– Её зовут… – попыталась помочь дочери мать, но я резко поднял руку, давая понять, что бы она не мешала.
– Настя, – выдавила она из себя через силу.
– Прям как нашу. Что с тобой случилось, – продолжил я.
– Я не знаю, – еле шептала девочка, – у меня начала сильно кружится голова, потемнело в глазах, тело перестало слушаться и стало трудно дышать. Дальше не помню, потом появились вы…
– Секунду, – сказал я и принялся привычно осматривать ребёнка. Собравшиеся вокруг замолчали и не без интереса наблюдали за происходящим. – Посмотри на меня, – попросил я её, – и девочка тяжело открыв глаза пошире замерла взглядом на мне.
– Ты головой не ударялась сегодня или на днях? – продолжил я, всматриваясь в её детские серо-голубые глаза.
– Нет.
– Следи за пальцем, голова сильней не кружится, когда глазами водишь?
– Нет.
– С обеих сторон чувствуешь одинаково? – продолжал я, слегка пощипывая её за кожу щёк, рук и ног.
– Да.
– Покажи язык.
Всё оказалось ровно и по центру.
– Так, надо поднимать её наверх. У кого есть покрывало? – скомандовал я.
Скопившиеся вокруг люди всех возрастов, показав удивительные участие и сплочённость, тут же завертелись, загудели как улей, и через мгновенье у меня в руках оказалось достаточно широкое покрывало. Быстро расстелив его около ребёнка, мы вместе с мужиками, стоявшими рядом, перенесли на него её обмякшее тело.
– Вас как зовут, – обратился я к матери.
– Наташа.
– Так, смотрите, меня Алексей зовут, у вашей дочери видимо упало давление. Почему будем выяснять по ходу. Сейчас её надо поднять наверх и передать в руки бригаде "скорой помощи". Поэтому начинаем движение, а я звоню и вызываю "скорую". Хорошо?
– Да конечно, – с надеждой выпалила мать.
– Нужны четыре мужика, – крикнул я в толпу и тут же передо мной явились четверо не равнодушных.
Расставив их по местам, я начал командовать подъёмом.
– Мужики, смотрите сюда, несём ровно, быстро и следим, что бы ноги не опускались ниже головы. Всё понятно?
Мужики хором выпалив, что все всё поняли начали наматывать на руки углы покрывала.
– Ты как себя чувствуешь сейчас? – обратился я к девочке, склонившись над ней.
– Чуть лучше.
Она и впрямь стала немного розовее, но всё равно ещё еле разговаривала.
– Мужики, пошли, – скомандовал я, и мы двинулись наверх.
Я шёл по возможности рядом, если позволяла ширина лестницы или сзади, Марина взялась отвлекать бедную мать разговором, обещая, что всё будет хорошо, а дети, ошарашенные увиденным, просто семенили за нами.
Как только мы начали движение, я тут же набрал заветные цифры 103.
– "Скорая помощь", слушаю,– раздался женский голос на том конце провода, если можно так сказать про сотовый телефон.
– Здравствуйте, – начал я, пыхтя в трубку, – я фельдшер "скорой помощи", отдыхаю тут у вас. У нас тут девочка, 14-ти лет, коллапснула на "тропе здоровья", мы её уложили и поднимаемся наверх, к монастырю, пусть бригада встречает.
– Она в сознании, – встревожилась женщина.
– Да. Я её как смог осмотрел, терпимо.
– Вы сами подниметесь или может вам вертолёт нужен?
Тут я, конечно, обалдел, у нас в городе такого "сервиса" нет.
– Нет, не надо, идти нам конечно высоко, где-то пол пути, но я думаю справимся, быстрее будет.
– Хорошо, поднимайтесь, бригада выезжает. Связь с вами держать по этому номеру?
– Да.
Данные девочки знаете?
– Нет, но мама её с нами.
– Хорошо. Как ваши фамилия имя отчество?
Назвав себя и получив порцию пожеланий, мы попрощались с коллегой.
Жара и крутой подъём брали своё. Мужики уже изрядно выдохлись, но упорно старались держать темп. Я подбадривая девочку, болтал без умолку пыхтя через слово, а Маринка идя следом за нами забалтывала расстроенную мать, у неё, наконец- то, прошёл первый шок и полились слёзы.
– Настя, как себя чувствуешь, – продолжал я.
– Лучше.
– Воды хочешь?
– Да.
– Ну вот желание, это уже хорошо, значит идём на поправку.
– Настя в первый раз улыбнулась.
Я обернулся назад к нашим матерям и взяв у них бутылку открыл и поднёс к ребёнку.
– Много не пей, может затошнить.
Настя моргнула в знак согласия и сделала небольшой глоток.
Мужики шли упорно, хоть и видно было, что им очень нелегко.
– Давай мужики, давай немного осталось, – решил я их подбодрить, – может сменить кого?
– Не надо, донесём, – почти хором ответили они.
Всю дорогу я как мог, старался отвлечь ребёнка от её состояния. Расспрашивал о школе, о друзьях, о планах на лето, о чём угодно, только бы ребёнок не думал о приключившемся с ним кошмаре и не отключился.
Марина тоже старалась, слышно было, что она с мамой девочки уже болтают как подружки.
Наконец показался монастырь, конец нашего пути.
У меня – то заныли колени, а что было говорить за бедных наших помощников, мужики были уже все в мыле.
Поднявшись, наконец, в монастырь, мы положили ребёнка на лавку под навесом.
– Всё мужики, спасибо! – пыхтя во все лёгкие, выпалил я, упав на лавку рядом с девочкой.
Мама девочки тоже бросилась благодарить наших помощников, но они были так уставши, что не могли сказать не слова, а лишь отмахивались, мол всё нормально, не за что, и пыхтя быстро исчезли среди толпы туристов, видимо в поисках тени и воды.
Мама бросилась к ребёнку, наконец- то у неё появилась возможность её обнять.
– Доча, Настя, как ты?! – затараторила она сквозь вновь родившиеся слёзы, присев рядом с ней на корточки, поглаживая её и жадно заглядываюсь в родные детские глаза.
– Всё хорошо, мама, мне уже лучше, правда.