Kitabı oku: «Спасти героя», sayfa 3

Аш смутилась, но человек, приблизившись, вежливо поклонился. Она ответила в меру глубоким поклоном.

– Наш цветник так плох, и так зарос сорной травой, что когда все же в нем начинают появляться свежие бутоны, это целое событие. Но, к сожалению, большая редкость. Видимо, это из-за того, что стоит здесь, при дворе, бутону распуститься, слетаются смердящие мухи, и портят цветок безвозвратно. Я, конечно, уже давно утратил наивность и легковесность мотылька, но все же, надеюсь, еще не так сильно источаю ароматы гниения, как многие другие, видимо, поэтому не мог не заметить Вас, милый бутон. Позвольте представиться: – Жан Антуан д’Англере, или проще Шико, придворный шут. А вы, просто свежий бутон короля или у вас есть другое имя?.. Никогда не видел вас раньше, потому что, увидев, запомнил бы.

Да, она узнала, она знала о нем, о его быстром блестящем уме, о свойственном ему одному чувстве юмора, о его верности и преданности своему другу, и искренне восхищалась им, образом, созданным писателем, но настоящий Жан Антуан д’Англере, судя по хроникам, был иным. Он служил при дворе шутом многим королям и смог угодить им всем.

Черты лица придворного дворянина-шута были крупными и резкими, хоть безобразными их по отдельности назвать было нельзя. Вначале ей подумалось, что более некрасивого человека она не встречала, но через минуту, когда он улыбнулся, она уже так не думала. Глаза Шико, большие и спокойные, были красивы, глубоки и печальны. Он прятал в них, очевидно, разочарование людьми, да и всей жизнью. Впрочем, она быстро поняла, что прятал Шико не только эти, но и много других чувств, на которые он был богат, как человек весьма восприимчивый, и которые тем более нуждались в том, чтобы спрятать их в самые глубины. Бюсси был прав, чтобы выживать при дворе все человеческое приходилось скрывать. Ей тоже это было отлично знакомо, в своем времени. И вот сейчас он смотрел на нее с доброй улыбкой, полной дружеского участия, и ей отчаянно захотелось ему верить. Дэтэ счел бы ее мысли нелепыми, а ее дальнейшее поведение непрофессиональным.

Рассматривая его лицо, она переживала тысячи мыслей, поэтому ответила не сразу, только когда поняла что и он, ожидая ответа, тоже внимательнейшим образом разглядывает ее.

– Простите, господин, я впервые в Лувре и немного растерялся… Я только лекарь господина графа де Клермона, господин д’Англере.

– А, Бюсси, конечно!.. Этого малого всегда отличало острое зрение и вкус. Ваше имя, сударь?..

– Реми Одуен к вашим услугам.

– Неужели? И к моим тоже? Бюсси не ревнив?

– Я уверен, господин Бюсси будет только рад предоставить мои скромные познания в медицине, и небольшой опыт в распоряжение господина д’Англере.

– При дворе меня чаще называют Шико, но у Вас приятный голос и, пожалуй, никто еще так мило не произносил мою настоящую фамилию. Так Вы думаете, что Бюсси бывает так щедр?.. Тогда я как-нибудь прибегну к вашей помощи. Даже если просто поцарапаю палец. Вы поджидаете здесь своего господина?.. Так он у принца!… В этом, пожалуй, графу Клермону не позавидуешь: из всех покровителей, не знаю более равнодушного, обидчивого и опасного, чем его. Знаю, Бюсси любит рисковать, но Вам, мой дорогой, это ни к чему. Держитесь в стороне от их дел!.. Кстати, возможно, я мог бы быть Вам полезен в чем-то, и если возникнет во мне надобность, приходите в таверну «Зеленый кот», что у западных ворот, на окраине. Я бываю там почти каждый вечер. Не стесняйтесь, буду рад Вам помочь!.. А теперь, мне пора. Передавайте господину Бюсси мои наилучшие пожелания, и еще… что он счастливчик! До свидания, господин Одуен!

Аш вежливо раскланялась, но в душе она дрожала. Шико внимательно смотрел на нее, ей показалось, что проницательный темный взгляд видел гораздо глубже, чем остальные. И все же, это не испугало ее, Аш научилась доверять людям или опасаться их с первого взгляда, а Шико сразу понравился ей, она захотела снова его увидеть. Она нуждалась в друге.

Тут, наконец, из-за портьеры, прикрывающей двери в покои принца, показался разгневанный Бюсси. Он пробыл у герцога Анжуйского меньше часа.

Он совсем забыл о Реми, и, находясь на пределе своих чувств, шокированный человеческой подлостью и низостью, Бюсси едва ли сознавал вообще, где находиться. Он двигался очень быстро и Аш едва поспевала за ним, но вот он так же внезапно остановился и она невольно наткнулась на него сзади. Даже тогда он не сразу узнал ее.

–Простите, господин граф, – прошептала она, со страхом разглядывая его взволнованное лицо, отражавшее душевную муку и гнев.

– Все кончено, все кончено, Реми! Он – ничтожество, законченный подлец и негодяй. Он предал меня!

Реми поспешно почти силой утащил его в первую попавшуюся оконную нишу, где их бы не слышали.

Да, все случилось так, как должно было случиться. Принц страшно разозлился на Монсоро, проклял его, дал слово отомстить, и принял способ мести, подсказанный Бюсси, но стоило ему поговорить десять минут наедине с Монсоро, он взял слово назад, несмотря на все презрение, выказанное ему при этом Бюсси, и объявил брак признанным и даже поздравил при всех Монсоро.

– Если бы ты его видел, когда он рвал на себе волосы от ненависти к Монсоро!… если бы в те минуты у принца был нож, а Монсоро был бы без оружия, он тут же лишился бы жизни! Но ты был прав, я не должен был надеется, на то что принц сдержит слово! – говорил Бюсси в отчаянье, – Боже, где был мой разум, когда я, как полный идиот, понадеялся на слово ничтожного труса?!.. Да я – просто жалкий неудачник на службе у законченного подлеца королевской крови!.. Я ненавижу его, а себя еще больше, за то, что сражался за его честь, которой нет, и не было, носил его знаки, цена которым грош, оставался верен этому лживому предателю! Как жалок я сам!… И как я скажу Франсуазе?!

Его голос дрожал от боли, и Аш едва сдержала себя, чтобы не выразить ему горячее сострадание:

– Я понимаю, господин. Это очень больно. Но прошу Вас, идемте. Нам не зачем здесь оставаться.

Аш холодея подумала об опасности, которая угрожает вспыльчивому Бюсси, если он вдруг встретит сейчас Монсоро, или вздумает вернуться к принцу, которому, видимо, и без того наговорил опасных вещей.

– Ты прав.

Он сжал зубы и пошел так стремительно, что почти сбил с ног идущего навстречу придворного.

– Бюсси, это Вы? Засмотрелись на звезды?– неосторожно воскликнул пострадавший.

Бюсси так же стремительно развернулся к нему:

– Что Вы сказали сударь?

Его взгляд пылал, и несчастный понял, что сама смерть смотрит на него сейчас глазами разгневанного Бюсси, первой шпаги королевства.

– Я просто… простите, я не видел Вас! – забормотал тот в панике, но Бюсси жаждал крови, а не извинений.

И кровь обязательно бы пролилась, но Аш, крепко сжав его руку, прошептала:

– Идемте. Вы должны сказать все госпоже де Меридор первым, до Монсоро. Идемте, господин. Она ждет Вас.

Бюсси сделал над собой усилие и пошел за ним к выходу.

Когда они вернулись во дворец Бюсси, он едва стоял на ногах. От переживаний его рана снова открылась, уже во дворце началось кровотечение, но он превознемогал слабость, и только разговор с Франсуазой и ее отцом, последовавший за визитом к Анжуйскому, окончательно сокрушили его. Несчастный, он вынужден был сказать правду, хоть слова и разрывали ему сердце.

А потом, он увидел, как она опустила голову. Ее надежда на счастье была убита его словами. Старик поблагодарил его, но он не слышал его слов, он видел только, как померк свет на ее прекрасном лице.

Ее лицо еще стояло у него перед глазами, когда он вернулся домой. Если бы не Аш, он не нашел бы туда дорогу.

Потом она долго уговаривала его успокоиться и прилечь, потому что он, не в силах прогнать отчаянье, возбужденно ходил по спальне, выкрикивая проклятья Монсоро и Анжуйскому.

– Не могу ни думать об этом, не могу перестать ее желать, а его ни проклинать!… Я не скупился на собственную кровь ради этого жалкого труса королевской крови, а он лишил меня всего, всего!… Что мне весь мир без Франсуазы!.. Кругом одна только тьма и одиночество. Мне незачем жить. Слава богу, что существуют дуэли!

– Позвольте не согласиться, сударь. Мне кажется, у вас есть все причины, чтобы жить.

– Нет, ты не понимаешь, Реми, без нее жизнь ничего не стоит.

– Тогда надо бороться, господин граф.

– Бороться? Каким образом? Она теперь жена другого, и ее сегодня уже представят ко двору, как графиню де Монсоро!.. Если бы не ее отец, я уговорил бы Франсуазу бежать со мной и разрушить этот брак, поскольку Монсоро вынудил ее дать согласие! Но что я могу теперь?… Она не сможет причинить отцу боль, придав свершенному огласке!… Проклятые условности!.. Как скуден мир в границах нелепых правил!.. Как мало в нем сочувствия, человечности, любви! Подумать только, ведь эти правила придумали люди, значит, они никогда не любили!.. И даже если бы Франсуаза согласилась на огласку, король не захочет поверить, ведь ей придется рассказать и о принце! Она только подвергнет себя опасности!… Нет. Реми, бороться в открытую нельзя!.. Все что я могу сделать – убить ее мужа на дуэли! Жаль, что только его, а не вместе с принцем!.. черт, за это не жалко и умереть! Так тому и быть. Одер!..

Бюсси проверил шпагу и начал собираться. Аш испугалась. Ситуация становилась критической. Если она не убедит его теперь же…

– Господин, прошу Вас, не спешите… Это не самый лучший путь, поверьте! Не думаю, чтобы Монсоро дал вам так просто убить себя. Он не глуп.

– Я вызову его прилюдно. По-твоему, он струсит, и откажется?

– Нет. Но он сейчас слишком ценит жизнь, чтобы позволить себя убить, а ведь ему отлично известно, кто первая шпага королевства. Он найдет способ. Скажем… вино или фрукты, которыми вас угостят где-нибудь люди, которым вы доверяете, или Вас нечаянно собьет в переулке карета, или два десятка наемных убийц, или тысячи других случайностей, тщательно продуманных и подстроенных. Это произойдет с Вами до дуэли.

– Я верю в судьбу, Реми. С Франсуазой останется лишь тот, с кем ей быть суждено.

– Даже если вы его убьете, те же условности не смогут Вам позволить потом жениться на госпоже де Меридор! Вы же знаете щепетильность старого барона: ни он, ни его дочь, не смогут даже видеться с вами публично, иначе поползут слухи, порочащие их честь. Думаю, вам необходимо найти другой способ избавиться от Монсоро.

– Ты что же, – спросил он, с презрением к нему повернувшись, – предлагаешь мне, Луи де Клермону, сеньору д’Амбуаз, графу де Бюсси, нанять убийц?!

– Нет, сударь. Я предлагаю Вам выяснить, что связывает принца и Монсоро. Возможно, в ответе на этот вопрос и содержится способ избавиться от Монсоро и отомстить герцогу.

– Что? Ты предлагаешь мне начать грязную интригу, вынюхивать, выслеживать, строчить королю доносы?.. Ты плохо знаешь меня, если думаешь, что ради мести я сам готов так унизиться!

Все становилось еще хуже. Ну вот, теперь он точно укажет ей на дверь!.. Она подвела всех: Дэтэ, других участников проекта, компанию и Бюсси…

– Нет, господин граф, я никогда так не думал, и не думаю!.. Я просто уверен, что все темные пути для Вас неприемлемы, и никогда бы не предложил вам подобное, даже ради мести!.. Но прошу вас, задумайтесь – принц дал вам слово и тут же забрал его обратно. Похоже, Монсоро имеет на него огромное влияние, влияние больше вашего, раз такой приступ гнева прошел бесследно за десять минут, и не как друг – Вы сами говорили, принц не умеет дружить. Их связывает больше чем просто приятельские отношения. Их связывает тайна. Возможно, узнав ее, вы могли бы добиться от принца, а быть может и короля желаемого!

То была импровизация. Она знала, что это рискованно, что он еще не готов решать задачу такого уровня, но ничего другое не пришло ей в голову.

Бюсси задумался.

– Их связывает тайна сильнее слова принца… Но что это может быть, по-твоему?

– Что может быть сильнее страха презрения и опалы из-за нарушенного слова, тем более для человека, чья жизнь публична? Только страх смерти, мой господин.

– Иными словами, Монсоро знает что-то про принца, что-то его компрометирующее?.. Но что может повредить Анжуйскому? И что значит слово Монсоро против слова принца?.. В конце концов, уж кого-кого, а собственного брата король всегда простит!

– Видимо, дело не только в слове. У Монсоро, очевидно, есть неоспоримые доказательства, господин граф.

– Ах, нет, Реми, ты не знаешь короля, если бы не Шико, он был бы марионеткой матери. Или своих же миньонов. Или какого-нибудь лживого колдуна, выдающего себя за ученого. А принц напротив, никому не верит, он хитер и изворотлив, он найдет способ выйти сухим из воды!

– И все-таки, что не сможет простить король?

– Только одно – покушение на его корону!

– Я тоже подумал об этом, господин.

Бюсси внимательно вгляделся в лицо Аш:

– Мне бы, наверное, следовало опасаться столь умного и проницательного слуги, но сердце говорит, тебе можно верить. И я верю.

– Благодарю, мой господин. И позвольте сказать, что Вы правы – я не предам Вас.

– Почему?

Аш покраснела, но не отвела взгляд.

– Я уважаю Вас и… глубоко восхищаюсь Вами.

Бюсси усмехнулся, и неожиданно для Аш, с улыбкой обнял ее за плечи:

– Ты все еще краснеешь, милый мой лекарь!.. Ну-ну, не прячь глаз, это не то, чего нужно стыдиться мужчине. Не выношу льстецов, но, кажется, не тебя. Как ни мало я тебя знаю, я верю в твою искренность!… Но вернемся к главному: так ты думаешь, принц затеял заговор?

– Думаю, господин мой, не принц. Дело сложнее, гораздо сложнее. Он бы не решился начать такое опасное дело самостоятельно. Король ведь любит брата. Думаю, кто-то пытается им воспользоваться, соблазнив властью… возможно, Монсоро выступил в этом посредником…И если мы разузнаем, мы можем отомстить им обоим.

Бюсси задумался и снова помрачнел:

– Я не политик, Реми. Не умею манипулировать словами и людьми, и не люблю этого. Знаешь, я был на войне, и, провоевав два года, понял одно – сражение – это только самая верхушка войны, только солдаты видят одного врага, а военачальники находятся в вечном окружении, и с низу, и с верху, и с боков. Их настоящие враги не те, что на поле боя, а скорее те, от имени которых они воюют, или те, что рядом с ними, в лагере, за столом, или даже еще ближе, ближайшие родственники, желающие преумножить свое состояние. Вот где настоящая война! Вот тут уж пощады не жди, если не успел напасть первым, не разглядел врага, считай ты мертв! И потом, даже если ты победишь в десятке сражений, это не значит, что вернешься живым, или получишь награду… Не хочу снова влезать в эту мясорубку, мои амбиции, связанные с военной славой удовлетворены тем, хотя бы, что я выжил. И я не хочу идти против человека, от чьего имени не раз рисковал жизнью, даже если он подлец и трус. Надеюсь, ты ошибся, Реми, и принц не станет претендовать на трон брата, надеюсь, ему хватит ума и осторожности, ибо и он отлично понимает, во что ввязывается, и что вряд ли найдет многочисленную поддержку, как узурпатор. Я не верю, что решиться на это! Ну, а все что мне нужно – Франсуаза. Не думаю, что оказавшись в гуще непонятных мне событий, я стану счастливее. Пусть разбираются сами, как угодно.

– Я это понимаю, господин. Но герцог не даст вам остаться в стороне, он потащит Вас за собой. Куда бы ни шел.

– Даже на эшафот. Знаю. Но я-то буду знать правду – я не никогда не поддержу узурпатора. Однако, мне будет все равно, выживу я или нет, если Франсуаза не будет моей. По-крайней мере, будет забавно посмеяться над королем и его миньенами напоследок.

– Как вы легко относитесь к смерти!

Он улыбнулся:

– А ты что же, очень боишься умереть?

– Просто так, бессмысленно – да.

–Бессмысленно, говоришь?!.. А какой смысл ты видишь в жизни вообще?.. Ты еще очень молод, мой милый, иначе бы ты с твоим умом понял, что смерть это только часть жизни, которая может быть прекрасной или мучительно позорной, что зависит не только от судьбы, а прежде всего от нас самих, и уж точно нам не принадлежит. Бог возьмет ее обратно, когда захочет, не считаясь с нашим мнением, поскольку и давал, не оговаривая срок. Надо быть к этому готовым, иначе жить вообще бессмысленно.

Аш подумала с возросшим восхищением, что он прав. Возможно, это и делает его таким щедрым, великодушным, храбрым и потрясающе притягательным. Он, один из немногих, не боится смерти!.. Возможно, именно этот страх заслоняет от всех остальных, в том числе от нее самой, истину, жизнь, счастье!.. Как он прав!.. Бюсси предстал перед ней словно в ореоле света. Ей так повезло, что хоть и ненадолго, она оказалась рядом с таким человеком!… Он должен жить!.. Но как же его убедить в том, что за это надо бороться?.. Просто.

– Но сударь, неужели вы хотите умереть, когда Француаза де Меридор еще не стала вашей?.. И разве вы можете умереть теперь, когда она все еще нуждается в вас!?

Это привело к обратному эффекту, воспрядший было духом Бюсси, огорченно опустился на кресло.

– Нуждается во мне?! Не знаю, Реми.. Может она и не по своей воле вышла замуж, но это еще не значит, что она с этим не смириться. Ее отец, кажется, в восторге от своего зятя, несмотря на то, что тот причинил столько боли его дочери, да и ему самому. Он не понимал Франсуазу, когда та просила меня помочь ей с расторжением брачного договора, он поддержал ее только на радостях, что она жива. А когда я сказал, что не смогу ничем помочь, только она огорчилась. И все же… Она могла бы настаивать, могла бы умолять отца… Не знаю, Реми. У нее есть любящий отец и муж, занимающий при дворе хорошую должность. Может быть, для нее это не так уж мало.

– Вы сами не верите в это, господин! Неужели вы полюбили бы женщину, у которой нет характера бороться за свое счастье?

Бюсси нахмурился. Видимо, он и сам думал об этом, но не хотел, чтобы это оказалось правдой.

– И что же, по-твоему, я должен делать, господин умник? Настаивать на том, что я люблю ее, а она мне обязана?… Умолять ее бросить мужа и предать позору и одиночеству отца?… Что она может? Пасть на колени и унижаться перед королем?

– Вы должны поговорить с ней.

– Как?.. Сейчас она, наверное, уже во дворце и Монсоро представляет ее королю.

– Не сейчас. Сейчас вам надо отдохнуть. Я попытаюсь помочь вам завтра…

Но он уже не слышал ее:

– Нет! Ты прав, я должен поговорить с ней… или хотя бы узнать правду по ее лицу! Я иду во дворец. Там я увижу ее, и, может быть в последний раз!

– Прошу Вас, господин Бюсси, не сегодня! У вас жар… завтра все будет по-другому!

– Завтра? Да понимаешь ли ты, что говоришь сейчас о вечности!?.. Нет, я увижу ее сейчас, или никогда… Я не смогу уснуть, не взглянув на нее! Я еду в Лувр! Одер!.. Одер, где же ты, черт подери?!

Аш ничего не могла поделать, теперь, когда мысль увидеть Франсуазу тотчас, целиком захватила его, он перестал ее замечать и слышать. Она перестала для него существовать.

Из дворца Бюсси вернулся в полном отчаянье. Уже с порога он кричал громовым голосом, каким, очевидно, кричал перед сражением, призывая солдат идти на смерть:

– Реми!

Аш сразу вышла из-за его спины. Она тайно следовала за Бюсси все это время, ждала его за воротами Лувра, опасаясь, что он все же не выдержит и вызовет Монсоро или принца на дуэль.

– Я здесь, мой господин.

Даже ее тихий покорный голос не успокоил Бюсси, он разгневано продолжал.

– Да с чего ты взял, глупец, что она нуждается во мне!?..

– Позвольте узнать, Вы видели Франсуазу де Меридор, говорили с ней?

– Видел!? Из всех, кто там был, я видел только ее, да вот она меня заметить не пожелала, уж как я ни старался… Я сам, пренебрегши гордостью, сам подошел и раскланялся с этим ничтожеством, жалким трусом и вором, укравшим чужое счастье, Монсоро. Мы несколько раз встретились взглядами, да что там!.. Она словно видела меня впервые… смотрела сквозь меня, точно я пустое место!

– Возможно, она боялась спровоцировать Вас на ссору с Монсоро.

– Чушь! Она знает, чего я стою в бою, ей нечего было опасаться, разве что за мужа!

– Более всего за свою честь. Вы сами признали, что Меридоры очень дорожат честным именем.

Этот довод немного успокоил его, гнев спал, и он продолжал с горечью:

–Пусть даже так, но поприветствовать, выразить признательность взглядом, это еще не значит уронить свою честь!.. В конце концов, я не прокаженный, хоть и Франсуаза, и принц, весь вечер избегали меня!

– Что касается принца, это понятно: он чувствует свою вину, и опасается вашего презрения и гнева… Думаю, Франсуаза опасается иного – взрыва собственных и ваших чувств…

– Взрыва чувств?!. Что ты несешь! Она была холодна как лед!

– Возможно, именно из-за этого.

– Я что, говорю на другом языке, что ты совершенно меня не понимаешь, или просто не слушаешь?! Она вела себя так, словно мы вообще не знакомы!

Бюсси снова кричал, и от его громоподобного голоса, казалось, задрожали стены, но Аш осталась совершенно спокойна.

– Боюсь, что так, господин граф. Вы говорите на языке обиды и гнева, заслоняющих истину.

Бюсси снова вспыхнул, но посмотрев на Аш, усмехнулся, оценив, ее смелость и правоту. Как ни странно, ее терпение победило его гнев. Он вздохнул.

И минуту спустя он уже говорил ей негромким, полным страдания голосом:

– Она была так прекрасна в своем строгом платье, так ослепительна, как единственная звезда на небе, и так же недоступна, далека от меня!… Если бы ты знал, какая пустота осталась вокруг меня, когда она прошла мимо, опираясь на руку Монсоро. Мне показалось, что вся жизнь ушла из меня вместе с нею, оставив пустую оболочку в холодной темноте.

Чем тут утешишь? Он и не ждал слов. Аш молча стояла рядом, опустив голову. Как ни странно Бюсси почувствовал, что она разделяет его настроение.

– Я не виню тебя,– вдруг сказал Бюсси, – не бойся. Идем, ты посидишь со мной, пока мое горе не перейдет в вино, а вино, ударив в голову, не заставит меня забыться.

– Да, господин. Но сначала я осмотрю вашу рану, на случай, если утром вы все-таки захотите жить. Повязка сбилась.

– Это не важно, Реми. Не понимаю, как ты не видишь, что воспалилась и нестерпимо болит моя вторая и непомерно глубокая рана?. .

– Я вижу, мой господин. Но этой раной я займусь завтра. Обещаю.

– Что может произойти завтра?! Да и что ты можешь, когда я не смог?..

– Это будет известно только завтра. Сегодня Вам остается только надежда.

– Ты издеваешься надо мной?

– Нет, господин. Утешаю.

Бюсси горько засмеялся:

– Боже мой, да ты кажется ужасный целитель!

– Не всякое хорошее лекарство имеет приятный вкус, не всякое действует сразу, и все же, со временем оно принесет облегчение. Просто доверьтесь мне. Снимайте рубашку, господин. Я распорядился принести Вам отвар из трав по моему рецепту, чтобы вы смогли заснуть. Боль поутихнет.

Утром ослепительный свет хлынул на Бюсси из окон неестественно внезапно, и он сморщился. У него болела голова, хотя он почти не пил, потому что лекарство Реми почти сразу свалило его в пастель.

– Черт возьми, что происходит?! Откуда этот дурацкий свет?

– Этот свет исходит из окон, мой господин, – отвечал, улыбаясь, Реми, отходя от открытых окон, – Взошло солнце, и Вас ждут… дела.

– Что? Какие еще дела?!

– Смею надееться, приятные. Например, прогулка по Парижу. Вам просто необходимо посетить одну маленькую церковь!

Аш встала очень рано и успела встретиться на рынке с Гертрудой, служанкой Франсуазы, передать как тяжко болен от любви Бюсси, и даже дождаться ответа Франсуазы, в котором Бюсси назначалось свидание.

– Ты, верно, сошел с ума! Вчера ты говорил, что рана воспалилась и я в опасности, сегодня зовешь гулять по городу. Для лекаря ты очень непоследователен!

– Напротив. Когда врач находит более эффективное лекарство, прежнее больной уже не принимает.

– Терпеть не могу этих твоих метафор!

– Простите, господин.

– Терпеть не могу эту твою притворную покорность!

Реми, чуть улыбнувшись, поклонился, подавая ему одежду, и вышел из спальни.

Но Бюсси не успел одеться, с визитом пожаловал принц. Бюсси едва успел лечь и накрыться, когда герцог Анжуйский своей королевской поступью вошел в покои в сопровождении Орильи, которого Аш сразу узнала по заискивающей, и одновременно недоброй улыбке.

Увидев бледного Бюсси, чья холодность являлась следствием нарушенного обещания принца, тот заговорил как коварный лис, нарочно задевая его гордость:

– Мой друг! Ты все еще в постели? В такой час?.. Не узнаю нашего храброго Бюсси! Да что с вами такое? Раньше Вас неженкой назвать было нельзя!

Бюсси лишь презрительно усмехнулся. Сегодня его не смешила обычная манера принца мешать ласку с угрозами и укусами.

– Бюсси, я не шучу, я соскучился по тебе. Пойдем со мной, свежий воздух вернет тебе румянец, а мое общество, снова заставит тебя ощутить себя нужным! Видишь, я забочусь о своих друзьях.

– Неужели?! Похоже у нас разные понятия о заботе. Вы, например, всегда вспоминаете обо мне, когда чувствуете себя незащищенным. Не юлите, я знаю Вас, монсеньор. Так от кого на сей раз исходит угроза?

– Неужели ты совсем не веришь мне, своему другу?

Бюсси чуть не рассмеялся ему в лицо, но тут Реми появился за плечом герцога, и тот нервно вздрогнул, а потом закричал, срывая на ней злость:

– Кто посмел войти в помещение без моего на то разрешения?

–Мой лекарь и преданный друг, – решительно отвечал Бюсси, приподнимаясь в постели.

– Благодарю Вас, господин Бюсси, – спокойно сказал Реми, укрывая его, – Его Высочество должны простить Вас, но сегодня Вы не можете встать с пастели. Я отвечаю за Ваше здоровье и не позволю Вам рисковать им.

– Это чушь! – презрительно засмеялся принц, – Бюсси рискует жизнью каждый день, а иногда и каждый час, на то он и «храбрый Бюсси». Такой титул всегда нуждается в доказательствах! Скажи же своему лекарю, что ты этим, в конце концов, и отличаешься от женщин!

– Думаю, Ваше Высочество отлично осведомлены, что мой господин настолько храбр, что доказывать ему уже давно ничего не надо. И потом, бессмысленный риск скорее отличал бы его от разумных людей, чем от женщин.

Негромко произнеся эти слова, Аш низко поклонилась, выказывая глубокое почтение принцу. Но это никого не обмануло. Бюсси пришел в восторг, хотя и был несколько удивлен такому неожиданному проявлению смелости у своего скромного лекаря. А герцог Анжуйский вонзил в нее пронзительный, и одновременно испепеляющий взгляд. Жалкий молодой лекарь, никто, даже не дворянин, посмел возражать ему!.. Наглый мальчишка!… Если бы не Бюсси, он был бы уже мертв. Но тут осмотрительный принц понял, что лекарь так вызывающе ведет себя лишь потому, что чувствует себя под защитой Бюсси. Очевидно, это его любовник, недаром Бюсси сразу вступился за него. Он переглянулся с Орильи, кивнув на Реми. Тот улыбнулся ему в ответ все той де опасной улыбкой и, соглашаясь, кивнул.

Тогда, решив пока проигнорировать заносчивые слова Реми, Анжуйский повернулся к Бюсси:

– Так ты теперь будешь слушать этого мальчишку, пока твоя шпага не заржавеет?

– Я буду слушать друга, пока он заботиться обо мне.

– Неблагодарный!..– Принц, хотел было раскричаться, но прикусил губу и взял себя в руки, потому что на Бюсси никогда не действовали угрозы, и только выразив раскаяние и взывая к его великодушию можно было попробовать вернуть его расположение.

– Ладно, признаю, у тебя есть основание сердиться на меня, но это только оттого, что ты не знаешь причину, почему я изменил решение. Поверь мне, я отступил не потому что ты значишь для меня меньше, чем Монсоро, как раз наоборот… Если ты пойдешь сейчас со мной, я все тебе открою!

– Ваше Высочество, Вы слышали, я не могу пойти сейчас с Вами.

Холодный ответ Бюсси положил конец оправданиям принца. Он раздраженно пожал плечами и, уходя, ядовито проронил, чтобы в отместку как можно сильнее задеть Бюсси:

– Что ж поделаешь! Раз ты не хочешь пойти со мной, я отправлюсь навестить нашего друга Монсоро. Визит молодоженам… Дань уважения заслугам славного графа де Монсоро! Он ведь мне предан, не то, что иные… Передать ему от тебя привет и пожелание скорее обзавестись потомством?.. Хорошо, мой друг, конечно передам!.. Идем, Орильи.

Интуиция принца не подвела, Бюсси сжал кулаки и, потемнев лицом, вскочил было с кровати, но Реми тотчас вырос на его пути, заслоняя собой удаляющегося Анжуйского и его лютениста. Клермон упал на кровать обессиленный болью, и едва не застонал от отчаянья, когда Реми склонился над ним с ласковой улыбкой:

– Принц ушел господин, теперь пора начать лечение. С лекарством я уже договорился. Вставайте, прошу вас. Пора.

– ЧТО?… И ты издеваешься надо мной?

– Нет, сударь! И в мыслях не было, уверяю Вас. Но прошу Вас, пойдемте со мной! Поверьте сударь, это лучший способ лечения вашей болезни.

Бюсси встал с трудом. Он действительно страдал. У него была слабость, хоть Аш и сбила температуру, заставив его принять лекарство. Он шел медленно, пошатываясь, и Аш предложила ему свою руку, чтобы опереться, хоть и опасалась, что граф де Клермон, с его родовой гордостью, с презрением ее отвергнет. Но, к ее немалому удивлению и даже больше, восхищению, Бюсси с улыбкой принял ее помощь. Очевидно, он обладал даром распознавать искренность и ценить ее больше титулов. Редкий дар. Даже в ее мире.

Наконец, они минули ряд городских улиц, и оказались в запущенном саду позади маленькой церкви, недалеко от дорогого для Бюсси дома, где он впервые увидел Франсуазу…

Среди разросшегося куста сирени стояла скамейка, на которой сидела дама. Ее лицо покрывала густая вуаль, но Бюсси лишь увидев силуэт, безошибочно узнал ее, и, волнуясь, сжал железной хваткой руку Реми.

Они разговаривали пятнадцать – двадцать минут, но когда дама ушла, Бюсси, словно на крыльях, кинулся к сторожившему их в переулке Реми.

– Она любит меня, она любит! О, боже, можно ли быть счастливее меня?!.. Она мое солнце, мой рассвет, моя лучезарная звезда, чей свет один и нужен мне, чтобы жить!

– Да, господин, это хорошо. Но стоит ли теперь так волноваться, у вас снова начнет кровоточить рана!

– Только хорошо? Я думал, ты будешь счастлив за меня!

– Я счастлив, сударь. Но я пытаюсь сохранить Вам здоровье, чтобы Вы могли наслаждаться счастьем как можно дольше.

– Прости Реми, но я просто не могу думать сейчас ни о чем другом!

– Тогда идемте домой… там думать обо всем будет гораздо безопаснее. Я не хочу, чтобы Вас увидел принц.

Во время портала Дэтэ проявил озабоченность:

– Аш, это неправильная тактика, ты помогаешь свершиться судьбе, а не помешать ей!.. Боюсь, это и приведет его к гибели.

–Я ничего не могла сделать!.. Я не Франсуаза де Мэридор, и не Иэн, чтобы он зависел от меня. Я только его слуга, я могу залечить его рану, помочь исполнить его замысел, но не могу оказывать на него влияние, я – никто!