Kitabı oku: «Кладбище заброшенных идей», sayfa 5

За окном все шел снег, тая сразу, стоило лишь коснуться мокрого от дневного дождя асфальта. Они молча пили чай, смотря на улицу, думая каждый о чем-то своем и очень личном.

– Иногда я стою вечером у окна с чашкой чего-то горячего, смотрю на эти бесконечные окна, – прервала тишину за столом Екатерина. Вновь посмотрел на Макса, слегка наклонив голову. – За каждым светом в окне есть история, достойная своей книги. Или песни, или фильма. Достойная чего-то, что ее увековечит. Даже если на первый взгляд кажется, что в жизни этой семьи или этого конкретного человека ничего примечательного.

Макс посмотрел в зал, на людей сидящих за столами.

– Тоже иногда ловлю себя на таких мыслях. Но не все лично мне было бы интересно узнать ближе, в деталях.

– Да, каждому свое. Свое писать и свое воспринимать, – ее взгляд скользил с одного лица, на другое. – Знаешь, никогда не верила в то, что люди учатся на чужих ошибках. Разве что какие-то единицы. Большинство даже на своих ошибках ни черта не учатся, к сожалению. Уверена, что ты тоже сможешь вспомнить массу примеров, когда человека тыкает лицом в ситуацию, а он закрывает глаза, затыкает уши и кричит, только чтобы не воспринимать, – провела пальцем по фарфоровой ручке. – Может потому мне нравятся книги? В них у главного героя, как правило, нет иного варианта, кроме как сделать выводы и предпринять что-то. Иначе не случится сюжет, не будет интересно следить за развитием ситуации, – женщина глубоко вдохнула, улыбнулась Максиму. – Прости, что-то нахлынуло. Проснулся мой внутренний идеалист, вероятно.

Мужчина внимательно смотрел в ее глаза.

– Да все нормально.

Екатерина отвела взгляд.

– Мысли, мысли. Иногда не понимаю, куда их столько. Вот только и остается, что писать. Как ты с ними справляешься? Если у тебя столько идей, то в голове должна быть каша к этому моменту, – приложила ладонь к виску. – Ты же не пишешь. Они все там.

– Со временем все успокаивается. Не продумываешь возникшую идею, не выписываешь на бумагу, не делаешь зарисовок – и постепенно все угасает. Нужно постоянно это тренировать, не забрасывать, полагаю. В противном случае, все прекратиться, – Макс пожал плечами.

– Или в твоей коробочке и идеями закончилось место. Они там накопились, сидят в темноте, тесноте и никого к себе не пускают, – улыбнулась своим мыслям. – Надо будет попросить подругу, пусть нарисует корзиночку с идеями. Или сундучок. Как захочет.

– Может и так, – поддержал мысль Максим и продолжил шутливо, – Все места раскуплены, вам в следующую голову.

Женщина усмехнулась.

– Именно так.

– А как ты вообще начала писать? Был какой-то момент или само собой получилось? – заинтересовался Макс.

– Хм, – Екатерина нахмурилась. – Точно не скажу. Вряд ли смогу обозначить какое-то конкретное событие.

– Услышал тебя, – кивнул Максим.

– Хотя …. – она подалась вперед, складывая руки на столе, – Был у меня один период в жизни, взросление, все дела, семья, проблемы. Думаю, ты знаешь, как это бывает. И так случилось, уже не помню, почему приняла именно такое решение, но зарегистрировалась в каких-то дневниках в сети.

Макс понимающе закивал.

– Так и не решился, но мысли были.

– Вот. А я очень даже, – повела плечами, размяла рукой шею, поморщилась. – Сама особо ничего не постила, читала других в основном, общалась в личке. А потом наткнулась на ребят, которые писали небольшие сказки. Они там еще в ролевки всякие играли, но в этом я уже не участвовала. А вот сказки, небольшие рассказы на разные темы – это да, захватили. И как-то постепенно втянулась, потихоньку стали и свои идеи появляться. Так что, полагаю, можно в каком-то отношении обозначить это точкой отсчета, – подытожила она, посмотрела на собеседника, – А почему ты не решился? В дневниках бывает весело, людей интересных найти можно.

– Да черт его знает. Как-то несерьезно, что ли, – усмехнулся мыслям. – «Только девчонки таким занимаются» – примерно так это звучало в моей голове. Уже не помню точно, но что-то похожее, вероятно. Настоящие мужчины не пишут в дневниках, они пишут историю, – Макс шутливо поднял кулак.

Екатерина рассмеялась.

– Серьезная аргументация. Крайне. Одинокие сидения в своей комнате, брутальные размышления, отказ от любых тусовок – вот настоящий путь.

– Еще бы, – подтвердил он, делая большие глаза и разводя руками. – Хотя от тусовок, как ты сказала, я не отказывался.

– И тетрадь ты купил, старательно заполнял, – напомнила собеседница.

– Да, было дело, – Макс взял тетрадь в руки, пролистал, бросил взгляд на женщину, – Гениальные идеи на пустом месте не рождаются. Приходилось все записывать и ждать озарения.

– Понимаю, – улыбка не сходила с ее губ.

– Отец вечно подшучивал, когда замечал, что я опять пишу что-то в нее.

– А мама?

– Она особо не интересовалась. Успеваемость в школе, куда поступать, поведение – это да. А что я там пишу – главное, чтобы жизни не мешало, – ответил Макс, смотря на темнеющую улицу. – Твои интересовались?

– Неа. Отец с нами к тому моменту и не жил, они развелись. А мама лет с двенадцати говорила мне что-то вроде «Катя, это твоя жизнь, только тебе решать», – она усмехнулась, вспоминая. – У меня младший брат есть, она на нем как-то сосредоточилась. Старшая сестра тогда уже со своим сошлась. Так что я была где-то посередине. Главное, что проблем не доставляла, остальное было не важно, наверное. Никогда у нее не уточняла, честно говоря. Мне кажется, так у многих.