протирать. – Но ты можешь сходить и отмыть свое лицо.
– Ваш слуга закончил работу над книгой, Ваша светлость. – мужчина махнул рукой, подзывая меня к себе. Я встала и, подойдя к брюнету, положила результат своих трудов перед ним.
– Ну что за жуткий почерк, ещё немного и у меня кровь из глаз пойдет. Твоя криворукость невероятна Эрик. – он говорил это мне каждый день, и я уже даже перестала обижаться. Потому что тут герцог даже не соврал. Если б кто узнал, что у его секретаря такой почерк, то покрутили б у виска. Мол, зачем такого рукожопа взял?
Как и полагалось, я на слова начальника лишь кивала, с улыбкой отвечая:
– Все как вы и сказали, герцог. Я ведь всего лишь презренный слуга, вашей милостью занимающий столь почетную должность. Даже если бы этот слуга захотел, то никогда бы не смог сравниться с мудростью, красотой, аккуратностью и утонченностью аристократов. – он, как обычно, морщился от моих слов и закатывал глаза.
Келион щёлкнул пальцами и убрал магией чернильные пятна с моего носа.
– Просто заткнись. – герцог пролистал книгу несколько раз и отложил ее в сторону. – Сегодня можешь уйти пораньше. – какое облегчение, я как раз собиралась сводить Зефира к другому лекарю, может тот хотя бы объяснит, в чем причина плохого самочувствия Заира.
– Благодарю Ваша Светлость. – я поклонилась и ушла в свою комнату, которую мне выделили в крыле слуг.
Я не носила униформу за пределами поместья, поэтому всегда переодевалась тут перед тем, как уйти или приступить к работе.
Поскольку должность я занимала мужскую, то моя форма, очевидно, не являлась милым черным платьицем горничной с белым фартуком.
И чтоб вы знали, форма у местных горничных совсем не милая или что-то в этом роде, они в своей одежде больше походят на монашек, чем монахини в рясе.
Что же носила я?
Итак, мне было выдано две белых рубашки, у одной был маленький стоячий воротник – спереди он напоминал короткий ворот свитера, а сзади был разделен и заканчивался двумя лентами, которые нужно было завязывать на бант.
Вторая рубашка напоминала своим фасоном обычную, которая имелась у любого мужчины. К ней шел короткий черный галстук.
Поверх я всегда надевала жилет, спереди он был коротким и едва доходил до ребер, но зато сзади эта жертва безымянного дизайнера оформлена как фрак, заканчивающийся только на уровне колен ласточкиным хвостом.
Вы, должно быть, совсем ничего не поняли из моих слов и было бы лучше показать, чем рассказать, но это уже будет дурной тон, вставлять такое сюда.
Кхм, вернемся к одежде. Далее шли брюки, которые тоже отличались от своих классических прямых собратьев.
Те, что носила я, были со средней посадкой, зауженные в талии и в основной длине штанины, но более просторны в бёдрах. Брюки и жилет были шоколадного цвета в тонкую светлую линию.
Я переоделась в свою личную одежду, разложив форму на кровати, чтобы она не помялась. Сегодня я не пошла в библиотеку, а сразу побежала домой, лишь заскочив в булочную и купив Сиберзкий хлеб, который любил Занефир.
– Зефирка моя, мама дома! – закрыв за собой дверь, я с порога деактивировала артефакт. На лестнице послышался топот маленьких ножек. Я улыбнулась и шагнула навстречу с раскрытыми объятиями.
“М-ма…” – он спрыгнул с последней ступеньки, сделал шаг, и я едва успела поймать его бессознательное тело.
На его бледном лице ярко выступали тоненькие венки под глазами, а дыхание было едва слышно.
Что бы я ни делала, он не приходил в себя.
На улице начало смеркаться и холодать, включались магические фонари.
Я шла вслед за Мирой, держа на руках завернутого в одеяло Заира.
Няня Занефира то и дело взволнованно оглядывалась, проверяя, не отстала ли я.
– Не убивайтесь так, госпожа, все будет хорошо. – утешающе проговорила женщина, слегка улыбнувшись.
Я кивнула, шмыгнув носом. Слезы застилали глаза.
Не знаю, чтобы делала, не окажись Мира рядом, когда Зефиру стало плохо. Куда бы я пошла? Смогла бы помочь ему?
Сейчас мы шли к ее знакомому лекарю, меня мелко потряхивало то ли от страха, то ли от холода.
Что же случилось с моим сыном, если он, никогда не болевший до этого, был в таком состоянии.
Насколько опасной и тяжелой может оказаться эта болезнь?
Надеюсь, врач сможет ему помочь.
Тьма сгущалась. Мира остановилась у одного из домов, постучалась трижды в деревянную дверь и открыла ее, пропустив меня вперед.
– Простите, Эрика. Я не могу больше задерживаться, меня ждут дети. – я кивнула и неразборчиво пробормотала благодарность в ответ.
Меня гложили тяжелые мысли и всё, чего я хотела – это вылечить моего милого Зефира.
Когда Мира ушла, я мельком оглянулась.
Мы с Занефиром оказались в просторной лавке травника. Услышав хлопнувшую дверь, из рабочего помещения вышел пожилой мужчина.
– Мы не принимаем. – я крепче прижала к себе Заира и рвано выдохнула, с трудом сдерживая вновь хлынувшие слезы, но взгляд все равно стал мутным, а горло свело болезненным спазмом.
– П-пожалуйста, помогите! – голос дрогнул. Я снова посмотрела на своего ребенка. Он был все таким же болезненно-бледным и едва заметно дышал. – Я… я заплачу, сколько вы скажете! Любые деньги! Только помогите! – лекарь со вздохом поправил очки и спросил:
– За предоставление лечения в нерабочее время плата гораздо больше. Вы готовы заплатить тридцать золотых? – после его слов стало очевидно, что он хочет побыстрее выпроводить меня, припугнув высокой ценой.
Деньги он, и вправду, просил баснословные, но это совсем не имеет значения.
– У меня есть деньги. – он устало потер виски и махнул рукой.
– Проходите, мамаша.
Я опустила Заира на деревянную кушетку в кабинете и присела рядом, на край. Лекарь достал из шкафа несколько артефактов и приступил к осмотру.
Мужчина включил первый, анализирующий общее состояние, артефакт, и нахмурился. Потом он использовал другой, и еще один.
– Не понимаю, ваш сын полностью здоров. С какими жалобами вы пришли ко мне? – озадаченно протянул лекарь.
– Понимаете, мой мальчик никогда не болел, но мы недавно переехали, и он стал чувствовать себя плохо. У него постоянно болит голова, и… он совсем не говорит, Заир связывается со мной с помощью телепатии, а вчера не смог. – я вытерла набежавшие слезы и продолжила, – Сегодня я вернулась домой, и он прямо на моих глазах потерял сознание и все никак не придет в себя. И-и когда мы переехали, мой сын начал вдруг есть траву, которая растет у нас на заднем дворе. Может это все из-за этого?
– Кажется, я понял в чем проблема. Скажите, ваш сын человек? – я отрицательно замотала головой.
– Н-нет, он не человек. – разве могут быть у человека такие прекрасные голубые волосы и золотые глаза?
И пусть сейчас его чудесные локоны были перекрашены в каштановый, а глаза закрыты, он все еще оставался самым милым ребенком во всем мире.
– Значит полукровка. Тогда какой расы его отец?
– Я не знаю. Занефир не родной, он некровный сын. – доктор кивнул сам себе, встал, дошел до своего стола и взял тетрадь.
Пролистав пару страниц, он бегло прочел свои записи и ободряюще улыбнулся.
– Не волнуйтесь мамаша, я смогу вам помочь, только ответьте на пару вопросов. – он поправил очки и сонно зевнул, – Где вы жили до этого и меняли ли облик этого дитя?
– Я не помню названия города, но он был очень маленький, наш дом стоял на самом краю селения, возле леса. А волосы у Заира голубые, мы их красили, чтобы его не дразнили в детском саду. – лекарь записывал все, что я говорила, потом подошел и приоткрыв один глаз Зефира, проверил зрачки на светочувствительность артефактом.
– Гм, желтые глаза, значит. Так какую, вы говорите, траву он употреблял в пищу?
– Я не знаю названия, но она внешне напоминает Звездчатый рибитус, но запах резкий, прям как у Пниува дорожного. – хорошо, что прежняя владелица этого тела была травницей, иначе я бы даже не смогла объяснить, что ел мой ребенок.
– Ну что я могу сказать… – он посмотрел в свою тетрадь, а после перевел взгляд на меня. – Ваш сын ел Авитицию, мерзкая на вкус, поверьте мне, вещь, но абсолютно безвредная, а в вашем случае даже полезная. Итак, смею предположить, что ваш сын чистокровный дракон, и это удивительно. Драконы не могут говорить до десяти лет и способны связываться телепатически только со своими родителями, но, хотя вы и не родная мать, ребенок смог установить с вами ментальную связь. Вы, должно быть, поразительная женщина, раз он захотел связать себя с вами.
Подумать только, мой лапушка Зефир – это грозный дракон.
Я предпочитала считать его феем, потому что их народ всегда славился своей сказочной красотой, а никого красивее Заира я не встречала.
– Так что с моим ребенком?
– Кхм, я извиняюсь, отвлекся. У вашего сына магическое истощение. До этого вы жили на окраине, а сейчас практически в центре города, здесь в разы больше стационарных артефактов, которые используют магию из окружающей среды, поэтому вашему сыну стало хуже. Все дело в том, что драконы до 21 года почти не имеют собственной магии и не могут ее использовать, а только поглощают ее извне, пока их магические каналы развиваются. Проще говоря здесь, почти нет свободной магии, и этим вызвано его состояние. А то растение, Авитиция, славиться своей способностью к накоплению и выработке маги, ее не получается вывести в накопительные артефакты, но при употреблении в пищу, она полностью усваивается организмом. Поэтому я рекомендую вам включить это растение в рацион драконыша и приобрести сквозной накопительный артефакт с привязкой. Он будет собирать магию, и когда вы будете передавать артефакт сыну, его тело поглотит накопленную магию. Или вам нужно переехать поближе к природе.
– А что, если магию из артефакта вытянет кто-то другой? – обеспокоенно спросила я, заламывая пальцы. В артефактах я совсем не разбиралась.
– Это невозможно. Вы создадите привязку к своему сыну, и он станет единственным, кто может использовать накопленную магию. У меня есть новый непривязанный накопитель, и я могу вам его продать, но вы должны будете потом приобрести еще хотя бы два, потому что ваш сын будет вытягивать магию из артефакта постепенно и ему нужна постоянная подпитка. Вам придется успевать перезаряжать артефакты. Он очнется, как только восполнит необходимый минимум магии. – после доктор объяснил и наглядно показал, как привязать артефакт к Заиру.
В итоге я ничего не поняла, и мужчина создал привязку сам.
Я выписала врачу банковский чек на 45 золотых, 15 из которых были отданы за артефакт, и взяв карету, поехала с Зефиром домой.
Он любил спать в своей комнате, но этой ночью я положила его спать к себе.
Утром пришла Мира и осталась со спящим Занефиром. Я же с неспокойным сердцем отправилась на работу.
Пусть я была хорошо воспитанным человеком и знала, что воровать нехорошо, в этот день я пришла в поместье не за тем, чтобы исполнять свои служебные обязанности.
И герцог Ибенир и лорд Сабиан были магами, поэтому рядом с ними магии должно быть достаточно.
Я стояла в своей комнате в поместье и застегнула последнюю пуговицу на жилете. Затем повесила на шею накопительный артефакт и спрятала его под рубашку.
Если об этом узнают, не думаю, что смогу отделаться простым увольнением.
Да, с этого дня мне предстояло ходить на работу для того, чтобы воровать магию.
Глава 9
– Эйрикур Дамб! – рявкнул Келион.
Слуга вздрогнул и, наконец, посмотрел на герцога Ибенира, выдавив тупое “А?”.
– Принеси кофе Романо. – герцог закрыл кофейную книгу и магией вернул ее на полку.
Эрик, его изворотливый и незаменимый слуга, отмер, сделал два шага вперед, затем, покачнувшись, направился к выходу и врезался в дверь.
Судя по всему, парень все еще был глубоко в своих мыслях, да, очень-очень глубоко, настолько, что потерял связь с реальностью.
Дамб сегодня выглядел непривычно напряженным, постоянно тревожно оглядывался пустым взглядом, и о чудо, даже молчал.
Ну молчал, и что, подумаете вы.
Но герцог Ибенир сразу понял, что что-то не так, ведь, как всегда бывало, он говорил слово, а этот слуга десять. Причем скажет так, словно все это ради него, Келиона, и вообще он, слуга, считает своим смыслом жизни служить ему и заботиться о нем.
Но мужчина знал, что Эрик врал так же нагло и хорошо, как и выглядел.
Керналион вообще последнее время удивлял самого себя, ведь обычно он за такую рассеянность сразу увольнял, а если был зол, то еще и приказывал выпороть нерадивого работника на дорожку, так сказать.
Но Дамб, совершенно не оправдывающий свою фамилию, был умен, хитер и равнодушен.
Конечно, это не отменяет того факта, что личный помощник профессионально подхалимничал и бесстыдно хорошо льстил.
И хоть Келион приказывал ему каждый раз заткнуться, было в этом что-то приятное.
Предыдущие работники прямо-таки горели желанием подлизаться к начальству, сверкая своими жадными глазками, взгляд же Эрика, даже когда тот воспевал оды неотразимости своего нанимателя, говорил о том, что единственное, чего этому человеку хочется, это свалить далеко и надолго, и вообще перестать тут работать.
Может Керналиону и мерещилось, но иногда в отрешенно-грустном взгляде Эйрикура мелькала жалобная мольба “Увольте меня пожалуйста!”.
Верить в то, что это действительно так, Ибениру, конечно же, не хотелось, потому что он был, в принципе, доволен этим слугой.
Эрик вернулся с подносом, поставил чашку на стол и разлил половину кофе на блюдце. Герцог издал мученический стон и отодвинул блюдце подальше.
– И что это? Я приказал принести Романо: кофейная заварка, лимонный сок и вода! Зачем ты сюда налил молоко? – на это даже смотреть жалко: в мутно коричневой воде плавали сгустки свернувшегося молока, часть прилипла к внешней стенке чашки ещё когда Эрик пролил кофе. – Ты хочешь, чтобы тебя разжаловали назад в садовники? – Ибенир был уверен, что угроза подействует, и Эрик, и вправду, сразу встрепенулся, но вместо испуга на его лице засияла радостная улыбка.
– Да, пожалуйста! Буду безмерно благодарен вам, Ваша Светлость! – герцог в недоумении уставился на Дамба и возмущенно спросил:
– Что за реакция такая? Ты разве не должен рыдать от горя и ползать на коленях, моля тебя оставить, а? – Келион откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Эрик поймал на себе его хмурый взгляд и неосознанно дернул плечом.
– Так с чего бы мне это делать? Мне садовником жилось лучше, чем вашим личным слугой, и день рабочий короче был, и выходных два. – ну, трудолюбивым назвать Эйрикура у герцога язык не поворачивался, поэтому против длины рабочего дня и выходных возразить нечего.
Эрик вообще был слегка странноватым парнишкой, вроде сам нанялся в поместье, но когда получал приказ, корчил такую кислую мину и выдавливал улыбку, клещами натянутую.
А уж когда доходило до дела, казалось, словно ему нож к горлу приставили и заставили работать.
В общем, герцог с Эйрикуром работать хотел, а слуга с Ибениром – нет.
– А как же зарплата? – насмешливо приподнял бровь Келион.
После этого вопроса Дамб едва ли удержался от того, чтобы рассмеяться.
– Ваша Светлость, я что садовником, что вашим помощником 50 золотых получаю, конечно же я хочу снова работать в саду. – парень, хоть и был сейчас в состоянии сказать что-нибудь кроме “А” и “Эээ”, все-таки оставался непривычно небрежным.
Дамб поднял какой-то лист с пола и вытер им лужу от кофе на столе герцога. Келион с тоской смотрел, как ежемесячный отчет, над которым вчера всю ночь работал Эдгар, превращается в мокрую паклю, оставляющую за собой чернильные разводы на столе.
Наверно нужно было хоть как-то дать понять Эрику, какое зло он сейчас сотворил, но герцог лишь обреченно вздохнул.
Жалко, жалко увольнять такого хорошего парня.
Ибенир сделал пасс рукой и все остальные листы, валявшиеся на полу, сложились аккуратной стопкой на стол. Так, на всякий случай, мало ли, что еще сегодня может выкинуть Дамб.
– Ты что-то путаешь, Эрик. Зарплата личного слуги 550, а не 50 золотых. – Эйрикур явно не мог понять, с какого перепугу герцог был готов платить такие бешеные деньги личному помощнику, неужели слухи не врали, и от Керналиона на второй день сбегали все секретари, помощники и прочие приближенные работники?
Он, конечно, начальник противный, но все ведь они такие, без этого им никак.
Нет, даже если и так, ведь за один месяц можно было скопить на добротный дом в черте города.
– Вы так и не подписали приказ о моем повышении, поэтому я официально значусь как младший садовник, Ваша Светлость. И зарплату получаю соответствующую. – с какой-то мстительной обидой сказал Эрик.
– Мда, нехорошо получилось. – Керналион щелкнул пальцами, выпустив магическую искру. Из вороха бумаг выполз лист с приказом о повышении Дамба с должности младшего садовника, до личного помощника герцога. Мужчина поставил печать и размашисто подписался в правом нижнем углу, после помахав документом перед Эриком. – Ну вот и все, а остальные 500 монет я тебе в этом месяце премией выпишу.
Дамб пребывал в смешанных чувствах: и садовником ему хотелось быть, и зарплату личного слуги получать, потому что деньги, они лишними никогда не были и не будут.
Спустя пять минут безмолвной борьбы жадности и мечты о свободе, Эйрикур неохотно выдавил из себя скупую благодарность.
– Благодарю, Ваша Светлость. – Келион был уверен, что в глазах своего слуги был тираном-самодуром, потому как половина приказов сопровождалось красноречивым взглядом “Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешало”.
Да, не “не вешалось”, а именно “не вешало”, ведь Ибенир, как правитель своих земель, имел право приговаривать к казни.
И прибавив сверху слухи… Нет, впрочем, именно о них он предпочел бы не знать.
И только мужчине показалось, что он более-менее привел в чувства Эрика, как тот снова ушел в себя, и на этот раз даже сильнее.
– Эрик. Эйрикур! Эйрикур! – слуга словно и не слышал его, уставившись в одну точку и почти не моргая. Келион скрипнул зубами, взял расходную книгу поместья, толстую и тяжелую, и мысленно прицелился. Нет, нет, не может же он в самом деле швырнуть этот талмуд в человека, Эрик еще, глядишь, и окочурится. Люди они же все хрупкие.
Герцог окутал книгу магией, навесил на нее заклинание невесомости и запустил ее в парня. Это было совершенно безопасно, полет контролируемый, и, стоит заметить, книга не летела, а скорее ползла по воздуху.
Но Дамб этого, разумеется, в упор не видел. Герцог мягко постучал корешком книги Эрику по лбу, вздохнул, и стукнул чуть сильнее, чтоб вернуть слугу в настоящее. Но не помогло.
Керналион рассерженно скрипнул зубами – и вот зачем ему такой слуга? Да даже у графа Вальдернеского и то слуга лучше! Пусть и полукровка, зато хозяина слушает, не то что некоторые.
– Эйрикур, твою мать, Дамб! – рявкнул Келион. – Проваливай отсюда! И чтоб я тебя больше не видел! – Эрик отмер, как только получил по лбу раз, наверно, пятый, обиженно посмотрел на начальника и шустро выскользнул из кабинета, оставив дверь открытой. – И в понедельник чтоб был здесь как штык! Только попробуй опоздать! – крикнул герцог вслед.
Келион устало потер глаза – дел много, а Дамб еще даже испытательный срок не прошёл: ничего кроме кофе ему и не доверишь.
И к своему сожалению, герцог был уверен – Эрик обиделся на этот трюк с книгой, и, вероятно, даже подумал, что Ибенир ее швырнул в него, причем не единожды – лицо-то перепуганное у слуги было.
Герцог разочарованно вздохнул – и работа не клеится, и Дамб не слушается. Вампир поганый порчу навел, не иначе.
Когда слуга исчез из виду и Керналион немного остыл, он вызвал дворецкого.
– Чего изволите, герцог? – Эдгар вошел в кабинет мягкой поступью и неслышно прикрыл за собой дверь.
– Приставь слежку за Эриком и выясни, что у него там случилось. Если ничего серьезного, реши проблему тихо и быстро. – теперь и сам Ибенир сидел как на иголках.
Что такого стряслось у всегда собранного и ответственного Дамба, что тот превратился в безмозглую размазню?
Не то чтобы Керналион за него переживал, просто если этот слуга вдруг умрет или уволиться, кто будет варить ему кофе?
– Будет исполнено, Ваша Светлость. – дворецкий поклонился и ушел так же тихо, как пришел.
***
Мне следовало признать сразу: день не задался с самого утра.
Для начала страшно идти на работу и бесстыдно воровать.
Конечно, я не настолько смелая, чтоб делать это на постоянной основе, только первое время, пока Заир не придет в себя и не станет чувствовать себя немного лучше.
Вторым пунктом плохого дня стала моя недееспособность.
Нет, мои конечности все еще при мне, и голову мне никто не отбил в переулке. Просто сегодня собрать мысли в кучу или хотя бы натянуть умное выражение лица было практически невозможно, я то и дело возвращалась к проблеме с магическим истощением Занефира.
Мог ли он так много есть из-за нехватки магии?
Хотя вряд ли, его зажор начался еще до того, как мы переехали.
Итак, третьей вишенкой на торте стало мое несостоявшееся возвращение на должность садовника и то, что меня выгнали, ну то есть уволили, но почти сразу передумали.
Это подло, а вдвойне подло то, что перед этим огрели книгой!
Этот герцог о чем вообще думал, когда всяким хламом в меня швырял?
Голова у секретаря, между прочим, главный орган, ну или часть тела, не суть. Я сегодня и с головой не ахти была, а как он мне ее отобьет, я чем думать должна?
Была пятница, час дня, я вышла из поместья и с широкой улыбкой пошла в артефакторскую лавку.
Вчера я еще подумала, что лекарь много просил за свой магический накопитель, и сейчас вы, вероятно, уверенны, что тот дедушка меня надурил, да?
Я тоже так подумала, когда продавец показал сквозной накопитель и назвал цену.
– Семьдесят пять серебряных. – выглядел этот артефакт куда проще и был значительно меньше. Если разница между этим артефактом и тем, что мне продал лекарь только в дизайне, то меня не надурили, а нае…кхм, обворовали.
Тогда и Заир может вовсе и не дракон, и ворую я зря? Вот чему верить теперь?
– Надо же, как дешево. А я вчера приобрел сквозной накопитель за 15 золотых. – с досадой сообщила я продавцу.
– Вы, должно быть, мало знакомы с магией. – понимающе сообщил продавец. – Вот, смотрите, у нас тоже есть сквозной накопитель ценой в пятнадцать золотых. – мужчина достал из прилавка точно такой же накопитель, как тот, что я купила вчера.
– И в чем же между ними разница? – не за шнурок же, который идет в комплекте у дорогого артефакта, дерут такие деньги.
– В объеме накопления, конечно же. Тот, что за семьдесят пять серебряных, вмещает всего пять маг единиц, тот, что за пятнадцать золотых, сто пятьдесят. – наверно, мне будет достаточно артефакта на 50 маг единиц, но я не уверена в том, сколько магии понадобиться Занефиру на один день. Лучше один раз раскошелиться,
– Дайте мне три по пятнадцать.
– Вы уверены? Это сорок пять золотых, молодой человек. – конечно, я не одета как тот, кто может совершать подобные покупки. Люди среднего класса зарабатывают в лучшем случае 5 золотых в месяц, так что можно понять недоверие продавца.
– Плачу банковским чеком. – не все аристократы могут так сорить деньгами, как я.
За последние два дня, считая эту покупку, я потратила девяносто золотых. Звучит не очень пугающе, да?
А как вам такое: мой дом стоил 700 золотых, и 90 – это примерно 12% от стоимости дома.
В России дом в черте города в среднем стоит около 3,5 миллиона, и 12% от этой суммы составляют 420 тысяч.
Теперь вам более ясен масштаб моей маленькой экономической катастрофы?
Попав в этот мир, я стала транжирой. Трачу больше, чем зарабатываю. А ведь я уже и на работу устроилась, чтоб покрывать наши расходы, но деньги все равно утекают!
Дома встретил меня тишиной, Зефир ещё не приходил в себя, а Мира готовила ужин.
Я переоделась и проверила накопитель, с которым ходила на работу – белый камень артефакта стал наполовину прозрачным, иногда в нём вспыхивали серебристые искры, почти сразу затухая.
Занефир лежал в моей кровати, укрытый одеялом. Он размеренно дышал и не двигался: когда я уходила, Заир был в той же позе, что и сейчас.
Я положила артефакт ему под рубашку на грудь и присела на край постели.
– Хозяйка Эрика, я закончила. – Мира тихо приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
– Спасибо, тогда на сегодня все, можете идти. А, и еще, завтра мне дали выходной, так что отдохните. – женщина кивнула и ушла.
Вам, я уверена, интересно почему же мы с ней, равные в социальном статусе, друг другу выкаем, а меня вообще величают то госпожой, то хозяйкой.
Ну, все очень просто – мне неловко обращаться к человеку, который старше меня на пятнадцать лет, на ты.
А Мира очень дорожит работой, и я для неё начальник, так что тут как-то тоже особо и не потыкаешь. Да и нравы этого мира никто не отменял, тут так принято.
Есть, разумеется, в книжках такие попаданки, которые говорят что-то в духе “Ах! Мне так неловко! Обращайтесь ко мне на ты, по имени! Я настоятельно вас об этом прошу!”.
Это все, конечно, очень мило, но давайте будем честны, я не тот человек, который собирается ломать устои этой страны и мира в целом, и ничего не имею против простейшей субординации между начальником и подчиненным.
Увы, я не классическая попаданка, спасающая угнетенных и притесненных, и не хочу класть свою жизнь на алтарь борьбы за равноправие и демократию.
Кому надо – пусть идут и борются, а я молодая мать, мне сына еще растить.
Я прилегла рядом с Заиром, хотя время сейчас едва ли перевалило за обед, чувствовала себя измотанной.
Поработаю на герцога год и уволюсь. Мне тех шести тысяч золотых, что я заработаю за это время, хватит на безбедную жизнь, а на учебу Занефира пустим те деньги, что дала леди Иверита.
Вот теперь бюджет сходится.
Моя спальня располагалась на втором этаже и выходила окнами на улицу. Сегодня было душно, поэтому ставни распахнули и в помещении гулял легкий сквозняк.
К чему, собственно, все это? Кто-то очень настойчиво стучал в дверь, стучал так, что слышно аж на втором этаже.
– Средь бела дня. Тц! Неймется же людям, делать нечего или что? – я спустилась по лестнице и взяла артефакт иллюзии. Стоит ли мне снова принять облик Эрика или нет?
Впрочем, кто вообще с добрыми намерениями будет так молотить по двери?
– Кто там? – я подошла к двери, сжав в руке артефакт. Посмотрим, что мне ответят, в любом случае я могу сказать, что позову брата и использовать артефакт.
– Здравствуйте! Кайшан хотел бы навестить своего друга Занефира. Он же здесь живет? – так это тот самый лучший друг моего сыночка, он много про него рассказывал, но ни разу не упоминал имени.
Я убрала артефакт в карман и сразу отперла дверь.
Друзья моего сына – мои друзья!
Но то, что я увидела меня немного… ладно, очень сильно шокировало.
Передо мной стоял высокий сероглазый брюнет лет тридцати в черном костюме и держал за руку мальчика.
Что такого, скажете вы?
Ха, как часто вам встречаются дети с собачьими ушами и хвостом?
Вот я такого ребенка вижу впервые.
Да не в обиду оборотням и остальным будет сказано, но мальчик этот выглядел как счастливый щенок: вилял своим пышным черным хвостом, преданно смотря на меня своими большими голубыми глазами.
– Эмм… Здравствуйте?
– Добрый день, Эйрика. Для меня большая честь познакомиться с вами! Я Ринаш, отец Кайшана. – мужчина и его сын поклонились после этих слов.
Что же такого сделал мой Занефир в детском саду, что даже родители его одногруппников мне кланяются?
Он же никого не убивал?
– Занефир плохо себя чувствует, так что я не думаю, что вы можете навестить его. – я собрала всю свою волю в кулак и постаралась перестать пялиться на уши Кайшана, но выходило плохо.
Прости, Зефир, твоя мать снова позорит тебя.
– Ох, извините, я не знал. Тогда, если это возможно, я бы хотел поговорить с вами. – неужели Заир все же кого-то убил, а это мальчик соучастник?
Нет-нет, я не должна так плохо думать о своем сыне.
