Kitabı oku: «Журналисты о русском языке», sayfa 13
Андрей Колесников
Специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ»
1. Это состояние можно было бы назвать плохим. Но мы должны учитывать естественное развитие языка, превращение жаргонизмов и слов и выражений, не очень чистых с точки зрения классических учебников Д.Э. Розенталя, в нормативные понятия. Вполне очевидно, что язык – живая материя. И то, что еще вчера казалось неприемлемым, сегодня вдруг оказывается нормой.
Но, несмотря на это, мне кажется, в русском языке заложена определенная стойкость. Помню, когда я учился на факультете журналистики МГУ, уже тогда преподаватели недовольно говорили, что слово «кофе» часто употребляют в среднем роде, что неправильно. Сегодня, спустя почти 20 лет с того момента, по литературной норме слово «кофе» по-прежнему мужского рода.
Другой вопрос, что, судя по внешним наблюдениям, падает общая культура, а значит, и уровень банальной грамотности. Люди меньше читают – и это тоже влияет на общее состояние современной российской языковой культуры.
2. Если падает общая языковая культура, вместе с ней все более ущербным становится и язык современных СМИ. Здесь происходят процессы, схожие с теми, что я описал в ответе на первый вопрос. В 1990-е годы сформировался новый язык современной деловой и политической прессы. Нормой стало то, что раньше могло бы показаться диковатым.
Проблема в том, что в массовых, таблоидных, некачественных печатных и электронных СМИ слишком много случайных, а значит, непрофессиональных людей. И здесь уровень языковой культуры падает. Однако в качественной прессе, где селекция журналистов и редакторов более жесткая, где по-настоящему работают корректура и бюро проверки, языковая культура находится на высоком, а иногда и на очень высоком уровне.
Не существует общего «языка современных СМИ». Даже в одном и том же издании журналисты пишут на разных языках СМИ. Например, тот русский язык, на котором пишу я и еще несколько человек в «Коммерсанте», отличается от того русского языка, на котором пишут, скажем, авторы делового блока. Похожая ситуация, но еще более печальная, кстати, сложилась в газете «Ведомости». Я бы даже не решился назвать русским тот язык, на котором они пишут. Люди научились складывать кубики из комментариев экспертов и из достаточно ограниченного набора стандартных слов.
А идеальный язык один – и СМИ и всех остальных, его пример – «Капитанская дочка» Пушкина.
3. Все перечисленное – это текст. Только текст разного функционального назначения. Профессиональному текстовику в принципе должно быть безразлично, что он пишет, – речь политику, заметку в информационный «стакан» в газете, радиоскрипт или авторскую колонку. Просто изготовление каждого из видов текста подчиняется своим правилам, которым нужно неукоснительно следовать.
У каждого журналиста свой набор. Раньше я часто заглядывал в словарь синонимов, но сегодня мне это уже не нужно. Набор средств для выразительности языка меняется в зависимости от опыта автора.
В идеале язык публицистики ничем не должен отличаться от языка художественной литературы. Ведь какой первый признак литературного языка? Доступность. А доступность рождает заинтересованность читателя. Если бы деловые новости были бы написаны языком «Капитанской дочки», то есть доступно и интересно, я бы их читал.
Другой вопрос, что не каждый журналист-информационщик в состоянии написать талантливую колонку. А яркий колумнист не всегда способен написать обычную информационную заметку. То же и с писательским мастерством: есть множество примеров, когда из журналистов рекрутируются недурные писатели. И наоборот. Хотя второе случается реже: в журналистике слишком много чисто ремесленных ограничений.
4. Использую общепринятые в политической и деловой прессе жаргонизмы. Обычно заключаю их в кавычки в своих и редактируемых мною текстах. Считаю, что злоупотреблять ими не следует.
5. Такое же, как и к жаргонизмам. Многое зависит от целевой аудитории издания. Если это качественное издание, ориентированное на образованный и адаптированный класс, то употребление таких слов более или менее оправдано. Хотя иной раз до меня не сразу доходит смысл некоторых слов. Например, я только со второго раза понял в колонке одной из «коммерсантовских» дам, что такое «тишотка». Есть ощущение, что иные издания злоупотребляют словами и понятиями, доступными весьма узкой аудитории. Происходит, выражаясь этим языком, «овердоз». Если вы меня правильно поняли…
Если журналист использует слишком много заимствованных слов, то у него явная проблема с авторскими средствами выразительности языка, о которых мы говорили выше. Поэтому мое отношение к ним – отрицательное.
6. Все чаще и чаще ловлю себя на том, что журналисты разучились внятно объяснять читателю, о чем, собственно, идет речь в их искрометных заметках. Существует некий естественный для качественной прессы уровень профессионализации письма. Но это не означает, что читатель обязан все понимать с первого раза. Журналистика – сервисная профессия. И кроме удовольствия от чтения читатель должен получать информацию. А информация должна быть понятна.
7. Считаю, что нет. Во всяком случае, в качественной прессе. Ненормативная лексика – это способ выражения сильной эмоции. В языке печатных СМИ есть другие способы выражения сильной эмоции.
Однако на примере «Коммерсанта», который недавно напечатал прямую речь Рафа Акопова, я убедился, что допустимо. Что касается меня лично, то в своих заметках я стараюсь мата не писать. А вот в разговорной речи употребляю. Потому что, мне кажется, ненормативная лексика – это одно из направлений, которое обеспечивает живое развитие русского языка. Эта лексика живая – по сравнению с заимствованными словами и профессиональными терминами.
8. Отсутствием внутренней культуры автора и слабой редактурой. Уровень редактуры, корректуры, проверки определяет качество издания.
Типичные ошибки – поразительно неряшливое отношение к построению фразы и, как следствие, пренебрежение интересами читателей. Конкретные же ошибки чаще всего не типичны, а, увы, уникальны. То есть – на удивление разнообразны.
Антон Павлович Чехов как-то сказал, что «все знают, что такое отклонение от нормы, но никто не знает, что такое норма». Объяснить многочисленные нарушения языковой нормы можно тем, что мало кто сегодня знает, что такое норма. Я думаю, я тоже иногда ее нарушаю, особенно в условиях цейтнота. С другой стороны, если норм не нарушать, не получится яркого текста. Я говорю не о синтаксических ошибках, а об употреблении каких-нибудь совершенно невообразимых, непонятных и, в сущности, неправильных, но запоминающихся метафор.
9. От этого невозможно убежать, как и от жаргонизмов. Интернет-культура – часть современной культуры, в том числе языковой. Но все хорошо в меру. И качественная пресса должна иметь естественные барьеры для того, чтобы не пускать интернет-жаргонизмы в избыточных количествах на страницы серьезных изданий. Для их частого употребления существуют другие места.
Когда я думал о языке блогов и вообще Интернета, где еще недавно все писали на так называемом «олбанском» или языке «падонков», я понял, что возник он из-за полной беспомощности людей, которые не смогли научиться грамоте в школе. Многие мои приятели признаются мне, что страдают из-за того, что не знают элементарных правил орфографии, – кто же знал, что появится Интернет и всем придется писать, а не говорить? Надеюсь, сейчас люди, которые учатся в школе, в средних и старших классах, к русскому языку относятся с большим вниманием и почтением, потому что понимают, что часто будут его использовать.
Так что, мне кажется, общество влияет на речевую культуру интернет-изданий, а не наоборот.
10. Улучшать качество гуманитарного образования в стране и общий уровень культуры. Многое начинается со школы. Культура чтения должна прививаться именно в этом образовательном звене. Кроме того, журналист просто должен уметь писать. Для этого прежде всего нужен талант. А если в дополнение к таланту есть еще и образование, и привычка читать книги, и склонность к соблюдению технологической дисциплины – цены такому журналисту не будет.
О своей речевой культуре каждый заботится сам, а усилиями извне этому помочь нельзя.
Татьяна Комарова
Корреспондент журнала «Building Business», журналист издания «Коммерсантъ»
1. Современный русский язык, несомненно, развивается. В какую сторону – сказать сложно. Скорее, в отрицательную. Актуальны процессы упрощения, активного заимствования. Современное состояние удовлетворительное, хотя все зависит от сфер его употребления.
2. Язык современных СМИ зависит от того, какие СМИ имеются в виду. Есть ряд «приличных» СМИ, в которых русский язык удовлетворяет самым строгим нормам («Коммерсант», «Форбс» и др.), есть ряд СМИ с ужасным языком (желтая пресса), есть СМИ с «кондовым» языком, перегруженным штампами.
3. Весь спектр средств русского языка. Язык публицистики отличается использованием более широкого спектра выразительных средств.
4. Иногда использую, поскольку работаю в издании для профессионалов рынка недвижимости и строительства, где есть свои жаргонизмы, понятные всем нашим читателям. Соответственно, их иногда приходится использовать, просто чтобы «разгрузить» фразу, сэкономить место.
5. Зависит от конкретных слов. В тех случаях, когда есть русский аналог – отрицательно, когда он отсутствует – положительно.
6. Очень зависит от статуса и целевой аудитории СМИ.
7. Я считаю, что допустимо – но только в определенного рода СМИ и в двух случаях: 1. когда ненормативная лексика является частью художественного произведения, цитирующегося в СМИ; 2. когда это прямая цитата, искажение которой, пусть даже «смягчение», приведет к изменению смысла.
Во всех остальных случаях использование ненормативной лексики, конечно, недопустимо, потому что способствует моральной деградации общества.
8. Речевые избыточность и недостаточность, ошибки при согласовании. Нарушения обусловлены низким уровнем грамотности населения, презрительным отношением к нормам русского языка.
9. Отрицательно. Он приводит к искажению языка, делает его более примитивным.
10. Для журналистского сообщества целесообразно материальное поощрение корректоров (предположим, создание фонда, который бы премировал наиболее грамотные издания), работа этих корректоров с журналистами по объяснению ошибок. Для общества – сложно сказать. Нужна какая-то массовая кампания, которая показала бы обществу, что безграмотно говорить и писать – позорно.
Василий Коньков
Журналист, телеканал «Россия», продюсер ВГТРК
1. Состояние современного русского языка вполне адекватное. Из процессов на данный момент могу выделить только проникновение лексики интернет-сообществ в разговорный язык.
2. Язык современных СМИ за редким исключением мерзок до крайности. Идеального языка не существует в принципе, ибо он постоянно развивается. Но писать/говорить надо хотя бы грамотно.
3. Сдавал. Честно сдавал. Но забыл.
4. Использую, когда это оправдано. Применяется в качестве украшения материала.
5. Нейтральное.
6. Если это оправдано, то положительно.
7. Допустимо. Если это цитата, из которой слова не выкинешь. Или если без вышеозначенного слова в материале не будет смысла.
8. Объясню повальной неграмотностью и незнанием норм литературного русского языка. Примеры привести не могу – отмечаю про себя и забываю.
9. Непонятно что Вы подразумеваете под интернет-изданиями. Если сетевые СМИ, то влияют ровно так же, как и все остальные СМИ. Потому что язык там практически одинаков. Если же «ресцурсы» а-la udaff.com и bash.org.ru, то тут комментарии излишни. Пацтулом, бугога, и все такое.
10. Никак. Пока за ошибки не будут зверски штрафовать и пока журналист не будет кровно заинтересован в грамотности своего материала.
Елена Конькова
Редактор-эксперт журнала «Национальные проекты»
1. На мой взгляд, русский язык сейчас очень упрощается. Появляется все больше заимствованных слов, сленга. Во многом это связано с развитием интернет-культуры, появлением новых способов общения (чаты, форумы, смс и т. п.). Современный человек стремится успеть всегда и везде, следовательно, речь и письмо его становятся короче, схематичнее. Все меньше используются причастные, деепричастные обороты, сложные предложения. Современный русский язык является отражением образа и скорости жизни современного русского человека.
Здесь возникает дилемма: с одной стороны, хорошо, что он соответствует времени, с другой – в погоне за скоростью теряется его многогранность и красота, которой он всегда славился.
2. Обобщить все СМИ и дать общую характеристику их языка – тяжело, так как каждое СМИ общается на понятном и доступном языке для СВОЕЙ аудитории. Молодежные СМИ, естественно, перенасыщены сленгом.
СМИ профессиональные – зачастую заимствованными словами, профессионализмами. Идеальный язык для СМИ – это язык, на котором аудитория данного СМИ готова воспринимать информацию. Но здесь важно не перегибать палку.
Все-таки и сами СМИ формируют образ мышления и стиль речи аудитории. На мой взгляд, идеальный вариант – некая золотая середина. С одной стороны, это современный, понятный язык, с другой – необходимо помнить о влиянии СМИ на человека и не впадать в крайности. Цензура все-таки быть должна. И даже не тематическая, а именно языковая. Употребление нецензурных выражений, сленга, заимствованных слов, профессиональных слов в СМИ, рассчитанных на широкую аудиторию, считаю неприемлемым. Но если это узкоспециализированное СМИ, то вполне допускаю использование подобных выражений для аудитории, которая предпочитает данное СМИ и данную манеру подачи материала.
3. Средств, в принципе, множество. Опять же в зависимости от направленности СМИ. Тут могу выделить специализированные слова, близкие аудитории данного СМИ, манера письма и харизма журналиста/корреспондента/ведущего, скорость подачи материала, его стилистическое оформление и др. Публицистика, на мой взгляд, отличается от художественной литературы, во-первых, скоростью. Книга – это долговечный продукт, который будет актуален еще многие годы после выхода. Публицистика – скорее разовый. Прочитал статью, принял информацию – в дальнейшем, скорее всего, она тебе больше не пригодится. То есть, допустим, газета – это информационный продукт, а книга – художественный, продукт, чтение которого приносит не столько информацию, сколько удовольствие от прочтения. Опять же стиль подачи информации в художественной литературе отличается от публицистики. Хотя в последнее время я наблюдаю, что грань становится все более размытой. Очень часто публицисты начинают заниматься написанием художественных произведений, не меняя стиль подачи информации, делая это некой «фишкой» книги.
4. Жаргонизмы непременно использую. Но опять же в рамках разумного и опять же обоснованно. Если данный жаргонизм является типичным для общения с той или иной аудиторией, то его употребление считаю уместным, т. к., во-первых, это сближает СМИ с аудиторией, вызывает у нее доверие и осознание того, что данное СМИ соответствует интересам и образу мышления потребителя информации.
5. Здесь мне придется повториться. Считаю допустимым использование заимствованных слов, если эти слова используются аудиторией этого СМИ. НО! Отмечу два момента:
• обилие заимствованных слов «засоряет» русский язык. Отсутствие адекватных аналогов данным словам вынуждает использовать заимствованные;
• обилие заимствованных слов, особенно профессиональной тематики, позволяет расширять границы в общении на международном уровне. Для профессионального общения это большой плюс.
6. Можно не повторяться???))))
7. См. пункт 2
8. Вот что неприемлемо, на мой взгляд, в журналистике – это как раз стилистические ошибки (не приемы, используемые специально, а именно ошибки). Журналист является лицом СМИ, которое он представляет. И отношение к журналисту проецируется на отношение к самому СМИ. Неграмотность письма/речи журналиста вызывает у получателя информации негативную реакцию, недоверие и несерьезное отношение к СМИ. Очень часто наблюдаю ошибки в ударениях, в согласовании слов и предложений.
9. См. пункт 1
10. А что подразумевается под речевой культурой в данном случае?
На мой взгляд, использование сленга, профессионализмов, заимствованных слов, нецензурных слов для усиления речи – это не есть бескультурие, это отражение современной культуры. А вот борьба с грамматическими и стилистическими ошибками в СМИ является необходимой. Нужно проводить специальные курсы и семинары для журналистов, а также для общества. Проводить акции, посвященные общественной грамотности. Выпустить цикл программ, посвященных русскому языку, короткие рекламные ролики, в каждом из которых будет разбираться по одной ситуации правильного или неправильного употребления того или иного слова/выражения/предложения.
Ольга Коробицына
Редактор «АиФ – 4 сезона», журналист «АиФ»
1. После распада СССР российское общество вышло на новый уровень исторического развития – с Запада на страну хлынула волна новых понятий, да и внутри в связи с многочисленными преобразованиями появились новые жизненные реалии. Это, разумеется, отразилось в языке. В лексиконе появились сотни новых слов – как заимствованных из других языков (в первую очередь английского), так и «родившихся» внутри русского языка – яркий тому пример пресловутая «перестройка». Помимо «приобретения» языком иноязычных слов, активизируется употребление уже существующих иноязычных слов. Сегодня также наблюдается сближение литературного языка с народным и смешение стилей. Даже в самом выдержанном газетном тексте можно встретить пару зубодробительных народных словечек… «Упрощение» языка чётко прослеживается и на телевидении, где даже новостные и экономические программы стали доступны и понятны широкому кругу зрителей. У медали две стороны – язык стал гибче, выразительнее, точнее, но подчас это приводит к грубости, чрезмерному употреблению жаргонизмов и банальному отсутствию культуры речи.
2. По моему мнению, язык современных СМИ очень разнообразен и однозначно судить о нём нельзя. Он зависит не столько от культурного уровня журналистов, которые им оперируют, сколько от специфики аудитории издания, телеканала или радиостанции. Язык массовых газет, таких как «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», максимально упрощён. Здесь преобладает разговорный стиль, нередко встречаются жаргонизмы и просторечия. Так газетные материалы становятся понятнее среднестатистическому жителю России, не с самым высоким уровнем образованности. По личному опыту могу сказать, что, когда в «Аргументах и фактах» пишутся экспертные материалы (от имени учёных, исследователей, социологов и проч.), все мало употребляемые широким кругом людей слова заменяются на более простые эквиваленты, доступные широкому кругу читателей. И в погоне за этой упрощённостью часто теряются изящество и многозвучие, которыми наш язык так славится во всём мире. Стиль повествования в таких изданиях становится деревянным, кондовым. А подчас – просто грубым. Например, вынос на первой полосе одного из майских номеров газеты «Аргументы и факты» звучит так: «Что делать, если вас «задолбал» своим ремонтом сосед» (№ 17 (1382)). И кавычки вокруг слова «задолбал», увы, не смягчают всей «силы» этой фразы. И если в вышеперечисленных изданиях подобные слова встречаются не так часто, то газета «Жизнь» и другая жёлтая пресса подобной лексикой изобилуют. В «Коммерсанте», «Ведомостях», «Российской газете», «Известиях» лексика другого уровня. Здесь преобладают публицистический и деловой стиль. Жаргонизмы и просторечия встречаются только в игровой форме. Многочисленны термины и профессионализмы. И выносы, если уж мы говорим о них, звучат уже совсем по-другому: «В следующем году сумма «материнского капитала» будет проиндексирована с учётом инфляции на 7 процентов» («Российская газета», № 94 (4357)). И аудитория, на которую рассчитаны вышеперечисленные издания, беспрепятственно понимает подобные словосочетания и фразы. Подобным образом, на мой взгляд, можно разделить и телеканалы и радиостанции. Одни рассчитаны на образованную аудиторию, другие – на массовую. Такова и лексика ведущих. И если от перлов диджеев радио «Попса» иногда волосы дыбом встают, то язык на «Бизнес FM» куда благозвучнее, хоть и сложнее для восприятия. Существуют также специализированные СМИ, рассчитанные на очень узкую аудиторию. Если источник апеллирует к представителям какой-либо профессии, то, разумеется, в нём множество узкоспециализированных терминов и профессионализмов (журналы о бухгалтерском учёте и проч.). Если аудитория издания или канала – тинейджеры, здесь часто встречаются американизмы, жаргонизмы, сленг. Но «оценить» язык современных российских СМИ мне не представляется возможным. Язык – живое существо, которое постоянно меняется, меняется вместе с жизнью. Как его можно оценить? Ведь нельзя же оценить жизнь? Жизнь не плохая и не хорошая – просто жизнь. Так и язык – просто язык. Дар человечеству, который вместе с ним живёт и видоизменятся. Что касается идеального языка газеты, то, как мне кажется, он должен быть на уровень выше аудитории, на которую газета рассчитана. На уровень выше – не значит быть ей непонятным, но служить своего рода стимулом для читателя к расширению своего кругозора, к повышению культурного уровня, углублению знаний внутри своей профессии. Поэтому журналисты сами должны умело владеть словом и быть очень хорошими профессионалами (особенно если они работают в узкопрофильном издании).
3. На мой взгляд, публицистическая речь сегодня разнообразна как никогда. Сколько газет – столько и разных способов подачи материала и, соответственно, типов изложения. Использование клише и штампов заметно сократилось со времён советской печати. Язык на страницах газет (даже таких прогосударственных и серьёзных, как «Российская газета») стал свободнее и проще. Образность достигается с помощью различных синонимов-антонимов-омонимов-паронимов-парономазов, каламбуров, иронии, аллюзии, реминисценции и различных тропов. Для заголовков характерна игра слов на основе полисемии. Часто используются фразеологизмы и разные приёмы их разрушения. А также разные приёмы интертекстуальности – использование прецедентных имён, мест, дат. И конечно, в качественных статьях мы можем наблюдать разные типы экспрессивного синтаксиса – риторические фигуры, «игру пресуппозициями»… Язык публицистики сегодня мало отличается от языка художественной литературы не потому, что он вышел на её высокий уровень, а потому, что она спустилась до его уровня… Тексты Оксаны Робски и её «соплеменниц» подчас напоминают высокохудожественные произведения с полос газеты «Жизнь»…
4. В своей практике жаргонизмы я использую только в том случае, когда в репортаже необходимо цитирование прямой речи одного из героев для создания его эмоционального портрета. Бывает, что в заголовках жаргонизмы являются частью каламбура («ОбЕГЭрят всех»). Но внутри текстов я их не использую, и в курируемом мною издании «4 сезона» (потребительская вкладка в «АиФ») жаргонизмы тоже не встречаются. Я считаю, что читателя нужно подтягивать к новому уровню языковой культуры и показывать, что можно говорить выразительно, ясно, красиво и вместе с тем просто – без использования бранных слов.
5. То, что использование заимствованных слов в современных российских СМИ сегодня очень активизировалось, – факт. Но это вполне естественный процесс. Сегодня мы вышли на новый политический, экономический, социальный уровень, мы стали открытыми для мира, а мир – для нас. В условиях глобализации игнорировать общемировые понятия, постоянно возникающие в разных сферах жизни, не то что глупо – невозможно. Французы пытаются ограничивать использование англоязычных слов и заменять их французскими эквивалентами, но, как показывает практика, безуспешно. Контролировать этот процесс на государственном уровне бессмысленно – в стране хватает более острых проблем. Тем более что история показала, что многие иноязычные слова со временем просто отмирают, выходят из употребления и язык отфильтровывает только те понятия, которые ему действительно необходимы. Вспомним засилие франкоязычных слов в XVIII веке – сегодня от большинства из них не осталось и следа.
6. В массовых СМИ это совершенно излишне, но в специализированных, рассчитанных на узкий сегмент аудитории, присутствие терминов и профессионализмов необходимо. Как упоминалось выше, если источник апеллирует к представителям какой-либо профессии, то, разумеется, в нём должно быть множество узкоспециализированных терминов и профессионализмов (журналы о бухгалтерском учёте и проч.). А что касается газет так называемого общего типа, здесь редко употребляющиеся специализированные слова стоит заменять более простыми эквивалентами, чтобы не путать читателя.
7. Я считаю, что это допустимо только в крайних случаях. Если сенсационно выразилась какая-то политическая фигура в официальном заявлении, ненормативное слово можно опубликовать – в закавыченном виде. И то если это заявление действительно сенсационно и стоит упоминания. Во всех остальных случаях это просто снижает языковой уровень издания (телеканала, радиостанции) и вряд ли ведёт к хорошему результату… Как и в случае с жаргонизмами, без бранных слов всегда можно обойтись.
8. Многочисленные нарушения языковой нормы в СМИ я для себя объясняю очень просто – банальным отсутствием культуры речи. Журналистов, которые профессионально и искусно владеют словом, можно, что называется, по пальцам пересчитать. Остальные обращаются с языком очень вольно, не имея при этом достаточно образования в сфере стилистики. Отсюда – некачественные тексты и общее понижение языковой культуры. Часто это объясняется тем, что в ежедневных газетах оперативные тексты пишутся «на коленках», в последний момент. Но достаточно посмотреть «Коммерсант», чтобы понять, что и в экстремальных ситуациях новостные тексты можно писать культурно и правильно. Чаще всего из стилистических ошибок мне встречается лексическая несочетаемость («История этих мест вобрала в себя много трагических судеб»), плеоназм («В 1905 году крестьяне сожгли имение ненавистного им хозяина поместья»), разрушение фразеологизма («А. И. Глебов оставил в истории недобрую память»), тавтология («По указу Петра I по нему было организовано почтовое сообщение для срочной доставки почты из Москвы в северные районы») и неясный смысл высказывания («Сын Степана боярин Матвей был сослан, а его сын Фёдор повешен как противник Петра I»).
9. «Скачка скоро начнётся если она не началась автоматически нажмите на эту ссылку» – вот ярчайший пример уровня языковой культуры в интернет-изданиях. Нельзя, конечно, отнести это ко всем онлайн-СМИ, но всё же такая ситуация очень характерна для интернет-изданий. Я не говорю даже о блогах, ЖЖ, форумах. Дикого обращения с языком хватает и на вполне солидных сайтах (о технике, а-ля глянцевые журналы и проч.). Поэтому влияние языка интернет-изданий на культуру общества крайне негативное. Я на собственном примере замечаю, как, общаясь по icq, не то что забываешь – ленишься ставить знаки препинания, и потом это входит в привычку. Стилистику и даже грамотность интернет-изданий, несомненно, стоит контролировать намного жёстче, чем сейчас.
10. Речевая культура журналистов сегодня оставляет желать лучшего во многом потому, что журналисты ориентируются на аудиторию и не пытаются «тянуть» её на новый культурный уровень. Возьмём, к примеру, телевидение. Журналисты бьются за рейтинг, значит, программы должны быть в первую очередь интересными. А серьёзные передачи с хорошим языковым уровнем неинтересны среднестатистическому жителю России, с невысоким уровнем образованности. Придя с завода, он должен лечь на диван и расслабиться. В стране такие условия жизни, которые не предполагают наличие времени на самообразование, расширение кругозора, – семью бы прокормить. Уставший, зритель смотрит передачи типа Comedy Club и «Наша Раша». О какой культуре здесь можно говорить? Можно, конечно, ввести закон об обязательных познавательных программах в прайм-тайм, но кто будет их смотреть после физически тяжёлого рабочего дня? Всё упирается в качество жизни. Но откровенно хамские и похабные передачи не мешало бы запретить. Только это ведь приведёт к цензуре… Это вторая сторона медали. То же и с прессой. Получается просто замкнутый круг. Какое общество – такие и СМИ. Поэтому обязательно надо вкладывать в образование населения (и в обучение журналистов как в его часть) бо́льшие бюджетные средства, чем сейчас.
