Kitabı oku: «Честная игра», sayfa 5

Катер находился в подпространстве. И на экране ТИШа Жора видел Зеркальных. Клювастые головы, хохолки антенн. Клювы раскрывались, и Жора слышал их речь, преобразованную ТИШем так, что каждая фраза словно отпечатывалась в сознании неразложенной на звуки.

– Мы сожалеем об опоздании… Причина – сбой настройки в одном из нас… Нарушена связь с внешними полями… Восстановление связи возможно только извне… Являешься ли ты представителем цивилизации Земли… Есть ли у тебя тахион-преобразованные средства восстановления связи…

Вопросительных интонаций ТИШ не формировал. Но было понятно, что Зеркальные спрашивают. Мозги соображали, руки владели. Хорошо. Жора включил микрофон, запись и дуплекс-преобразование:

– Являюсь, – получилось даже сказать это громко.

– Если имеешь средства восстановления связи, подключи их к… – в голове у Жоры опять зашумело, очевидно, это был побочный эффект передачи понятий, отсутствующих в земной технике. Но на экране произошло странное общее движение.

– Настройка! Улучшение! Как получено? – услышал Жора как бы хор многих голосов. Бесплотных, неземных. И понял.

– Скажите ещё раз, что говорили! – закричал он в микрофон. И напряг слух, напрягся весь, отгоняя дурноту, силясь не допустить обморока.

– Если имеешь средства восстановления связи, подключи их к… – услышал он вновь, но, хотя шум в голове и мешал, теперь сквозь него пробивалась мелодия. Ти-ли-ауэ-ли… Ауэ-дири-дири-мбреннь… Мелодия крепла, шум отступал. Жора встал с ложемента, привёл экран ТИШа в удобное положение. В мелодии зазвенели торжественные медные аккорды, шум ушёл почти совсем. На экране суетились, но согласованно, разумно. Таскали круглые, кувшинообразные и длинные, похожие на кабели, предметы. Прямо в воздухе возникали экраны, на них переливались символы, потом всё исчезало. Жора заметил, что висит в воздухе, как в невесомости, но не испытывает собственно невесомости – руки и ноги имеют вес, если не вполне земной, то и не ничтожный, как на «Космоспасе». И шевелятся точно сами. Как бы дирижируя.

Мухачёв увидел опрокинутые над ним лица. И светло-зелёные робы медиков.

– Я… чувствую… он вышел… – почти получилось даже сказать. Прошептать. Врач «Космоспаса-Границы» частью услышал, частью прочёл по его губам.

– Спокойно, – сказал врач.

– Кто вышел? – спросил более непосредственный лекпом.

Мухачёв два раза глубоко, прерывисто вздохнул. И, после невыносимой паузы:

– Больше… нет… бедствия…

Вот теперь ему удалось проговорить все слова. Голосом.

Врач азартно обернулся к лекпому:

– Все, кто ждёт! Бегом – как они там?

Докрикивал в уже убегающую спину, в мелькнувшие магнитные ботинки. Лекпом выскочил в коридор станции. Подряд стал открывать люльки медроботов. Пострадавшие приходили в себя. Большинству удавалось вылезти из люлек. Медленно, словно ощупью, стягивались к медотсеку. Смотрели на Мухачёва. А тот уже сидел посреди медотсека и словно в реальном времени наливался силой. Исколотые, перепачканные кровью руки как будто дирижировали невидимым оркестром.

Щукин услышал в наушниках:

– Я одиннадцатый, один-цть! Связался с Зеркальными, у них наладилось! Устанавливаю связь силовыми тяжами! – и характерный свист срабатывания гиперполевого линемёта.

Кинул взгляд на мониторы, показывавшие сейчас обстановку на трибуне, в фан-зоне. И там люди приходили в себя. Драчуны озирались изумлённо. Те, кому было явно худо, отпыхивались, утирали пот со лбов. Экран телеметрии… Спасу нет. Его сердце и Жоркино бьются ровно в пандан. О! Что-то как щёлкнуло в голове. То, о чём говорил инструктор в училище – давно, но ожило ярко, как сиюминутное. Думать вместе, чувствовать вместе! Микрофон!

– Слушай мою команду!

Сердца бились согласно. Мухачёв, Лена, Жора Котельников, Щукин, болельщики, которые сумели встать из люлек медроботов, пассажирский диспетчер Айгишат Хафизова – все они чувствовали вместе. Одним развитое зрительное воображение позволяло увидеть оперённые силуэты с клювами и хохолками антенн, другим – более развитое электромагнитное чутьё подсовывало картины силополевых тяжей, оплетавших нечто летящее в Пространстве, третьи просто ощущали тепло и то направление, в котором оно излучалось из груди, возвращаясь затем отражённым.

Жора действительно вышел в подпространство. Там не существовало земных артефактов. Катера, например. Жора находился в матрице поля ион-тахионного преобразования, ощущая силы, тянущие его тело к кораблю Зеркальных, как вес. Время не входило в число координат этой матрицы. Поэтому он не нуждался в кислороде для дыхания и был защищён от процессов, разрушительных для хрупкого человеческого тела. Эти процессы для развития требуют времени, а оно в подпространстве Зеркальных отсутствовало. Был он, спасатель Жора Котельников, и был ТИШ, находящийся в той же матрице – как артефакт, связанный непосредственно с Зеркальными. Через тело спасателя теперь шла энергия всех, чьи сердца бились согласно. Он видел её в виде тяжа, каната, входившего в сияющее облако, каким виделся ему теперь корабль Зеркальных. Облако, пронизанное сетью силовых линий – эллипсов и спиралей. И сам он был их узлом. А ещё была трасса. Лилово пульсирующая прорванная труба, со своей сеткой силовых линий. И нечто, вращавшееся вдоль них вокруг трубы.

Жора знал, что это. Гоночная яхта, стартовый номер пять. Но нельзя было отвлекаться. Иначе не сможет завершиться настройка того из Зеркальных, который терпел бедствие.

Энергия билась, сгустками проходя через его тело. Через то, что было в этом подпространстве вместо тела. Бились сердца землян, участвующих с ним вместе в помощи Зеркальному. Билась, трепетала, лилась в Пространство мелодия. И вот – разрешилась в победном аккорде, похожем на всеобъемлющий звук органа.

– Гонка остановлена! – провозгласил репортёр.

На трибуне, в своих космошлюпках, в фан-зоне болельщики недоумевали. Куда исчезли номера пять и одиннадцать, почему встали, как силовой сетью пойманные, первый и девятый? Почему столько народу разом почувствовали себя худо? Кто очухался, уже кричали:

– Нечестно! Угробил лидера, мерзавец!

– Он нарочно!

– Адскую машинку, зараза, включил, пугалку, инфразвук…

– Это чтоб первый победил!

– Своих тащат, подыгрывают!

– Долой с гонки! Долой первого! Убийца!

Кононов названивал в страп. Пришлите наряд для помещений. Беспорядок. Названивал спасателям. Спасатели молчали.

Чэн Ю взял у репортёра микрофон.