Kitabı oku: «Японское экономическое чудо», sayfa 4

1.2.3. Японская экономика в начале ХХ века

Первая Мировая война очень положительно отразилась на японской экономике. Промышленное производство в военные годы росло в среднем по 9% в год, причем основной рост показывали металлургия и кораблестроение. К концу 1920-х годов Япония уже считалась достаточно мощной индустриальной державой, где добывающая и производственная отрасли занимали большую долю по сравнению с сельским хозяйством⁶⁴. Например, к 1926 году, если доля производственных товаров в экспорте США составляла 37%, то у Японии эта цифра уже составляла 43%⁶⁵.

В этот период японская экономика сильно напоминала англо-саксонскую – стал развиваться рынок капиталов, и компании 30—50 процентов финансирования привлекали с фондовых рынков, а более двух третей от прибылей компаний распределялось в качестве дивидендов⁶⁶. Это способствовало тому, что частные инвесторы и богатые семьи стали держать крупные пакеты акций промышленных предприятий и контролировать их советы директоров. Соответственно, частные инвесторы были заинтересованы в максимальных и быстрых прибылях, и предприятия были вынуждены выплачивать существенные финансовые средства в качестве дивидендов. Менеджмент в компаниях мог быстро меняться, если не устраивал акционеров. Работники часто переходили из одной компании в другую. И, хотя в стране всегда существовала традиция сильного государства, тем не менее, 1920-е годы стали периодом расцвета либерального капитализма в Японии, который активно в тот момент продвигался Соединенными Штатами и Великобританией.

С Великобританией в этот период у Японии начали складываться особые отношения, завязанные на финансовой мощи лондонского Сити.

Перед Русско-Японской войной Правительство Мэйдзи остро нуждалось в деньгах и обратилось к лондонскому финансовому рынку. И, хотя Великобритания оставалась формально нейтральной, тем не менее Банк Англии прогарантировал японский заём на 82 миллиона фунтов стерлингов, под который группа британских банков совместно с Нью-Йоркской Kuhn, Loeb & Company организовали четыре больших выпуска облигаций⁶⁷. Японское правительство стало тесно интегрироваться в мировую экономику, центром которой была Великобритания с главной резервной валютой того времени – фунтом стерлингов.

Однако, если до Первой мировой войны Япония все еще считалась периферийной страной, то в результате экономического бума военного периода позиции Японии стали усиливаться. Растущий экспорт и большая валютная выручка позволили японской йене стать одной из самых сильных мировых валют, а Японии стать одной из сильнейших мировых военно-промышленных держав. Если до Первой мировой войны Япония была страной-должником, то уже после войны она превратилась в страну-кредитора. Одним из двигателей японской экономики стало кораблестроение, которое позволило Японии к 1920 году стать одной из трех мировых военно-морских держав, наряду с Великобританией и Соединенными Штатами Америки⁶⁸.

Существенную часть валютной выручки японское правительство стало держать на зарубежных счетах, в частности в Лондоне. Например, объём японских депозитов в британских банках – 39 миллионов фунтов стерлингов даже превышал объём денег британского правительства в Индии – 28 миллионов, хотя широко известно, что именно индийские деньги в тот период считались критически важным элементом британского финансового могущества. В целом же, Япония и Индия владели 75% иностранных резервов в Лондоне, сильно подкрепляя британский фунт. То есть здесь можно утверждать, что резервный статус британского фунта во многом держался на азиатском факторе⁶⁹.

Глава Федеральной Резервной Системы США того времени Бенджамин Стронг писал:

«Всего за 50 лет Япония смогла перенять все западное, как если бы просто одела новый костюм. Однако западной является одежда, все же внутри остается японским. Внешне Япония создает вид демократии, однако внутри это очень организованная бюрократия».

Другой известный финансист Томас Ламонт писал, что фактически существуют две Японии: одна либеральная с сильными бизнесменами, другая же антилиберальная с сильными милитаристами⁷⁰.

Действительно, подобно Германии, Япония смогла построить у себя уникальное сочетание государственной власти. С одной стороны страной руководили государственники во главе с военными, которые ставили во главу угла интересы продвижения страны как мировой державы. С другой же стороны огромная власть сосредотачивалась у крупных финансово-промышленных групп зайбацу, которые преследовали свои частные интересы. Интересы обеих сторон, подобно предвоенной Германии, совпадали в том, что обе стороны стремились к расширению. Зайбацу активно убеждали политиков и милитаристов в том, что Япония должна стать военной супердержавой мирового уровня и занять свою часть мирового «пирога» в Азии. Убеждали, что потенциал страны и бурно растущая экономика этому соответствовали, но для этого необходимо было расширяться и создавать свой большой экономический макрорегион.

Эффективно организованная капиталистическая экономика, как показал опыт Германии, стала толкать японские финансово-промышленные группы, для поддержания непрерывного роста и высоких прибылей, к постоянному поиску новых рынков сбыта. Кроме этого, для поддержания своей растущей экономики стране требовались полезные ископаемые, сырье и энергоресурсы. Это понимали не только сами промышленники, но и политическая элита. Для политиков это было вопросом власти и влияния, как и для милитаристов. В итоге все мотивы элитных групп страны объединились и стали толкать Японию на путь империализма. Вопрос долгосрочного устойчивого развития страны лежал в плоскости обеспечения постоянными источниками ресурсов и рынков сбыта. Для капиталистической экономики, завязанной на необходимости поддержания прибылей и постоянного роста экономики, это было критически важно. Кроме того, контекст того времени это позволял. Видя, как США и другие западные страны ведут свою империалистическую колониальную политику, японские капиталисты и политики считали, что так же имеют право на свои внешние владения. Здесь же в Азии.

К тому моменту и Великая депрессия также начала диктовать свое. Финансово-экономический кризис, начавшийся в США в 1929 году и перекинувшийся на весь остальной мир, безусловно, задел и Японию. Японский экспорт в США в 1931 году упал на 55%, а общие показатели экспорта рухнули на треть⁷¹. Общие экономические показатели стали сильно падать и ухудшать уровень жизни, стимулируя социальную напряженность в обществе⁷². Многие государства начали возводить экономические барьеры, мировая торговля сильно замедлилась, и на фоне падения уровня жизни во многих государствах стали активизироваться националистические фашистские режимы. Это существенно развязало руки милитаристам и политикам Японии, еще больше укрепив их убежденность в необходимости ведения более решительной политики в преследовании своих национальных интересов.

Рост торгового дефицита стал вынуждать Японию сильно растрачивать свой золотой запас для получения иностранной валюты и обеспечения нужных объемов импорта. Уже к 1938 году Япония исчерпала почти половину своего золотого запаса, в то время как цены на импортное сырье росли, а на японские промышленные товары падали. Ситуация в экономике стала сильно ухудшаться.

Важно отметить, что основным торговым партнером Японии в начале 1940-х годов были США, которые поставляли Японии около 80% нефти и 75% железа⁷³. В меньшей степени, но также важную роль играли поставщики сырья из голландских и британских колоний в юго-восточной Азии.

Соединенные же Штаты уже к 1940 году нащупали выход из Великой депрессии через запуск программ массового производства промышленной продукции, реализуемый через финансовые стимулы со стороны специально созданной государственной Корпорации по Финансированию Восстановления своей экономики – Reconstruction Finance Corporation, а также ряд созданных ею государственных военных предприятий⁷⁴. Например, известно, что в мае 1940 года президент США Рузвельт официально объявил в Конгрессе, что США подготовились ко Второй мировой войне и уже способны производить до 50 тысяч самолетов в год⁷⁵.

Госдепартамент США же еще в 1934 году начал угрожать Японии экономическими санкциями, обещая полностью урезать поставки своей нефти, выражая тем самым свою дипломатическую недружелюбность. В 1940 же году США стали открыто демонстрировать Японии свое уже намерение прекратить экспорт своего сырья, хорошо понимая, что для Японии это может стать критической точкой. Очевидно, что так и вышло. Это поставило Японию в сложную ситуацию: либо в стране усилится экономический кризис, что создаст еще больше социальных волнений без каких-либо предсказуемых последствий для дальнейшей судьбы страны, либо Япония должна силой получить доступ к критически важным ресурсам, пусть даже ценой агрессивной экспансии. Если же идти по второму пути, то Япония видела для себя два варианта: либо «идти на север» против растущей Советской России для обеспечения стабильности и роста на Маньчжурском направлении, либо «идти на юг» против США для обеспечения своей экономики нефтью и иными сырьевыми ресурсами.

Еще в 1920-х годах японское правительство стимулировало свои компании инвестировать большие средства в Маньчжурию, которая стала играть все большую роль в развитии страны. Регион поставлял в Японию уголь, железную руду и прочее сырье. Почва в Маньчжурии оказалась очень плодородной, и сельское хозяйство здесь процветало. Например, площади обрабатываемой земли под пшеницу и сою возросли на 70% с начала освоения региона. К 1930 году в Маньчжурии уже стало проживать свыше 225 тысяч японцев, стимулируя рост рождаемости в стране⁷⁶.

И, хотя Маньчжурия играла важную роль в экономике Японии, активизация военных действий на этом направлении не была срочной. Японские военные хорошо понимали, что Советский Союз ведет тяжелые сражения на своем западном фронте против Германии, и угрозы оттуда для Маньчжурии не исходит. Более критической выглядела ситуация с США, которые угрожали прекратить столь важные поставки нефти.

26 июля 1941 года Рузвельт заморозил японские счета на территории США, что парализовало торговые и дипломатические отношения двух стран. В сентябре США наложили на Японию нефтяное эмбарго, что уже было сравнимо с удавкой для Японии. В последующие недели посол Японии неоднократно обивал пороги Правительства США, выпрашивая отмену санкций и даже обещая отвести свои войска из Индокитая. Однако Соединенные Штаты так и не смягчили свои санкции, хотя и понимали, учитывая геополитические реалии того момента, что это точно вынудит Японию на крайние меры⁷⁷.

Некоторые исследователи по этому поводу писали:

«Многие историки соглашаются, что отказ Рузвельта был преднамеренным для того, чтобы спровоцировать Японию нанести удар по военной базе США на Филиппинах, которая мешала Японии завозить нефть из Бирмы и Голландской Вест-Индии»⁷⁸.

«Существует устойчивый миф о том, что США были не готовы к внезапной атаке японцев в декабре 1941 года. Факты говорят о том, что решительная подготовка к войне началась в США еще за год, что и вынуждало японцев к отчаянному шагу нанести быстрый сокрушительный удар по американцам, пока еще не поздно»⁷⁹.

Итак, Япония вступила в войну.

Было ли это вынужденной мерой в связи с провокацией Соединенных Штатов Америки и их экономическими санкциями против Японии, или японские политики, ведомые капиталистическими интересами своих финансово-промышленных групп, сами были заинтересованы в империалистском расширении своего макрорегиона – это не является предметом исследования в настоящей книге. Очевидно, что есть аргументы в пользу обеих причин.

Например, американский генерал Дуглас Макартур впоследствии перед Сенатом США высказал свое мнение о причинах японского нападения на США в декабре 1941 года:

«В Японии практически ничего своего нет кроме шелковичных червей. Они нуждаются в хлопке, они нуждаются в шерсти, они нуждаются в нефтепродуктах, они нуждаются в жести, нуждаются в резине, нуждаются в целой куче прочих вещей, и все это необходимо импортировать. Они боялись, что если поставки всего этого остановятся, то в стране появится 10—12 миллионов безработных. Таким образом, главной причиной их военной агрессии, главным образом, были соображения безопасности»⁸⁰.

Тем не менее, по результатам войны Япония получила сокрушительное поражение, особенно учитывая полностью разрушенный Токио и почти стертые с лица земли города Хиросима и Нагасаки в результате их атомной бомбардировки американцами.

Впрочем, поражение в войне дало Японии новый стимул, но уже для более мощного развития и превращения страны уже через 30 лет во вторую крупнейшую и самую развитую экономику в мире, причем не военными, а экономическими средствами.

1.3. Японское экономическое чудо, 1950—73 годы

Итоги Второй мировой войны стали очень разрушительными для Японии. Экономика страны была в руинах. Многие города пострадали от ковровых бомбардировок, особенно столица Токио.

С момента окончания войны в сентябре 1945 года и до апреля 1952 года японское государство управлялось под оккупацией GHQ —Верховного командования союзных сил (кстати, исключительно американских), которыми руководил вышеупомянутый американский генерал Дуглас Макартур, и который имел почти безграничную власть в стране.

Генерал Макартур и император Японии Хирохито в офисе GHQ, 1945 г. Фото Gaetano Faillace.

Для управления разрушенной экономикой Японии американским командованием был приглашен банкир Джозеф Додж, который до этого проработал в Германии и получил некоторый опыт управления послевоенной экономикой. В частности, в Германии он получил опыт замены старых рейхсмарок на новые дойчмарки.

Основной целью политики Доджа стал широкомасштабный переход экономики Японии на «рыночные рельсы». Полностью отвергая японские принципы о сотрудничестве между компаниями, американский банкир начал широко внедрять принципы рыночной конкуренции и жесткой рыночной рационализации. Одним из главных своих приоритетов Додж определил борьбу с инфляцией, для чего необходимо было ужесточать монетарную политику и сокращать фискальные расходы. Был определен фиксированный курс японской йены – 360 йен к 1 доллару США, который продержался до 1985 года, почти 40 лет.

Под лозунгом демилитаризации Японии американские власти начали ликвидацию тяжелой промышленности, а также начали распускать бизнес-группы зайбацу, которым вменялась главная вина за милитаризацию Японии.

Политика Доджа (Dodge Line) очень быстро привела к острой нехватке денег на фоне повышения налогов и начала порождать сокращения, банкротства компаний и первые крупные забастовки⁸¹. Япония оказалась на грани экономического краха – все испробованные «классические» меры не оказывали никакого эффекта. И, хотя еще десяток лет назад «Новый курс» Рузвельта и деятельность Корпорации по финансированию восстановления (RFC) экономики США после Великой депрессии продемонстрировали эффективность обратной – стимулирующей политики, Додж и американские власти настоятельно проводили ужесточающую монетарно-фискальную политику для Японии.

Именно в этот момент ситуацию спасло событие, которое полностью изменило ход дальнейшего развития Японии. На Корейском полуострове разразилась война.

Усиление Холодной войны уже в Азии: победа коммунистического Китая в 1949 году и масштабное наступление коммунистического Севера на Юг в Корейской войне в 1950 году заставили изменить планы американцев по отношению к Японии. Ввиду усиления «коммунистической угрозы», Соединенным Штатам остро понадобились союзники в Азии, а военно-промышленный потенциал Японии оказался очень подходящим. США отныне решили не ослаблять промышленность Японии, а наоборот усиливать ее, пусть даже ценой возобновления прежней традиционной политики японцев по государственному взращиванию своих промышленных конгломератов.

Близкое расположение Японии к Корее очень способствовало логистике, так как внезапно появился огромный спрос на всевозможные товары, как военного назначения, так и на продовольственные. Производственная база Японии тоже очень подходила и позволяла Соединеным Штатам сконцентрировать здесь существенную часть своих военных заказов, что оказало мощное стимулирующее воздействие на японскую экономику, обеспечив приток твердой валюты – подкрепленных золотом долларов США – для новой индустриализации Японии.

Жесткая монетарная политика быстро сменилась на стимулирующую, вновь заработали заводы и фабрики, и экспорт японской продукции пошел в Корею. Уже к 1951 году экспорт увеличился в 2,7 раз, валютные поступления составили сначала 590 миллионов долларов в 1951 году, а затем 800 миллионов в 1952⁸². В общем же, между 1951 и 1955 годами США влили в экономику Японии свыше 2,5 миллиардов долларов⁸³, что в то время было существенной суммой.

Более того, для стимулирования японской промышленности Соединенные Штаты предоставили ей преференции не только со своей стороны, но и заставили Канаду, Италию, Швецию, Данию, Норвегию и Финляндию также предоставить Японии в 1955 году благоприятные условия для экспорта в обмен на открытие своего рынка для этих стран⁸⁴.

Увеличение экспорта позволило укрепить платежный баланс и начать вести еще большую стимулирующую монетарно-фискальную политику, одновременно увеличивая импорт иностранных технологий для развития новой промышленности Японии.

1.3.1. Локомотивы роста

Итак, если с 1945 года Япония начала медленно восстанавливаться с эффектом низкой базы, то начиная с 1950 года, можно уверенно считать, с началом Корейской войны Япония вступила на путь мощного экономического развития.

Согласно статистическим данным, средние ежегодные темпы роста Японии в период с 1950 по 1973 годы составляли 9,6%⁸⁵. Для сравнения темпы роста США составляли 3,7%, а роста стран Европы 4,7%.

9,6% ежегодного роста – это очень высокий показатель, и этот темп роста продолжался свыше 20 лет. Те же европейские страны, имевшие схожий эффект низкой базы из-за разрушений в результате войны и начавшие так же активно восстанавливаться после 1945 года, показывали всего 4,7% роста в среднем, то есть вдвое ниже.

Возникает закономерный вопрос: в чем были особенности японской модели экономического развития? Например, широко известно, что США посредством Плана Маршалла активно помогали восстанавливаться и европейцам, вливая существенные средства в их экономики. Все вышеперечисленные европейские страны так же были союзниками США в Холодной войне против социалистического Советского Союза. Вышеперечисленные европейские страны так же получили доступ к богатому американскому потребительскому рынку. Однако, почему-то японская модель показала существенное превосходство – темпы роста вдвое превзошли общеевропейский показатель.

Ответ дают сразу несколько экономистов-исследователей из разных стран, которые отмечают, что настоящими авторами японского экономического чуда являлись вовсе не американцы, привнесшие в послевоенную Японию принципы свободного рынка, и даже не заказы Корейской войны 1950—53 годов. Эти факторы, безусловно, сыграли свою важную роль. Однако главную роль в обеспечении бурного, почти 10-процентного ежегодного роста Японии до середины 1970-х годов, сыграла уникальная государственная система управления, выстроенная в довоенный период. Эта система основывалась на очень умно выстроенной модели экономического планирования – на «видимой руке планировщиков, которая превзошла другие системы»⁸⁶.

Известный в Японии историк-экономист Такафуса Накамура особо подчеркивал, что мощный экономический рост Японии вырос из «фундаментальной системы, заложенной в 1937 году»⁸⁷. Эта фундаментальная система в своей основе имела мобилизационную модель экономики, когда государство стало сосредотачивать все свои экономические ресурсы для одной стратегической цели – военной необходимости. И позднее, уже после войны, для быстрого восстановления экономики и совершения быстрого экономического рывка были использованы элементы именно той самой мобилизационной модели.

Другие историки-экономисты, Оказаки и Окуно-Фудживара, так же писали, что японская экономическая система выросла из довоенной системы управления, известной как «Кикакуин» – Совет Планирования, созданной «для мобилизации ресурсов во время китайско-японской и тихоокеанской войн».

«Это была система управления, основанная на сочетании лучшего опыта Германии и Советского Союза, на директивных методах центрального планирования, которые тогда стимулировали развитие тяжелой и химической промышленности в этих странах»⁸⁸.

Интересно, что, хотя внешне в Японии в тот период развивался капитализм, тем не менее, государственные чиновники в Совете Планирования «придерживались твердых антикапиталистических взглядов»⁸⁹.

Эту же мысль об уникальной государственной системе управления высказал и современный немецкий исследователь Ричард Вернер, который несколько лет прожил в Японии и, хорошо зная японский язык, подробно исследовал монетарную часть экономического развития этой страны в послевоенные годы, в результате чего написал об этом сразу несколько книг, ставших бестселлерами в той же Японии.

Вернер подробно описал, что экономическая система Японии была сформирована в довоенные годы, и ее суть состояла в мобилизационной модели. В начале 1940 года Совет Планирования определял, что «все отрасли экономики подлежат государственному планированию в целях образования экономической системы военного времени». В качестве важнейших своих задач Совет выделил контроль за показателями промышленного производства. Были выделены три уровня: на нижнем – промышленные предприятия, в основе работы которых лежит не прибыль, а количественные показатели производства; на среднем уровне – бизнес-ассоциации, которые объединяли предприятия отрасли и могли действовать как особые агентства при правительстве; и на третьем верхнем уровне – само государство. Таким образом, двигателем экономики должны были стать не рыночные механизмы и цены, а командные методы «сверху-вниз», основанные на количественных показателях⁹⁰.

Итак, в 1937 году был образован Совет Планирования, целью которого стало планирование и управление «скоординированными действиями правительства для расширения [экономической] деятельности во время войны и мира». Основной миссией созданного государственного органа стало формулирование планов и координация мобилизации капитала, торговли и трудовых ресурсов в целях общего расширения промышленного производства. Чиновники открыто заявляли, что «свободнорыночная» экономика показала свою неэффективность во время Депрессии 1930-х годов на фоне быстрого экономического развития Советской плановой экономики. Эту идею, главным образом, поддерживали государственные чиновники, младшие и средние офицеры в армии, и даже некоторые представители частного бизнес-сектора, которые были разочарованы в западном капитализме. Кроме того, хорошие результаты показывало правительство японской автономной территории Маньчжоу-Го, которая экспериментально управлялась на принципах плановой экономики фактически военными чиновниками.

В декабре 1940 года был принят Меморандум об образовании новой экономической системы («Кейзай Шинтайсей Йоко»), который закрепил положение о необходимости централизованного распределения ресурсов под управлением Совета Планирования, а в феврале 1942 года был изменен Закон о Банке Японии, в соответствии с которым японский центральный банк отныне должен был полностью подчиняться единой государственной политике⁹¹, перейдя под контроль правительства, а не вести свою «независимую» монетарную политику.

С началом войны с США в Японии также было создано Министерство снабжения, миссией которого стало надлежащее распределение ресурсов в целях расширения производства военного снаряжения и боеприпасов. Для этого государство считало важным существенное переформатирование индустриальной организации экономики через ассоциации второго уровня. Например, когда правительство отбирало предприятия для производства нужных товаров, то в таком предприятии назначался ответственный управленец, через которого шла постоянная координация с правительством о выделении средств, управлении производством и человеческими ресурсами.

Особую роль сыграли государственные предприятия, которые назывались «компаниями национальной политики» (кокусакугайша). Некоторые из них были производственными, например Nihon Seitetsu (сталь) и Nihon Hassoden (электричество), однако многие из них были инвестиционными и холдинговыми, владея акциями частных компаний в стратегически важных отраслях экономики. Высшее управление таких компаний назначалось государством, а главными принципами их работы было не стремление к прибыльности, а количественные показатели и стратегические цели развития⁹².

Отдельно разрабатывался План мобилизации материалов, в соответствии с которым план поставок сырья для производства рассчитывался на основе плана по внешней торговле, строительство заводов рассчитывалось на основе плана по расширению производственных мощностей, а мобилизация человеческих ресурсов на основе плана по мобилизации труда. Основные функции Плана мобилизации материалов были почти идентичны советской системе межотраслевого баланса. Совет Планирования стремился к тому, чтобы все планы координировались друг с другом «аналогично Госплану в Советском Союзе»⁹³.

И, как отмечают исследователи, после войны для быстрого восстановления экономики Японии пригодились именно все эти довоенные реформы. Вернер писал:

«Утверждение о том, что даже послевоенная экономика Японии работала по принципам военного времени не было метафорическим, она буквально работала так. Японская послевоенная экономика была полностью мобилизационной экономикой, сменилась просто продукция – с боеприпасов на потребительские товары»⁹⁴.

Вернер также отмечал, что если в Германии многие чиновники после войны были осуждены, то в Японии была несколько иная картина. Многие из чиновников военного времени в Японии остались на своих местах и продолжали работать, все так же активно осуществляя важное государственное вмешательство в экономику, даже несмотря на давление со стороны оккупационных властей США. Японские чиновники продолжали поддерживать институциональную структуру японской системы государственного управления, но уже под другими – невоенными задачами⁹⁵.

Оккупационные власти США хорошо понимали, что для быстрого восстановления экономики Японии и включения ее в ряды своих антикоммунистических союзников необходимо позволить японским политикам и чиновникам использовать прежние методы управления, какими бы они нерыночными и антикапиталистическими не казались. В результате, 42 бывших высших чиновника Министерства снабжения снова заняли ключевые должности в реорганизованных государственных органах, занимавшихся экономическим планированием и распределением ресурсов⁹⁶. Причем эти чиновники, униженные проигрышем в войне, были решимы еще раз показать миру, что значит Япония.

Глава Министерства снабжения – один из ключевых руководителей и организаторов экономики Японии военного времени – Нобосуке Киши стал впоследствии премьер-министром и одним из самых влиятельных политиков страны. Его брат Эйсаку Сато, также впоследствии ставший премьер-министром Японии, в военное время отвечал за снабжение в железнодорожной системе страны. Далее, позднее ставший тоже премьер-министром страны Ясухиро Накасоне в военное время был высшим чиновником Министерства внутренних дел, которое было активно вовлечено в управление мобилизационной экономикой страны. Ну и множество других чиновников рангом пониже, которые так же работали в системе государственного управления Японии военного времени, остались на своих местах и продолжили работу теми же методами.

Из одиннадцати крупных автопроизводителей послевоенной Японии, наверное, только Honda появилась после войны. Все остальные, включая Toyota, Nissan и Isuzu, в военное время были важными производителями грузовиков и иной продукции военного и полувоенного назначения. И таких компаний было множество⁹⁷.

Сама политическая система, называемая «Системой 1955 года» с единственной Либерально-Демократической партией во главе, была фактически продолжением управлеческой системы Японии военного времени. В 1940 году была создана Ассоциации Помощи Императорской Власти, целью которой стало объединение всех политических сил и частей японской власти в единую силу для повышения эффективности управления страной в военное время, о чем подробно написал японский историк Юкио Ногучи, назвав эту ассоциацию «системой 1940 года».

Таким образом, система управления экономикой страны в послевоенный период не просто осталась во многом прежней, а даже при тех же методах стала функционировать еще более эффективней. Сначала, например, в военные годы японским властям удалось эффективнее минимизировать тесные связи конгломератов зайбацу, а крупных частных акционеров вообще убрать из управления компаниями. Политика максимизации производства в мобилизационных целях требовала устранения влияния частного капитала, который интересовали только быстрые прибыли. В военное время управление должно были перейти в руки государственников, связанных с задачами правительства страны, настроенных на цели увеличения производительности без какого-либо вывода средств и ресурсов промышленных предприятий.

Затем же, в послевоенное время, те же государственники, воспользовавшись оккупационной политикой США по ликвидации крупных конгломератов зайбацу как важных виновников экспансионистской политики Японии, смогли эффективнее расформировать зайбацу и устранить богатые семьи от управления крупными предприятиями страны. При этом сами предприятия продолжили функционировать, но уже с иными целями – быстрого восстановления экономики страны на принципах долгосрочного стратегического развития производственной базы, а не в погоне за быстрыми прибылями.

Постепенно, вместо старых зайбацу появились новые бизнес-группы «кейрецу», организованные на несколько иных принципах корпоративного управления. Теперь компании группировались не вокруг центрального холдинга, как это было раньше, а стали объединяться через перекрестное владение акциями друг друга. Таким способом было снято сильное влияние каких-то отдельных крупных акционеров и внедрена модель распределенного влияния, влияния через советы директоров. Появилась модель некоего «капитализма без капиталистов». Подробнее о модели и функционировании кейрецу будет изложено в следующей части книги.