«Фарфор» kitabının incelemeleri, sayfa 3

Классные сочетания и сравнения, неизбитый слог, книги о том, что хорошо помнят 35-40-летние, но уже не знают 25-летние. Спасибо за воспоминания и теплоту!

Книга очень атмосферная… Я в 90-ые годы была совсем маленькая, но многие вещи, описанные в книге, мне откликнулись. Я довольна тем, что прочитала это произведение, хоть оно и несколько тяжеловато: все время во время чтения было грустно. Только вот с истории с ковром ухохаталась)))))

Пронзительно, тонко, в самое сердце, до слез. Моменты, которых обычно не замечаешь, а заметив, не осознаёшь, не называешь – а тут всему своё имя, звук, запах, название, действие. Удивительная память чьему-то детству, чьей-то старости. Каждому детству, каждой старости. Как незначительна и как важна каждая жизнь. А какой след мы оставим в памяти других? Вообще, что оставим после себя?

«И все умерли»– кажется девизом этой книги. Но нет, все жили. И все выжили благодаря тексту, благодаря правильно подобранной линейке букв.

Очень трогательная история, отдающаяся деталями в сердце и памяти. Много всего такого знакомого и тёплого. Спасибо большое автору за это путешествие по волнам памяти.

Книга воспоминаний. Твоих воспоминаний. Читаешь, и память возвращает тебя в твоё детство, в твои радость и грусть, к твоим островкам безопасности, к твоей щемящий ностальгии, к тому что произошло один раз и больше не повторится.

Слог автора интересен, грамотен, развернут, добротно сложен ( в связи с этим в три захода читала книгу.)

Отличная книга для неторопливого, вдумчивого чтения.

Автор воспроизвел прожитые ощущения. Описания будто на кончиках пальцев: трогаешь, чувствуешь.

Хорошо, что маленькую жизнь запечатлевают в письменном виде, ведь теперь мы (прочитавшие) когда-нибудь вспомним про бабушку автора.

Спасибо!

Сначала, где-то в середине первой главы, я подумала было, что мы с Каракуром не подружимся. Какой-то поток сознания, текст странный – сплошняком: мысли, реплики, описания; пошёл, завернул, памятник, дорога, бабушка, сели на бревно и тэдэ и тэпэ. Это мои первые впечатления.

А потом кааак вчиталась, да кааак накрыло меня… Я настолько погрузилась в воспоминания Юрия, что в какой-то момент вообще потеряла связь с реальностью. И этот совершенно необыкновенный его авторский стиль, абсолютно магический язык, эти маленькие истории, будто с моего детства списанные, меня в результате покорили и потрясли до глубины души. Когда книга закончилась, я себя буквально из неё выдирала.

В каждой главе что-то родное было. Ну оно и понятно, я тоже росла в 90-е. Мне больше всего понравилась «Наничку», про поход за ягодами в лес. Матершинница Тамара – это просто прелесть какая героиня. Как, впрочем, и большинство теток-соседок, родственниц…да всех.

Как такового сюжета в книге нет. Но читать её безумно интересно. Это такие маленькие эпизоды из жизни, короткометражки, так сказать, через каждую из которых красной линий пролегает посыл о хрупкости жизни, здоровья, воспоминаний, мимолетности, эфемерности бытия и смыслов, неотвратимости смерти. Всё это очень грустно и тревожно осознавать, но, как и во всех книгах этой серии, на выходе все равно остаются светлые, тёплые чувства, сплошь положительные эмоции. Хочется многое переосмыслить и покопаться в себе. В общем, это внезапная и крепкая книжная любовь.

Исповедь как Исцеляющее Целомудрие

(И вновь — «Обещание на Рассвете»)

Подзаголовок отсылает к роману Романа Гари, одному из самых любимых. Теперь в их числе и первое дитё Юрия каракура.

Исповедь открытия мира, изложенная с детской — и потому обезоруживающей— непосредственностью и целомудрием.

Целомудрие здесь ключевое слово, и частое употребление слова жопа только оттеняет это целомудренное первооткрытие: как в средние века — sacred through profane (высокое — через низкое).

Это целомудрие лечит читателя— оно исцеляющее: я читаю, узнаю себя и освобождаюсь от своего, только мне известного груза— вины, несостоявшихся надежд, и так далее , дальше продолжите сами. Два однокоренных слова рядом — от слова цельность и цель , и так во всех известных мне языках: healing (исцеление) is literally “making whole” — возвращение к цельности.

Именно таковы истории открытия мира (и «обещание на рассвете» юного Ромы кацева, и «Ложится тьма на старые ступени» Чудакова, и «The Best Little Boy in the world” of Andrew Tobias): они о первооткрывателе и первооткрывании, в них нет и нотки самолюбования (как иллюстрация по контрасту , продолжение «the best little boy..” — “the best little boy grows up” уже лишено первопрходческого целомудрия, уже не то).

У меня «так сложилась жизнь, что к чудесам» я как раз начал привыкать: как и автор, тридцать с небольшим лет назад я тоже с интересом ( и упоением) смотрел латиноамериканские мыльные оперы — по ним я изучал язык в чилийском Сантьяго (а они, в свою очередь, тоже с некоторым недоумением, начинали жить при демократии — их 11 сентября случилось только 20 лет назад— в 1973). Будет и красиво, и справедливо, если какая то главка «фарфора» появится en Castellano— на языке тех мыльных опер— я переведу, не дословно, разумеется (уже был пробный выстрел. Мой собственный— миниатюрный Фарфор, рождённый в двух наречиях одновременно, получил едва ли не больше откликов на испанском, чем на русском).

Что поделать — это же земля магического реализма (Кортасар, Борхес): а в ней — все фарфор, все хрупко, все в полутонах, и не обязательно ярких или радужных. Поэтому и Заказал для верности на Озоне бумажно-весомо-зримую книгу, чтобы выбирать для перевода. А если сам автор предложит какую — буду, конечно, только благодарен.

И последнее, самое, пожалуй, важное, в духе именно что магического реализма. В этом году— юбилей, 60 лет как родился прекрасный Григорий Дашевский, ушедший от нас на исходе 2013 года (многое иссякло в том году, как и столетием раньше). Также уже покойный Анатолий Найман, сказал о нем —«прекрасный душевно-физический состав». Так вот , послушав, точнее увидев, лекции Юрия на его канале ютуба, заподозрил : а может и есть переселение душ? Конечно, вопрос чисто риторический: мы же в мире магического реализма, а там есть все что мы захотим. Спустя каких-то 20 лет после рождения Гриши , (и за 30 лет до его смерти, то есть с запасом в обе стороны, рождается, новый «прекрасный душевно-физический состав», а видимо в 2014 или 15 , Юрий начинается преподавание в Москве— эстафета от Дашевского). И манера речи, и манера подачи материала, и скромное обаяние— очень похожи.

Хорошая книга, давно такое не читала! Автор, как художник, словами рисует картину так достоверно, что представляешь каждый эпизод ярко !

Трогательная история любви и единства бабушки и внука!