«Черно-белое кино (сборник)» kitabından alıntılar, sayfa 3

Ты был прав, старшина: молодые растут, оттого и летают.

Лишь теперь мне понятна вся горечь тех слов, старшина!

Еду куда-то. Морем дышу на юге.

Белые вьюги глухо гудят во мне.

Что такое старость? Поединок.

С берегами. С временем. С судьбой.

Как зарок от суесловья, как залог

и попытка мою душу уберечь,

море входит в эту книгу между строк:

его говор, его горечь, его речь.Не спросившись, разрешенья не спросив

вместе с солнцем, вместе с ветром на паях,

море входит в эту книгу, как курсив,

как случайные пометки на полях.Как пометки эти дюны, эта даль,

этих сосен уходящих полукруг.

Море входит в книгу, как деталь,

всю картину изменяющая вдруг.Всю картину своим гулом окатив,

незаметно проступая между строк,

море входит в эту книгу, как мотив

бесконечности и судеб, и дорог.Бесконечны эти дюны, этот бор,

эти волны, эта темная вода.

Где мы виделись когда-то? Nevermore.

Где мы встретимся с тобою? Никогда.Это значит, что бессрочен этот срок,

это время не беречься, а беречь.

Это северное море между строк,

его говор, его горечь, его речь.Это север, это северные льды

сосен северных негромкий разговор.

Голос камня, голос ветра и воды,

голос птицы из породы nevermore.

И я понял, что замысел,

который движет нашей рукою,

выше, чем вымысел,

который доступен нашей руке.