Kitabı oku: «Анархисты. Семена сатори», sayfa 2

Джозу опустил голову и нервно хрустнул пальцами. Он этого не помнил, потому что, вероятно, пропустил это занятие.

– Знания, заключённые в текст, это всего лишь база. А понимание и опыт – это твои личные достижения. Твой собственный путь, панцирь и оружие. Эмоции лишь тормозят, эго ограничивает…

– Это не эго, – тихо перебил ученик, не поднимая головы.

– А что тогда? Ты желаешь спасти всех и наказать виновников. Это, конечно, хорошо, но не верь всему, о чём думаешь, потому что истина затуманивается. В нашем случае мы ориентированы на спасение, а не убийство. А девушки… мы, конечно, можем их воскресить, но ценой своих жизней. Как ты думаешь, кто от этого выиграет: Анархия или жертвы вампира?

В дверь постучали. Шико подала знак Джозу, что она откроет сама, и подошла к двери. На пороге ожидала женщина с подносом в руках, на котором стояли две чашки, чайник и многослойные печенья – альфахоры, посыпанные кокосовой стружкой и сахарной пудрой. Барбатос забрала завтрак, поблагодарила консьержку и закрыла дверь.

– А почему ценой своих жизней? Виндемитор активно пользуется воскрешением, – Джозу посмотрел на наставницу с вызовом.

– Потому что они – заклинатели. Мы их называем дидакто, помнишь? Они приказывают без уважения к дэвам. Да пользуются не всем тем спектром, что мы – воскрешение и порталы. Поэтому виндемиторцы после смерти попадают в один из тысячи адов. На несколько кальп. Неоправданная жертва. Анархисты же выбирают золотую середину.

– Потешая своё эго?

– Соблюдая интересы Дзен-Анархии. Ты б хоть раз задумался над тем, что чем является. Интернет в помощь. Но сейчас не об этом. Я позвонила своему напарнику Франсуа. Олайя также согласился быть подушкой безопасности.

– Но он же вин…

– Откуда двойственность, Джозу? Maldito sea, ты как будто не в универе учился, а в колледже культа идиотов.

– Я бы попросил…

– Аналогично! – Шико стала резкой и грубой. – Ты тут всеми силами попираешь этикет Анархии, заковал своё мышление в кандалы, но слово “идиот” тебя так просто обидело? Какие-то двойные стандарты, не находишь?

Джозу хлопнул себя по коленям, опёр на них руки и заявил:

– В таком случае, я отказываюсь в этом участвовать.

– У тебя сейчас нет права сдаваться. Ты выполняешь задание Университета, которое сам и выпросил. Сечёшь? Одевайся. Пойдём к усадьбе, обдумаем план действий. Но сначала поешь.

Шико вышла из номера ученика и плотно прикрыла дверь, даже не притронувшись к завтраку. В порыве тихой ярости Джозу швырнул подушку в стену, и, стараясь не закричать, сжал с силой кулаки.

* * *

Полдень.

Франсуа Марбас и Олайя Бунэ уже ждали Барбатос и Джозу перед густым осиновым лесом.

Словно две противоположности – коротко стриженный светловолосый, почти белый, сероглазый, хмурый Олайя и улыбчивый черноглазый Франсуа, иссиня-чёрные волосы которого заплетены витиеватым узором во множество брейдов по голове.

Низкое светло-серое небо ярко светилось. Дождя сегодня не ожидалось, как и солнца. Прозрачный воздух был свежим и прохладным – даже Олайя накинул серую мантию, хоть и предпочитал облегчённую имперскую облегающую одежду. Два коротких ритуальных копья клана Бунэ были пристёгнуты к высоким бежевым сапогам.

Франсуа как всегда вооружился большим тёмно-синим луком, из-за спины выглядывало лазурное оперение стрел. Сам Марбас был одет в широкие сапфировые шаровары в тон мантии и рубаху цвета индиго. Увидев подругу, он широко улыбнулся и приветственно замахал руками.

Шутовка и студент вышли из электрокара и направились к ребятам. Шико нарядилась в зелёные шаровары и плотную серую рубаху, пристегнув посох за спиной к небольшому рюкзаку, а Джозу надел просторный костюм цвета хаки.

– Доброго дня, коллеги, – улыбнулась Шико и поклонилась каждому из них. Джозу молча повторил этот ритуал. – Вы уже в курсе ситуации. Что предложите?

– Здравствуй, солнечная, – поклонился Франсуа. – Могу подстраховать твоего воспитанника, если вдруг преступник сойдёт с ума. Нейтрализую сумасшествие или запущу стрелу в колено.

– Привет, Барбатос. – Олайя был хмур, однако, поклонился, а затем принялся ковыряться в сумке. – Я бы вообще не хотел вмешиваться, но куда ж вы без меня?! Смогу найти тела, если девушки уже погибли. Помогу с призывом дакини. Я взял яблоки, вот, берите по одному. Буду снаружи следить за обстановкой.

– Фе. Не люблю работу с духами, – скривился Марбас.

– Так тебя и не просят! – Бунэ закатил глаза, не отвлекаясь от раздачи фруктов всем участникам. – Ты ж страхуешь выстрелом в колено, забыл?

– Да помню, помню!

– Закончили? – Шико наблюдала за дружеской беседой двух логро с неподдельным интересом, но также ей не хотелось терять время.

Джозу тоже наблюдал, и его одолевало нетерпение. Ему хотелось найти преступника первым и наказать по всей строгости. Необъяснимое желание мести заковало разум молодого логро. Он почувствовал тычок в бок и посмотрел на наставницу.

– Что будешь делать ты? – Шико смотрела с любопытством на студента.

– Искать преступника.

– Зная твои намерения, я бы посоветовала тебе найти девчат. Обычно именно я ищу зачинщика. Специфика такая. Вдобавок, семена сато́ри тебе пока нельзя использовать до выпуска. Важно сберечь твою кукуху. Сечёшь?

– Секу, – недовольно ответил Джозу.

– Вот и славно! – Франсуа похлопал парня по плечу. – Пойдёмте уже. Днём вампиры спят. А я ведь ни разу ещё с ними не встречался!

– Попрыгай ещё от радости, – буркнул Олайя, но Марбас лишь показал язык в ответ.

Барбатос усмехнулась, наблюдая за обычной беседой двух полярностей. Она понимала, что в тандеме эти двое прекрасно друг друга дополнят, но в большинстве случаев Олайя работал с Мистериосом Вассаго, а Франсуа – с Шико.

Компания направилась в лес. Друзья приняли решение идти по звериным тропам. Усадьба находилась примерно в километре от края леса, дорога к которой уже давно поросла папоротником, таволгой и молодыми осинами. Чем дальше логро продвигались, тем тише становилось – умолкали птицы и листва едва шевелилась от ветра.

– Олайя снаружи, а я ищу мужика с… – шепнула Шико

– Ты ж замужем! – Перебил Франсуа громким шёпотом. Он не упускал возможности пошутить над подругой.

– Будет полиандрия, как в Порриме, – Барбатос решила подыграть. – Но давайте будем потише. Лады?

Постепенно густой лес превращался в редколесье, звериная тропа исчезла, как и папоротники, но каждый из логро уже знал, куда стоит двигаться. Ощущение близкой смерти остро проявлялось в медитации вездесущности – живых огоньков на звёздной карте импульсов было очень мало и светились они тускло, словно догорающие свечи.

Олайя достал свои короткие копья, остановился, присел на корточки и воткнул острия в землю. Франсуа напряжённо наблюдал за другом, как и остальные. Глаза Бунэ закатились, став белыми, но спустя мгновение северянин встал и вынул копья из земли:

– Мёртвых нет, ещё успеете. Я буду ждать вас здесь. Если что, зовите импульсом.

– Хорошо, – Марбас завязал в хвост свободные косички на затылке, чтобы они не мешали. Франсуа стал серьёзным, вся улыбчивость резко сменилась на сосредоточенность. – Я зайду с восточной части.

– Я и Джозу зайдём с севера, – Шико ударила своим посохом по земле дважды, затем ещё один раз, и ритуальное оружие превратилось в нагинату. – У нас нет времени строить стратегии. Если удастся спасти…

– Ты ж уже продала их дакини! Кого собралась спасать? – Джозу сжал челюсть и с вызовом посмотрел на наставницу.

– Кажется, кто-то останется на второй год. Фаусто по голове не погладит за такие размышления, – бариста пристегнул копья к сапогам.

Джозу упёрся взглядом в ближайшее дерево. Шико подошла и ласково взяла его за руку:

– Если будет малейший шанс вернуть к жизни хоть одну из девушек, дакини никогда не займёт тело. Если нет, то… увы. Я же всё объяснила тебе ещё в отеле. Пойдём. Времени мало.

– И как мы проникнем? – Студент всё же немного расслабился и решил согласиться с Барбатос.

– Медитация сверхлёгкости. Пройдём сквозь ограду. Вампир всё равно спит, – спокойно ответил Франсуа.

Джозу послушно шёл за Шико, но, в отличие от неё, своё оружие не доставал. Сквозь деревья стала видна высокая кованая ограда усадьбы, под ногами всё чаще попадались стайки грибов Кровавый зуб, осины перемешивались с акациями. В могильной тишине леса шаги звучали громко и как-то неестественно, дневной свет от серого неба казался безжизненным, а сад за оградой – искусственным.

Сама усадьба выглядела вполне прилично и не походила на заброшенную, как и говорила Анита. На окнах были плотно задёрнуты шторы, стены – будто недавно покрашены, в саду чистота: ни прошлогодней листвы, ни сорняка, ни травинки. С северной стороны усадьбы оказалась калитка, дорожка от неё вела к неприметной двери внутрь здания. Джозу направился, туда, но Шико его задержала и шепнула:

– Не торопись. Войди в атом, так мы сможем просочиться через ограду. А Марбас пусть прыгает, он в этом мастер. Войдёт с чердака, как всегда.

– Вы не первый раз спасаете людей от вампира? – также шёпотом спросил подопечный.

– С вампиром мы сталкиваемся впервые. Но да, людей мы спасали от претов не единожды. И у нас уже есть отработанная схема. Теперь идём.

– Подожди.

Парень сильнее сконцентрировался, чтобы войти в нужную медитацию. Спустя мгновение он почувствовал себя ничтожно маленьким и прозрачным, словно растворился в воздухе, но пересекать ограду студент не спешил.

– У меня ещё вопрос.

– Валяй.

– Как тот белобрысый понял, что ещё никто не умер?

– Клан Бунэ состоит из северян, которые верны Анархии, – спокойно ответила шутовка. – Если дидакто призывают дэв, заключая их в форму дракона или ангела, то Бунэ сами становятся драконами без “божьей помощи” и могут определять количество умерших. Они чувствуют смерть, как баньши, только не кричат.

– А как ты понимаешь, что тебе говорят дакини? Я сначала не мог разобрать слов.

– Это понимание приходит после выпуска, но только если ты хорошо знаешь старо-спикарский. Мы закончили? Приступаем.

Став невидимыми и эфемерными, Шико и Джозу без труда прошли сквозь ограду, даже их шаги не слышались в окружающей тишине. Грушевый сад благоухал, изредка встречались кусты боярышника, которые ещё не успели распустить свои цветки.

“Вероятно, – думалось Барбатос, – хозяин сам опыляет растения, ведь вокруг нет никаких насекомых.”

В состоянии атома оба логро приблизились к неприметной двери, которая оказалась заперта, но и это не помешало им проникнуть внутрь. В усадьбе было холодно, сумрачно и тихо. Вопреки ожиданиям, здесь царил хаос и грязь: с потолка свисали полотна паутины, в которых спали пауки размером с ладонь, на когда-то светлых стенах беспорядочным бисером рассыпаны тёмные пятна застаревшей крови, под ногами сквозь каменные плиты пробивались побеги гейхеры, через тёмные шторы едва пробивался дневной свет.

Наставница послала импульс воспитаннику, обозначая, чтобы он держался за её спиной. Она ощущала через вездесущность присутствие Франсуа на чердаке и слабые импульсы жизни где-то под ногами. Самого преступника, казалось, здесь нет – карта импульсов его не отображала. От лучника не поступало никаких волнений, вероятно, он также никого не обнаружил.

Шико покинула атом, стала видимой и нащупала в карманах шаровар коробочку с семенами сатори, взяла одну и раскусила. Концентрация усилилась. Теперь она точно сможет уберечь Джозу от неприятностей.

Ученик также вышел из медитации, достал кинжал из ножен, издавая минимум шума. Он коснулся плеча наставницы и вопросительно на неё посмотрел. Шико показала пальцем вниз, где чувствовалась жизнь, Джозу кивнул, и они медленно и тихо двинулись по коридору в поисках лестницы.

Парень старался не смотреть на спящих пауков – он их боялся с детства, и этот страх так и не смог преодолеть, поэтому всё своё внимание он пытался сфокусировать на спине Барбатос.

Спустя долгие секунды они нашли лестницу. В сумраке едва различались ступени, и чем дальше от коридора, тем гуще была тьма. Ученик решил взглянуть в пролёт, уходящий на второй этаж, и увидел неподвижно стоящую фигуру мужчины.

Сердце пропустило два удара. Холодный пот покрыл лоб, спину и плечи. В ушах зашумело. В груди что-то сжалось, а затем бешено забилось. Джозу, едва дыша, послал импульс наставнице, что стояла перед ним неподвижно, будто статуя. В какой-то момент ему показалось, что он остался один, а Шико вовсе его не ощущает.

Однако Барбатос давно уже заметила эту фигуру и просчитывала свои действия. Времени поговорить с подопечным о призыве дакини не оставалось. Его не было даже на то, чтобы проколоть палец и окропить кровью посох.

Действовать нужно здесь и сейчас. Шико не ощущала вампира на карте вездесущности и отбросила её, мгновенно перейдя в управление. Тут же ощутила импульс от Джозу, затем от Франсуа, который оказался ранен. Молниеносным движением, не размахиваясь, Барбатос швырнула нагинату в фигуру, резко развернулась, схватила ученика за плечи и толкнула вниз по лестнице.

Фигура мужчины растворилась и тут же появилась перед ней. Шико присела и, выпрямив ногу, крутанулась, чтобы сбить противника, но тот снова растворился. Перед носом пролетела стрела с лазурным оперением, чуть не задев лицо. Послышался стук дерева о ступени: раненый Марбас бросил нагинату вниз к подруге.

Короткий крик Джозу заставил Барбатос мгновенно вскочить и броситься к подвалу, не забыв прихватить оружие. Она споткнулась и кубарем скатилась по лестнице, опасно поранив руку о нагинату. Кровь капала слишком часто, а перетянуть хотя бы куском ткани времени не оставалось.

Перед глазами шутовки в тусклом свете, исходящем из подвала, сверкнуло лезвие кинжала, слегка порезав кожу над глазом. Тёплая кровь мгновенно потекла, мешая видеть.

– Стой, Джо, это я, – в полный голос выпалила Шико.

– Я…

– Ты ранен?

– Нет, просто испугался. А ты?

– Заживёт. Ты его видел?

– Неужели вы думаете, что я так просто перед вами появлюсь? – заговорили стены. В паутине зашуршали лапы, аварийный свет из подвального коридора отражался в тысячах паучьих глаз.

– Мы думали, ты хотя бы предложишь нам чай, – Барбатос смахнула кровь с щеки раненной рукой и провела по посоху. – Франсуа, ты как?

– Справлюсь.

Лезвие нагинаты засветилось, будто раскалённое, под деревянной кожей проступили вены, завибрировали. Теперь Джозу и Шико смогли рассмотреть лестничный пролёт, который был измазан кровью разной степени свежести, а скудное освещение от аварийных ламп в самом подвале показывало печальную картину беспорядка. Сквозь трещины в каменных плитах буйно росли гейхеры.

Шуршание лап утихло, вновь опустилась тишина, в которой было слышно сбитое дыхание Джозу. Шико чувствовала головокружение и тошноту, мысли заволокло туманом. Улучив момент, она отрезала от рубашки лоскут и наспех перевязала рану на руке. Оставалось только надеяться, что кровь остановится как можно раньше.

– И где ты? – Шутовка говорила так, будто взрослый ищет ребёнка и недоволен тем, что тот спрятался.

– Ты всего лишь очередная жертва, – неожиданно засмеялся Джозу, но Барбатос не растерялась и влепила ему пощёчину раненой рукой так, что тот аж пошатнулся. – Что это было?

– Этот malparido использует иллюзию и затуманивает твои неокрепшие мозги. Буду лупить каждый раз, как…

Джозу неожиданно изменился в лице и вскрикнул. Шико почувствовала мягкое прикосновение к плечам, затем ещё одно. И ещё. Что-то мягко опустилось на её плечи и голову. И теперь она поняла, что это те самые спящие пауки, у которых брюхо размером с ладонь.

– Франс! Убивай пауков! – Крикнула Барбатос и попыталась рукой скинуть их с себя, но помогало слабо. Теперь она поняла, что сознание вампира рассредоточено по тельцам этих мерзких созданий.

Несметное количество восьмилапых чудищ с невероятной скоростью приблизились к шутовке, затем соединились в массивную фигуру, удерживая свою новую жертву в объятиях. Шико чувствовала болючие укусы и противные прикосновения множества лапок по спине, плечам и шее, отчего воспользоваться своим ритуальным оружием у неё не было возможности. Мимо пролетали стрелы Франсуа, убивая лишь малую часть пауков.

Барбатос с силой откинула голову назад, пытаясь ударить противника затылком. Окровавленный посох выпал из рук прямо под ноги студента, застывшего напротив. Джозу хотел помочь наставнице, но стрелы Франсуа то и дело опасно пролетали рядом с парнем, и он не стал рисковать, вдобавок, руки сильно дрожали от вида множества противных пауков.

Шутовка резко села, ломая пирамиду из паучьих тел, схватила нагинату и рубанула наотмашь, но промазала. Из кишащей груды вылезла чёрная рука с длинными когтями, попыталась схватить Шико за ногу, но стрела Марбаса отсекла вампиру палец, и паучье стадо высоко и противно завизжало, ещё больше разозлившись. Джозу окаменел от ужаса и не мог сдвинуться с места. Крик застрял в горле, будто парень находился во сне.

Вампир решил проявить всю свою мощь. В мгновение ока множество членистоногих превратились в огромного мужчину. Аварийный свет заморгал, скрывая его движения и мешая Франсуа прицелиться. Барбатос почувствовала, как над ней нависает громадина, направила на него нагинату раненой рукой, но из-за слабости выронила её.

– Ши… Шико, – шепотом позвал студент..

Чёрный дым заполнил собою всё вокруг. Взревело, бахнуло, Джозу куда-то поволокло. Сквозь эту кутерьму Франсуа крикнул: “Предупреждать надо!”, но его слова съел оглушительный грохот.

А потом всё стихло. Перестал моргать свет. Где-то наверху стонал Марбас. Сам Джозу лежал в коридоре подвала на чём-то мягком, скользком и еле тёплом. Недалеко от него стояла на четвереньках Шико и отряхивалась, мотая головой, а рядом с ней лежал обнажённый мужчина, катаясь на спине из стороны в сторону и закрыв лицо руками. Барбатос взяла посох, встала, с детской непосредственностью поковырялась в карманах и достала несколько яблок, которые Олайя успел ей передать.

– Марбас! Готовь угощение, пока дакини дали нам время! Джозу, подай голос! Я ничего не вижу даже одним глазом. —Шутовка говорила бодро, будто ничего серьёзного не произошло.

– Я тут, – просипел студент.

– Лови, – Шико швырнула яблоко в темноту, куда не добирался свет аварийных ламп, рассчитывая попасть в цель.

Джозу пополз к тому месту, где упало яблоко, поскальзываясь и падая. Теперь он понял, что лежал на телах девушек, а вокруг разлита кровь.

Мужчина не предпринимал попыток встать и только скулил, не убирая рук от лица. Шико положила рядом с ним яблоко, толкнула посохом в бок, пытаясь привлечь внимание, но это не подействовало.

– Все готовы? – Барбатос пошатнулась, её стошнило, но она быстро выпрямилась, утирая окровавленной рукой рот.

Джозу замешкался, яблоко ускользало из его рук. Он понял, что сейчас наставница будет проводить ритуал Тысячи адов, который либо очищает от духов ада, либо забирает жизнь. На мгновение в глазах потемнело, холод сковал пальцы, которые никак не могли схватить фрукт. Ученик понял, что если он не успеет хотя бы прикоснуться к нему, то дакини заберут его жизнь и унесут его душу в ад на тысячелетия.

– Ши-цзе,⁵ – шепнула Барбатос.

– Стой! – Крик Джозу поглотил чёрный дым.

Сначала парень видел только вихрь из дакини, который окутал плотным коконом Шико и мужчину, лежавшего на полу. Спустя пару мгновений студент и сам оказался внутри: бесконечный космос в рваных туманностях и миллиардах звёзд, кожа ощущала одновременно жар и холод, голова гудела, будто улей, тёмные сущности летали вокруг него, раскрывали зубастые пасти, но не причиняли вреда.

Джозу быстро заморгал, пытаясь избавиться от наваждения, но увидел перед собой лицо шутовки и послал импульс: “За моей спиной ещё живые девушки.”

– Шиго-но-секай, – прогудел космос.

А затем всё исчезло.

Целую вечность Джозу окружала бесконечная чёрная пустота. В какой-то момент он стал чувствовать усиливающийся жар под ногами. Парень опустил взгляд и увидел языки пламени, сквозь которые наливались чёрные пузыри и лопались, обнажая обожённые человеческие лица, которые кричали и звали на помощь, но студент не мог даже шелохнуться, чтобы помочь им выбраться из этого ада. Парень мог только наблюдать.

Джозу почувствовал, как его кто-то сильно ударил по лицу, но не мог разглядеть обидчика, чтобы ответить, и лишь осоловело качал головой. Спустя короткую секунду он почувствовал ещё удар, открыл глаза и резко сел, закрыв голову руками.

– Очнулся, наконец, – голос Олайи прозвучал глухо и устало. – Ты сможешь сам встать на ноги?

– Д-да, наверное, – Джозу с трудом давалась речь.

– Франсуа? Что с Шико? – беспокоился Бунэ.

– Ещё в отключке. Я работаю над этим.

– А… где… тот мужчина? – Студент попытался встать, но поскользнулся и упал. Олайя подошёл к нему, перекинул его руку через плечо и помог подняться.

– Погиб, – бесцветно сказал Франсуа, взял Шико на руки и направился к лестнице. – Предлагаю пойти наверх.

– А как же девушки?..

На улице ничего не изменилось, кроме тишины. Пели птицы шумел весенний октябрьский ветер в кронах деревьев. Около дверей главного входа в усадьбу испачканная кровью Шико лежала без сознания на коленях такого же грязного и потрёпанного Франсуа, который перебирал небольшие склянки с жидкостями неприятных цветов – он доставал их из кармана на колчане и рассматривал на свету, пытаясь вспомнить, что в них находится.

Олайя и Джозу сидели рядом на ступенях и молчали. Студента мучал вопрос, что случилось с жертвами, но возвращаться внутрь не хотел, поэтому решил подождать, пока очнётся Барбатос.

Франсуа Марбас победно крякнул, открутил колпачок от баночки с жидкостью болотного цвета, влил пару капель под нижнюю губу Шико и закрыл склянку.

– Теперь ждём несколько минут, она должна очнуться. Если не подействует – уносим ноги, пока дакини нас не порвали.

– Оптимистично, – буркнул хмурый Олайя, достал из рукава трубку, забил ароматным табаком и чиркнул спичкой по камню. – Я не чувствую её смерти, Марбас. Всё получится. Будь уверен.

Минуты тянулись словно патока, заставляя волноваться троих мужчин. Порыв ветра взметнул пыль, и молодая листва на деревьях громче запела. Шико закашляла, Франсуа мгновенно поднял её голову, помог сесть, надавил на живот, и девушку стошнило чем-то чёрным и смердящим.

– Вот так, молодечик, – улыбнулся Марбас. – Яд пауков вышел. Ты как, заюш?

– Сносно… – Барбатос снова стошнило.

– Пошли сдирать шторы, – Олайя резко встал и, никого не ожидая, вошёл в усадьбу.

– Зачем? – крикнул ему вдогонку Джозу.

– Если дакини будут расхаживать голышом по улицам деревни, будет нехорошо, – Франсуа помог встать Шико, и они все вместе вновь вошли внутрь.

В холле Олайя без пощады сдирал плотные занавеси, стряхивал с них пыль и паутину, а затем складывал на плечи, словно снимал высохшее бельё. Ему активно помогал Джозу, повторяя манипуляции. Барбатос и Франсуа просто наблюдали за их действиями, сидя у дверей.

Девушки стали по очереди появляться перед Шико буквально из воздуха. Их было восемь, нагие тела были залиты кровью, а глаза будто светились. Каждая из них встала на колени и низко поклонилась перед Барбатос, затем восемь пар глаз посмотрели на неё, будто чего-то ожидая. Шико и Франсуа поклонились им в ответ в знак уважения. Джозу и Олайя замерли, забыв про шторы, и наблюдали за происходящим.

Барбатос почувствовала от дакини импульс, который задавал вопрос, могут ли они остаться с ней? Им не нравилось это место, но им очень хотелось жить, как люди.

– Будете со мной танцевать и развлекать публику? Я дам вам кров и еду, – девушка протянула руку к новорождённым дакини-левитам. – Но у меня есть условие: вы позволите к себе прикоснуться, когда родители этих жертв захотят вас обнять на прощание. Лады?

Дакини закивали в ответ, а одна из них положила свою ладонь на руку шутовки. Олайя осторожно подошёл к девушкам, поклонился и протянул свёрнутую ткань, не поднимая головы. Джозу повторил за ним, ощущая странную горечь. Дакини приняли дары от парней, обернулись в плотную ткань штор. Они глупо хихикали и пищали, но слов не произносили.

“Наверняка их можно было спасти, если бы не ритуал очищения, – думал он с горечью, – если бы Шико не торопилась… Если бы я не позвал её по имени… Кто вообще дал ей такое имя? Но всё это неважно сейчас. Только я виноват.”

Когда вся компания вышла из усадьбы, уже близился вечер. Олайя вызвал несколько электрокаров, чтобы довести всех до гостиницы, в которой остановились Шико и Джозу.

После того, как все добралась до места назначения, бариста занялся покупкой одежды для девчат в местном отделении университета. Как и полагается, он выбрал женские монашеские наряды, которые подходили для любой фигуры: широкие тёмно-красные юбки и белые длинные рубахи с разрезами по бокам.

Франсуа решил проигнорировать госпиталь, снял несколько номеров в той же гостинице, что и Шико, для девушек, которым нужно было привести себя в порядок. Сам Марбас всю ночь провел рядом с Шико, отпаивая её своими отварами и врачуя собственные раны – они были не такие серьёзные, как у напарницы.

Дакини получили одежду от Олайи и привели себя в порядок. Девушки вели себя очень тихо, никому не мешая. Персонал гостиницы был озадачен появлением знакомых лиц, но по просьбе северянина и за хорошую плату никто из них не распространялся о новых странных и знакомых посетительницах, чтобы не поднимать шум среди ночи. Сам он отправился в филиал университета, где снимал небольшую комнату, пока временно работал в местной кофейне.

На следующее утро помятая Шико, Джозу и Франсуа вместе с девочками взяли электрокары и отправились по адресам, где когда-то жили жертвы вампира. Джозу пересилил себя и объяснял каждой семье, что произошло с их дочерьми, ничего не утаивая, приносил извинения и говорил, что они могут обнять свою “дочь” в последний раз.

Глядя на эту картину из такси, Шико и Франсуа плакали также, как и родственники девушек. На последнем адресе, где проживала Анита, Шико всё же вышла из машины, с трудом опираясь на посох. Джозу помог шутовке немного пройти, но женщина сама подошла к ним, крепко обняла и сказала тихое:

– Спасибо. Спасибо, что сами выжили.

– Анита, без твоей помощи мы бы, вероятно, провозились очень долго, – голос Шико был сиплым.

– Берегите себя, – по щеке женщины скатилась слеза. – Из-за вас сильна Анархия. Я приду на обряд Тысячи свечей почтить усопших. Надеюсь, Инес там будет?

– Они все будут со мной, – Шико посмотрела на Инес, в теле которой уже жила дакини. – Прости, что так сложилось.

– Это был лучший исход, солнечная. А теперь дай мне попрощаться с моей девочкой.

* * *

¹ Ши-ко – Удача смерти (староспикарск.) – ритуальная фраза, призывающая духов Дэвалоки для договора.

² Хоничи-уа, сани-и-сан – Приветствую, солнечная. (староспикарск.)

³ Насе фаташи-тачи ни деуа шита нотес-ка? —Зачем ты нас позвала? (староспикарск.)

⁴ Шиго-но-секай – Посмертная жизнь (староспикарск.) – ритуальная фраза вселения дэв в человеческое тело.

⁵ Ши-цзе – Очищение или освобождение от бренного тела (староспикарск.) – ритуал очищения или обряд Тысячи адов.