Kitabı oku: «Осколки матриархата», sayfa 2

Чудною страстью сражено.

Сверчки ночные не стрекочут,

Лишь тени скорбные дрожат,

И вянет аленький цветочек,

В косматой лапе крепко сжат.

***

Упаду посреди улицы.

Руки-ноги раскину в стороны.

Фонари надо мной ссутулятся,

Налетят на меня вороны.

Отводите глаза, прохожие.

Объезжайте меня, автобусы.

Бусы сорваны. Обморожены

Луж овалы, деревьев конусы.

Надо мною, убитой холодом,

Посудачат две добрых тётеньки,

Скажут: «Вот ведь спилася смолоду,

А одета прилично вроде бы!..»

***

Сердце счёт ведёт на секунды,

То забьётся, а то замрёт.

Как особенно нудны-трудны

Ночи той, которая ждёт.

Появилась повадка беличья

Колесо всё крутить своё.

Словно «Чёрный квадрат» Малевича

Этот чёрный дверной проём.

Слёзы льёт она на подушку –

Дождь на ситцевые цветы.

Страх нашёптывает на ушко:

«Не тебе, не с тобой, не ты!»

Стиснув зубы от боли-доли,

Не мертва, но и не жива,

Ожидает, как ветра в поле,

Мужа ветреного жена.

***

Мой бывший муж, не к ночи будь помянут,

Двенадцать лет твердил, что я – тунгус.

И, словно протрезвев, однажды, спьяну,

Я поняла, что больше не боюсь.

Ведь я – тунгус! Ну это ли не счастье –

Свободно жить законами тайги:

Охотничье ружьё, рыбачьи снасти,

Треух и меховые сапоги.

Дремучая архаика сокрыта

В кирпичных ликах, щёлках хитрых глаз

Наследников того метеорита,

Что породнил великой тайной нас…

КАМЕННЫЕ ДЖУНГЛИ

***

Нечаянно, не чуя страха, сдуру,

В моих глазах он зверя разгадал.

Непостижимо, но залез под шкуру

Мне, с детства избегающей зеркал.

Он выбрал сам себе такую участь –

Не нужно было рваться на рожон.

И совестью, как родами, измучась,

Ей-Богу, я пырну его ножом!

Я – Маугли, и каменные джунгли

Меня укроют в сумерках дворов.

Последних окон догорают угли

И головёшки чёрные стволов.

В сыром удушье городской берлоги

(Но только ты об этом ни гу-гу!)

Мне лоб клеймили братья-бандерлоги,

Как самому опасному врагу.

***

Как горит твоя гордыня, как заносчивость заносит,

И к карманам липнут бабки, и бабёнки липнут к брюкам.

Несмотря на рост и голос, несмотря на смеха россыпь,

Ты – всего лишь обезьянка, научившаяся трюкам.

Я – конвейерная гайка, часть компьютерной программы.

Жерновами жмых разжёван забракованного брака.

Но уже почти сроднившись с ролью одинокой мамы,

Я – всего лишь обезьянка, научившаяся плакать.

Человеческие стайки на трамвайных остановках

Зябко жмутся и, конечно, жалки в дарвиновском смысле.

Называть себя творцами – очень ловкая уловка,

Мы – всего лишь обезьянки, научившиеся мыслить.

***

Ах, автобус двухэтажный!

Как павлин среди цыплят.

Иностранец очень важный –

Свысока надменный взгляд.

Пожалей, громада, крошку,

Словно папа дуру-дочь,

Посади в свою ладошку,

Унеси отсюда прочь.

За окном дорога-лента,

Хаотичных жизней взвесь.

Будто не одна, а с кем-то,

С кем-то рядом, и не здесь.

НА ПРИРОДЕ, или ИСПОВЕДЬ МУТАНТА

Отпустите в родную стихию!

Положите меня на асфальт!

Под трубой выхлопною стихи я,

Оклемавшись, начну выдыхать.

Мне бы реки – машин хороводы.

Мне бы горы – кварталов гряда.

А от чистого воздуха рвота,

А без хлорки вода – не вода.

Едкой кровью морить тараканов,

А в зрачке закипает луна,

Лучше б вовсе меня не бывало,

Знаешь, тёмная я сторона.

Мне любить не хватает таланта,

А могу только скрытно и врозь.

Жутковаты признанья мутанта,

Но зато я вас вижу насквозь!

***

Опять, опять на те же грабли

Вновь клюнул жареный, горластый Chantekler*.

И леденцово-розовые капли –

Кровь глупых бабочек на лобовом стекле…

___________________________________________

*Chantekler – петух (франц.)

КУКОЛКА

В паутине пыльных кружев

На витрине я одна.

Вам надёжный друг не нужен?

Втрое снижена цена!

За стеклом живое море

Силуэтов-верениц,

Только к кукольному горю

Равнодушны пятна лиц.

Паралич нелепой позы

И улыбки красный шрам.

Льют невидимые слёзы

По игрушечным щекам.

Рот вульгарно размалёван,

Не причёсан мой парик.

Словно в лёд внутри закован

Концентрированный крик:

«Где ты, мой хозяин милый?

Мой единственный герой!

С этой паперти постылой

Забери меня домой!»

Не желала и врагу бы

Эту участь повторить,

Но пластмассовые губы

Не умеют говорить.

В паутине пыльных кружев

На витрине я одна.

Вам надёжный друг не нужен?

Втрое снижена цена…

***

Актриса голая, печальная

В слезах и блёстках,

Ловлю, ловлю такси случайное

На перекрёстках.

Обмотан город в бинт афиш.

Их треплет ветер.

Провинциальный мой «Париж»

Уж полон сплетен.

Звонок последний дребезжит.

Весь свет на сцену!

Я, как костюм, чужую жизнь

Сейчас надену…

***

Денису Нифонтову

У порога, будто бы у трапа.

Как за дверью темнота густа!

Сын остался ночевать у папы,

И кроватка детская пуста.

Вот игрушек ряд осиротевший,

Книжек небывало ровный строй.

Стала, как без ядрышка орешек,

Комната нелепой скорлупой.

Время в эту ночь непунктуально.

Мягкой жвачкой тянутся часы.

В этой непривычно тихой спальне

Не имеет выбора мой сын.

За окошком скучный дождь закапал.

Девяносто так живут из ста!

Сын остался ночевать у папы,

И кроватка детская пуста…

ДЖОКЕР

Не тасуется колода

Без коварной дамы пик.

Эх, актёрская порода –

Гуттаперчевый язык.

Думал, всех обставлю в покер,

Оказалось всё не так.

Был уверен, что я джокер,

Вышло – подкидной дурак.

Грустно мне – я улыбаюсь,

Всё кипит – я не сержусь.

По арене кувыркаюсь,

Спать без грима не ложусь.

Мне не вырваться из клетки

Эксцентричного вранья,

Не сорвать позорной метки,

Насмерть впившейся в меня.

Всё меняет в антураже

Время – карточный факир:

Бутафорские пейзажи,

Декорации квартир.

Полоумная, шальная,

Опереточная роль,

Я её всю жизнь играю,

В кулачок сжимая боль…

***

Прощай, прощай, истрёпанный герой!

Ты исчерпал себя до дна, последней точки.

Пресыщен зал жеманною игрой

И предсказуемы любые заморочки.

Шикарный, экзотический костюм

Слегка помят и маловат немного,

Но всё ещё вещает Гамаюн,

И вдаль несёт счастливая пирога.

Поклонников неутомимый рой

Ещё гудит и просит новых песен.

Прощай, прощай, истрёпанный герой,

Раскрыта тайна – ты не интересен!

***

Моё место на подоконнике

С сигаретой в открытой форточке.

Всю судьбу разгадай, как в соннике,

По моей, по кошачьей мордочке.

Потаскушкою матом крытою

Из тусовки почти богемной,

Я всегда, не подумав, вытворю,

Чтоб страдать потом ночно-денно.

Покосились родные стены,

Подавляя своё смущение.

Существо из другой Вселенной,

Я прошу у тебя прощения!

***

Выпотрошенные рыбы

Выброшены на песок.

А вы разорвать смогли бы

Узел из рук и ног?

В молчании напряжённом

Шуршание шин за окном.

Лишь самым забытым жёнам

Такой шепоток знаком.

В излёте короткой жизни

Бессмысленно ночь длинна.

Теснится в стеклянной призме

Бесчувственная луна.