Kitabı oku: «Поэма на двоих», sayfa 5

Поэма на двоих
(Отрывок из главы 5)

23

 
Письмо Любавы перед вами,
не будем осуждать её.
Я думаю, поймёте сами,
что нужно новое бытьё
ей обустраивать и в тягость,
она не хочет быть, а жалость
ей оскорбительна сейчас,
когда опора, лишь матрас.
Ведь это было бы притворством
с её характером, умом
безропотно, чужим трудом
и силой воли, и упорством,
воспользоваться. Впереди,
не видя ясного пути.
 

Письмо Любавы Онегину

 
– Я Вам пишу – чего же боле
мне остаётся в этот час.
Теперь уж нет привычной боли,
когда я думаю о Вас.
Судьба моя переменилась
и в одночасье разделилась,
что было «до» и что теперь,
Я не несла таких потерь.
И тот ли жребий я ждала,
когда с младенчества трудилась,
мечтой единственной жила
и к совершенству торопилась.
К гармонии души и тела.
И ради этого радеть
и, смею думать, что успела
хотя б немного овладеть
я ремеслом в большом искусстве,
желая плыть лишь в этом русле.
Зачем Вы посетили нас,
наш дом неброский возле рощи,
ведь, если б я не знала Вас,
мне было бы намного проще.
Мы жили целеустремлённо,
вдали от суетной толпы.
Трудолюбиво, отстранённо.
И с утра встав, под стук желны
я занималась увлеченно
балетным «па» уединённо,
покамест школьные дела
не отправляли со двора.
В свободный час или минуту,
покинув нянечку зануду
(так мне казалось в те поры)
бежала в лес, где из норы
сверкали глазками бобры.
Иль шла к горушке, из которой
и в летний жар, и в зимний хлад
бил родничок воды студеной,
вкуснее всяческих услад.
Из кружечки берестяной
хлебнуть водицы ледяной.
А в день свободный или вечер
ждала меня любовь и встреча
с желанным спутником моим,
с которым нам давно двоим
встречаться радостно и любо.
Сначала было «чудо – юдо»,
потом затейливый сюжет,
где сыплют яды из манжет.
Теперь не скучные романы,
где правда жизни и обманы
переплелись между собой,
как настоящее с судьбой.
И вот, Вы посетили нас,
где наше первое знакомство,
и Ваши чуткость, донкихотство,
всё мило, просто, без прикрас.
Я сразу полюбила Вас.
Как рыцарь добрый справедливый
в моей душе тогда зажгли Вы
надежду, чувство и покой.
Во сне мне снился лишь такой
моей судьбы избранник милый,
моя надежда и оплот —
одними чувствами томимый.
И, не снимающий забот
с себя, за всех и тех, кто рядом.
Мы встретились одним лишь взглядом
и стало ясно мне тогда,
что все прошедшие года
залогом были этой встречи.
Ко мне явился наяву
из снов, видений издалече
мой рыцарь и судьбу ему
свою вручить я возжелала,
но поначалу лишь мечтала.
Мечты мои, увы и ах,
жизнь разметала в пух и прах.
Онегин, мне лишь суждено,
когда я выйду из больницы,
сидеть, крутить веретено,
считая дальние зарницы.
Я Вам, как давняя Татьяна,
открыла душу невпопад.
За мой словесный водопад
простите. Всё из – за изъяна.
Кончаю, перечесть не смею.
Прощайте, первая любовь.
Что так случилось, сожалею,
как и о том, чего уж вновь
со мной никак не повторится.
За Вас я буду лишь молиться.
И Вы молитесь за меня.
Когда – ни будь, быть может, Вы
поговорить придёте в сны.
Судьбу и случай не виня.
 

24

 
Что тут сказать? Любаве горько,
разбилась жизнь на взлёте лет
и вместо сцены только койка.
В одних в мечтах её балет.
Онегин был обескуражен,
но понимал, сейчас так важен
ему неколебимый дух,
перешибить судьбы обух.
Он будет биться за Любаву,
чтоб с нею рядом быть всегда.
Невзгоды, тернии, беда
не помешают снять опалу.
Не оттолкнут, а сблизят их.
Так думал любящий жених.
 

25

 
Сюжет и смысл повествованья
диктуют правила свои.
Помимо автора, желанья
у них всегда свои пути.
Теперь Илья Любаве пишет,
увлёкся, ничего не слышит.
Чтоб душу облегчить свою
и защитить любовь в бою
с недугом, роком и судьбою
за веру, счастье, правоту.
Всё рассказать на прямоту
и быть пред ней самим собою.
Оксана передаст ответ
и с ним составленный букет.
 

Письмо Онегина Любаве

 
– Любава, сжальтесь надо мною!
Не справедливо мне страдать,
как – будто я один виною.
В том, что случилось угадать
не мог никто, лишь рок и случай
виновники и не везучий,
быть может, день. Но грех хулить
его, а лишь благодарить
за то, что жизнь благополучно
не пострадала в радость нам;
и вне опасности. Лишь нужно
набраться мужества и сил
и в этом мы поможем дружно.
А я бы только попросил,
не быть ко мне жестокосердной,
а, как и раньше – милосердной
и прочитать моё письмо,
чтоб снять немилости ярмо.
Ведь я за Вас переживаю
и только лучшего желаю.
Но знаю, вызовы достойно,
с рассудком трезвым и спокойно
встречать открыто должен сам.
И говорю с любовью к Вам —
не может человек быть лишним,
его внимание излишним.
Неужто, думаете Вы,
после того, что было с нами,
(с недавней, скажете поры)
и соглашусь я, может, с Вами,
что я отрину прочь мечту
и снова серость предпочту,
в которой был до нашей встречи.
Любви и близости предтечи.
Уединённо, одиноко
я жил, не чувствуя того —
реликт, эндемик на плато;
не зная досуга иного,
как лишь домашние дела.
И в скуке вечной жизнь текла.
Гордился я своим хозяйством
и одиночества зазнайством.
Душа моя была спокойна,
уныла, как заупокойна,
и редкий всплеск её в груди,
не нарушал того пути,
которым шел неколебимо,
как оказалось, часто мимо.
И вот, как взрыв, знакомство с Вами.
Я откровенно Вам скажу,
на жизнь я изнова гляжу,
как обновлёнными глазами.
Ваш образ, милые черты,
пленили россыпью прелестной
и стала жизнь моя чудесной,
как поселил я в сердце Вас.
И ждал свиданий, пусть не частых,
Я говорю Вам без прикрас,
переживём мы дней ненастных —
послание судьбы суровой.
Вы снова будете здоровой.
Вернутся на круги своя
и долг, и радость, и семья.
Без Вас не мыслю жизни этой,
Вы были, есть моей Одеттой.
Любава в самый трудный час,
я не оставлю больше Вас.
Любви и дружбе верен я.
Молю, не отвергай меня!
 

Глава шестая

«Там, где немеет в муках человек, мне дал господь поведать, как я стражду».

Гете.

1

 
День наступил. Любава рада,
врачей, сестёр благодарит.
Прощай печальная палата.
И вот она уже катит
в своей коляске инвалидной.
А всем родным, друзьям обидно
увидеть девушку такой,
которой нужен лишь покой.
Но и они отчасти рады,
что пожалел Любаву рок.
Не до конца спустил курок,
нашёл причину для пощады.
Она жива, спешит домой.
Побыть ей хочется одной.
 

2

 
Илья присутствовал при этом,
Оксаной был оповещен
и удостоился привета,
но не уверен, что прощен.
Хотя своей вины не видел,
ведь никого он не обидел,
но понимал, настанет день
и недомолвок злую тень
ему придётся опровергнуть
и повернуть теченье вспять.
Всё восстанавливать опять.
Не дать любви её померкнуть.
Но нету времени гадать,
любимой нужно помогать.
 

3

 
Онегин вскоре же проведать
семейство близких поспешил.
Его оставили обедать,
он согласился и решил:
стараться быть непринуждённым,
от дел семьи не отчуждённым,
готовым ей помочь всегда,
тем более, когда беда.
И в этот день он сделал много.
Любаве в помощь при езде
приладил поручни к стене
и пандус проложил полого.
Но чтобы ей привыкнуть дать,
решил пока не навещать.
 

4

 
Не зря сказали – время лечит;
жизнь обрела и смыл, и ритм.
Прошло полмесяца от встречи,
а можно уж не мрачных рифм
добавить здесь для продолженья,
главы и в опись положенья,
которое застал Илья
в стенах знакомого жилья.
Любава, встретив, повинилась
перед Ильёю за письмо.
Сказала, ждёт его давно.
Вниманью к ней не удивилась.
Просила не бросать её,
Помочь налаживать бытьё.
 

5

 
И с сожалением сказала,
врачи не могут ей помочь.
Она бездельничать устала
и жить калекой ей невмочь.
Они, беседуя, решили,
пусть ей врачи не разрешили,
они испробуют свои
самолечения шаги:
укусы пчел, массаж, парилка,
бассейн, с поддержкою ходьбу.
И оба выбрали борьбу,
чтоб доказать – жива «курилка».
Есть место в жизни под луной.
И полной сил, а не больной.
 

6

 
Давно мы с Земским не встречались.
И у него горячка дел.
После того, как с ним расстались,
он лишь за выборы радел.
Была теперь уже в разгаре
и в суматохе, и в угаре
предвыборная чехарда
и избираемых орда
перемещалась в регионах,
где агитацию вела.
Их власть пленяла и звала.
Не до детей им или жёнах.
Победа в сборе голосов
зовёт их в бой, как гончих псов.
 

7

 
Лишь как – то, встретившись под вечер
по просьбе Земского вдвоём,
Илья, Евгением был встречен
и разговор завёл о нём.
После того, как ужин съели,
в саду возле фонтана сели
и воскурили дым сигар,
вдохнуть дурманящий угар.
Илья подумал, что курьёзный,
завёл Евгений разговор,
но оказалось уговор
и получилось, что серьёзный,
произошёл. Доверил он
Е. Земскому судьбу и дом.
 

8

 
Тот предложил свой план решенья
вопросов денежных Ильи,
без лишних слов и разглашенья,
чтоб знали только лишь они.
Онегин обеспечит ренту,
сдав дом в фиктивную аренду,
а в банке Земского залог,
ему уплачен будет в срок.
Банк увеличит капиталы
и это выгодный момент.
Оформлен будет документ,
чтобы не придрались фискалы.
И деньги можно получить,
чтобы Любаву им лечить.
 

9

 
Не продолжая эту тему,
скажу, что Земский не сумел
решить предвыборную тему
и проходной не взял барьер.
Он удручен был результатом,
тем, что расстался с vip – мандатом,
не повторив вторично класс
по одурманиванью масс.
Без «не» теперь «прикосновенность».
Е. Земский так же был богат,
но рыцарь без железных лат
и стал как все – обыкновенность.
Теперь осталось ждать ему,
как с ним «друзья» начнут войну.
 

10

 
Не до того, чтоб частым гостем,
бывать Евгению в семье.
У старика лишь на погосте
побыл с Оксаной на скамье.
Но привозил врача – светило,
которому всё то претило,
что делать прочили друзья
и поддержала их семья.
Но что – то путное предложить
он не хотел или не мог
и наставительный итог —
покой. И ноги не тревожить.
Илья считал, бездейство – вред
и лишь источник новых бед.
 

11

 
Так день за днём без перерыва
с надеждой, верою в успех,
Илья с Любавой без надрыва
лечились к радости для всех.
Всё неожиданно случилось,
на третий месяц проявилось.
Любава с трепетом смогла
сказать, что чувствует она,
как жар разлился вдруг по жилам,
так, что хотелось ей бежать,
и невозможно стон сдержать.
А в ноги колют будто шилом.
Но сладко боль свою терпеть
и от неё хотелось петь.
 

12

 
А утром чуть смогла Любава
пальцами ног пошевелить
и всем казалось, что настала
пора Илью благодарить.
За беспримерное терпенье,
любовь, мечту и озаренье.
Но и Любава, и Илья
не ждали лёгкого житья
и понимали, много буден
ещё в мучениях пройдёт.
Ещё не кончен, а грядёт
их путь тяжел и многотруден.
Но есть успех, ура и бис!
Вас поздравляем, сэр и мисс!
 

13

 
Илья ещё одну идею
хотел использовать давно.
Решил увлечь Любаву ею,
чтоб были с нею заодно.
Добавить к лечащим сеансам
уроки музыки и танца,
чтоб тело вспомнило шаги,
и все движения ноги.
И блюз, отныне спутник новый,
манил Любаву день встречать,
и провожал его венчать.
Задумчивый, спокойный, томный.
И в такт мелодии хмельной
шагали ножки у больной.
 

14

 
Сначала мысленно, на месте,
потом с Ильёй на миллиметр
качались вправо, влево вместе,
а через день на сантиметр.
И через месяц осторожно,
не веря в то, что это можно,
под руку вёл её Илья
по кромке берега ручья,
вблизи берёзовой опушки,
где родовую песню дрозд
щелкал наперекор кукушке
и проводил подруг опрос.
Тянулись к небу васильки,
цвели ромашки на венки.
 

15

 
В один остывший тихий вечер,
брели Любава, взяв Илью
под руку. Догорали свечи
заката. – Я давно корю,
себя за скрытность и нечестность,
что не поставила в известность,
тебя, любимого из всех.
За что в душе ношу я грех.
Лишь, может, глупое упрямство,
Мне не позволило, Илья,
всё рассказать. Теперь же я
признаю низкое коварство.
Я не могу, прости, стоять
и ты, пожалуйста, присядь.
 

16

 
Они присели на скамейку
Любава сжала на груди
его подарок, душегрейку,
сказала: – Строго не суди.
За то, что долго я боялась,
тебе открыться не решалась.
Молчать уж больше не могу,
и поневоле, как бы лгу.
Ты помнишь, как мы отмечали,
когда на сцене в первый раз
я танцевала и для вас?
А после мой успех венчали.
Тогда нас Земский пригласил
и ты меня там быть просил.
 

17

 
Как слуг из дома удалили.
Вы подарили мне колье,
я танцевала на столе,
дурачились, галдели, пили.
Не отдавали предпочтенья,
тогда, как книги для прочтенья
мы были каждый, как фантом
и осознали лишь потом,
кому и кто всего дороже.
И видно только лишь теперь
не обойтись нам без потерь.
Ведь мы вели себя негоже.
Ещё немного подожди,
но снисхождения не жди.
 

18

 
Теперь заканчиваю, милый.
Ты знаешь сам, что было там,
спаситель самый терпеливый;
как был в ночи разрушен храм.
Мы безмятежно веселились,
как дети дружно расшалились
и каждый что – то предлагал,
чтоб не пустел с вином бокал.
И, наконец, шалить устали,
и я не знаю, кто ко мне
входил из вас в кромешной тьме.
В те спальни, где с Оксаной спали.
Сейчас во мне есть плод, Илья,
но от кого не знаю я.
 

19

 
И если можешь груз сомнений,
смирюсь я с мнением твоим,
сними с меня без лишних прений,
нам с этим жить теперь двоим.
Я жду решенья и ответа
и добронравного совета,
приму его из уст твоих,
оно касается троих.
Их жизни, радости и счастья.
Но ты мой самый верный друг
надеюсь очень, что супруг.
Прости, что требую участья,
но без него не будет счастья.
С ним я надеюсь быть я всегда,
чтоб не сулили мне года!
 

20

 
Читатель ждёт, наверно, пылкий
ответ Онегина Ильи,
а может горестной ухмылки,
ведь есть угроза для семьи,
которую в душе посеял,
давно в своих мечтах лелеял.
И только ждал удобный час,
и собирался уж не раз,
повторно сделать предложенье.
Но деликатно выжидал
и лишь все силы прилагал,
для полноты выздоровленья.
Сейчас он должен всё решить.
Пришёл момент судьбу вершить.
 

21

 
– Любава, милая Любава!
Тебе давно я не судья.
Не знал, что давняя забава,
так повлияет на тебя.
К тому же, сам к стыду, замешан.
И Земский тоже в этом грешен…
Мы жребий бросили тогда.
Но виноваты в том года,
вино и наше увлеченье.
Мы были страстны и пьяны,
поступкам, тяжести вины
своим не придали значенья.
Вошли мы в комнату. К кому?
Не знали. Жребий пал ему.
 

22

 
Мне больно знать, что ты страдаешь
и может даже, проклинаешь
тот вечер встречи вчетвером
в гостиной Земского хором.
К кому вошёл я сам не знаю,
но на коленях умоляю
нас за безумие простить.
За то, что было, не винить.
Ведь ничего уж не исправить.
И надо лишь себя заставить,
то, что случилось – позабыть
во имя будущего жить.
Твоей вины в участье нет,
иное – будет лишь навет.
 

23

 
Моя любовь к тебе лишь крепнет,
Её огонь во мне не меркнет.
Я вновь прошу руки твоей!
Мне жаль, как греческий Орфей
я не могу воспеть осанну
твоим таланту, лику, стану.
Скажу, любимая, один
У нас с тобою господин.
Лишь ради этого нам стоит
совместно жизнь свою устроить.
Запомни, я навеки твой
и мыслю жизнь свою с тобой.
Прошу я, чрево береги,
дитя безвинное роди!
 

24

 
Довольно быстро после свадьбы
Евгений Земский вдруг исчез.
Другой владелец был усадьбы.
Узнали, в Англии жилец,
вдруг объявился с милой дамой
с однофамилицей Оксаной.
Та в положении была,
в их замке собственном жила.
Понятно, Земский оскорбился.
Невыносимо стало жить,
все перестали с ним дружить,
как он с мандатом распростился.
И бывший друг стал вдруг врагом.
Хотел владеть его добром.
 

25

 
Землей, заводом, банком, вкладом,
что сам, когда – то он урвал.
Предали все вблизи и рядом.
Грозил ему лесоповал.
Заимодатели доняли,
когда о трудностях узнали
и раньше вежливый делец,
грозил добраться до телес.
Е. Земский понял, дело плохо,
пришла беда – открой врата.
Теперь успеть бы до порта
Доехать быстро без подвоха.
Что было можно всё продал.
Корабль надежд концы отдал.
 

26

 
Онегин вскоре клерком банка
был под расписку извещен,
что там сменилась вся команда
и Земский с должности смещен.
Илье вчиняли долг огромный,
за договор с ним «незаконный»,
(а может это был подлог),
и не уплаченный налог.
Теперь есть выкупщик залога
и право – собственник на дом.
Илью предупреждал закон —
при доказательстве подлога,
его покинуть должен он,
со всей прислугой и добром.
 

27

 
Илья прошел суды и споры,
а между тем истёк уж срок,
должна рожать Любава скоро.
Онегин, не жалея ног,
совсем управиться старался.
Как было там, но дом остался
в его владении и сын,
почти без малого – аршин,
залился громко в первом плаче.
Спустя неделю их домой,
Илья привёз и там женой,
не веря сам такой удаче,
и тёщей, помогавшей им,
был обустроен их кумир.
 

28

 
Бежали месяцы, невзгоды
все помаленьку отлегли;
сын меньше требовал заботы
и тёща с няней помогли.
Илья с Любавою решили
и в ЗАГС(е)дело завершили
дитя, «Евгений», имя дать
чтобы отныне так и звать.
Илья на Ленского сердился,
ведь тот тогда его предал,
но снисходительнее стал.
Да и в судах побед добился.
Оксана пишет издали —
назвали сына в честь Ильи.
 

29

 
Онегин не стремился в бизнес,
что стало модным с неких пор,
как и рекламный спрос на фитнес.
Так и в политику. И спор
о Думе, партиях, программах,
сказать бы это не при дамах,
ему давно осточертел.
Он просто жить с семьей хотел.
– Затею собственное дело
и для ума, и для души.
С утра скрипеть пером в тиши.
Потом с семьей. Любаве смело
могу открыться, чтоб решить,
как с нею будем дальше жить.
 

30

 
Пока решил (душа хотела),
заняться разведеньем пчёл.
Он приобрёл для пользы дела
и много книг о них прочёл.
Нашёл поляны прилесные,
поставил улья корпусные,
чтоб получать в них мёд – янтарь,
купил и сделал инвентарь.
Объездил дальние поместья,
хороших пасек поискать
и ознакомиться на месте,
как пчеловодом дельным стать.
Траву посеял медонос,
подначки тёщи перенёс.
 

31

 
И, закупив семей пчелиных,
их заселил и сохранял.
От жал опасных нелюдимых
лицо дымком оборонял.
Устроив пасеку, затейник,
наш горемычный соплеменник,
привёл Любаву, рассказал,
свои успехи показал.
Она, конечно, восторгалась
и расспросила обо всём.
Увидев, как он увлечен,
уменью мужа удивлялась,
Любава так отозвалась:
– Но и моя мечта сбылась!
 

32

 
Когда Онегин и Любава
обнявшись, шли к себе домой,
она сказала: – Пусть забава
тебе поможет, дорогой.
И я нашла, о чем мечтала
и веру в это не теряла —
работу, лучшую из всех
и отказаться был бы грех.
Учить детдомовских детишек
балету – примы из искусств.
Преодолеть второй искус.
Мне выпала одна из фишек.
Добилась я, вопрос решён
и класс балетный разрешён.
 

33

 
Поверь, как были рады дети,
когда им объявили весть.
Я верю, будут и успехи.
Почти у всех таланты есть.
А дети лишены там детства,
другого и не знают места.
Их нужно к жизни приучать
и в ней искусство примечать.
Я, видимо, ещё не скоро
сумею одолеть беду.
С детьми я снова обрету,
хотя судьба ко мне сурова,
свою востребованность там,
где вкус к искусству передам.
 

34

 
Они пришли под стены дома
и сели рядом на скамью;
Илья Онегин и мадонна.
Он тихо ей сказал: – Люблю.
А через месяц вёз Любаву
в ближайший детский дом, где славу
она снискала. Детвора
её встречала у двора.
За руки брали, окружали
учиться танцу, разным «па»,
все в танцевальный класс бежали,
чтоб развивались там стопа,
осанка, грация и ритм
Ивашек, Танечек и Рит…
 

35

 
Онегин был теперь спокоен.
Любава обрела себя.
Давно ли было – за покои
ей было выходить нельзя.
Теперь любимая работа.
Не держат немощь и ломота
и каждый день, как новый шаг,
в стремнину жизни, не во мрак.
Сынок, любимый подрастает.
Пора пришла и самому,
исполнить давнюю мечту,
пока душа напоминает.
«Кропать» листы своим пером
и жить писательским трудом.
 

36

 
Лишь отрывался от работы
Илья в погожую пору.
Когда Любава по субботам
везла в именье детвору
из их подшефного детдома.
Тогда от ихнего содома,
как ни старалася она,
ни створки двери, ни окна
не укрывали «графомана».
Он окунался в хоровод
где уж Любава – верховод
тотчас подхватывала «Фана»
и мчала всех между дерев,
под хохот, стоны, визг и рёв.
 

37

 
Грибы, походы и палатки.
Зимою лыжи и коньки.
Под осень сбор и ловля матки.
А с утра в ведренные дни —
лишь кто постарше – на покосе,
метают копны для коней,
таскают пёстрых окуней
или прикармливают лося…
Лишь хладной осенью Онегин
Прервёт все шефские дела,
на белый сменит вдруг зима
как шаль, округ рисунок пегий.
Вновь сядет за труды Илья
и всё войдет в «круги своя».