Kitabı oku: «@ Актер. Часть 3, 4», sayfa 2
Далее, хотелось бы знать, кто на самом деле оплачивал проживание, траты, грубо говоря, кто содержал Элисон на момент ее обучения в «Ковентри» и «Манчестере»? Потому как «ее папа» вообще считал, что она безвылазно сидит себе в Греции, и только два года назад, когда Элисон покинула (или была вынуждена покинуть) Манчестерский университет, возникла эта бизнес-школа в Швейцарии. Это – два.
Три. Почему она бросила «Ковентри», «Манчестер» и бизнес-школу, так и недоучившись? А ведь ей нравилось там, он еще помнил ее фразу на этот счет, когда она вместе с Алексом в первый раз была у него дома. И, кстати, куда делся шрам на ее запястье, о котором несколько раз упоминал Домбровский? Она носила открытые платья, и Андрей бы точно заметил вспухшую линию на ее руке. Но шрама не было. Это – четыре.
Пять. Почему Лиза-Алиса-Элисон, три года назад подписав с Алексом контракт на ее PR-услуги, первые полтора года категорически отказывалась ездить с чехом в командировки? И почему она до сих пор избегает мелькать в телевизоре? Боится, что отец увидит ее? Сомнительно. Для отца у нее была припасена внешность чужой тому Элисон. Есть другой ответ: она кого-то боялась. Или до сих пор кого-то боится.
Отсюда вытекает вопрос номер шесть. Почему по словам Алекса лже-Элисон еще в первый год работы на него предложила ему купить и зарегистрировать на его имя телефонную симку для нее плюс снять на его же имя квартиру ей в Праге для деловых встреч, за которые, правда, сама же аккуратно платила? У нее были средства? Чудесно, откуда? Тем более, что Андрей несколько раз замечал, что она предпочитает расплачиваться только наличными.
И, наконец, седьмой вопрос. Хотя это уже не вопрос, а факт чистой воды. Только последний месяц Алекс и его, черт ее раздери, пресс-атташе более-менее регулярно вместе куда-то ездят. А до этого (и это в течение двух с половиной лет!) Элисон находила время увидеться с Алексом только два-три раза в месяц. Хотя (опять же, по словам чеха) регулярно звонила ему и общалась с ним по «Фейстайм» (причем, как мы помним, сим-карта и телефон были куплены и зарегистрированы на имя Алекса). Ссылаясь на заботу о родителях, в основном, о матери, Элисон не всегда сразу отвечала на звонки, но всегда перезванивала и предельно честно и четко выполняла свои обязанности. А что, если часть PR-дел для Алекса исполняла не она, а кто-то другой? Ей было вполне по силам оплатить услуги какого-нибудь небольшого, но толкового PR-агентства.
И вот здесь любой нормальный человек сделал бы следующее. Позвонил бы телохранителям, приставленным в Чехии к Алексу, и потребовал, чтобы те поймали ее, потуже ее спеленали и, как посылку с зеленым горошком, доставили бы в Москву, где ее ожидала бы очная ставка со всеми отсюда вытекающими, но… Но нормальным человеком в обывательском смысле слова Андрей Исаев не был.
Проблема в том, что он поверил ей. И несмотря ни на что, продолжал ей верить. Опираясь только на собственное чутье, интуицию и что там еще в нем сидело, Андрей действительно верил в то, что Лиза не навредит чеху. Скорей уж, она бы его защитила, как защищала его, выдирая его из «Панкраца». Но теперь она сама нуждалась в защите. Потому что Никас Мило при всех его видимых плюсах и минусах совсем не тот добрый самаритянин, которым хочет казаться. И письмо Андрею он отправил не просто так. Он землю роет, чтобы ее найти. И он найдет ее, если ей не помочь. Так что Исаев все-таки поднял трубку и набрал русскоговорящему телохранителю Ресля.
Парня звали Вадим. Именно он был старшим в группе, которая сейчас страховала чеха.
– Привет.
– Добрый день.
– Вадим, где объект?
Объектом значился Алекс. А Лиза, как подозреваемая, была на их сленге ведомой.
– В настоящую минуту вместе с девушкой находится в аэропорту Гавела и регистрируется на рейс, вылетающий в Санкт-Петербург.
– С какой… девушкой? – моргнул Исаев и выпрямился в кресле.
– С Элисон Грейсон. А что, есть проблемы?
Андрей на секунду прикрыл глаза.
«Проблемы? Ага, есть. И еще какие!»
– Кстати, ты в курсе, – броневиком врезался в его мысли Вадим, – что у объекта отношения с этой девушкой?
– Мм, я в курсе, что у объекта отношения с этой де… – на автомате начал Исаев, и тут до него дошел смысл вопроса. – Какие еще отношения?!
– Ну, – замялся Вадим, – я бы сказал, что тесные.
– Насколько тесные? Они в песочнице вместе, что ли, играют? Не любовные же?
– Ну, вообще-то, так точнее. Да, любовные.
«Ах ты, господи…»
– И как давно? – потерянным голосом поинтересовался Андрей, в понимании которого ситуация час от часу становилась лишь хуже.
«И что теперь делать-то? Давай, быстро соображай. Что, снимать Алекса и лже-Элисон с рейса? Но будет скандал. К тому же, в аэропорту всегда много людей. И bro точно в это полезет, он не даст так просто забрать ее у него и… Да к черту! Зачем ты себя-то обманываешь?! Bro не будет стоять в сторонке и, как малахольный, визжать: „Помогите! Полиция!“ Это он с виду у нас милый эльф. А на деле это тренированный спортивный чувак, причем, без особых комплексов. И он полезет ее защищать, и в аэропорту будет драка. И вот этого он мне уже не простит. А с другой стороны…»
– Что «как давно»? – между тем не понял Вадим.
– Связь у них как давно?! – рявкнул Исаев.
– Со вчерашнего дня. Она, как я выяснил, вчера сняла номер в гостинице. Он остался у нее ночевать, а утром…
«Все, bro, я тебя поздравляю. Я не знаю, как ты умудрился с ней переспать и знаешь ли ты, что это Лиза. Но если сюда добавить „радость“ Домбровского от этого известия, то тебе светит уже не СИЗО, а форменная крышка».
– … утром они вместе пошли в кафе, потом он ей цветы купил, и она поехала к нему домой, откуда они вместе отправились в аэропорт. Кстати, у них даже сумка одна на двоих… Андрей!
– А?
«Давай, убивай меня до конца, чтобы я больше не мучился».
– Посадку на их рейс объявили. Так мне останавливать их или нет? Но если что, мы с коллегами билеты на тот же рейс уже взяли.
– Понятно. Не надо их останавливать… – («Дам им день, может, два, пока сам во всем окончательно не разберусь.») – Приедете в Питере, поставьте в их номер в гостинице видеокамеру. И вообще, глаз с них там не спускайте.
– Не понял. Ты что, хочешь, чтобы я за их ночными сеансами любви наблюдал? Слушай, тут давай уже без меня, потому что я…
«Ты придурок?!!»
– Мать твою! Вадим, я знать хочу, что к ним никто не ворвется, что им не навредят и что их никто не тронет! – пожалуй, впервые за многие годы взорвался Андрей и бросил трубку, не услышав, как при этих словах Вадим изумленно и обиженно фыркнул.
Знаете, есть такое понятие: «Авторский блок»? По-другому это можно выразить так: «Писателю больше нечего сказать читателям». Так вот, сейчас у Исаева был как раз такой блок. Сказать ему было попросту нечего. Зато очень хотелось прийти в себя и еще больше – закурить. Что он и сделал: достал пачку, выбил щелчком сигарету, открыл окно и, собирая в голове распотрошенные мысли, уставился на оживленный в это время проспект. По тротуару шли люди. Молодой парень, не допив, бросил под ноги банку с какой-то розовой слабоалкогольной гадостью. У входа в метро мялась бабулька, продавая тюльпаны с рук. А Исаев все гонял и гонял в голове вопрос: «За что мне все это?» Нет, он, конечно, хотел, чтобы у bro все было хорошо. Но не такими же средствами? А с другой стороны, может, он себя накрутил, и Элисон вовсе не Лиза?
«Ладно, хватит ныть. Пора собирать доказательства. Если я их еще, конечно, найду». – Андрей ввинтил бычок в пепельницу и набрал Вовке.
– Что, опять презентацию делать? – обреченно поинтересовался Петров.
– Нет, другое делать будем. Зайдешь ко мне?
Через минуту Вовка стоял на пороге.
– Садись.
«Хорошенькое начало», – подумал Петров. Между тем Исаев принялся ясно и недвусмысленно обрисовать ему ситуацию.
– Это она? – Вовка посмотрел на портрет Лизы, к тому времени распечатанный Андреем на принтере.
– Она. А, может, и не она. Вот поэтому ты сейчас следственный эксперимент проведешь.
– А что сам?
– А я, как лицо заинтересованное, могу начать подгонять услышанное к мной увиденному. А мне голые факты нужны.
И вот здесь надо кое-что пояснить.
При всей своей кажущейся легкомысленности Петров был в «Альфе» далеко не статистом. Во-первых, он очень быстро, практически сразу въезжал в любую самую сложную ситуацию. Вот и сейчас он задал Исаеву только один вопрос:
– Фадеев в курсе?
– Нет, но скоро будет.
По сути это означало карт-бланш для Петрова («Вов, если шеф придет с этим к тебе, ты не подставляешься. Либо валишь все на меня, либо говоришь ему только то, что сам слышал, что знаешь»).
Во-вторых, у Петрова был какой-то невероятный дар доставать из, казалось бы, самого безнадежного свидетеля максимально подробное описание подозреваемого. Происходило это примерно так:
– Ну так как все-таки выглядел этот мужчина?
– А я помню? – собеседник уныло пожимает плечами. – Я видел его неделю назад.
– И он был афроамериканцем.
– Да вы что? – смеется свидетель. – У него была обычная славянская внешность.
– И лицо смуглое, как у южанина.
– Да нет, говорю же, обычное. Белый он.
– Альбинос?
– Да нет, – свидетель морщится, – ну такой, знаете, бледный, словно он без солнца годами сидел.
– И волосы у него русые?
– Ну, наверное, – свидетель задумчиво чешет в затылке. – Слушайте, ну я честно не помню.
– А может, он блондин, как и я? – Петров был светловолосым.
– Нет, это точно. Они у него гораздо темней.
– Как у вас?
– Да нет. У меня, жена говорит, как раз нормальные русые волосы. А у того они с рыжиной.
– То есть он ярко-рыжий, как морковка?
– Да нет, скорей уж, как мой спаниель. У нас с женой кокер, – свидетель смущается, – коричнево-рыжий такой. Вот я и подумал тогда, что у того мужика волосы с ним цветом похожи.
И из сумбурного, на первый взгляд, диалога шаг за шагом вставали ясные, точные и точечные черты подозреваемого. Овал лица, форма носа, линия подбородка и губ, цвет кожи, глаз и волос. Далее так же, на примерах, формировались рост, вес и осанка. Потом из глубин памяти свидетеля поднимались на свет речь, жесты и тембр голоса подозреваемого. А дальше начиналось то, что Исаев искренне считал верхом детективного искусства. За сухим словесным портретом появлялся абсолютно живой человек с присущими ему особенностями. И Вовка, который в принципе не умел рисовать, выдавал такой фоторобот, что у тех, кто смотрел на изготовленное им изображение, даже вопросов не возникало, кого надо искать.
Но если начать рассуждать о том, насколько хорошим оперативником был тогда сам Андрей, то его секрет, пожалуй, заключался всего в одной вещи. В свое время Фадеев, заметив, как его крестник умеет «слышать» людей и «фотографировать» их в своей памяти, заставил того побарахтаться в каждом направлении сыска. Так у Андрея возникло то, что называется вИденье, от английского «vision». (К сожалению, в русском, при всем богатстве этого языка настолько емкого слова нет.) Через много лет, когда Фадеев доверил Исаеву сначала отдел, затем департамент, а потом и полфирмы, Андрей стал подбирать людей не под себя, а так, чтобы каждый из них (дознаватель, сыщик, криминалист) знал в своем профессиональном отрезке на порядок больше его. И все-таки ближе всех к Исаеву по опыту, хватке и по характеру был только Владимир Петров.
– Ладно, блокнот и ручку давай, – вздохнул Вовка. – И пареньку этому, почтальону Ване звони. Будем надеется, – взгляд на часы, – что нам повезет, и он окажется дома.
Им повезло. Ваня снял трубку уже на третьем гудке.
– Привет, Иван, это Андрей, – начал Исаев. – Ты меня помнишь?
– Забудешь вас, – снисходительно усмехнулся Ваня. – Ну как, вы Лизу нашли?
– А ты что, опять где-то видел ее? – моментально «включил маячок» Андрей.
– Да нет. Просто я решил, что раз вы звоните мне, то… ну… – и Ваня смутился.
«То ты мог бы попробовать вымутить из меня встречу с ней? Ну что сказать, вот и еще один поклонник у нашей Лизы нашелся», – невесело пошутил про себя Исаев. И вслух:
– Вань, а мне опять нужна твоя помощь. Тут ко мне… – взгляд на Петрова, – одноклассник Лизы из Киева прилетел. Так вот он говорит, что Лиза не может выглядеть так, как ты мне ее описывал.
– Чего, чего? – возмутился Ваня, и в эхолове телефона что-то мягко стукнуло. Видимо, Иван отложил на диван ноутбук или книжку.
– Он вообще говорит, что Лиза не брюнетка, – нажал на самолюбие почтальона Андрей.
– Врет, – рассердился Ваня.
– Тогда… – («Прости меня и за это, Ваня.») – может, ты с ним поговоришь? А то я никак не могу его убедить, что он не прав. Кстати, его Владимир зовут.
– А по профессии он кто?
И тут Исаева осенило:
– Уличный художник. Портретист.
– С ума сошел? – одними губами зашептал Вовка и выразительно постучал себя по лбу. – Я рисовать не умею!
Андрей поднял вверх указательный палец, заставляя его замолчать.
– Давайте, – и Ваня тяжко вздохнул, хотя в его интонациях Исаев ясно услышал удовольствие от того факта, что его, Ваниному, мнению доверяет такой взрослый и, главное, такой умный дяденька.
– Сейчас я Володе телефон передам. – Но вместо этого Андрей накрыл ладонью трубку и едва слышно прошептал Вовке: – Короче так. Рисуй то, что скажет Ваня, прямо на ее портрете. Прямо на этом портрете, ты понял? – после чего обернулся, прихватил с треножника фломастер и бросил его Петрову.
Перехватив его на лету, Вовка ошалело уставился на Исаева. Глаза в глаза. Секунду, еще одна…
– Ну, ты прям бог! – восхитился Петров, раскусив идею начальника, и придвинул портрет к себе. – Только ты, бог, ради чистоты эксперимента от стола отойди и не рисунок не гляди.
Исаев кивнул, передал Вовке трубку и подошел к окну. И началось то самое таинство:
– Иван, но у нее же не настолько черные волосы…
– Вот именно, Вань. И, по-моему, насчет ее носа ты тоже преувеличиваешь…
– Ладно, Иван, и тут убедил. Но с чего ты решил, что у нее рот такой?..
И наконец:
– Ваня, а у тебя скайп есть?
– А вам зачем? – в трубке Петрова поинтересовался Ваня.
Андрей, разумеется, его не слышал, зато услышал Петрова и при слове «скайп» моментально обернулся:
– Только на почту ему рисунок не посылай, – шепотом предупредил он. Петров закатил глаза, типа, без тебя знаю, и далее уже Ване:
– Да представляешь, ты мне так красочно ее описал, что я даже портрет Лизы нарисовал. Хочешь посмотреть, что у меня получилось?
«Только, ради бога, не говори сейчас: «Нет».
– Во вы даете! – искренне восхитился Ваня и после паузы, невиннейшим тоном: – А вы мне на «мыло» его пришлите, а я посмотрю.
«И оставлю его себе, а при случае кому-нибудь покажу… Да, Ваня. Канешн», – мысленно фыркнул Вовка.
– Так мне, чтобы этот портрет имейлом тебе переслать, надо сначала рисунок отсканировать, потому что через телефон передать его качественно не получится. А поскольку у нас тут сканера нет, то мне придется ехать в гостиницу и возвращаться сюда через всю Москву. А у меня завтра ранний поезд в Киев, – профессионально соврал Петров и добил Ваню: – Но если ты не хочешь взглянуть на то, что у меня получилось, то… жаль.
– Подождите, я сейчас скайп включу, – разволновался Ваня, и в телефонной мембране Петрова что-то зашуршало (это Ваня потащил ноутбук с дивана), затем щелкнуло. – Тэк-с, а номер у вас какой?
– Планшетник доставай, – прикрывая рукой трубку, прошептал Андрею Петров и принялся диктовать номер: – Девятьсот шестнадцать…
Исаев вывел окно скайпа и пристроил iPad стоять на столе. Через минуту на дисплее появилось розовощекое лицо Вани. Отогнав взглядом Андрея, Вовка еще раз вежливо поздоровался с почтальоном, любезно поинтересовался, как у того дела, и, можно сказать, вручил ему изображение Лизы.
– Потряс… Клево… Она! Блин, и как это у вас получилось? – восхищенно выдохнул Ваня. В эту секунду Вовка поймал себя на той мысли, что испытывает законную гордость от того, что его «шедевр» удался.
Зато Исаев подумал о том, что первое ясное изображение Лизы теперь у него в кармане.
Закончив разговор с почтальоном, Петров перевернул нарисованное им изображение лицом вниз и передал планшетник Исаеву. Поблагодарив Ивана, правда, слегка раздосадованного от того, что портрет Лизы на почту ему все-таки не пришлют, Андрей отключил скайп и развернулся к Вове.
– Теперь с тобой давай, – велел тот. – Только еще один портрет подгони.
Андрей распечатал на принтере еще один исходный портрет Лизы, вручил его Вовке, после чего прихватил стул и отошел с ним к противоположной стене, где и уселся.
– Итак, поехали, – скомандовал Вовка. – Какой овал лица у твоей Элисон?
– По нашей криминалистической таблице, это пример 3—12.
– Не-не-не, – покачал головой Петров, – ты мне задачу не упрощай, а давай, как в жизни… Так какой у нее овал лица? Как у Марьи, или как у жены Ладо, или как у секретарши Фадеева, или как у твоей сестры, или… – на этот раз обошлось без дурацких шуток, – как у Ирины?
Андрей задумался:
– Как у Маши. Но подбородок – вот здесь и здесь чуть легче, – он показал на себе.
– Понял. Скулы?
– Высокие.
– Можешь пример из жизни подсказать?
– Не могу. Но могу попытаться пример в Интернете найти. – Пришлось вставать и идти за планшетником, затем искать в Сети подходящие фотографии. – Вот здесь максимально похоже.
– Цвет глаз?
– А они у нее, – Андрей усмехнулся, – серые. Как у меня.
«Может, поэтому Алекс тогда чуть ли ни с первого дня доверился Элисон?» – пришло ему в голову.
– А нос?
– Прямой. Точеные крылья, узкие ноздри. Тонкая лепка, изящный хрящ.
– Рот?
– Широкий. Нет, не так. Я тебе лучше в Интернете пример покажу, – через минуту Андрей протянул Вовке iPad. – Вот идеальная картинка. Но я не знаю, как ты все это свяжешь, потому что там, на портрете, с формой рта художник ей явно польстил. А я узнал ее именно по этой улыбке.
«Прикольно, – подумал в этот момент Петров. – Потому что Ваня высказался о ее губах почти теми же словами».
– Теперь лоб. Высокий?
– Оставь, как на портрете. Только длинную челку вот так и так дорисуй, – Андрей в очередной раз показал на себе.
– Готово. Теперь давай ей прическу подкорректируем. Волосы пышные или нет?
– Нечего корректировать, она у нее что на портрете, что в жизни. Только там из-за карандашного наброска у нее цвет волос светлый, а в реальности они у нее каштановые. А знаешь, что? – Андрей осекся и медленно провел большим пальцем по верхней губе. – А я так полагаю, что это вроде краски, которая очень быстро наносится и также быстро смывается. Нечто вроде оттеночного шампуня… Слушай, Вов, – Андрей поднял голову, – а ты веришь, что у отца и дочери могут быть одинаковые жесты? Элисон и Домбровский, например, когда о чем-то думают, оба пальцами по подбородку барабанят.
– В принципе, верю. Но никто не даст гарантию в том, что эта привычка – не совпадение. И, кстати, позволь встречный вопрос: откуда такие познания о косметике? – изогнул бровь Петров, продолжая работать над изображением.
– Да пришлось как-то раз топтуном поработать.
– А может, ранняя седина-с?
– Да. Две. Причем обе от вас… Ну что, готово?
– Нет. – Петров мотнул головой. – Не торопи Айвазовского.
– Айвазовский маринистом был. Он море рисовал, – усмехнулся Исаев.
– А мне плевать, у меня тут свое творчество… Ну все. На, смотри, она – не она? – и Вовка протянул Андрею получившееся изображение.
Исаев взглянул на картинку и помрачнел. Затем молча поднялся. Покопавшись в кармане пиджака, достал из него мобильный…
– Что? – напрягся Вовка. Андрей покачал головой и также молча, без слов, нашел в телефоне несколько фотографий Алекса с Элисон, перебрал их, наконец, выбрал единственный снимок, где она была снята одна, анфас и с той самой полуулыбкой. После чего протянул мобильный Вовке. Петров взглянул на фото, потом на созданный им фоторобот и медленно, чуть ли не по слогам выдохнул:
– Офигеть…
Дело в том, что подправленный им портрет Лизы совпадал с фотографий Элисон если не на сто, то, как минимум, на девяносто процентов.
– А теперь показывай то, что ты со слов Вани нарисовал, – попросил Исаев. Петров приподнял пачку бумаги, и Андрей вытянул первое экспериментальное изображение. На первый взгляд оно походило на портрет Элисон примерно так же, как самум – сухой, знойный ветер в пустыне Аравии, на тихую заводь подмосковной речки.
И все же, определенное сходство присутствовало. Так что подозрения Исаева подтвердились. Во-первых, грек оказался прав, и по фотографии, переданной Андрею Домбровским, опознать Лиз, действительно, возможным не представлялось. Во-вторых, девушка на портрете, изображение которой было дорисовано Вовкой со слов почтальона, оказалась той самой Лизой, которая к Ване и подходила. А Ваня не мог предугадать, что Андрей фактически подсунет ему готовый карандашный набросок Лизы, где Вовкой будут изменены кое-какие детали и добавлены кое-какие штрихи. И в-третьих, Петров, который до сегодняшнего дня в принципе не знал о существовании Элисон Грейсон, никак не мог подшаманить ее изображение. И в общем, аргумент в пользу того, что Элисон – эта Лиза, Андрей получил. Но это была всего лишь первая группа косвенных доказательств.
Второй Исаев занялся на следующий день. Освободившись от более критичных дел в «Альфе», он впервые воспользовался переданным ему Домбровским административным паролем и через защищенный файрвол вошел в систему Интерпола.
Расклад Андрея был не самым сложным.
На сегодняшний день у него имелось три изображения дочери бывшего шефа. Первое – это портрет Лизы, нарисованный неизвестным Андрею художником, плюс два других, смуглой Лизы и Лизы-Элисон, созданные Вовкой как фотороботы. И если предположить, что Никас опять же окажется прав, и Лиза, во-первых, помогла этому художнику сбежать из «Орбе», а, во-вторых, у нее и правда было множество масок, то ясно, что у нее могли также существовать маска номер три, маска номер четыре, пять, шесть и так до нужного Лизе количества. Но в настоящий момент Исаеву требовалось не столько найти их все, сколько убедиться в том, что как минимум три из них принадлежат Лизе. Потому что два совпадения – еще вероятность, но три – это уже закономерность.
И здесь можно было начать с того, что сделать так, как предложил ему Нико. То есть задать Домбровскому вопрос, кто тогда сбежал из «Орбе»? Но представив себе полемику с бывшим шефом на этот счет Исаев мысленно показал греку с Домбровским фак и поступил по-другому. Используя тот самый административный пароль, который давал ему шансы обойти если не Домбровского с его компанией, то Никаса точно, Андрей задал в «поисковике» системы Интерпола запрос по ключевым словам: «Побег, Пантеры, Орбе».
Через минуту Исаев, подобравшись в кресле, уже читал справку, как заключенный, предположительно русский, сбежал из тюрьмы, воспользовавшись помощью пока неизвестных закону подельников. Как те подогнали к «Орбе» бронированный трак и обеспечили отход заключенному, поливая охранников ураганом из резиновых пуль. Как некий снайпер разнес решетку окна одним выстрелом из арбалета. И что на обломках стрелы не нашли ни следов ДНК, ни отпечатков пальцев. Скопировав информацию об этом на виртуальный жесткий диск в своей голове, Андрей откинулся на спинку сидения и нырнул в свои мысли. Могла ли дочь Домбровского сидеть за рулем трака? Теоретически – да. И – нет, однозначно, если она руководила той операцией. «Катерпиллер» могли поджечь, протаранить, взорвать, а уничтожение или ранение лидера боевиков обычно приводит к срыву всей акции. И дело не в том, что лидер контролирует ее тактику. Штука в том, что он осуществляет финальный расчет за ее выполнение. Нет лидера – не будет денег.
Тогда, может, Лиза находилась в той боевой группе, которая фактически осуществила захват обозначенного периметра «Орбе»? Но, во-первых, здесь ее также могли «положить». А во-вторых, тут требовалась не столько сноровка, сколько физическая сила.
Тогда третий вопрос: могла ли Лиза произвести тот роковой выстрел из арбалета? И здесь возникал однозначный ответ: да, могла. Женщины с давних времен управляются с этим видом оружия, участвуют в соревнованиях по стрельбе и наравне с мужчинами разыгрывают чемпионские титулы. Но тогда возникает другой вопрос: где пряталась Лиза, когда занималась подготовкой операции в «Орбе»? На это ответа пока не нашлось.
Зато подкатило другое.
Поскольку внешность смуглой Лизы или Лизы-смуглянки, взявшей Ваню под уздцы у подъезда, вполне успешно себе прокатила, то почему бы не пойти дальше и не предположить, что дочь бывшего шефа могла еще раз ею воспользоваться? Но чтобы сузить поиски, резонным было приклеить эту внешность Лизы к известным Исаеву перемещениям Элисон Грейсон и поискать Лизу-смуглянку в Лозанне, Праге, Москве, а может быть, и в Салониках. Но в Москве и Подмосковье больше семи аэропортов и аэроузлов. Салоники и Прага – это центры туризма. А в Лозанне, куда недавно по заданию Алекса ездила Элисон, она, скорей всего, воспользовалась бы близлежащим к центру города аэроузлом «Блешерет». Ну, а поскольку начинать лучше с простейшего, то Андрей поставил на более-менее камерный «Блешерет» и запустил фоторобот смуглой Лизы в базу видеозаписей этого аэропорта.
Пошли минуты, одна, другая, третья… Механизм поиска перебирал лица прибывших в «Блешерет», задерживаясь только на тех, что были максимально близки к заданным Исаевым меткам. Но, ощупав лица этих людей, алгоритм «поисковика» отступал, чтобы снова вернуться к розыску той, чье лицо идеально совпало бы с параметрами фоторобота. Прошло еще пять, затем десять минут. И – ничего. Среди прилетавших в Лозанну Лизы-смуглянки не было.
«Это значит, что или я делаю что-то не так, или заданные мной метки настолько конкретные, что система Лизу просто не видит… Ладно, тогда пойдет по другому пути. Для начала найдем Элисон Грейсон». – Подъехав на кресле к столу, Исаев ввел в систему поиска фотографию Элисон, взятую с его телефона, после чего снова откинулся на спинку кресла и принялся ждать. Но ждать не пришлось: система выстрелила мгновенно.
Элисон Грейсон, прилетевшая рейсом из Праги, прошла «зеленый» коридор «Блешерета» в ХХ часов десять минут. После чего (Исаев переместился глазами на кадры, снятые при ее выходе из аэропорта) взяла такси марки «Мерседес» за номером ХХХ и… через два часа опять вернулась в аэропорт! Причем, вернулась только затем, чтобы зайти в дамскую комнату, где, извините, и раствориться. Потому как система видеокамер «Блешерета» показывала: Элисон оттуда не выходила. И в общем, понятно, что ни один аэропорт, отель или торговый центр не покажет тебе, что творится там, за дверями туалета, потому что это приватность, частная жизнь, личное дело и все такое. Но Исаев сейчас не решал вопрос, чем занималась там Элисон. Его интересовало только одно: кто вышел оттуда вместо нее?
«Еще одна маска Лизы? Хорошо, предположим. А раз так, то давайте-ка будем отталкиваться от того, куда она по прилете отправилась из аэропорта?.. Ну-с, и куда тебя понесло?» – и Андрей ввел в компьютер запрос на получение записей видеокамер, фиксирующих дорожный трафик Лозанны. И – опять неудача. Даже у административного пароля Интерпола не хватало прав, чтобы без согласования с властями Швейцарии пробиться в систему, отслеживающую безопасность артерий города.
Поставив локти на стол и утопив в ладонях лицо, Исаев принялся перебираться в голове, где Алекс в тот день планировал остановиться в Лозанне? «Вспоминай, ты это знал. Bro говорил тебе, что он остановится… остановится… точно! В отеле «Лозанн-Палас». Элисон там забронировала ему бизнес-сьют. А раз Алекс должен был заселиться в этой гостинице, то и Элисон должна была находиться рядом с ним.
Значит, «Лозанн-Палас»… Ну что, поехали». Исаев выпрямился, и через секунду его пальцы уже летали по клавиатуре, выходя на регистрационную базу «Лозанн-Палас». Взлом защитной системы, подбор пароля, окно запроса – и вот оно, приложение, в которое заносились паспортные данные всех постояльцев «Паласа». Вот Александр Ресль, а вот мисс Элисон Грейсон. И тут же отсканированный разворот паспорта, но только одной Элисон, поскольку Алекс в тот день в свой номер так и не заселился.
Андрей машинально разглядывал ее паспорт, и это вдруг навело его на еще одну мысль.
«А что, если проверить номера рядом с апартаментами Элисон? По идее, если Лиза тогда готовила операцию в „Орбе“, то она должна была где-то остановиться. И хотя она могла выбрать любой другой отель, пансион или даже снять где-то квартиру, ей было в сотни раз проще занять номер рядом с ее же апартаментами в „Лозанн-Палас“ и там держать арбалет, деньги и поддельные документы».
И снова поиск. Но номер слева от Элисон занимала одна известная британская журналистка, и притвориться ею Лиза никак не могла. А вот в номер шестьсот шестнадцать через три часа после прибытия Элисон в «Лозанн-Палас» заселилась некая Карла Каллен. «Так, ну, ну», – и Андрей в два клика «мыши» развернул к себе скан разворота паспорта Карлы и подался вперед, изучая ее фотографию. После чего прищелкнул пальцами и довольно хмыкнул. Черные волосы, тонкий хищный нос и словно прорисованные углем черты… Но сомнений не возникало. Это была Лиза.
«Ну что? Привет, маска Лизы-брюнетки под номером три».
Ощущая законное удовлетворение от того факта, что, несмотря на весь свой ум, женские хитрости и неженскую изобретательность дочь Домбровского все же попалась, Исаев уже через секунду прямо-таки с удовольствием читал разворот ее немецкого псевдо-паспорта:
«Имя, фамилия: Карла Каллен.
Гражданство: Германия.
Родилась: ХХ. ХХ. 19ХХ.
Цвет глаз: черный.
Рост: 168.
Адрес, где проживает: Вильгельмштрассе, Шпандау, Берлин».
Но ее личные данные Андрея не особо интересовали. Все поддельное, кроме роста и того, что она, по всей вероятности, хорошо знает немецкий язык. Но на паспортном снимке Лиза-брюнетка выглядела поживее. Так что, недолго думая, Исаев снял копию с фотографии немецкого паспорта Лизы, перевел фотоснимок в формат фоторобота, вернулся в систему «Блешерет» и запустил новый поиск. Через девять секунд алгоритм Интерпола нашел ее. Причем, не то чтобы в совсем неожиданном месте, но при выходе из дамской комнаты. Исаев сверил время на записи и убедился, что Элисон входила туда в своем качестве, а через двадцать минут оттуда возвращалась уже Лиза-брюнетка.
«Расчудесно, – усмехнулся Андрей. – Итак, у нас начинает прорисовываться закономерность. И заключается она в том, что наша умная девочка весьма осторожна, но не боится идти на риск. Это раз. Два. Она использует только такие образы, которые можно легко изменить подручными средствами. И три: если не знать ее фамилии в поддельных паспортах или систему, по которой она подбирает ник, то ее практически невозможно поймать. Но самое интересное даже не в этом, а в том, что это имя, вернее, эту фамилию, Каллен, я уже где-то слышал. И было это несколько лет назад, то ли при просмотре какого-то сериала, то ли при обсуждении фильма, но точно в приложении к мелкой».
