«Хладнокровное убийство» kitabından alıntılar, sayfa 8
«Я чувствовал, как дыхание и свет меня покидают, говорил он, описывая впоследствии свои ощущения. – Стены камеры рухнули, небо опустилось, и я увидел большую желтую птицу».
Я думаю, мы были как пьяные. Я-то уж точно. Веселились и в то же время чувствовали облегчение. Никак не могли перестать смеяться, ни я, ни он; ни с того ни с сего нам все это стало казаться очень забавным – не знаю почему, только это правда.
Наверное, это жуткое ощущение – идти сквозь толпу незнакомых людей, которые знают, кто ты такой и что совершил.
Убийства были психологическим несчастным случаем, по сути дела, актом безличным; жертвы могли точно так же быть убиты молнией. Если бы не одно отличие: они испытали продолжительный ужас, они страдали.
После дождя или когда растает только что выпавший снег, густейшая пыль немощеных, незатененных и не имеющих названий улиц превращается в густейшую грязь.
Покуда мы живём на этом свете,
Нас люди вечно судят и бранят,
Но только ляжем в деревянный ящик,
Нам в руки вложат лилии они.
Дари же мне цветы, пока я жив…
Может быть, мы просто нелюди. Во мне хватает человечности только на то, чтобы пожалеть себя.
...миссис Клаттер, хотя сама все время была в напряжении, обладала свойством действовать на других успокаивающе – как, в общем-то, всякий беззащитный человек, который ни для кого не представляет угрозы.
Три таблетки аспирина, холодное сладкое пиво и несколько сигарет «Пэлл-Мэлл» подряд – таково было его представление о нормальной «пайке».
Он говорил, что все преступления являются просто "разновидностями воровства". И убийство в том числе. Убивая человека, ты воруешь у него жизнь.
