Kitabı oku: «Любовь по правилам и без», sayfa 2
Глава 4
– Котька, просыпайся, – я обняла спящую дочку, и та недовольно хныкнула.
Спрятаться пытается под одеялом, но я не сдаюсь, чмокаю её в наморщенный лобик, и продолжаю будить.
– Ко-о-оть. Катёнок. Котька, – протянула я, но дочка упорно отказывается открывать глаза.
Ох и бесилась моя Катя раньше, когда я её Котей называла! А сейчас… снова молчит. Но меня радует уже то, что вчера она говорила – и с тем странным мужиком, и со мной.
– Екатерина, пора вставать. Будешь долго валяться в кровати – голова заболит. И вообще, всё на свете проспишь. Поднимайся, – я безжалостно сдернула с дочки одеяло.
Катя капризно задрыгала ногами, но глаза открыла. Привыкла, что с жестокосердной мамой в некоторых вопросах спорить нельзя. Никаких валяний на кровати до обеда!
Признаться, когда в нашей семье случилась беда, я хотела разрешать Кате всё. Бессовестно баловать её, разрешать целыми днями смотреть мультики, объедаться сладостями… да вообще всё! Всё, что она хотела. Но психолог вовремя вправила мне мозги, хвала этой умной женщине.
– Чем займемся, Кать? – ласково погладила дочку по мягким волосам. – Приятного аппетита.
Она кивнула, и отправила ложку овсяной каши в рот.
– А мне не хочешь пожелать приятного аппетита? – спросила я.
Чувствую себя наркоманкой. Не так давно дочка была жуткой болтушкой. А у меня работа, дела, усталость. Хотелось тишины хоть изредка, хоть на часочек. Но всего месяц этой идиотской тишины, и у меня ломка. А вчера услышала Катькин голос, и мне нужна новая доза. Хотя психолог просила не наседать и не давить на дочь. Но… не могу, не могу и всё тут!
– Ладно, – вздохнула я. – Приятного аппетита мама. Спасибо, дочь, – спародировала я, и принялась за завтрак.
Дочка дождалась, пока я доем, собрала наши тарелки, и подошла к раковине. Даже просить не пришлось.
Я тайком сфотографировала занятую мытьем посуды дочку, и отправила фото мужу. Ответил он сразу же.
«Доброе утро. Спасибо. Люблю вас обеих! Прошу тебя, поговори с Катей, пусть она поднимет трубку, и выслушает меня. Я не прошу разговаривать со мной, просто выслушать. Поговори с ней, любимая!»
С сомнением взглянула на дочь, и покачала головой. Бессмысленно это. Ну начнет Виктор каяться в трубку, и? Только ему лучше и станет. А Кате? Кате станет легче? Нет, наоборот.
«Она не готова. Виктор, нужно подавать на развод. Всё наше имущество нажито в браке, я не хочу привлекать адвокатов. Давай решим всё мирно. Подумай, что бы ты хотел оставить себе, и что готов оставить дочери» – написала я.
Впервые я о разводе заговорила. Боже, руки дрожат, мерзнут. Больно это! Вроде бы всё просто: он предал, дочери больно сделал, и дать бы ему пинка под зад! Но десять лет! Десять, мать его, лет семейной жизни!
«Я не согласен на развод. Его не будет, Настя» – пришел ответ от Вити.
И тут же звонок от него.
– Пошел ты в задницу! – прошипела я, и добавила еще парочку слов. Хорошо что их заглушил шум воды, иначе бы дочкин лексикон обогатился.
– Коть, я пойду наверх, продолжу уборку. Присоединяйся, как скучно станет. Или мульты посмотри. Но не больше часа, правила ты знаешь, – обратилась к дочке, и быстро покинула кухню, чтобы не разреветься перед ней.
Впрочем, я вообще не собираюсь плакать, хоть и хочется. Умные люди говорят, что нельзя держать в себе эмоции, и стоит давать волю слезам. Но мне кажется, что если я расплачусь из-за Вити, то этим себя унижу. Не стоит он моих слез! И нюни распускать не время.
Мультики дочка смотреть не стала, поднялась ко мне, и принялась помогать с уборкой. Мы вместе вымыли коридор, вторую спальню, и тут я уже не выдержала:
– Кать, спальня чистая теперь. Можешь вещи свои разложить, и отдыхай. Книжки почитай, мультик включи. А я с уборкой закончу, и прогуляемся, придумаем что-нибудь интересное вместе, ладно?
Дочка кивнула, и послушно отправилась в комнату. А я снова почувствовала, что ломаюсь. Нет во мне терпения. Хочу чтобы она разговаривала, капризничала, сводила меня с ума своими вопросами, которых всегда был миллион! Чтобы ныла, как все дети, что ей надоела уборка, тащила гулять, выпрашивала вкусняшки, ногами топала…
Я прислонила швабру к дверному косяку, и пошла в ванную.
– Что ты наделал, Витя? Что ты натворил? Стоило это того, а? Не мог как все твои приятели секретарш на работе пользовать? Нет, – всхлипнула я, – надо было в доме, где мы живем, закрутить! Сволочь, какая же ты сволочь…
Я тихо выплевывала проклятия, запершись в ванной. Злюсь, плачу, ненавижу! Мужа ненавижу за предательство. Себя – за то, что притащила Катю в квартиру «подруги» и не уберегла.
Катя… мужа мне хочет найти, глупенькая!
– И смех и грех, – фыркнула я истерично, и помотала головой, пытаясь в себя прийти.
Вот как, мне интересно, женщины после такого впускают в свою жизнь мужчину? Я раньше думала, что если мне изменят, то я отплачу тем же. Отомщу. А сейчас даже о легкой временной связи думать противно. А о чем-то большем и вовсе невозможно!
Нет уж, никаких мужчин. Может, как отболит, через несколько лет я и смогу начать позволять себе романы. И то не на глазах дочери, а так, временно и на стороне. Больше никаких мужей, хватило мне, наелась, спасибочки.
– Всё, хватит! – я вытерла глаза, придирчиво рассмотрела свое отражение, и кивнула. Глаза красноватые, но в общем – нормально.
С уборкой на втором этаже я покончила через двадцать минут. Заглянула в новую спальню Кати – нет её. И в моей спальне, где мы сегодня ночевали, тоже. Ни на втором этаже, ни на первом.
– Господи, – выдохнула панически, убедившись, что Кати в доме нет. – Мамаша года, блин!
Накинула пальто, нырнула ногами в ботинки и, не застегнув ни обувь ни верхнюю одежду, выбежала на улицу.
Снегу навалило за ночь – ужас! Солнечно, и солнце от снега отражается, слепя глаза до слёз.
– Катя! – крикнула я, и приложила ладонь ко лбу, прячась от солнца, чтобы хоть что-то разглядеть в этом снежном царстве. – Ка-а-атя!
– Дочь свою ищете? Сюда! – выкрикнул мужской голос.
Я проморгалась, смахнула слезы, и сделала шаг с крыльца. Моя Катя с кем-то посторонним… а если обидят? Да нет, не стали бы меня звать тогда! Даже с моим сомнительным везением мы не могли поселиться рядом с маньяком.
Сосед, точно! Ночью же видела! Катька рядом, должно быть!
И точно. Я обошла огромный черный танк, подражающий машине. В ботинки набился снег, идти трудно, всюду не дорожки, а сугробы. Зато я дошла, и красоту свою увидела…
– Ваша? А мы решили снеговика слепить, – обратился ко мне мужчина в сером пальто.
Я то на довольную Катю смотрю, которой не помешает взбучка. Кружок из снега лепит, он уже размером с футбольный мяч. То на мужчину смотрю – высокий, остроскулый, на висках седина. И оба они улыбаются!
А я онемела от очередного стресса. Кажется, если сейчас хоть слово скажу, то следующее будет уже благим матом.
– Эй, вы в порядке? Ваша девочка вышла из дома, я окликнул. Мало ли, вдруг бы убежала куда. А так рядом, – добродушно продолжил мужчина. – Я Егор, кстати. Вчера так и не познакомились. А вы…?
– Настя, – хрипло представилась я.
– Настя, – повторил мужчина, и приблизился ко мне на шаг. – Вчера убежали из кафе, я со своей тростью догнать не смог. А сегодня смотрю – вы обе здесь! Так что, будете с нами снеговика лепить?
Вчера? Кафе? Что?
– Мам, давай лепить снеговика, – скомандовала Катя, подбежав ко мне, и потащила за руку к снежному шару пока небольшого размера. – Ой, ты без шарфа, и без шапки. Надо одеться. И ботиночки бы застегнуть. Ма-а-ам, ну что ты как маленькая, а? Сама меня всегда заставляешь одеваться тепло, но при этом гуляешь в таком виде на улице! Мам, ты что зависла? Надо одеться! Да, дядя Егор?
– Надо.
– Мам, а круто же, что мы здесь дядю Егора встретили? Я его вчера для тебя нашла специально. Скажи же? – снова дернула меня Катя за руку.
Я подняла глаза с разболтавшейся Кати на этого Егора. И вспомнила.
– Вот так совпадение, – несмело улыбнулась я ему. – И… заранее извините.
– За что? – изогнул он бровь.
Катя, глазами полными восторга, смотрит то на меня, то на Егора. Это же тот мужчина, которого она мне сватала. Что он делает так далеко от города? Да еще и по соседству с нашим домом.
Теперь Катя точно не отстанет, Боже.
– Есть за что, просто поверьте. Вы правда хотите лепить снеговика?
– Почему нет? – пожал он плечами.
– Тогда я быстро оденусь, и присоединюсь к вам, – я махнула Кате рукой, и пошла обратно к дому, стараясь ступать по своим старым следам.
Глава 5
ЕГОР
Дом для отдыха я выбрал быстро. Критерии были простыми: подальше от цивилизации, поменьше соседей, но обязательно с хорошей связью и выходом в интернет. Сказано – сделано. Сел в машину, десять минут потратил на поиск и аренду онлайн, и отправился в путь. В квартиру по дороге заехал, конечно, чтобы вещи захватить, но что нужно мужику: пара маек, пара толстовок, пара брюк, и бельё. А все остальное можно в любом супермаркете купить.
Добрался ночью, перехватив по дороге ключ от своего убежища, и выдохнул, наконец. Мне здесь уже нравится. Тишина мертвая, соседей мало, это именно то что мне нужно.
Всё же устал я. Двенадцать лет в инвалидном кресле – то еще испытание. Было множество операций за это время, да и чтобы на ноги встать пришлось снова лечь на операционный стол. Затем долгая реабилитация, и… утомило!
Вроде и счастлив, что на ноги встал, ведь не верил я в это, даже смирился что до конца жизни буду в коляске кататься. Но получилось встать, и я должен был по всем канонам сразу пуститься во все тяжкие: клубы, девочки, полный разгул…
А я выдохся.
Еще и тётка, которая меня вырастила, насела: нужна жена, нужны дети, и как можно скорее. Вот только я себя адекватно оцениваю: тело в шрамах от многочисленных операций, трость из-за хромоты, да и возраст далеко не юный. Пара лет, и сорокет грянет. Не самый завидный жених, несмотря на то, что вроде как не бедный.
В общем, к идее своей тётки я относился скептически. Но, ложась спать в новом доме, почему-то вспомнил ту девушку из кафе, на которой мне предложила жениться её дочка. Красивая! Вроде и не яркая, не кукла, как сейчас модно, но, Боже мой, как же зацепила! Ею можно всю жизнб любоваться. А какой у неё голос! Я бы мог слушать его вечно. И, такое чувство, что много раз слышал, но где – не помню.
Жаль, что я не знаю как её зовут. А ведь побежал за ней, как малолетка, вот только не догнал из-за проклятой трости. Выскочил из кафе, и ни девушки этой, ни её дочери…
Жаль.
Впрочем, по словам девочки, её мать замужем. Что-то было про «женитесь на маме, когда она разведется», но ведь не факт что разведется, да? Сколько я знаю таких пар: поссорились, разъехались, даже о разводе говорят, но когда есть дети, развод – не всегда легкое решение. Мирятся, сходятся, и живут дальше, чаще всего как попало живут, но всё же!
Значит, не судьба. Но всё равно жаль. Уж очень зацепила.
Но днем я своим глазам не поверил!
Проснулся рано. Сначала спорт, затем завтрак, потом сел за работу, подключившись к сети. А затем вспомнил, что я приехал отдыхать, и вышел на улицу.
И сразу увидел ребенка. Знакомую девочку, которая вышла из соседнего дома. Зрение у меня отличное, но сначала я глазам своим не поверил, а когда поверил – окликнул:
– Эй, девочка, так ты моя соседка?
Девчушка вернулась к крыльцу своего дома, и мрачновато взглянула на меня. Интересно, узнала? Может, она каждый день десятку человек свою маму сватает, мало ли какое у ребенка хобби? Я вот монеты собирал, когда мелким был, но кто знает какие сейчас увлечения у детей?
Однако, девочка заметила мою трость, и лицо её озарила улыбка. И из мрачного ребенка из фильма ужасов она превратилась в очаровательного ангелочка.
– Доктор Хаус, вы здесь? – она жизнерадостно побежала ко мне, застревая в сугробах, которые за ночь намело.
– Не Доктор Хаус, а Егор.
– Дядя Егор?
– Можно дядя, а можно просто Егор, – я поморщился от боли в колене, но присел напротив девчушки. – А тебя как зовут?
– Катя. А что вы здесь делаете?
– Отдыхать приехал.
– Мы с мамой тоже, – обрадовалась Катя. – Вчера вечером. Помните мою маму? Я вчера вас знакомила.
Я хохотнул, вспомнив это сватовство. Забавный случай, конечно. И такое совпадение, что они здесь! Одно дело – встретиться в городе, а другое – тут, у черта на рогах.
Может, судьба?
– Вы с мамой здесь. Только с мамой? А папа? – спросил я осторожно, и тут же пожалел о вопросе.
Катя сразу нахмурилась, улыбка исчезла с её губ, и малявка опустила голову. Стоит, недовольная, ногой из стороны в сторону водит, откидывая снег.
– Не хочешь – не говори.
– Папа с нами больше не живет, – выпалила Катя. – Мама точно с ним разведется!
– Мне жаль, – осторожно пожал плечо девочки, понимая, что дети часто не принимают расставание своих родителей.
Однако, Катя смогла меня удивить.
– А мне не жаль! Я на маминой стороне! – заявила она воинственно.
Нет, нельзя лезть с расспросами. Видно, что тема болезненная. Но странно всё это. Девочки обычно отцов обожают, даже не слишком внимательных. Может… может, он их обижал?
– Я рад, что у меня теперь две такие очаровательные соседки.
– А вам понравилась моя мама? – пытливо уставился на меня ребенок, и я снова чуть не расхохотался.
Должно быть, я за эти годы многое упустил. Думал что сейчас у всех детей поголовное увлечение интернетом и соцсетями, но может и правда ошибался, и сейчас в тренде искать своим родителям пару?
– Понравилась, – кивнул я с улыбкой. – А где она? Ты не слишком ли мала, чтобы гулять в одиночестве?
– Мама не против. Я же рядом с домом.
– Все же, давай-ка домой, – я кивнул ей на их домик, надеясь, что сейчас покажется та самая мама, которую я половину ночи вспоминал.
– Не хочу! Может, в снежки поиграем? Или… а пойдемте к нам на чай, я приглашаю, – Катя попыталась утянуть меня за собой, но я стукнул пальцами по трости.
– Боюсь, игра в снежки пока не для меня. Ноги не самые здоровые. Да и на чай пойти не получится, вдруг твоя мама против. Так сильно не хочешь идти домой?
Малышка покачала головой, и поморщилась:
– Папа звонит постоянно, пишет. И мне и маме. Не хочу. Может, к вам пойдем чай пить? – с надеждой спросила она.
Я бы пригласил, конечно, но это плохая идея. Когда взрослый мужик приводит в дом маленького ребенка – это подозрительно выглядит, мягко говоря.
– Если твоя мама разрешит, и присоединится, то приглашу. И даже буду рад, – ответил дипломатично.
– Может, снеговика сделаем? – в голосе Кати отчаяние.
Не смог я отказать. Просто не смог.
Мы формировали снежный шар, и девочка болтала без умолка – про школу, про свою маму, имени которой я до сих пор так и не выяснил. Катя рассказала и о том, что сейчас учится на дому, но почему так – не объяснила. Я выслушивал про её увлечение танцами, успел узнать что девочка мечтает стать журналисткой… а затем вышла её мама.
Настя.
Мы разговаривали с ней, и я любовался этой девушкой. И понять не мог: вот как так? Я и правда будто в юность вернулся. Только в пятнадцать-двадцать лет можно вот так, сходу влипнуть с первого взгляда. А мне скоро сорок, нет бухты кораблю, или как там было в «Юнона и Авось».
Настя пошла переодеваться, и я взгляда даже от её спины не мог оторвать. Я успел отметить ухоженный вид, дорогую одежду, её молодость. Критично препарировал себя: не одинокий волк, а скорее побитый жизнью пёс. Возраст, хромота, шрамы…
Но, может, есть шанс?
– Вы уже влюбились в мамочку? – рассекретила меня Катя, и подмигнула.
Отвечать наблюдательному ребенку я не стал, но… Похоже на то.
Влюбился, чтоб меня!
Глава 6
– Ну ма-а-ам, – проныла Катя.
– Не мамкай, – я обмотала ее теплым шарфом, сняла её перчатки, и надела на её ладошки более теплые.
– Жарко!
– Хочешь лепить снеговика – терпи. А то заболеешь, и проваляешься с соплями. И никаких снеговиков.
– Ладно, – пробубнила она.
– Буп, – ущипнула я дочку за носик, она возмущенно отпрыгнула от меня, и пошла к нашему соседу.
К Егору.
А я запрыгать от радости готова – моя Котька говорит! Нет, даже не говорит, а болтает! Вон, крутится вокруг этого мужика, рот не закрывается. Немного обидно, что я вчера чуть ли не силой выдавила из дочери пару предложение, тогда как с чужаком она за милую душу беседы ведет.
Но… пусть! Пусть так! Зато сейчас я смотрю на своего ребенка и, наконец, узнаю её прежнюю! И это такое счастье, что мне плевать на правила приличия.
Раньше если бы Катя так доставала вопросами чужого человека, я, как любая мать, извинилась бы, и попросила дочку вести себя прилично, и не мешать человеку. Но сейчас мне на эту вежливость категорически наплевать!
– Прости, мужик, придется тебе терпеть, раз с тобой моя Котька желает общаться, – тихо пропела я себе под нос, любуясь жизнерадостной дочкой.
– Мам, а ты чего стоишь? – Катя отвлеклась от нашего соседа.
– А чем мне еще заниматься?
– В снеговике три шара. Нас тоже трое, – подсказала дочь. – Я леплю средний, дядя Егор – самый большой, нижний.
– А вы, Настя, лепите голову, – подмигнул мне Егор.
– Я? – ткнула я себя ладонью в грудь.
Боже, да я снеговика лепила… а когда я его лепила-то? Классе во втором, наверное, и то быстро утомилась. Скучно мне стало, и я побежала искать новое занятие, бросив один шар от снеговика. Помнится, до весны у нас во дворе он стоял. Последним растаял, уже грязный лежал посреди участка, как немой укор моей непоседливости.
– Ты! Мам, тебе же самый маленький нужно слепить, – топнула Котька ногой.
– Да, присоединяйтесь-ка к нам.
– Давайте я буду в роли чирлидера: группа поддержки и ваше вдохновение, а? – предложила, надеясь отказаться от этого сомнительного занятия.
– Ну ма-а-ам, – надулась Катя, и дернула Егора за рукав: – Скажите ей!
– Говорю: присоединяйтесь, – мужчина как-то по-доброму мне улыбнулся. – А то несправедливо получится: мы работаем, а вы – отдыхаете. Давайте, Настя, покажите ребенку пример. Или вы не справитесь с задачей слепить шар?
– Я не справлюсь? Я? Пф, – я достала из кармана свои утепленные перчатки, надела их, и принялась за лепку.
Так, ну и как это сделать?
– Хм, – я слепила снежок, наклонилась, сгребла еще снега, и принялась формировать шар побольше, прислушиваясь к трепу за спиной.
Катька, молчавшая месяц, дорвалась, и устроила настоящий допрос. И мне бы его остановить, конечно, но… нет! Пусть меня сосед плохой матерью считает, пусть думает что я ращу нахалку, но дочку я больше в жизни не стану затыкать!
– А кем вы работаете? – прощебетала Катя.
– У меня свой бизнес в сфере айти.
– С компьютерами работаете?
– Можно и так сказать.
– А сколько вы зарабатываете? – выдала Катька.
Я фыркнула. Смотрим мы одного интервьюера на Ютюбе, Катя видимо у него коронный вопрос и позаимствовала.
– Не бедствую.
– А точнее? – надавила Катя.
Я обернулась, и скорчила прошупрощебное выражение лица, на что сосед только хохотнул.
– Назвать сумму? – спросил он.
– Было бы неплохо.
– Ладно, – он наклонился, и прошептал что-то Катьке на ухо.
Это недостойно взрослой женщины, но во мне взыграло любопытство пополам с возмущением – а что это он Кате говорит о заработке, а во всеуслышанье, чтобы и я узнала – нет?!
– Что за секретики? – подала я голос, и дочка взглянула на меня самодовольно.
– Тебе дядя Егор если захочет – скажет сам, мам. Лепи давай.
Вот зараза, а!
– А своя квартира у вас есть?
– Есть.
– А сколько комнат?
– Три.
– Всего-то? – возмутилась Катя, и я прикусила губу, чтобы не расхохотаться.
Еще несколько вопросов, и мне придется прекратить это безобразие.
– Я один живу, ребёнок. Когда нет жены и детей, скажу уж как есть, мужику хватает шалаша, а у меня – трешка.
– Значит, детей у вас нет. А жена была?
– Катя, – покачала я головой. – Хватит. Простите, Егор.
– Ничего. Жены нет и не было.
– А почему не было?
– Катя! – надавила я.
– Не до того было, – ответил моей дочке Егор.
– А…
– Кать, лучше расскажи нам о своих одноклассниках! – прервала я отбившуюся от рук дочь. – Катя, кстати, сейчас на домашнем обучении. Но раз уж заговорила, то в январе можно вернуться в школу. Да, Кать?
Катя пожала плечами, и снова дернула Егора за рукав.
– Дядя Егор, покажите маме, как нужно шар катать. А то снеговик у нас будет безголовый.
Егор оставил свой шар, подошел к моему позорному мутанту-снежку, и принялся катать его по снегу.
– Вот так. Катайте, снег налипнет сам. Может, на ты перейдем? – спросил он тихо, и я кивнула. – Ты говорила что Катя на домашнем обучении, и что-то о том, что она заговорила. О чем это ты, если не секрет?
– Не секрет, – ответила я полушепотом. – Во-первых, я извиниться хотела, что дочке позволила такие вопросы задавать. Не решалась я осадить её. Катя молчала месяц. Почему молчала я не хочу говорить, это…
– Личное?
– Да, – поморщилась я. – Личное и неприятное. Со мной дочка не говорила до вчерашнего вечера. Вчера вытащила из нее пару слов, и всё. Но с тобой, – я пожала плечами, недоумевая, чем же привлек Егор мою дочь, – сам видишь – болтает, не в силах замолчать. Потому она и на домашнем обучении, кстати. Перешла во второй класс, поучилась, а потом замолчала. Пришлось самой взяться за её обучение.
– И как? – Егор перекатил свой шар поближе к моему.
– Программу второго класса я осиливаю, – поделилась я. – Тяжеловато, конечно, в тишине учить ребенка. Но те же четверостишия, которые она должна наизусть учить и читать, я разрешаю ей записывать по памяти. Так и проверяю знания, которые она должна заучивать. Справляюсь. Но надеюсь, тишина позади. И, кажется, благодаря тебе.
– Ты мне льстишь, – сосед улыбнулся так обаятельно, что я забыла на мгновение про снежный шар.
Егор симпатичный, конечно, но я на радио работаю, и работаю давно. Потому знакома со многими селебрити. В тусовке редко можно встретить некрасивых людей. То есть, прививка у меня есть, и на внешность я не ведусь лет с двадцати.
Но в этом мужчине… нет, я не влюбилась, едва ли я сейчас вообще не это способна, сердце еще кровоточит, но я не могу не заметить, что в Егоре есть не только внешность. Есть самое главное – обаяние и, пожалуй, доброта.
От доброты я отвыкла еще в детстве, наверное. Мужчины этого качества обычно стесняются. Рисуются бэд-боями, или выпячивают цинизм. А добро если в них и есть, то они тщательно его скрывают за ухмылками и раздевающими взглядами, к которым я тоже привыкла.
А этот мужчина… непривычный, пожалуй. Да, именно непривычный для меня, не вписывается он в ту картину окружения, которое я долгие годы видела рядом с собой.
Может, у меня обморожение? Или я на зимнем солнышке перегрелась? Или меня так пришибло радостью за дочь, что я делаю такие выводы о незнакомом мужчине после получаса общения?
Нет, – подумала я, глядя в его глаза. Мне это точно не мерещится. Мы с Катей встретили хорошего человека, который, возможно, станет нашим другом.
– Еще немного, и голова будет готова. Пойду Кате помогу, – сказал Егор.
Катя обрадовалась помощи, вместе они долепили шар, а затем мы, посмеиваясь, слепили все запчасти в одно целое.
– Так, нужны глаза и нос. Угольки и морковь, да?
– Еще ведро бы, – сказала я.
– А давайте слепим снеговику снежную бабу и маленького снеговичка, а? – предложила Катя.
Мы с Егором переглянулись. Я уже было хотела переключить Катю на что-то другое, ведь как бы я ни дорожила тем, что мой ребенок заговорил, границы нужно видеть. Егор сюда приехал отдыхать, у него могут быть иные интересы. Да и добрый он, это я уже поняла. А добрые люди редко могут отказать, оттого им на шею и садятся такие вот наглые девочки, как моя Катя.
– Кать… – начала я, но Егор покачал головой, намекая мне, чтобы я замолчала.
– Предлагаю вот что: мы заходим в дом, пьем чай, греемся. Затем я найду бутафорию для снеговика, доделаем его, а то бедолага без лица стоит. И подумаем – готов ли он к тому, что к нему присоединится снежная баба, или снеговик останется гордым одиночкой. Ну как вам мое предложение?
Мужчина кивнул на свой дом, но я вспомнила о гостеприимстве. И, что не маловажно, о том, что обычно, каким бы мужик не был добрым и обаятельным, обычно у них у всех ничего нет к чаю, а в холодильнике из продуктов только майонез и покупные пельмени.
– А давай лучше ты к нам. У нас с Катей и чай, и кофе, и горячий шоколад. Да и пообедать бы не помешало. Приглашаем к столу, – я несколько смутилась, но не отступила от идеи отблагодарить Егора за состояние моей дочери, пусть бы и таким пустяком как обед.
Он не стал отказываться. И, опираясь на трость, пошел вместе с нами к дому.
– Мам, он классный, – прошептала Катя, но так громко, что её, я уверена, Егор услышал. – Скажи же, да?
Спорить я не стала. Классный, да.
Какой-то женщине точно повезет встретить этого мужчину.
