Kitabı oku: «Станция Бякино – 2: Чернотроп», sayfa 2

Глава 4

Борис сидел в кустах и ждал, когда несколько зомби отойдут подальше. Выждав нужный момент, мужчина выскочил и, не оглядываясь, побежал за домом вдоль стен панельной пятиэтажки.

– «Следующий дом мой», – мысленно произнес Борис, держа в руках автомат. – «Еще немного, и я вам помогу».

Мужчина осмотрелся, никого возле подъезда не было. Борис быстро добрался до двери и проник внутрь. Поднявшись на свой этаж, снял с шеи тонкую веревочку, на которой висел ключ от квартиры. Вставил в замочную скважину и открыл замок.

Дома было всё как три года назад. Мебель, компьютерный стол, телевизор – всё как до этой чертовой эпидемии. Мужчина открыл дверцы верхнего ящика шифоньера и достал из него целлофановый пакет с цветными и черно-белыми фотографиями.

Борис лег на кровать, на которой когда-то спал с супругой, и, положив одну подушку на другую, принялся их рассматривать.

Тут он совсем еще ребенок, а на этой уже в школе, в старших классах. На этой в армии сидит на БТР, а эта сделана в ЗАГСе. Тут он дочку забирает из роддома, а здесь ведет ее за руку в первый класс. Одинокая слеза скатилась по щеке, глаз защипало, и мужчина вытер его рукавом.

Затем Борис покопался в других ящиках. Достал картонную коробочку, которая использовалась как домашняя аптечка, и высыпал всё содержимое в свой рюкзак.

Заглянул на кухню, забрал спички, сахар, чай и два больших ножа для мяса.

Зашел в комнату дочери и взял из ее письменного стола несколько школьных тетрадей с ее писаниной.

Упаковал в рюкзак свежие носки, майки, трусы и, посмотрев на себя в зеркало в прихожей, взял в руки плоский топорик с гвоздодером на конце, лежавший на кухне для рубки мяса. Вынул несколько гвоздей, заколоченных не до конца, снял автомат с предохранителя и открыл дверь.

Двое зомби, один повыше, другой пониже, стояли к мужчине спиной и не шевелились. Борис прицелился… В квартире прозвучало два одиноких выстрела, от которых наставник проснулся.

Борис Валентинович проснулся в холодном поту в своём кресле на станции Бякино. На лице его лежал один из читаемых им журналов. Опытный выживший сглотнул накопившуюся во рту слюну и вышел на перрон.

– Все в порядке? – подошел сзади Сережа.

– Напомни мне больше не спать после обеда, – тихо ответил Борис и, теребя в руках маленький ключ, висящий на веревке на его шее.

***

Борис Валентинович и Маша быстрыми движениями застегнули рюкзаки. Бабка сняла с плеча маленькую дамскую сумочку, открыла и достала револьвер.

– Вы убили моих мальчиков? – выдавила сквозь зубы старушка.

Лицо ее побледнело и скривилось, будто откусила половину лимона.

– Вы обещали вернуть их живыми, – продолжила бабушка, направляя оружие на мужчину.

– Тише-тише, без нервов, – Борис медленно достал свой ПМ. – Ты же понимаешь, что в руках у тебя травмат. А вот у меня настоящий. Столько бед сейчас можно натворить, лучше не стоит торопиться.

Бабка опустила револьвер, достала из сумочки носовой платок и, широко открыв рот и закатив глаза, громко в него чихнула. Оказалось, это был сигнал, и из-за станции с разных сторон вышли двое крепких мужчин с ружьями в руках.

– Никакого отношения к смерти твоих правнуков мы не имеем, – поспешил оправдаться Борис Валентинович. – Просто носильщики.

– Вы все пособники этого Сидоровича, – произнес один из стрелков и, уперев приклад ружья в свое плечо, прищурив левый глаз, прицелился в Бориса.

Борис Валентинович поднял руки вверх ладонями к неприятелю. Это был тоже заранее обговоренный с Ю сигнал. Тут же раздался выстрел. Пуля попала рядом с ботинком стрелка в полуметре. Тот машинально отскочил в сторону.

– Шевельнетесь, и вы трупы, – холодным тоном сказал наставник. – А теперь плавно, без резких движений опускайте стволы. Не советую нервировать нашего снайпера.

– Значит, простые носильщики нынче уже с собственным снайпером ходят? – Бабка убрала платок в сумочку и застегнула молнию. – Видимо, отстала я от жизни.

– Мы не враги вам, – продолжил Борис. – Сами себя подставили, нам нужно всё друг другу рассказать. Пойдемте на станцию, я попробую уговорить тамошнего смотрителя пустить нас бесплатно или, может, у вас есть чем заплатить за ночлег?

– Считай, что уговорил, аргументы у тебя уж больно убедительные, – бабка посмотрела в сторону, откуда предположительно произошел выстрел. – Я и есть смотритель станции Стромино.

***

Станция Стромино выглядела по-домашнему уютно. Чистота и порядок. На окнах с решетками стояли цветы в горшочках. На стенах висели часы и портреты знаменитых писателей и композиторов. Скамьи для ожидающих стояли рядами, и пол между ними мылся чуть ли не каждый день. В углу стоял цветной телевизор, накрытый кружевной салфеткой. Иногда вечерами, если набирается достаточное количество ресурсов от желающих бродяг, смотрительница с важным видом выносит из своей комнаты DVD-плеер, подключает его вместе с телевизором к своему бензиновому генератору, и все дружно смотрят один из фильмов в ее коллекции дисков.

Комната смотрителя находилась сзади и отделялась от общего зала кирпичной стеной. Диван для гостей, на котором смотрительница сама же и спала. Журнальный столик на колесиках и мягкое кресло. С краю дивана лежала незаконченная детская вязаная шапка, спицы, шерстяная пряжа и очки. В дальнем углу от двери стояла двухъярусная кровать небольших размеров, видимо, детская.

– Меня зовут Лидия Михайловна, – четко и внятно произнесла бабушка, убирая свое вязание с дивана. – Присаживайтесь, будем говорить.

Борис и Маша прошли к дивану и аккуратно на него присели. Двое мужчин с ружьями закрыли дверь и встали у входа снаружи.

– Я Борис Валентинович, а это Мария, – представился наставник. – Со станции Бякино мы.

Борис и Лидия некоторое время молча смотрели друг другу в глаза.

– Так значит, вы тот самый смотритель, что заставлял Крантика таскать дрова и мыть полы с утра до вечера за горсть макарон? – прервал неловкую тишину Борис. – Наслышан про вас и ваши кредиты.

– О нет, то муж мой был покойный, – ответила смотрительница. – Ну да, не будем о нем, о мертвых либо хорошо, либо ничего. А вы, значит, те герои с соседней станции, что спасли нас от собак? К сожалению, ничем помочь не могли. Оружие у нас появилось только после смерти прежнего смотрителя. Муж категорически был против огнестрела в убежище. Как там Грант?

– Гран погиб, – печально ответил Борис Валентинович и снял кепку. – Это трагичная и долгая история.

– Ну вот еще один ребенок погиб, – не сдержала слезы хозяйка станции. – И снова каким-то образом рядом вы. Я все еще жду объяснений.

Борис рассказал ей о Федоре, его уговоре с Сидоровичем и целом мешке в награду, лежащем на станции Бякино. О похоронах носильщика и его решении завершить сделку. Лидия Михайловна слушала и вытирала слезы розовым платочком.

Снаружи станции раздались два выстрела. Смотрительница вскочила и выбежала из комнаты. Борис хотел последовать за ней, но бабушка быстро вернулась и, присев в кресло, радостно сообщила:

– Это были не мои правнуки в рюкзаках, просто похожие дети. Даже не знаю можно ли теперь радоваться.

Затем смотрительница хлопнула три раза в ладоши, дверь в комнату открылась, и в нее вошла симпатичная ухоженная женщина лет сорока с самоваром в руках. Поставила его на журнальный столик и быстренько сбегала за керамическим заварочным чайником и подносом с чашками на блюдцах.

– Средняя моя дочка, – кивнула бабка на женщину. – Никак замуж не отдам. Пятый десяток пошел, все в девках ходит. Как она вам, Борис Валентинович? Вы мужчина видный. Может, заберете ее к себе, а то сидит на моей шее без толку.

Женщина заметно покраснела, но продолжила наливать кипяток из крантика самовара в чайничек:

– Что ты такое, мама, говоришь? – стеснительно и еле слышно проговорила дочь.

– Молчать! – почти крикнула на нее Лидия Михайловна. – Сама не можешь, значит, я тобой займусь. Мне жить осталось два понедельника, что с тобой станет тогда?

– Так что у вас за терки со смотрителем станции Гыркино? Может, расскажете? Авось помогу советом или, может, делом.

– От чего не рассказать? Слушай на здоровье, сынок, коли не лень, – хозяйка села в кресле поудобнее.

– Только мне надо выйти на минутку, – перебил ее Борис. – Пригласить нашего третьего члена отряда.

– Наташка, неси еще одну чашку, – скомандовала смотрительница.

Глава 5

– Когда умер муж, – начала свой рассказ Лидия Михайловна. – Уже на третий день пришли наемники Сидоровича. Постояли у вырытой могилки, посмотрели, как мы его хороним, даже выразили соболезнования, черт их за ногу. Цветов где-то нарвали. А по окончании мероприятия поставили меня перед фактом. Мол, муж мой покойный должен их шефу много ресурсов, они всё в патроны переводят, валюта, значит, такая.

– На что он занимал? – перебил Борис Валентинович.

– Ты шутишь, родной? – ответила хозяйка станции. – В первый раз от них услышала. Муж мой хоть и был редкостный болван, но не до такой степени, чтобы к барыгам в долговую яму лезть. Врет всё, проклятый. Дали сроку с два месяца, и детей забрали в качестве залога, значит. Я хотела вон Наташку мою предложить вместо правнуков, может, приглянулась бы там кому, но те ни в какую. Детки эти – моей старшей дочки внуки. Мужики хотели возразить, но куда тут попрешь против наставленного дула автомата. Наемники очередь дали прямо перед ногами. Именно после этого я сняла запрет на оружие и купила своим родственникам ружья. Да-да, все, кто помогает мне со станцией, – моя родня. Три дочери, сын с невесткой, зятья и внуки, а уж «седьмой воды на киселе» сколько желает примазаться к кормушке, я молчу. Собрала необходимое количество и отправила сына забрать детей.

– И что же дальше? – Борис допил свою чашку чая и посмотрел на Наташу.

Та быстренько подошла, налила еще из чайника и разбавила кипятком из самовара.

– А дальше сын отнес большущий рюкзак с провизией и две спортивные сумки с патронами на станцию Гыркино, а там ему сказали, что дети находятся в другом месте, привезут их позже и сами доставят живыми и невредимыми, – бабушка достала платок и вытерла слезы.

– Вернулся, значит, ни с чем, – покачал головой Борис.

– Да такой же бестолковый, как и его папаша, – ответила смотрительница убежища. – Но идти согласился только он, да и вынослив и крепок. Мать деток еще рвалась, да куда там, она два месяца ревет, вся обессилила.

– А муж ее? Отец детей? – уточнил Борис Валентинович. – Чего не пошел?

– На том свете он, – бабушка показала указательным пальцем наверх. – Детки-то погодки, вот как Настя вторым была беременна, так и помер. Поставил с друзьями в лесу брагу в бочке на каких-то там корешках, ну и напробовались дурни. Возле нее их всех и нашли бездыханных.

– Ясно, а как, Лидия Михайловна, нам бы с сыном твоим поговорить?

– Чего уж проще, опять, наверное, баклуши бьет бездельник.

Бабка хлопнула в ладоши, дверь приоткрылась, и в щель просунулась мужская голова со стрижкой «под Котовского».

– Позови Мишанечку сюда, да побыстрей, – скомандовала смотрительница станции-музея портретов.

Мужчина кивнул и мгновенно удалился. Вернулся через пару минут и неуверенным голосом произнес:

– Нету.

– Как это нету, – левый глаз старушки задергался. – На чердаке смотрел? Жену его спрашивал?

– Так в том-то и дело, – мужчина от волнения начал немного заикаться. – Люди говорят, после того как мы пристрелили тех двух зомби, он ушел со станции вместе с женой.

Наташа сорвалась с места и убежала, через время вернулась и доложила матери:

– С вещами ушли и ружьем. Кровать их пустая, и тумбочка тоже.

Борис и Лидия посмотрели друг на друга.

– Это то, о чем я подумала? – тихо спросила бабушка.

– Сдается мне, никуда ваш Мишаня не ходил, – ответил холодным тоном Борис Валентинович. – Спрятал добро в лесу, а когда Сидорович прислал предупреждение, тут же свалил с женушкой.

– Вот ведь поганец, найду – с живого шкуру спущу, – ляпнула в сердцах хозяйка.

– А вот искать его не нужно, – принялся успокаивать мужчина. – Дело это затратное и бесполезное. Человеческий ресурс вам нужен на станции.

– Далеко не мог уйти, – не послушала Бориса бабушка. Повернула голову к охраннику возле двери и громко приказала:

– Догнать и вернуть.

Лидия схватилась рукой за сердце и скривила лицо. Охранник хотел было уже идти, как хозяйка его остановила и добавила вслед:

– Только не убивать. Разрешаю поколотить, но чтоб жив остался.

***

Пашка стоял по пояс в яме и выкидывал лопатой наверх песок. Сашка черпал его ведрами и таскал в отведенное место. Материал решили отложить, в хозяйстве всегда пригодится. Туалет утвердили построить за домом. Этим теплым словом друзья прозвали двухэтажное здание с камином.

– Капай глубже, чтоб на дольше хватило, – весело произнес Сашка.

– Ну я свою половину выкопал, теперь твоя очередь, – ответил Пашка и протянул брату руку.

Сашка вытащил близнеца, и оба собрались в здание, сделать глоток чая и немного отдохнуть.

– Тихо, – вдруг прошептал один из парней и отдернул другого за плечо. – Там, между деревьями, смотри, две фигуры.

Немного погодя Сашка рассмотрел в них мужчину и женщину, на вид лет по тридцать пять, хорошо одетые и выглядящие, будто жизнь их вовсе не потрепала и последние три года пробыли во сне. За спинами их висели на плечах большие рюкзаки.

Близнецы, стараясь как можно незаметней, прошмыгнули в дом и взяли свои автоматы.

– Они там еще? – спросил Пашка.

– Угу, не уходят, – ответил Сашка, посмотрев в окно через отодвинутую штору.

– Может, не будем светиться? – размышлял вслух Пашка. – Передохнут и дальше пойдут. Меньше знают – крепче спят.

– Это навряд ли.

Сашка перевел рычажок предохранителя в режим одиночной стрельбы и передернул затвор.

– Они же не глупые, забор новый и натоптано тут, – продолжил Сашка. – Лучше выйти и обозначить себя в качестве хозяев. А еще лучше напугать, да так, чтоб дёру дали и никогда сюда не возвращались.

– Ох, не нравится мне всё это, – дослал патрон в патронник Пашка. – Ну идем, придумаем что-нибудь по ходу пьесы.

Мужчины вышли и, не издавая лишних звуков, выдвинулись в сторону незваных гостей. Подойдя ближе, братья спрятались за стволами деревьев и внимательно присмотрелись.

– Это всё из-за тебя, – бубнил незнакомый мужчина. – Угораздило меня влюбиться. Теперь с роднёй никогда не увижусь.

Незнакомец снял рюкзак и поставил на землю, затем помог снять супруге..

– Ты всегда был тютей, – нервно ответила женщина. – Если б не я, так бы и жили на мамкины подачки. Теперь мы богаты и можем делать что хотим.

– Узко мыслишь, – не успокаивался влюбленный незнакомец. – Мамка уже старая, долго не протянет. Кто, по-твоему, стал бы новым смотрителем? Молчишь? Я, кто же еще. Вот тогда бы мы пожировали на славу. А теперь что? Патроны и еда рано или поздно кончатся. А может, и вовсе бандиты отнимут. Ты хоть представляешь, сколько тут?

– Ты? Смотритель? Ха-ха-ха, – во все горло захохотала женщина. – Не смеши мои тапочки, а то помпончики оторвутся. Лучше средства сейчас, чем в воображаемом будущем. Такие старушки еще нас с тобой переживут. Нет уж, держись лучше меня, я знаю, как надо. Будешь делать, что говорю, и не пропадешь. А племянников твоих внучатых все равно вернут живыми. Люди же не звери какие. Максимум ухо отрежут… Да шучу я… Шучу.

Мужчина открыл железную дверь клуба и посмотрел в темноту.

– Вроде сидения какие-то вдоль стен. Что это вообще такое в лесу?

– Заброшка какая-то.

– Забор-то вокруг новый, только что сколоченный. Опасно тут оставаться.

Женщина также зашла в помещение.

Близнецы надели на лица черного цвета маски, наподобие медицинских, и накинули на голову капюшоны своих камуфляжных курток. Вышли из-за укрытия и, подбежав к двери клуба, направили дула автоматов:

– Кто такие и чего вам тут надо? – стараясь делать голос как можно грубее, крикнул Сашка. – Руки держите перед собой и выходите по одному.

– Ну вот и всё, права была маменька, – тихонько сказал дрожащим голосом мужчина. – «Мишанечка, погубит тебя эта непутевая».

Глава 6

– Челноки мы, – ответила женщина двум автоматчикам в дверном проеме. – Свернули с железной дороги. За нами странный тип увязался. Не отстает и не обгоняет. Вот мы и решили от греха подальше свернуть в лес.

Братья переглянулись.

– Выходите на свет, – приказал Сашка и отошел на несколько шагов назад. – И поднимите руки вверх.

Незнакомцы вышли из клуба и сделали, как было велено. Пашка пошарил рукой наощупь по их одежде в поисках оружия, но кроме маленького складного ножика ничего не нашел.

– Я же говорю, челноки мы, – улыбнулась незнакомка. – Не бандиты.

– В этих что? – Пашка указал глазами на стоящие на земле рюкзаки.

– Как что, товар, конечно, – женщина уже совсем осмелела. – Меня Светлана зовут, а это мой муж Михаил. Вы, ребята, извините, что забрели на вашу территорию, но нам и вправду нужно отсидеться. Давайте перекусим чего-нибудь, да мы пойдем дальше.

Близнецы снова переглянулись.

– Мы угощаем, – добавил Михаил.

***

– Никуда я вас не отпущу на ночь глядя, – встала в дверях Лидия Михайловна. – Тем более на чердаке вам уже постелили матрасы с подушками и одеялами. Будете спать одни, всех бродяг, эмм… Я определила… В другое место.

– Решено, остаемся, – ответил Борис Валентинович. – Вот только в Бякино нас могут спохватиться и прийти на выручку, ты уж предупреди своих.

Незаметно для всех стемнело.

Друзья залезли по деревянной лестнице на чердак и устроились на своих матрасах. Помещение под крышей казалось уютным и безопасным. На полу слой сухой соломы, а на стропилах – пустые ульи ос. Хотя импровизированные лежанки придвинуты к горячей кирпичной трубе печи, находящейся в зале ожидания на первом этаже, все равно было прохладно. Чердак полностью продувался через небольшое окошко с деревянной ставней с одной стороны и дверной проем без двери с другой. Маша встала, закрыла деревянную дверцу окошка на крючок и легла обратно.

Друзья лежали молча и смотрели на тусклый свет керосиновой лампы, заботливо выданной смотрительницей во временное пользование.

– Что думаете? – поинтересовался вдруг Борис Валентинович.

– Жалко детишек, – тихо ответила Мария и повернулась на бок в сторону мужчины.

– А мне мать их жалко, – добавила Ю и тоже повернулась к соседям по матрасам. – Даже не знаю, что бы со мной стало на ее месте. Наверное, пошла бы вдоль рельс куда глаза глядят и на колени упала перед Сидоровичем.

– Ага, он бы тебя сразу определил в рабство, – в глазах Маши отражался свет керосинки. – И детей своих точно не увидела бы больше. Не стал бы связываться со слабым человеком. Может, пообещал бы чего поначалу, дабы сама на всё была готова, а потом, наигравшись вдоволь, отдал бы на растерзание своим шнырям.

– Откуда такие выводы? – спросила Ю. – Ты же мало с ним знакома, в основном с его покойным папашей терлась.

– Фу, что за выражение «терлась», – нахмурила брови Маша. – Ты же знаешь всю историю. К чему всё это. Выводы такие оттого, что всем известно: «яблоко от яблони недалеко падает». Вспомни, как он меня подставил и хотел убить.

– Ну не убить, предположим, а вернуть, – Ю немного засмущалась от мысли, не говорит ли она чего лишнего. – Впрочем, вернёмся к детям.

– А что мы можем…

Фразу Бориса Валентиновича прервал скрип деревянных ступенек приставленной к стене лестницы. Кто-то тяжелый медленно поднимался на чердак. Мужчина встал, достал свой пистолет, снял с предохранителя и, взяв в руку светильник, подошел к проему. Ю тоже поднялась, быстро вставила магазин в винтовку и ловким движением отправила патрон в патронник. Зашла за одну из подпирающих крышу стоек и, высунувшись, прицелилась в район выхода.

Скрип слышался все отчетливей, и вскоре над уровнем пола показалась голова:

– Еще не спите? Есть разговор.

Голова оказалась смотрительницы Лидии Михайловны. Борис протянул ей руку и помог подняться.

– Чего лестницу не подняли наверх? – Бабушка облокотилась на одну из деревянных перекладин и пыталась отдышаться. – Зомби знаете какие бывают шустрые, запросто забираются по ступенькам. Не сразу, правда, но удается чертятам.

– Мы подумали, ваши ребята ее уберут, – ответил Борис. – Могу только предложить присесть на матрас.

– Посмотрите на него, какой мужчина, – серьезным голосом произнесла смотрительница. – Наверняка у тебя уже и жена есть. Такие на вес золота нынче. А к моей Наташке всё-таки присмотрись. Отдам и второй женой, пропадет она без меня. Слишком доверчивая и добрая. Умеет вкусно готовить, было б из чего, конечно, стирает белье и вяжет спицами.

– Вяжет? – переспросила Маша, хотя четко слышала, что сказала старушка. – Что конкретно она может связать?

– Эмм… Дай-ка подумать, – бабушка полностью закрыла левый глаз, правый закатила назад. – Носки теплые шерстяные может, варежки, шарф прилично получается, сама такой ношу зимой, шапки.

– А свитер? – добавила девушка.

– Свитер не знаю, – ответила Лидия Михайловна. – Но она быстро учится. Если найдете где-то журналы с выкройками и пряжу, уверена, что сможет.

Хозяйка станции повернулась к Борису и продолжила разговор:

– Так что? Заберешь, сынок? Сердце мое не будет знать покоя, пока дочь не пристроена. Я же не просто так с приданным отдаю. Первое время провизии вам обоим за глаза хватит. Не придется беспокоиться. А дальше, если буду жива, посмотрим. Да я уверена, ты и сам можешь о себе позаботиться. На старость лет стала видеть людей насквозь. Вот только Мишаню своего недосмотрела.

– Жена моя умерла в первый же день эпидемии вместе с дочкой, – Борис снял очки и убрал в нагрудный карман куртки. – Лидия Михайловна, скажи, а пряжи на станции много?

– Для тебя много, если поладим, – не успокаивалась старушка.

Бабушка села на матрас и тихонько заплакала:

– Правнуков не сберегла, теперь и остальных не спасу. Приедут наемники этого барыги и всех тут положат. Вы же понимаете, что, если даже мы соберем им еще раз ресурсы, они на этом не остановятся. Предлог-то выдуманный. Так и будут нас доить до конца.

– Может, и не выдуманный, – Борис Валентинович взял керосиновую лампу в руки и сел рядом с бабушкой. – Понимаешь, какие-то дела у твоего покойного муженька были с его убитым папашей. Это всего лишь мои догадки… Хотя оставлю пока их при себе. Скажи лучше, кто и зачем снег чистит зимой на железной дороге? Мне сказали, тут поезд пускают, когда сильно заметет, со снегоочистительным отвалом. Якобы доходит он до твоей станции и идёт обратно.

– Три зимы я тут после эпидемии, – ответила смотрительница. – И все три зимы этот локомотив сюда приходил. В первый год раз десять, во второй – один раз всего, да и погода-то была теплой, до Нового года дожди лили. А вот на третью зиму три раза прикатывал.

– Так что же, кто-то на нем приезжал, останавливался и сразу уезжал? – уточнил мужчина.

– Ты знаешь, теперь я начинаю вспоминать, – Лидия сунула руку в карман, достала горсть леденцов и высыпала на матрас. – Угощайтесь.

Девушки с неприкрытой радостью схватили конфеты, но после опомнились и поровну разделили на троих. Борис от своей доли отказался, и подружки еще больше обрадовались.

– Муж мой будто знал всегда, когда придёт поезд, – продолжила Лидия. – В этот день он с самого утра торчал на перроне. Даже на обед не дозваться. Говорю «поезд», потому как кроме локомотива еще вагон был прицеплен. Пассажирский, но какой-то старый, ржавый, и окна грязные. Помню, только свет в них был, а больше ничего и не видно. И не до нас он шел, а дальше. Видишь ли, Борис, на станции Стромино три пути, это чтобы пассажирские и товарные поезда могли разъезжаться. Прямо идет дорога в город И, она объездная и ведет через сортировочную станцию. Второй путь ведет направо, он короче и тоже до города. В общем, каждый раз поезд приходил, муж с какой-то бумагой садился в вагон, и они уезжали направо. Примерно через час возвращались уже по другому пути, и локомотив снова был спереди вагона. Супруг высаживался, и тот шел дальше. Ты думаешь, с Гыркино чистили снег?

– Я думаю, до снега им не было никакого дела, и приезжали они по другому поводу, знать бы по какому, и зачем им нужен был твой муж.

– Тихо, – остановила разговор Маша. – Кто-то еще поднимается по лестнице. Вы что, не слышите?