Kitabı oku: «Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь!», sayfa 2
Глава 3. Слово и дело
– Вот смотри, Сашок, что такое слово, кажется, просто сказал и забыл – задал тему разговора Сергеич. Ан, нет! Любое слово, произнесенное в разное время в разных местах может убивать, а может спасать.
– Вот тонет человек, крикнет одно только слово: «Помогите!», а кто-нибудь услышит и, раз – чудо случается – спасение пришло и живет человек дальше.
– А не смог бы крикнуть, – и он выразительно посмотрел при этом на Сашу – и могли случиться большие неприятности.
– Или вот, как в войну было. Ведь нельзя никогда человека человеку убивать, он такой же, как и ты, и тоже жить хочет.
– А назвали человека, к примеру, врагом, что тогда? Тогда можно и даже нужно!
– Одно только слово – враг, был человек, а стал враг!
– Одно слово, а все изменилось. Даже ни у одного человека, а у целой страны, даже у всего человечества, у всего мира! Не ты назвал человека врагом, а все люди нашей страны, да и не только нашей. Но и ты, и все остальные знают, что он враг и должен быть уничтожен. Тем более, что этот враг показал, что он точно страшенный враг, ты видел это в кино.
– И мы для него враги, вот и началась война, и все из одного слова – враг.
– Миллионы людей пострадали из-за одного урода, больше четырех лет воевали, чтобы уничтожить зло, которое этот враг породил.
Вот что значит одно только слово!
– Вот-так-то, «братишка-молчишь-ка»! Человек никогда не должен обижать другого человека, в первую очередь словом, пусть даже если претерпел от него, как, например, ты от воспитательницы. Она совершила, конечно, недостойный поступок, но сделать ей в отместку плохо – это грех. Ты чуточку позже узнаешь, что это такое грех и почему нельзя совершать его. Узнаешь, как и кем человеки будут наказаны за свои грехи, вольные и невольные, ведомые и неведомые, за все сразу и за каждый в отдельности.
– Все очень просто. Чтобы не быть наказанным, не совершай плохих поступков и лучше будет твоей душе, о ней тебе тоже надо обязательно рассказать подробней.
– Душа в человеке главное, хоть и никто из людей не знает, какая она из себя и где обитает. А пока просто запомни – никогда даже не думай, что можно запросто убить, или ударить. Но если вдруг угрожают тебе или другим, пусть несимпатичным тебе, но неспособным защитить себя людям – действуй и не бойся ничего, страх – это тоже один из грехов.
– Никогда не думай, что кто-то может быть выше или сильнее тебя и может управлять тобой. Все люди равны, и никто не может заставлять тебя против твоей воли выполнять приказы. Только мамины приказы и просьбы нужно выполнять, не задумываясь.
– Она родила тебя и никогда не пожелает тебе плохого. Береги ее, Сашок! Она твоя мама на всю жизнь, и пока она есть у тебя – ты сын и ребенок. Она самый нужный в жизни и родной для тебя, а ты для нее – самый любимый человек на всей земле.
– Эх! Если бы была жива моя мама, я бы сейчас сделал для нее все и даже больше, и любил бы и не отпускал от себя, и сам бы никуда от нее не уезжал. Сидел бы рядышком и плакал от счастья.
– Когда-нибудь ты встретишь женщину, и полюбишь ее, у тебя будут друзья, и тебе будет казаться, что они лучше и важнее, чем мама, и может даже могут ее заменять.
– Запомни, – никто никогда никого не заменяет. А маму тем более никто не сможет заменить!
Мама – она одна, она твоя и только твоя, ну, пока не появятся у тебя братья и сестры.
– Есть Мама, а есть остальные люди – ты их будешь тоже любить, или ненавидеть, или ненавидеть и любить в разное время жизни, но не любить маму нельзя, просто нельзя и все. Мама твоя тоже когда-нибудь станет старенькой, может старее даже, чем бабушка Козьмина из соседней палаты, а ты станешь таким как я сейчас, и не улыбайся, это случится обязательно. И тогда не мама тебя, а ты будешь защищать ее, ну и, конечно, других людей, которые будут рядом с вами.
Вырастай, становись сильным, умным, храбрым, и всем будет хорошо.
Не ленись, не проси того, что можешь найти или сделать сам, не нарушай обещаний, которые дал, не предавай, не завидуй, помогай пожилым людям, больным или несчастным по иным причинам, вот, собственно, и все.
– Ты спросишь, это и будет счастье? Как в сказках, когда все «хорошие» становятся богатыми и любимыми народом и верной красавицей – женой —принцессой.
– Нет, иногда, и даже чаще всего, честные и благородные несчастливы и небогаты, но душа их чиста, и счастье их кажется мелким и незаметным тем, которые считают этих счастливчиков неудачниками.
Единственно возможный путь в жизни – это путь правды, даже если надо идти против всего мира, но только не для того, чтобы получить какие-нибудь блага.
– Допустим, тебе удалось то, к чему ты стремился… Ты добился своего, все тебе уступили, все, что ты хотел, ты получил. Дальше что? Хорошо тебе? Людей обидел, а когда получил, или купил, или с неба свалилось, никакой радости нет, а если есть, она ненадолго.
– Ну вот, все, что есть на Земле, пусть даже больше, и луна, и солнце твои, все для тебя. Счастлив ты?
– А как же остальные? Им тоже солнце с луной требуются. Вот поэтому и нет мира, нет покоя в душе, даже, если луна у тебя под подушкой заныкана.
– Встань за правду, за благое дело для других, и ты не прогадаешь в главном.
– А самое главное – это твоя, понимаешь, душа. Потому что, все то, что за счет души, это очень невыгодно, это все равно, что взять и собственную почку или легкое кому-то продать. Это бессмысленно, потому что потом будешь так болеть, что не сумеешь даже воспользоваться плодами своего поступка. Если ты, конечно, продашь за деньги, а не отдашь добровольно, идя на страдание, чтобы просто помочь.
– Понимаешь, о чем я тебе говорю?
Саша кивнул, он слушал Сергеича, пытаясь запомнить все, что тот говорил. Было жутко интересно и радостно этой самой душе, потому что сам Сергеич разговаривал о серьезных вещах с ним, как со взрослым! Никто и никогда так с ним не разговаривал, а если и разговаривали, то шутя, с другими интонациями, как с больным, что ли.
Саша замер и боялся даже пошевелиться, чтобы не закончился этот разговор, чтобы Сергеич сидел и говорил, чтобы миг окончания «взрослого», «мужского» разговора не наступал подольше.
Ой, как хочется всем нам в детстве хоть немного побыть взрослым, и как хочется в остальной жизни хоть на минутку вернуться в детство! Хотя бы во сне. Взлететь и парить в свободном ночном полете в счастливом детском сне, а днем, во время дождя, прыгать с необъяснимым щенячьим восторгом по лужам, упасть в самую глубокую из них и смотреть в дождливое небо.
А лужа такая теплая, а небо такое невероятно большое и непонятно, как на нем держатся облака, которые похожи и на слона, и на летучий корабль одновременно…
– Ну ладно, что-то заболтался я, теперь я хочу поговорить с тобой, действительно по-мужски. Готов? – прервал Сашины размышления Сергеич.
Саша даже рассердился на себя – отвлекся все-таки, подумалось с досадой.
– Если ты хочешь, завтра мы с тобой вместе сможем попробовать сделать одно важное дело – вернуть тебе твой голос.
– Только я настоятельно тебя прошу, никому ни слова до поры! Договорились?
– Верю – удача будет ждать нас, если мы оба сделаем все правильно! Я сам не делал этого уже давно, но не забыл, как это делается – продолжал Сергеич.
– Признаюсь тебе, брат ты мой, что мне немного не по себе и даже страшновато как-то. Я – то понимаю, почему мне страшновато. Потому что не ведаю, как будет воспринят мой поступок…
– Ладно, это я так, не бери в голову.
– Да, представь себе, бывает, что и взрослые мужики боятся, нет страха только у психических больных. Психические – это несчастные, которые богом обижены такой головной болезнью.
– Почему завтра? – спросишь ты.
– День завтра необычный будет, посмотри какой закат!
Саша внимательно посмотрел на небо, но ничего такого особенного не увидел. Видел он за свою жизнь вещи поинтереснее.
Но потом присмотрелся и уже не мог оторвать взгляда от облаков причудливой формы, похожих на печенюшки в виде разных диковинных зверей, облитых разноцветным сиропом.
Эта яркая небесная картина как будто застыла и повисла в воздухе, словно была прибита к стене и висела там всегда, а теперь уже не исчезнет никогда.
Саша даже вздрогнул, когда Сергеич тронул его за плечо и попросил сосредоточиться.
– Ты хочешь говорить? – Саша утвердительно кивнул.
– Ты будешь говорить! Я завтра буду просто читать тебе одну необычную волшебную книгу – сказал Сергеич – а ты постарайся слушать меня очень внимательно, попробуй представить себя там, где тебе очень хочется оказаться и, главное – верь тому, что голос вернется к тебе, и что тебе он, ну, просто очень, очень необходим!
– Как только услышишь призыв – ГОВОРИ! – тебе после этого может вдруг стать не по себе, или страшно, все одно – постарайся сказать громко – да, Господи!
Если запомнил – кивни.
Саша кивнул, и даже для убедительности сделал это почему-то три раза.
– Как интересно – подумал он… – как в сказке, только чуток страшновато, вон и Сергеич сказал, что ему уже сейчас не по себе.
– А если уже сейчас, как в сказке, что будет завтра?
– Как хочется «чудес до небес» прямо сейчас!
Сергеич продолжал что-то говорить, но говорил он уже совсем не так, как недавно. Он смотрел Саше в глаза и как будто читал или «декламирировал», нет, декламировал – такое нелегкое слово Саша выучил в садике перед утренником.
Сашин взгляд снова «зацепился» за картину, прибитую к небу – что-то я притомился немного сегодня, надо немножечко полежать – подумалось ему.
Он прилег на скамейку и возобновил попытки слушать Сергеича внимательно.
Сергеич все декламировал, но слова его разлетались как птицы в разные стороны и никак не хотели присесть рядом.
Глава 4. Милашки
Небо вдруг стало одновременно голубым и розовым, какие-то всполохи появлялись то в одном, то в другом месте. Потом сполохи стали похожи на картинки из его любимой игрушки – калейдоскопе.
Картинки в калейдоскопе волшебно рождались и никогда не повторялись, если смотреть одним глазом и немного крутить.
Только на небе были не картинки, а огромные картинищи!
Между тем, некоторые слова, а потом целые фразы, перестали попадать в уши. Сосредоточиться и вслушаться в речь Сергеича никак не удавалось, а даже очень наоборот.
Сам Сергеич и черемуховые заросли начали исчезать, медленно растворяться в воздухе, и Сашка тоже почувствовал, что начал растворяться вместе со всеми.
Он растворялся, растворялся, потом перестал растворяться, снова стал самим собой, поднялся к облакам и полетел через огромные калейдоскопные картины.
Летать было приятно, ну о-ч-ч-е-н-ь!
Душа – вот она оказывается где, восторгалась необыкновенным, желанным, нескончаемым свободным полетом. Саша менял высоты, летал то вниз головой, то совсем наоборот, резко взмывал вверх и стремительно падал вниз так, что аж сердчишко подступало к горлышку.
Казалось, что оно сейчас выпорхнет и полетит рядом с ним по велению маленькой восторженной души.
– Как жалко, что мамы нет рядом! Она бы гордилась мной! А детсадовские, особенно старшие, обзавидовались бы! Вот бы так полетать вместе с Лидочкой над детским садиком!!!
Полет длился довольно долго, но вдруг Саша почему-то понял, что летательность подходит к концу, но обидно не было ничуточку.
– Птички летели, летели и прилети! Саше на головочку сели – вспомнилась прибаутка, которую мама говорила ему маленькому, ну совсем-совсем маленькому, он давно уже забыл себя таким или не помнил никогда?
– Ой, а как приятно видеть себя маленьким, даже плакать захотелось.
И Саша всплакнул незаметно, втихушку, правда незаметно от кого? Никого же нет рядом.
Но все-таки, стыдновато как-то было, большой уже нюни распускать.
Он вытер слезы и снова загордился собой, ну, совсем чуток – он теперь умеет летать и может делать это всегда, когда захочет.
Он даже не летчик, он важнее всякого летчика, ему не нужен никакой самолет!
Скорость полета ощутимо замедлялась, Саша плавно покружив под куполом откуда-то возникшего волшебного замка, опустился отдохнуть в оказавшееся, так кстати, удобное мягкое, как пух, кресло.
Душа и сердечко заняли свои места, усталости не было, было ощущение наступления большого праздника, как перед Новым Годом или днем рождения.
Еще хотелось срочно – пресрочно с кем-нибудь поделиться радостью и рассказать о своих новых успехах в пилотировании, нет не в пилотировании, а в летательности, или в летатировании?
– Запутался совсем! Где все? Я, что ли, один здесь совсем? Может полететь обратно?
– Поговори со мной – раздался приятный голос откуда-то сверху, и зазвучала торжественная музыка.
Как в больничной палате из черной тарелки, только в больнице наоборот – сначала гимн, а потом голос, а здесь – сначала голос, а потом музыка.
Голос в «тарелке» всегда был скрипучий и торжественный, а этот голос был как мамин, или как у Сергеича – родным.
Перед Сашей на золоченом троне восседал появившийся ниоткуда, кто-то очень важный, в одежде, покрытой разноцветными блестками. Он смотрел на Сашу строго, но не страшно.
Взгляд его был похож на взгляд мамы.
Тогда, когда она, понарошку строжась, говорила – ну, смотри у меня.
Саша вежливо поприветствовал незнакомца, как учила мама, после чего тот улыбнулся и заговорил.
Слов, которые произносил этот странный человек с добрыми, как у Сергеича глазами, Саша не знал, но при этом уверенно отвечал, и тоже какими-то смешными словами, которые про себя назвал кадаброй – бадаброй.
Вокруг незнакомца вертелись маленькие и симпатичные зверьки с умными, человеческими глазенками и с интересом поглядывали на Сашу. Из слов волшебника, а Саша точно был уверен, что это волшебник, выходило, что сегодня он здесь, чтобы поближе познакомиться, подружиться и поиграть с этими милыми зверушками, а завтра они встретятся снова и Саша получит ответственное задание.
Он должен будет за этими милашками ухаживать, и даже, возможно, будет их защищать.
– Но от кого защищать, будет ясно завтра, ведь завтра день необычный, вспомни закат – «прокадабрил» волшебник.
– Будь готов к подвигу, может быть придется быть, ну очень храбрым.
– А пока познакомься с нашими милашками.
Тут же набежали зверушки, закружили, затискали, потащили играть, сначала в «пятнашки-прятки», потом в лапту, дальше еще в «ручеек».
В «ручеек» – это когда все разбиваются по парам, берутся за руки и образуют такой коридорчик. Потом последний, который остался без пары, проходит по этому «живому» коридорчику и выбирает себе в пару любого, кто ему нравится в этот момент, или вообще. Тот, который после этого остался один, сам идет и выбирает тоже себе кого-нибудь, кто нравится ему. В результате все друг-другу нравятся и начинают дружить.
Это было интересно и смешно, потому, что у зверушек вместо рук были лапки, и они вдруг становились ростом с Сашу, когда он их выбирал. А когда они брались за лапки друг у друга – снова становились маленькими.
Смешной получился «ручеек».
В «прятки и пятнашки» тоже было «здоровски» – бежишь за одним зверьком, только почти догонишь, а их вдруг становится двое и даже больше.
А еще зверушки могли изменяться и превращаться друг в друга или в кого-нибудь незнакомого так быстро, что Саша путался и останавливался, а милашки хохотали, но совсем необидно. Саша вместе с ними тоже смеялся и жалел, что, вот не может делать все-все так, как его друзья.
А потом танцевали, водили хоровод, как в Новый год, вокруг серебристой елки. На вершине елки сидел волшебник, а игрушки на елке тоже пели, иногда спрыгивали с веток и пускались в пляс.
И это было неудивительно, потому что игрушками и были сами зверушки – милашки.
Саша рассказал новым приятелям о своем большом друге, «который там, в больнице». Милашки заверили, что выбор друга сделан совершенно правильно и они тоже знают его хорошо, и он им тоже большой друг.
Потом настала пора прощаться до завтра, «милашки» разбрелись кто-куда, кто-то уснул прямо на полу около елки, кто-то спрятался в ее ветвях, а один зверек вообще оказался у Саши в кармане.
Играть стало не с кем, да и сам Саша изрядно подустал.
И тут он вдруг подумал, что ни с кем из зверьков он так и не успел толком познакомиться, то есть они-то узнали про него все, а он – нет.
– Пойду-ка я попробую что-нибудь «разведать» – подумал Саша, и тут же оказался снова в волшебной комнате.
– Знаю, знаю, что ты хочешь у меня спросить – опередил волшебник Сашин вопрос – эти милашки, как ты их называешь, не имеют определенного имени, вернее, имеют, но имена у них могут меняться со временем. Все наши малышки называются «страстишки».
– Какие такие стишки? Я про таких не слышал, чего-то-удивился Саша.
– Непонятно? Попытаюсь объяснить…
– Страстишки, это маленькие страсти, а страсти на вашем языке означают несчастья, беды.
Пока страсти маленькие, они милые, ластятся и играют с тобой, можно сказать, заманивают. А вырастут, и, если им позволить – беда будет.
– Вот у той зверушки, что спит под елкой, сейчас имя – «Покой», а вчера все звали ее – «Обида».
– Не смотри, что она такая милая и спит сладко так и безмятежно. Она может быть быстрой, юркой и жестокой, как львенок или тигренок. Если с ней обращаться строго, не пытаться одомашнить, она живет себе на воле и никого не трогает. Она к тому же пронырливая и может залезть в тело и душу любого человека. Стоит только начать ее удерживать, назвать своей, она начинает вырываться и кричать человеку: «Выпусти меня! Иначе я начну расти и съем тебя!».
– Надо услышать ее и отпускать сразу, пока она маленькая и безобидная, тогда такой она и останется. Но если не отпустишь – берегись! Что бы ты не делал, она будет крутиться в тебе, искать выход и не находить его, такой вот непутевый зверек! А как всем маленьким, ей постоянно хочется есть, и она будет есть тебя! И расти! И человек терпит, «Обида» стала своей. Она внутри него всегда найдет что-нибудь вкусненькое, а потом уже будет жевать все внутренности без разбору. Не зря говорят: «Человека обида гложет».
Смотришь, незаметно так, и захирел человек, то там заболит, то здесь. И становится зверь частью его души и тела. И слабеет человек и хворает, а всего-то надо, взять и отпустить «Обиду», пусть себе бежит на волю. И тогда зверушка снова станет маленькой и звать ее все снова станут – Покой – и в душе и теле у человека будет легко и покойно.
– А вот эта, которая у меня в кармане, кто она, как ее зовут сейчас – спросил Саша.
– Это-та? Ты мог и сам догадаться, вишь, какая пухленькая, похрапывает себе, будто все время здесь и спала. Эту зовут «Ленюшка».
– Она, как раз, домашний зверек, тоже живет в человеке, но человек сам ее туда запускает, а иногда даже рождается уже сразу с этим зверьком. «Ленюшка» дремлет внутри человека тихо-тихо и ведет себя совсем незаметно, растет потихоньку во сне. Ей больше ничего и не надо. Но если не трогать, не вырвать ее из себя, она так, незаметненько совсем, превратится сама и человека превратит в жирное, малоподвижное и глупое существо. Тогда человека звать станут «Лентяй», а зверя, а это уже будет не зверушка-милашка, а именно Зверь – Лень.
Запомни, что этот зверь пострашней остальных будет и победить его могут только сильные духом люди. Чтобы стать таковым не обязательно быть богатырем. Сильные, они, как правило, самые тихие и спокойные люди. Тебе в жизни тоже будет ой, как трудно, я знаю это. Но запомни навсегда, если тебе трудно, значит ты идешь в правильном направлении. И не бойся ничего, в том числе и устать. Все устают, даже сильные, но они, в отличие от других, продолжают идти к своей цели молча, «стиснув зубы» и побеждают. Так что, гони лень от себя, да и со всеми остальными страстишками поаккуратнее обращайся!
– Вот, такие у нас здесь с тобой «страстишки-милашки»..
– Ну, про кого тебе еще рассказать? Много их здесь…
Пока малышками прыгают, с детьми человеческими, вот как с тобой сегодня, играют, взрослым людям кажутся безобидными.
Взрослые даже поговорку себе придумали: «Чем бы дитя не тешилось – лишь бы не плакало».
– А зря!
– Страстишки-то чаще всего проникают в маленькие души и растут там, как на дрожжах, и могут вырасти крупнее, чем во взрослых. И уже перед тобой не твой ребенок, а страсть целая!
– Смотришь, ребенок еще под стол пешком ходит, а в нем уже такое поселилось! И исправить уже ничего нельзя.
– Маленький, а уже готов убивать, отбирать у беззащитных последнее, или у родителей «сидеть на шее».
– А кто повинен? Сами же родители. Придумали для себя – лишь бы не плакали! Теперь сами в слезах!
– А, вон та, которая в ветвях, Любушка, она особенная у нас. Ее, если повезет вырасти большой, Любовью звать будут.
Эта страстишка отличается от всех остальных тем, что чем больше она вырастает, тем лучше.
Но для этого должно выполниться одно условие – она обязательно должна встретить себе подобную. Тогда они обе перестают быть страстишками, становятся одним существом, с двумя именами Любовь и Страсть.
От того, что из двух существ они превращаются в одно, никто не страдает, всем только лучше становится. Любовь уже не зверек и не зверь, она сама по себе, для каждого человека предстает в разном обличии, никто еще не смог ответить на вопрос, что такое Любовь, почему кто-то ее встречает, а кто-то никогда?
Она сама выбирает людей, для того чтобы поселиться в их душах и принести счастье или горе, а иногда и то и другое одновременно.
– А вообще страстишек этих много, здесь с тобой играли далеко не все, а только детские страстишки.
– Те, кого ты не видел, это для взрослых, ты их, надеюсь, и не встретишь никогда в своей жизни.
Это уже не страстишки, и даже не страсти, а настоящая нечисть.
– Вот послушай, я тебе некоторые только назову: пьянство, скверноприбытничество, ревнование, зависть, памятозлобие, мшелоимство, гнев, празднословие, уныние, властолюбие, да все их сразу и не упомнишь…
– От одних этих названий в дрожь бросает.
– Вырастешь, беги от них без оглядки, или гони их от себя, всех вместе и каждую страсть в отдельности. Не позволяй мелкой страстишке управлять собой. И тогда эти милашки – страстишки будут только украшать твою жизнь.
– Сможешь обуздать страсти, не впадешь в грехи, выживешь – станешь Человеком!
– Ну, ладно, тебе пора возвращаться, завтра у тебя тяжелый день. Все может случиться, может нам и не удастся больше побеседовать. Может быть никогда.
– А жаль, ты мне, Саша, симпатичен.
Вот вырастешь ты большой и забудешь о нашей встрече. А может и вспомнишь когда-никогда про меня.
Редко, но бывает так у людей, особенно в моменты, когда им очень плохо или очень хорошо, такие дела…
– Если это случится, не стесняйся, попробуй позвать меня, и, если можно будет, я побеседую с тобой, а может быть, даже совет какой дам – волшебник погладил Сашу по голове и обнял.
– А как Вас зовут, как мне позвать Вас? И кто это мы? И почему Вы говорите, побеседую, если можно будет? Вам, что ли, кто-то может запрещать? – вопросы от Саши посыплись, как горошины из сухого стручка.
– Это не важно. Таких как я, люди называют и ангелами-хранителями, и архангелами, и защитниками, и пророками, и святыми, и волшебниками. Люди, на самом деле, не знают, что происходит в других мирах, и придумывают себе сказки разные. Только в малом возрасте, как у тебя, например, возможны встречи с волшебниками, добрыми и злыми, хотя такого зла, как на Земле, худший один из нас никогда не сотворит.
– Ты пока еще невелик годами и, поэтому, я не смогу объяснять подробно, как устроен этот мир, человек должен самостоятельно постигать это с возрастом и пытаться прийти к истине. А путь к Истине и сама Истина – это Бог.
Запомни это навсегда, это и просто, и сложно одновременно.
– Бог – это жизнь в ее истинном смысле, все остальное, его творение. Всякая жизнь ангелов, людей, животных, растений получена от Бога в результате акта творения, поэтому все сотворенные, в отличие от Бога, обладает жизнью не по сущности, а по причастию к Богу.
– Как правильно сказал один из наших – нет такой жизни, которая была бы не от Бога, поскольку Бог есть высшая Жизнь и сам он – Источник жизни.
– От Бога жизнь дарится сотворенному, как мне, к примеру, в качестве способности к самостоятельному развитию и совершенствованию, а, в случае человека, в том числе, и тебя – для того, чтобы приблизиться, стать хоть немного похожим на него через его напутствия, любить его и сотворенных им существ, всем сердцем.
– А кто это – Бог? А какой он? Чем занимается сейчас, если все уже сотворил? И какие напутствия он нам давал? И, как это – на все воля божья? И на лето, и на мою болезнь, и на войну, и на конфеты? – опять поскакали вопросы – горошины.
– Жизнь человека состоит из двух этапов: временной, земной и вечной – небесной будто не замечая эти вопросов продолжал волшебник.
– Для того, чтобы достойно пройти земную жизнь, надо совсем немного – помнить о Боге и любить его, следить за тем, чтобы тело и душа были здоровы, и при этом не телесные желания руководили душой, а душа управляла телом.
– Проживешь правильно земную жизнь, будешь счастлив в небесной.
– Ну, все, хватит на первый раз, бывай здоров, завтра день особенный и тяжелый, тебе ведь твоих милашек может быть придется защищать, да и выздороветь тебе надо. Пора тебе начинать говорить и не только со мной, но и со всеми людьми!
– А от кого защищать милашек? Я же, может и не смогу, маленький, говорят, еще – засомневался Саша.
– Сможешь, если будешь помнить, что тебе Сергеич говорил о сильных людях, и о том, как они добиваются своей цели.
– До свидания! Вы говорили еще, что вас люди называют по-разному. Мне понравилось название «Ангел Хранитель». Можно я Вас буду так называть? Ну, пожалуйста, я никогда Вас не забуду, даже когда вырасту большим. Почему все должны забыть о встрече с вами? Не хочу быть, как все! – закапризничал Саша.
– Как тебе удобно будет. Хочешь – называй меня так, мне приятно было это услышать! Обращайся ко мне и дальше так же и до свидания, мальчик мой! Теперь я буду всегда рядом – очень тихо, чтобы мальчик не услышал, произнес теперь уже Сашин Ангел-Хранитель, который с этого момента получил такое же имя.
Ангел знал, что его ждет нелегкая работа, ни один раз придется отпрашиваться у начальства, чтобы помочь своему милому другу. Но он верил и знал, что сил у них двоих хватит на всю предстоящую долгую и не всегда счастливую жизнь.
А когда Сашина земная жизнь завершится, он, если окажется достойным, станет для кого-нибудь наставником и защитником. И жизнь в ее бесконечности продолжится!
– Лети, Сашок, возвращайся в свое детство земное. Твои взрослые и не знают, что детство, это и есть Рай, дарованный каждому родившемуся на этой Земле. Но этот каждый делает все, чтобы отодвинуть или уничтожить этот Рай, который оказывается всегда рядом и имя которому во взрослой жизни – Любовь!
– Все вы уйдете в вечность, но устремленность ваша в этой жизни должна быть одна – прожить достойно, чтобы в земном мире зла охранить хотя бы одну маленькую неразумную душу.
Для этого нужно совсем немного и так много – стать ангелом-хранителем на земле для чьей-то несчастной души.
Попробуйте стать утешителем души мамы, сына, внука, друга, совсем незнакомого, несчастного человека!
Берегите свою и чужие души! И вам воздастся!
Чья – то душа горит падающей звездой, чья – то медленно тлеет головешкой, но каждая из них сама является маленькой Вселенной и стремится к единой точке небесной сферы, куда стремятся все Вселенные, маленькие и гигантские. И все наши души стремится туда же.
Там Истина, там наш общий приют!
Бесконечность и вечность – родные сестры!
Саша очнулся уже на своей кровати в мужской палате… Елка со зверьками куда то исчезли.. Наверное, растворилась в воздухе, как вчера Сергеич с черемуховыми кустами.
– Это не может быть сон, сны я никогда не помню – я летал к Ангелу, но куда все исчезли и как я оказался в палате? Я познакомился с новыми друзьями и должен буду сегодня их защищать.
– Мне надо заговорить, мне надо к милашкам, это же был не сон? – написал он печатными буквами.
Сергеич с серьезным видом, немного подумав, объяснил, что все приключения точно не могут быть просто и только сном.
– Так, как у тебя, часто случается, но только в детстве. Я тоже когда-то летал в гости к своему Ангелу, но взрослым вход в сказки закрыт, потому что они перестали в них верить. У каждого взрослого такие приключения были когда-то давно, но подзабыты.
Несчастные взрослые, то есть бывшие дети, вынужденно занимаются нужными, но скучными делами.
И тут Сашу, как током ударило – сегодня уже сегодня, а не вчера, и день особенный уже идет, впереди куча дел – завтрак, врачебный обход, охота на последнюю пчелу, возвращение голоса.
А еще он обещал волшебнику, что будет защищать своих друзей – «малышек-милашек». Сегодня его новым друзьям может угрожать опасность!
Надо все успеть, и Сережа, решил не завтракать, каша подождет.
За это время он лучше изловит пчелу и изгонит из спины Сергеича ревматическое чудище, а то «силы-то сегодня, ох, как нужны будут!»
Но, вот, все обычные дела сделаны, зверь – ревматизм с позором отступил, обход закончился, доктора ушли к себе пить чай.
Пора делать дела важные и волшебные.
– А Сергеич-то, как специально, сидит и молчит, думу про себя какую-то думает, забыл про голос и волшебника, что ли – с досадой рассуждал Саша. А вдруг зверюшек кто-нибудь обидит, пока мы здесь застряли.
Сергеич же продолжал сосредоточенно размышлять о чем-то. Казалось, что он где-то не здесь – может, вспомнил детство, или как я улетел к своему Ангелу посоветоваться – рассудительно размышлял Саша.
– Мешать ему нельзя – надо подождать, не зря Сергеича все зовут – Мудрый.
Мудрый же наконец поднялся и молча вышел куда-то ненадолго. Вернулся он с большим свертком, обернутым плотной бумагой. Взглядом и незаметным для остальных кивком головы сообщил: – Пора! Вперед! За мной!
И хоть Саша давно уже ждал этого сигнала, от неожиданности сердечко заколотилось, как у выпавшего из гнезда птенчика, ноги стали ватными и не хотели двигаться.
– Это и есть тот самый страх-грех, про который Ангел рассказывал мне вчера.
– Я ничего не боюсь! Страх, я прогоняю тебя! Я буду сильным духом!
– Надо скорее возвращать голос и бежать к «милашкам», мало-ли что…
Но ноги приступили к своему привычному делу все равно только после ободряющего взгляда Сергеича.
Страх отступил, но не очень далеко и не очень надолго.
Они вышли из палаты и порознь, чтобы не привлекать внимания, как бы прогуливаясь, незаметно скрылись в зарослях черемухи. Расположились на скамейке и по-взрослому немного помолчали.
Саша заметил, что Сергеич очень взволнован, он нервно ерзал и вздыхал, даже руки у него немного подрагивали.
