Kitabı oku: «Социал-демократия и социализм», sayfa 8

СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ АЛЬТЕРНАТИВА И “ФОНДЫ ТРУДЯЩИ

ХСЯ”

Глубинной причиной кризиса социал-демократии является отсутствие у нее ясных представлений о социалистической форме собственности и неспособность вследствие этого выдвинуть действенную социалистическую альтернативу буржуазным рецептам лечения “болезней” западного общества. Поэтому неудивительно, что на очередном витке политической борьбы неоконсерваторы смогли вытеснить социал-демократов из властных структур многих государств. В настоящее время социал-демократы вновь вернулись к власти в некоторых европейских странах, но чтобы добиться этого, им пришлось стать еще более правыми, отказаться от существенной части прежних идеалов и принципов, перенять многие лозунги неоконсерваторов.

Между тем сама жизнь, интересы развития общества и общественного производства настоятельно требуют выдвижения новой социалистической альтернативы. Капитализм, несмотря на внешний блеск, демонстрирует признаки загнивания способа производства. Это выражается, в частности, в утрате буржуазией (в значительной мере) функции непосредственного организатора процесса производства, которая перешла к наемным служащим – менеджерам. Аналогичная ситуация имела место в эпоху упадка Римской империи, когда всеми делами рабовладельцев заправляли их бывшие рабы – вольноотпущенники. Но главное – то, что присущие капитализму экономические отношения в настоящее время выступают в качестве фактора, сдерживающего дальнейшее развитие общественных производительных сил.

Социалистическое обобществление средств производства должно являться продолжением объективной логики хозяйственной эволюции капитализма. Поэтому подлинный социализм, социализм XXI века должен базироваться, как на основе, на различных формах коллективной собственности.

Коллективизация средств производства не предполагает насильственных методов ее осуществления. Но независимо от форм этого процесса он является революционным по своему содержанию, поскольку его цель – переход к новому способу производства, наиболее адекватному современным производительным силам.

Если каждый трудящийся станет реальным совладельцем конкретной собственности, это обеспечит наивысший стимулирующий эффект. Качественно новая система мотивации к труду позволит превратить личные интересы трудящихся в мощную силу социально-экономического и научно-технического прогресса. Поэтому новый способ производства и соответствующая ему модель общественного устройства имеют под собой объективное экономическое обоснование и не могут рассматриваться лишь как результат стремления людей к абстрактным идеалам – свободе, справедливости и солидарности.

Экономика подлинного социализма предполагает наличие многоукладности. Но доминирующее, преобладающее, господствующее положение в ней – по аналогии с частной собственностью при капитализме – должна занимать коллективная собственность на средства производства (в различных своих формах). Таким образом, в главном – общественном секторе народного хозяйства будут ликвидированы наемный труд, экономическая эксплуатация и частнокапиталистическое присвоение прибавочной стоимости. Люди обретут реальное равенство в системе общественного производства. Свойственное буржуазному обществу экономическое неравенство будет преодолено. Только коллективизация средств производства в сочетании с рыночной формой организации хозяйственной жизни позволит осуществить на практике так и не реализованный в советской экономической модели основополагающий принцип социализма – распределение по труду².

Однако процесс коллективизации средств производства не должен сводиться лишь к формальной перемене собственника. Право собственника не ограничивается правом владения. Необходимо создать условия, при которых будут преодолены все виды отчуждения трудящихся, в том числе и от процесса принятия управленческих решений. При капитализме любые попытки работодателей повысить заинтересованность наемных работников в результатах их труда за счет приобщения их к процессу выработки решений наталкиваются на неизбежные ограничения, связанные с концентрацией собственности и экономической власти в частных руках. Только коллективизация средств производства позволит устранить все преграды на пути дальнейшего развития демократизации управления предприятием.

Какова же позиция социал-демократии по проблеме преобразования собственности на средства производства?

Роль частной собственности в процессе организации общественного производства ныне все чаще подвергается сомнению. Растет понимание того, что экономическая эффективность капитализма объясняется не типом собственности, а рыночной формой организации экономики. Так, например, считает один из лидеров СДПГ О. Лафонтен. Он вполне допускает возможность существования рыночной экономики и без частной собственности⁹².

Социал-демократы долгое время весьма сдержанно относились к идее «народного капитализма», справедливо усматривая в ней не «социализацию» капитализма, а, наоборот, стремление буржуазии сохранить и укрепить господствующее положение частной собственности в системе общественного производства. Однако с течением времени тенденция коллективизации собственности в различных своих проявлениях стала настолько заметна, что её уже невозможно было игнорировать.

С середины 70-х гг. “Народные социалисты” Дании и Норвегии, занимающие позиции левее социал-демократов, выдвигают идеи самоуправления трудовых коллективов и передачи средств производства в руки всех занятых на данном предприятии⁹³. Сами же социал-демократы долгое время весьма сдержанно относились к идее “народного капитализма”, справедливо усматривая в ней не “социализацию” капитализма, а, наоборот, стремление буржуазии сохранить и укрепить господствующее положение частной собственности в системе общественного производства. Однако с течением времени тенденция коллективизации собственности в различных своих проявлениях стала настолько заметна, что ее уже невозможно было игнорировать.

Например, в последние десятилетия на Западе появились предприятия, полностью принадлежащие работающему на них персоналу. В ряде случаев трудовой коллектив выкупает предприятие у прежнего хозяина. В мире существуют тысячи таких предприятий, и число их постоянно растет. В “цитадели капитализма” – США их около 11 тыс., и на них работает 10 млн. человек⁹⁴. В Швеции только в обрабатывающей промышленности насчитывается свыше 100 фирм, принадлежащих их персоналу⁹⁵. В Англии в 1982-1988 гг., то есть в “эпоху Тэтчер”, около 1900 компаний были полностью выкуплены персоналом и менеджерами у бывших владельцев⁹⁶. Эффективность коллективных форм собственности подтверждает и длительный опыт существования кооперативного движения. В последние годы социал-демократы также обратили особое внимание на его развитие. Они считают, что производственные кооперативы более жизнеспособны и эффективны, чем аналогичные частные фирмы. (В этой связи следует отметить, что еще в начале столетия такие антиподы в политике, как Э. Бернштейн⁹⁷ и В.И. Ленин², исходя, правда, из разных посылок, связывали продвижение к социализму с повсеместным распространением и развитием кооперации). Идеолог Социалистической партии Австрии Т. Новотный считает, что подобные процессы свидетельствуют об образовании в недрах капитализма нового, социалистического общественного строя⁹⁸.

Однако в целом социал-демократы все еще далеки от того, чтобы осознать актуальность решения своей главной проблемы – разработки теории социалистического обобществления. Показательна в этой связи история с созданием так называемых “фондов трудящихся” в Швеции.

Идея их создания возникла в середине 70-х гг., когда произошло очередное обострение кризисных явлений в капиталистической экономике. Инициатором выступила не сама Социал-демократическая рабочая партия Швеции (СДРПШ), а тесно с нею связанные профсоюзы. Разработка проекта осуществлялась под руководством видного шведского экономиста Р. Мейднера. Он предложил создать за счет отчислений от прибылей компаний (в размере 1020%) специальные государственные фонды под управлением профсоюзов. Фонды должны были аккумулировать поступающие средства и обращать их в акции предприятий. Проектом предусматривалось, что средства, отчисляемые фондам, должны были вкладываться в акции этого же предприятия. Таким образом, фонды должны были выступать в качестве механизма перераспределения собственности в пользу трудящихся.

Характерно, что под влиянием практики “народного капитализма” и распространения “рабочих акций” шведские профсоюзы выступили против индивидуальной формы участия работников в “фондах трудящихся”. Они считали, что распыление акций не уменьшает, а, наоборот, увеличивает концентрацию экономической власти в руках крупных владельцев капитала. (Это справедливо, если масштабы коллективизации не нарушают капиталистического характера владения собственностью. Переход предприятия целиком в собственность его работников снимает эту проблему). Поэтому в проекте Р. Мейднера специально оговаривалось, что заключенная в акциях собственность должна быть коллективной и не подлежать распределению среди персонала предприятия⁹⁹. На практике это условие должно было привести к усилению влияния трудового коллектива на формирование политики предприятия, но ценой отказа от достижения максимальной индивидуализации собственности.

По расчетам, проведение плана Р. Мейднера в жизнь должно было через 25-70 лет (в зависимости от величины отчисляемого в фонды процента от прибыли) передать в руки трудящихся преобладающую часть акций частных компаний страны.

Авторы проекта преследовали далеко идущие радикальные цели. Их заявления свидетельствуют, что они вполне сознавали ограниченный характер традиционной для социал-демократии практики соучастия, то есть привлечения рабочих к обсуждению определенных производственных проблем: “Мы хотим лишить старых владельцев капитала их власти, которой они обладают в качестве собственников. Весь наш опыт показывает, что просто расширить влияние трудящихся и их контроль еще недостаточно. Собственность играет важнейшую роль”. И далее: “Невозможно изменить общество в целом, не изменяя отношений собственности”¹⁰⁰.

Проект Р. Мейднера, в котором буржуазия усмотрела серьезную угрозу своим экономическим интересам, вызвал сильнейшее противодействие со стороны Объединения шведских предпринимателей. На дискредитацию проекта в глазах общественности были затрачены огромные деньги. В средствах особенно не стеснялись. В рамках пропагандистской кампании “фонды трудящихся” были представлены даже в качестве варианта централизованного планирования советского типа¹⁰¹. Во многом в ответ на предложение профсоюзов о создании “фондов трудящихся” предприниматели изменили обычной политике поиска социального компромисса и перешли к активной наступательной тактике, направленной против рабочего движения. Это произошло в Швеции впервые с 30-х гг., когда были заключены соглашения между работодателями и профсоюзами, положившие начало длительному периоду социального партнерства¹⁰²

Под давлением предпринимательских кругов СДРПШ и профсоюзы несколько раз пересматривали концепцию реформы. Противники законопроекта нашлись и внутри самой СДРПШ, руководство которой негативно отнеслось к выдвижению на повестку дня проблем собственности. Лидерам СДРПШ удалось убедить профсоюзы в том, что радикальная линия последних привела к поражению социал-демократов на выборах 1976 г.¹⁰³

В результате окончательный вариант закона о “фондах трудящихся”, принятый шведским парламентом в 1983 г. после очередного прихода социал-демократов к власти, оказался в значительной степени выхолощенным по сравнению с первоначальным проектом Р. Мейднера. Было создано 5 региональных фондов, средства в которые поступали не только за счет налога на сверхприбыль корпораций, но и путем отчислений из фонда заработной платы трудящихся. Причем, по утверждению профсоюзов, принятая редакция закона оставляла лазейки для утаивания предпринимателями истинных размеров своих прибылей. Региональные фонды получали право приобретать суммарно не более 40% (каждый – максимум 8%) акций частных фирм, причем последние не были обязаны продавать свои акции фондам¹⁰⁴.

Таким образом, закон 1983 года не изменил капиталистического характера акционерной собственности. Вследствие ограниченного масштаба аккумулирования акций в “фондах трудящихся” старые хозяева предприятий сохранили за собой основные функции управления и право на принятие решений. Фактически дело свелось к банальному “рассеиванию” части акционерного капитала, что вполне укладывается в рамки буржуазной концепции “народного капитализма” или “демократии собственников”. За счет переноса центра тяжести в формировании фондов с прибылей корпораций на доходы (заработную плату и жалование) трудящихся буржуазная экономика приобрела новый источник накопления капитала (в аналогичной роли во многих странах Запада выступают и пенсионные фонды). При этом главную выгоду от увеличения объема инвестиций получила, естественно, крупная буржуазия, а отнюдь не трудящиеся.

В целом можно констатировать, что “фонды трудящихся” не устранили отчуждения наемных работников от владения и управления собственностью, и это обстоятельство может рассматриваться как обобщающая характеристика этого проекта. Сами шведские социал-демократы признали провал в осуществлении своих планов по коллективному участию трудящихся в прибылях корпораций¹⁰⁵. Инициаторы проекта – профсоюзы также заявили, что “фонды трудящихся” не оправдали связывавшихся с ними ожиданий¹⁰⁶.

Судьба плана Р. Мейднера показывает, что социал-демократы пока не способны осознать ограниченность концепции демократического социализма. Они продолжают придерживаться установки на реформирование капитализма, избегая коренным образом затрагивать отношения собственности. На практике социал-демократы способны осуществлять только такие реформы, которые не нарушают целостности капиталистической системы и не ослабляют, а укрепляют ее.

Постоянно приспосабливаясь к капиталистической действительности, заимствуя у буржуазии ее мировоззрение, теории и методы, социал-демократы во многом растеряли первоначальный позитивный потенциал идеи социализма. В итоге они, как и коммунисты, столкнулись с кризисом своей идеологии, теоретических и практических подходов. И этот кризис, несмотря на внешнее различие в нынешнем положении социал-демократов и коммунистов, является их общей проблемой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, пора подвести итоги.

Социал-демократическое движение возникло во второй половине прошлого столетия. Вскоре после своего рождения оно попало под сильное влияние марксизма, который лег в основу теоретической базы социал-деморатии на рубеже двух веков. Однако в тот же период в социал-демократическом движении началось теоретическое размежевание, которое после Октябрьской революции привело к его окончательному идеологическому и организационному расколу на коммунистическое и реформистское течения.

Весь ход развития социалистического движения в последние 100 лет был предопределен фактом вульгаризации марксизма в той его части, которая касается основных признаков и черт социалистического общества и способа производства. Социализм был представлен как первая, низшая фаза коммунистической формации и вследствие этого на него были неправомерно перенесены почти все атрибуты коммунистического общества, включая главный и определяющий – общенародную собственность на средства производства.

Ключ к пониманию сущности идеологических и политических позиций коммунистов и социал-демократов следует искать в их отношении к проблеме социалистической собственности. Для коммунистов свойственно рассматривать любые положения классического марксизма как истины, не подлежащие критике. Их буквальное следование рекомендациям теории вылилось на практике в тотальное огосударствление собственности в странах “реального социализма”. Это основополагающее обстоятельство определило содержание их политики и методы достижения целей. Поскольку формирование социалистического (в понимании коммунистов) базиса требует национализации средств производства в общенациональном масштабе, он не может возникнуть в недрах капитализма даже в виде уклада, пока экономическая власть находится в руках буржуазии. Поэтому коммунисты проповедуют революционную тактику, не исключающую вооруженное восстание и безусловно предусматривающую установление диктатуры пролетариата и слом буржуазной государственной машины.

Роковым фактором для судьбы коммунистического движения в XX веке стало несоответствие вульгарно-коммунистических производственных отношений достигнутому уровню развития производительных сил. Обобществление собственности в общенародной форме не позволило устранить фактическое отчуждение трудящихся от владения и управления собственностью. Вследствие этого, а также из-за отсутствия рыночных механизмов так и не удалось реализовать на практике основополагающий принцип социализма – распределение по труду. В результате в советской модели социализма отсутствовали действенные экономические стимулы к труду, и эффективность экономики в решающей степени зависела от такого субъективного и преходящего фактора, как энтузиазм масс. Вместе с тем недопущение – по сугубо идеологическим мотивам – многоукладности экономики вело к необоснованному ограничению экономической свободы граждан, практически исключало предпринимательство, “глушило” всякую инициативу. Централизованное планирование не смогло в должной мере заменить конкуренцию в качестве главного регулятора экономических процессов.

Неадекватность существовавшего в СССР способа производства современной экономической реальности предопределило тоталитарный характер политической системы, ограничения демократии, прав и личных свобод граждан. В итоге “социализм” советского образца (то есть, вульгарный коммунизм) закономерно проиграл соревнование с обновленным капитализмом².

Социал-демократы, в отличие от коммунистов, еще в самом конце прошлого века поставили под сомнение марксистский идеал социализма, основанный на общенародной форме собственности и плановой централизованной экономике. Сначала они отодвинули возможность его практического осуществления на неопределенно далекое будущее, а позже окончательно отказались от него, выдвинув концепцию демократического социализма. Однако социал-демократы так и не смогли разработать новую теорию социалистической собственности взамен марксистской, продемонстрировавшей свою несостоятельность. Тем самым концепция демократического социализма лишилась своего ядра. В результате социализм в реформистской интерпретации потерял экономическое обоснование и предстал в качестве совокупности этических идеалов, приобретя черты аморфности и расплывчатости. Причем, поскольку эти идеалы (“основные ценности”) трактуются с неклассовых позиций, социал-демократам очень трудно преодолеть их интерпретацию в сугубо буржуазном духе. В итоге они вынуждены отказаться от формулирования конечной цели своей политики и представить социализм не в качестве особой общественно-экономической системы, наделенной конкретными признаками, а в виде непрерывного и бесконечного движения в направлении практической реализации некоторых моральных и этических принципов.

Такому представлению о социализме естественным образом отвечает реформистская тактика. Социализм, по мнению социал-демократов, наступит в результате постепенной целенаправленной трансформации буржуазного общества. Необходимость в социальной революции и диктатуре пролетариата при такой постановке проблемы отпадает. Таким образом, позиция социал-демократии сводится к реформированию капитализма в рамках самого капитализма, без революции в способе производства. В качестве важнейших инструментов для проведения этой политики используются институты буржуазного государства.

Социал-демократы преодолели вульгарно-отрицательный подход классического марксизма к частной собственности и рынку. Вместе с тем, поскольку у них отсутствует ясное представление о том, какой тип собственности должен преобладать при социализме, они не в состоянии противопоставить частнокапиталистической собственности действенную альтернативу и не посягают на ее господствующее положение в современной западной экономике. В итоге им приходится мириться с эксплуатацией и социальным неравенством как неизбежной платой за демонстрируемую капитализмом экономическую эффективность, а сам он представляется им “меньшим злом” по сравнению с вульгарно-марксистским идеалом, воплощенным в СССР и странах “реального социализма”.

Важным отличием реформистского подхода является исповедуемый им принцип идеологического плюрализма. Благодаря своей идеологической терпимости и подчеркнутому прагматизму социал-демократы всегда открыты для позитивных идей, независимо от их источника. Им чужда идеологическая зашоренность. Поэтому они куда более гибко, чем коммунисты, реагируют на социальные и экономические процессы, происходящие в обществе. Но за политический оппортунизм им приходится расплачиваться потерей определенности цели и идеологических ориентиров.

Возникает закономерный вопрос: кто же к настоящему времени оказался прав в историческом споре между “вечными” оппонентами – коммунистами и социал-демократами? Очевидно, что та интерпретация марксизма, которую отстаивали коммунисты, оказалась несостоятельной. Доказательствами тому служат крах социализма советского образца во всей Европе, распад СССР (что наиболее печально!) и нынешняя позиция КПРФ, которая не в состоянии сформулировать действенную альтернативу нынешнему курсу, несмотря на все мерзости нашей жизни и катастрофические провалы правящего режима. Главной причиной неудачи коммунистов стала их неспособность освободиться от догматического отношения к марксизму и очистить его от вульгаризации.

Но и социал-демократы, как представляется, не одержали победы. Безусловно, своей деятельностью, особенно в последние полвека, социал-демократы способствовали формированию нового облика западного общества, для которого ныне характерен высокий уровень социальных прав и демократических свобод. Социальное государство осуществляет перераспределение национального дохода в пользу нетрудоспособных и неимущих слоев населения. Современная капиталистическая рыночная экономика демонстрирует эффективность, обеспечивающую достаточно высокие стандарты потребления. Но социал-демократия не смогла устранить ни одного из экономических и социальных противоречий, присущих капитализму, удалось лишь ослабить остроту их проявлений. В западном обществе экономическая и политическая власть остается в руках у немногих, которые “не только хозяйствуют, но и господствуют над людьми”⁵⁹. Утверждение Франкфуртской декларации Социнтерна (1951 г.): “Там, где действуют влиятельные социалистические партии, создается новый общественный строй”¹⁸ не выдержало проверку временем, и к нему теперь уже не возвращаются.

Но дело даже не в том, что ныне социал-демократы фактически так же далеки от осуществления своего идеала – социализма, как и 100 лет назад. Гораздо важнее, что с течением времени сам этот идеал утратил конкретные очертания и на практике все менее отличим от банального капитализма, пусть и “гуманизированного”. Провозгласив при рождении своего движения в качестве главной цели преодоление капиталистического общества и способа производства, на деле социал-демократы фактически реализуют другую цель – улучшение и стабилизацию капитализма. Историческая миссия международного социал-демократического движения свелась к реформированию капитализма, приспосабливанию его к изменениям, происходящим в производительных силах и характере труда. Английский историк В. Томпсон констатирует, что к концу XX в. основные левые течения пришли к поражению. Капитализм не может справиться со всеми проблемами современности, но и традиционный левый проект мертв¹⁰⁷. Поэтому не должна удивлять своей парадоксальностью ситуация, в которой оказалась ныне социал-демократия: после более чем столетнего периода деятельности перед ней остро встала проблема ее самоидентификации, то есть необходимости идейного и теоретического разграничения с буржуазным лагерем. Потеря целевых ориентиров куда опаснее любой политической неудачи. Поэтому, хотя коммунисты потерпели очевидное идеологическое поражение, социал-демократы все-таки не имеют оснований торжествовать победу.

Большая часть XX века прошла под знаком жесткого идеологического противостояния двух версий социализма – коммунистической и социал-демократической. В конце столетия становится все более очевидным, что обе конкурирующие версии в конечном счете оказались несостоятельными. Причем по одной и той же причине – вследствие догматизации марксизма, прежде всего вульгарной его части. В отношении коммунистов этот вывод вряд ли требует аргументации. Но и социал-демократы не сумели освободить марксистскую теорию социализма, в частности концепцию обобществления собственности, от вульгаризации. Их отказ от большинства принципиальных положений учения Маркса – вместо их творческого пересмотра и обновления – также можно рассматривать как форму догматизации марксизма, только с “отрицательным знаком”.

Задача новых социалистов заключается в том, чтобы возродить идеалы подлинного социализма и вновь сделать их привлекательными для широких трудящихся масс. В истории науки и общества неоднократно случалось, что тупиковые ситуации возникали из-за неспособности двух альтернативных и непримиримых теорий, подходов или направлений общественной мысли найти необходимый компромисс и на его основе осуществить переход к качественно новому этапу развития. Поэтому методологическая основа решения стоящей перед новыми социалистами задачи известна и не вызывает сомнений.

Прежде всего необходимо провести “ремонт” исходной, классической теории, лежащей в основе обоих альтернативных подходов, в данном случае марксизма. Следует очистить его от наслоений вульгаризации и догматизма, выявить в нем устаревшие положения и дополнить его новым содержанием на основе полученного опыта и современных знаний об обществе.

Новые социалисты должны исправить методологическую ошибку, в равной мере присущую обоим течениям в рабочем движении, каждое из которых абсолютизирует свой собственный подход и полностью отрицает взгляды оппонентов. Необходимо на базе обновленного и расширенного марксизма объединить оба “непримиримых” подхода к строительству социалистического общества – коммунистический и реформистский. Сущность этого объединения должна заключаться не в механическом слиянии, а диалектическом синтезе, в результате которого родится качественно новая теория. Она будет сочетать в себе достижения как коммунистической, так и социал-демократической теории, но одновременно преодолевать присущую им ограниченность. Ядро новой теории должна составить концепция подлинно социалистического обобществления средств производства.

Как с учетом этих выводов должны строиться взаимоотношения между новыми социалистами и социал-демократами? Из содержания предыдущих глав со всей очевидностью следует, что политика реформизма не является сознательным “лакейством перед буржуазией”, как утверждала порой советская пропаганда. Социал-демократы никогда не предавали интересы рабочего класса. Напротив, они очень много сделали для трудящихся в рамках своей реформистской тактики. Поэтому никто не может поставить под сомнение право социал-демократов отстаивать их собственный путь преобразования буржуазного общества. Социал-демократическая альтернатива должна признаваться в качестве достойного выбора.

Более того, теория нового социализма должна вобрать в себя лучшие достижения социал-демократической мысли – безусловное уважение гуманистических и демократических ценностей, прав человека, плюралистический характер внутрипартийных и общественных дискуссий, утверждение приоритета здравого смысла перед идеологической одержимостью. Однако прагматизм политики не должен приводить к сдаче принципиальных позиций. Новые социалисты должны стремиться не к реформированию капиталистического общества (хотя они не отрицают тактику частичных реформ), а к его революционному преодолению (понимая революцию как синоним смены способа производства). Поэтому новые социалисты, в отличие от социал-демократов, способны сформулировать конкретные экономические, социальные и политические признаки своей конечной цели – подлинного социализма. Причем, если социал-демократы относят воплощение своего идеала – демократического социализма на неопределенно отдаленное будущее, новые социалисты считают, что современное общество не только созрело для радикальных перемен, но и требует их.

Успехи социал-демократов в 50-70-х гг. объясняются тем, что им долгое время удавалось обеспечивать адаптацию капитализма к новым условиям, не изменяя коренным образом отношений собственности, а лишь посредством расширения социальных прав и гарантий и улучшения материального положения трудящихся. Ныне перед современным капитализмом во весь рост встала проблема трудовой мотивации, которую невозможно в полной мере решить в рамках экономических отношений буржуазного общества. Капиталистические производственные отношения объективно тормозят развитие производительных сил, и именно это обстоятельство является главным убедительным основанием для перехода к новому способу производства.

Дальнейшее развитие экономики требует приобщения трудящихся к собственности посредством ее коллективизации. Различные формы коллективной собственности на средства производства должны составить экономический базис подлинного (“нового”) социализма. Однако социал-демократы, сосредоточив свои усилия на разработке теории “основных ценностей”, не уделяют достаточного внимания проблемам собственности, уступая инициативу в этом направлении буржуазным партиям. В итоге “народный капитализм” неоконсервативного толка в ряде случаев позволил добиться лучших результатов, чем чисто “затратное” социальное государство, отстаиваемое социал-демократами.

При выборе стратегии политической борьбы новым социалистам следует учитывать специфику нашей страны. В структуре производительных сил, доставшихся нам в наследство от СССР, преобладают монопольные производители. Огромная часть товаров производится отраслевыми и, даже в большей степени, региональными монополистами. В отсутствие нормальной конкуренции свободное ценообразование не может не привести к инфляции неимоверных масштабов, ограничить которую можно только ценой сжатия денежной массы. В монопольной экономике единственный способ устранения ценового диктата производителя – “удушение” производства. Именно либерализация цен в условиях предельно монополизированного производства представляет собой главную (не единственную, но именно главную) причину разрушения экономического потенциала страны за годы рыночных “реформ”. Хозяйственная практика последнего десятилетия убедительно доказала несовместимость капиталистического рыночного хозяйства с ныне существующей структурой наших производительных сил. Вместе с тем безграмотная и преступная деятельность ретивых “реформаторов” не должна поставить под сомнение факт безусловной адекватности рыночных механизмов современному уровню развития общественного производства и целесообразность перехода от командно-административной системы к экономике, основанной на законах конкуренции. Однако формирование конкурентной рыночной среды потребует времени, исчисляемого не годами, а десятилетиями. При сохранении нынешнего курса для российского капитализма еще долго будут характерны спекулятивно-финансовая, а не производственная направленность капитала, бартер вместо товарно-денежных отношений, невыплаты зарплат и социальных пособий. Вместе с тем социал-демократия идеологически и практически приспособлена действовать в условиях развитого капиталистического общества. В реалиях нашей страны подходы и методы, практикуемые социал-демократами, скорее всего окажутся несостоятельными.