Kitabı oku: «Психолог», sayfa 12
XXXIV
– Куда теперь? – Рестар начал чесать ухо, что он всегда делал в периоды легкой неопределенности.
– Ты первый раз спрашиваешь за долгое время, – Зигмунд усмехнулся. – Есть разница?
– В общем, нет. Но мы можем вернуться назад, к твоему другу.
– Куда угодно – только не туда, – Зигмунд вздохнул. – Не хочу снова стать ему обузой. Мы встретимся позже… если выживем.
– Тогда давай перейдем границу, заглянем к русичам. Говорят, это интересный народ. Самобытный и депрессивный.
– Это нам подходит, – с легкой улыбкой кивнул Зигмунд.
И они с легкими сердцами и тяжелыми сумками отправились в путь. Была уже середина дня, солнце высоко висело на небосводе, на котором не было видно ни облачка, а тяжелое похмелье, преследовавшее их на протяжении трех последних дней, слегка отступило. Зигмунду даже иногда начинало казаться, что голова у него и не болит вовсе, хотя это было лишь психологической иллюзией, что он воссоздал в своем сознании ради хоть какой-то защиты.
Когда они уже потеряли деревню из виду, Рестар вдруг забеспокоился и начал хлопать себя по карманам и по новой походной сумке, купленной у проезжавшего мимо торговца (который тоже был разбойником, как и многие в королевстве Роуг).
– Забыл что-то? Можем вернуться, – участливо спросил Зигмунд у своего друга.
– Подожди. Должна же она быть тут, я помню, как я… ага! Нашел.
И он с облегченным выражением на лице достал из потайного бокового кармашка на сумке (даже вещи и товары в королевстве Роуг отдавали своеобразной разбойничьей романтикой) маленькую записную книжку. Зоркий взгляд Зигмунда ухватил милые изображения ежиков на твердой обложке.
Только тут Рестар спохватился. Он весь покраснел, засуетился и хотел было уже убрать блокнот обратно в сумку, но под испытующим взглядом Зигмунда сдался.
– Это… записная книжка…
– Ты можешь и не объяснять, – спокойным голосом успокоил своего друга Зигмунд. – Главное, что ничего важного не потерялось.
– Да просто… чтобы ты не подумал… – Рестар слегка покраснел.
– А что тут думать? – Зигмунд демонстративно пожал плечами, но сам искоса любопытным взглядом оглядывал оборотня, ожидая дальнейших объяснений.
– Это ее записная книжка. Ее походный дневник, – Рестар с любовью начал перелистывать странички, останавливая взгляд на некоторых из них.
Зигмунду не надо было уточнять, кого Рестар имеет в виду.
– Она всегда носила его с собой? – как бы невзначай спросил Зигмунд.
– Да… – Рестар уже с головой ушел в воспоминания. – Мы с ней обещали друг другу, что будем записывать и отмечать все места, которые мы посетили. Я был против такой глупой, как мне тогда казалось, затеи, но она всегда мечтала путешествовать… просто путешествовать по миру, понимаешь, без определенной цели…
Друзья вошли под тень большого, раскинувшего свои могучие природные лапы дерева, у которого без дальнейших раздумий и решили остановиться.
– Но ее родители, учителя… ее образование… все это определяло ее дальнейшую судьбу на долгие годы вперед…
Оборотень тяжело вздохнул, рассеянными движениями распаковывая сумку, чтобы состряпать себе походный скудный обед.
– В общем, так и не удалось нам вдоволь побродить по свету. И этот блокнот… это последнее, что напоминает мне о ней, пусть это и выглядит, как…
– Это очень ценный блокнот, – просто отметил Зигмунд. – Не так важно, в каком виде оформлена память о дорогом тебе человеке, Рестар. Главное, что ты бережно и с уважением относишься к своим воспоминаниям о ней.
Оборотень грустно покачал головой.
– Некоторые говорили мне, что цепляться за прошлое слишком долго неправильно. Что надо отпустить человека, идти вперед.
– А некоторые древние культуры поклонялись своим умершим предкам всю жизнь, как богам. Даже сейчас считается хорошей традицией время от времени посещать могилы близких тебе людей.
– Я не это имел в виду, ты это прекрасно знаешь, – совершенно беззлобно возразил Рестар.
– Знаю, – Зигмунд кивнул. – А что мне еще тебе сказать? Долго рассуждать ни о чем? Лишь время покажет, как мы потом будем относиться к прошлому. А сейчас рана еще свежа, а ее убийцы до сих пор разгуливают на свободе.
– Я не собираюсь ограничивать их свободу, Зигмунд. Я просто хочу их убить. Всех их. До единого. Не разбирая, кто прав, а кто виноват.
– Да.
Рестар прикоснулся пальцами к бутылке с вином, которую они взяли с собой, но через мгновение передумал и отпил воды из фляги.
– Как ты думаешь, Зигмунд? Только честно. Мои попытки сделать месть основной целью в жизни… это что? Отчаяние? Помутнение рассудка? Неумение справиться с тяжелой утратой?
– Почему ты так думаешь? – ответил вопросом на вопрос Зигмунд.
– Я уже думал об этом. Много раз. Задавал себе миллион вопросов, но все больше запутывался, – он посмотрел в глаза своему другу. – Зигмунд, моя любимая, по сути, умерла на войне. Как ни прискорбно это признавать, но это можно сравнить исключительно с войной.
– Каким образом? – непонимающий взгляд Зигмунда поразил Рестара.
– Ну… – оборотень немного замялся с ответом. – Понимаешь, на войне также могут убить твоего друга. Или родственника, родителя… да кого угодно! Но кто его убьет, Зигмунд? Обычный солдат, который просто делал все возможное, чтобы его самого не убили? Лучник, который даже не заметил в суматохе сражения, что попал точно в цель? Кто виноват, что убили близкого тебе человека?
– Тот, кто заказал убийство… или тот, кто затеял войну… – в задумчивости произнес Зигмунд, начиная понимать, куда клонил Рестар.
– Но это же все не так просто! Война может идти уже десятилетия, никто не помнит или не знает, почему она началась. Король, правивший в начале военной кампании, умер, его министры…
– Рестар! – жестко перебил своего друга Зигмунд. – Давай не усложнять. Не пытаться сделать сравнительный анализ, если можно смотреть на случай просто и конкретно.
– Просто? – пальцы оборотня сами по себе сжались в кулаки.
– Да. Рассмотрим твой конкретный случай, если ты хочешь порассуждать. Потому что я не хочу ударяться в философию, когда мы обсуждаем дорогого тебе человека, – сурово высказался Зигмунд.
Плечи у оборотня разом обмякли.
– Ладно. Извини.
– Если не ударяться в подробности, то твою девушку убили аудиторы во время Магического Кризиса, так?
– Да, – голова Рестара качнулась в такт словам Зигмунда.
– Во время этого исторического события гонениям, убийствам и унижениям подвергались практически все маги. Это исторический факт, это то, что мы знаем, или хотя бы то, что нам рассказали, чтобы мы знали. Итак, кто заказчик этого конкретного убийства?
Рестар сокрушенно помотал головой.
– Я не знаю. Я не сумел отследить того, кто отдавал им приказ. Я не сумел даже найти ее убийц.
– А это так важно? – мягко спросил Зигмунд.
– То есть? – удивился оборотень.
– Ты знаешь, что в смерти твоей любимой виноваты, прежде всего, аудиторы, как исполнители преступления. Как ты думаешь, если бы на месте твоих убийц были бы другие аудиторы, то исход был бы другим?
– Вряд ли… – Рестар задумался. – Но они лишь исполняли приказ и…
– Хорошо, – оборвал оборотня Зигмунд. – Исполняли приказ. Пусть. Но такие гонения до сих пор продолжаются, Рестар, ты это прекрасно знаешь. Сегодня, конечно, живого мага уже и с огнем не сыщешь, но если они его найдут, то расправа будет скорой.
– Что ты имеешь в виду? – Рестар выпрямился и строго посмотрел на своего друга.
– Простую мысль. Если вся эта концепция погони за магами и волшебниками до сих пор жива, то мы можем уверенно сказать, что и виновники твоей трагедии до сих пор живы.
– Ты…
– Это все правители этого мира и все аудиторы, которые встанут у тебя на пути, Рестар. Все донельзя просто. Потому что даже если ты найдешь того самого правителя, который отвечал за тех самых аудиторов-убийц, то ты осуществишь свою месть лишь локально. Весь мир, Рестар, абсолютно весь мир замешан в твоей личной трагедии. И ты не можешь этого отрицать.
Наступило молчание, на протяжении которого каждый думал о чем-то своем.
А затем Рестар громко рассмеялся, подошел к Зигмунду и крепко похлопал по его плечу. Зигмунд поморщился, но сумел улыбнуться.
– Я и забыл, что ты носитель темной души, Зигмунд, совершенно забыл! – тут он взглянул на лицо своего друга, которое приняло мрачное выражение. – Прости, не хотел обидеть.
Оборотень отошел от Зигмунда и присел на траве, облокотившись о могучий ствол исполинского дерева.
– Ты прав, – просто сказал он. – В чем-то ты прав. Если все усложнять, то становится крайне тяжко жить. Но убить всех правителей этого мира! Только ты мог такое выдумать, Зигмунд!
– Иногда выдумка гораздо ближе к правде, чем ты думаешь, – пространно ответил Зигмунд.
– Слушай, а ты случаем не будешь чего иметь с этого, а? – Рестар ухмыльнулся. – Вдруг ты хочешь захватить целый мир и подчинить его себе?
– Нет, не хочу. Мне бы сначала в себе разобраться, а потом на мир смотреть.
– И то правда, – Рестар облегченно улыбнулся.
Тут он неожиданно спохватился и принялся снова шарить в сумке.
– Вот дурак! – он достал из сумки маленький карандаш, заточенный с обоих концов. – Рассказал тебе свою жалобную историю, а пометку о том месте, где только что были, и забыл сделать!
Он принялся что-то старательно записывать в блокноте, а зоркий взгляд Зигмунда невольно ухватил нечто заинтересовавшее его внимание. Он подождал, пока его друг закончит писать, и подошел поближе.
– Можно взглянуть? Буквально на секунду.
Рестар мгновение поколебался, но затем отдал книжку Зигмунду.
– Конечно. Там нет никаких секретов. Хотя… подожди, там на первых страницах!.. – он попытался вырвать обратно свой блокнот, но Зигмунд ловко увернулся.
– Я не буду смотреть, – успокоил оборотня Зигмунд. – Мое внимание заинтересовала эта страничка. Я не буду дальше листать, это твоя личная вещь. Просто стало любопытно.
Он показал на страницу, на которой была изображена старательно выведенная руна красными чернилами.
– А… это… – Рестар бережно взял блокнот обратно. – Она иногда рисовала подобное в своем блокноте. Может, это относится к ее занятиям магией, как думаешь? Я никогда не обращал внимания на подобные вещи, думал, что она просто учится зарисовывать всякие… а что?
– Да ничего, – убедительно соврал Зигмунд. – Судя по тому, что ты говорил, она была способной ученицей. Не каждый волшебник, насколько я слышал, может зажигать костры в таком юном возрасте.
– Правда? – глаза Рестара засияли. – Она была умницей во всем, Зигмунд, решительно во всем! Даже несмотря на то, что она со мной часто… прогуливала учебу… смотри каких успехов она добилась! А сколько требуется лет магу, чтобы просто разжечь костер?
Зигмунд не подал и виду. Его лицо не выразило ни единой эмоции, которые бурлили сейчас в его душе.
Просто разжечь костер?
Лет десять интенсивного обучения, недюжинный талант, неутолимая тяга к знаниям, прилежное посещение занятий, хороший учитель и… книга заклинаний, конечно. В которой надо безошибочно, безукоризненно, фантастически идеально нарисовать нужную руну, которая подбиралась индивидуально для каждого волшебника. То есть эту руну еще должен был изобрести и торжественно тебе выдать ученый магический совет.
Поэтому-то Зигмунд и не жалел безумных правителей этого мира.
Маг – это было громкое слово, за которым не стояло практически ничего. Даже лучшие выпускники магических университетов не умели полноценно колдовать. Это были, скорее, ученые, посвятившие свою жизнь исследованию древних руин, манускриптов и тайн магии. Опасность для общества и для властей они представляли настолько мизерную, что даже смешно было подумать о влиянии этих ученых-отшельников на весь остальной мир. Люди, конечно, их побаивались, но это происходило из-за ореола таинственности, который окружал магические академии. Но умные люди при желании могли спокойно его разрушить – нередки были случаи ночных вылазок студентов, желавших вкусить все прелести развратного и чудесного мира. И те, кто по душам разговаривал с этими будущими светочами науки, прекрасно понимали, что даже такие вещи, как похмелье, гололед при заморозках, сварливая жена представляют собой куда большую опасность, чем даже горстка так называемых волшебников.
Конечно, некоторые из них были достаточно могущественными… что даже любой опытный лучник мог победить их в смертельной схватке.
Но эта девочка… это маленькое дарование, которую Рестар любил больше своей жизни… Зигмунд не хотел огорчать своего друга, но подоплека ее убийства явно была не такой простой, как казалось с первого взгляда. К тому же, на магов устраивали гонения, но их не всегда убивали. Далеко не всегда.
И эта записная книжка… первый раз Зигмунд видел книгу заклинаний в такой причудливой скрытой форме, но это точно была она.
И все это он решил скрыть от своего друга. Не грузить его лишней информацией. Пусть жизнь для него хоть какое-то время будет простой и беззаботной.
Потом правда уже может вскрыться. Или нет. Как повезет.
Зигмунд отвернулся от Рестара и принялся готовить себе незамысловатый бутерброд, слегка улыбаясь. Кто бы мог подумать, что могущественный артефакт, который Малькольм искал столь долгое время, окажется у человека (или оборотня), который и не ведает про истинную силу этой вещицы, но бережет ее столь ревностно, что лучшего пристанища артефакт и не мог найти.
Как же все иронично.
Зигмунд пока решил про себя и не раскрывать Малькольму, если он вдруг встретит его в ближайшее время, что книга заклинаний уже найдена. Правда, эта конкретная книга может быть для него бесполезна, ведь она была привязана к девушке… нет, он найдет способ. В лепешку расшибется, но сделает эту книгу своей. Привяжет ее к себе, будет творить с помощью нее заклинания. Потому что Малькольм и есть тот могущественный волшебник, который может даже иметь шанс победить лучника в равном бою. Человек исключительного таланта.
И он бросил высшее магическое образование, убежал из университета.
И он смог избежать гонений, скрыться.
И его товарищей убили, хотя в них всех вместе взятых не было и толики умения, которым обладал он.
А он выжил и сейчас, наверняка, хочет всех убить.
Как же все иронично.
Нет, Зигмунд решил, что не будет раскрывать Малькольму, где находится книга. Пусть он его и друг. Но Рестар теперь тоже его друг, а для него это не артефакт, а священная реликвия. Это частичка, которая напоминает ему о времени, что он проводил со своей любимой. Он не мог отнять у него столь дорогую вещь. По крайней мере, сейчас.
Пусть Малькольм ищет другую книгу. Или обходится вовсе без нее. Он умный человек, справится и так.
Но он решил попросить кое о чем. Все эти магические изыскания, поиски силы напомнили ему об одной важной вещи.
– Рестар, слушай… – начал он.
– Да, Зигмунд?
– Ты можешь… ты можешь научить меня драться?
Оборотень был несколько ошарашен подобной просьбой.
– Драться? – насмешливо переспросил он. – Я думал, что с этим у тебя проблем точно нет, Зигмунд.
– На самом деле так только кажется, – смущенно произнес Зигмунд. – Когда я… забираю энергию у другого живого существа, то мои силы многократно возрастают, а нечто темное внутри меня определяет мои движения…
Рестар внимательно слушал.
– Но я не умею драться, Рестар. Совсем. Я тебе не рассказывал, но раньше я работал… библиотекарем.
– Да? – громогласно переспросил Рестар. – Никогда бы не подумал!
– Не всю жизнь, конечно. Потом пришлось быстро сменить род занятий, а затем… мне пришлось стать таким, какой я есть сейчас.
– То есть ты не с рождения обладал темной душой? – нахмурив брови, спросил оборотень.
– Нет. Я не знаю тех, кто рождается с ней, но надо мной был произведен Ритуал… в общем, пока в моей жизни не было надобности драться искусно и умело. Все решалось либо разговорами, либо грубой силой.
– А я уж думал, что ты какой-то старый свергнутый король одного из королевств, который хочет вернуть себе трон, уважение и власть.
– Хорошая легенда. Надо бы о такой подумать, – Зигмунд улыбнулся другу. – Нет, я обычный человек с поломанной судьбой. Как и многие в этом мире.
Рестар задумался, начав чесать ухо.
– Даже если я тебе поверю… зачем тебе учиться драться? Ты тоже хочешь кому-то отомстить?
Зигмунд отрицательно покачал головой.
– Нет. Я просто подумал, что так будет правильно. Темная душа изнуряет своего носителя, принося ему сильную душевную и настоящую боль. Я понял, что без движения не только мысленного, но и физического, я буду пребывать в крайне плачевном состоянии. Теперь я понимаю, почему Малькольм столько времени уделял своему физическому здоровью – это просто необходимо.
Зигмунд откусил кусочек от бутерброда с колбасой и листиком салата.
– Но я не могу теперь делать что-то совершенно без цели. Мне нужно держать отчет перед самим собой, нужно быть честным. Я знаю, что воинам нужна прекрасная физическая форма не просто так – от этого зависит их жизнь. Я не хотел бы совершать упражнения просто так, для здоровья, мое обновленное сознание этого не примет, мне нужна более конкретная цель. Не ради здоровья, не ради саморазвития, которое я теперь презираю, но ради того, чтобы научиться драться.
– И твое сознание не будет потом спрашивать у тебя, зачем тебе учиться драться? – поинтересовался Рестар.
– Я что-нибудь придумаю в качестве ответа. По крайней мере, я могу помочь тебе в следующий раз, когда мы столкнемся с опасностью, более эффективно. Не просто стоять в стороне и наблюдать. Как тебе такое?
Рестар добродушно рассмеялся.
– А я и не против, что ты наблюдаешь. Хоть кто-то хвалит и оценивает меня по достоинству после удачной заварушки!
– Для этого лучше пригласить в нашу группу девушку, у них это лучше получается, – весело предложил Зигмунд.
– Никогда! – возразил Рестар. – Ну только если очень красивую.
Он подмигнул Зигмунду, и они по-приятельски похлопали друг друга по плечу.
– Хорошо, – согласился Рестар. – Но учитель из меня никудышный, а драться я учился сам по жизненной необходимости.
– Значит, твои знания имеют строго практически полезный характер, – рассудительно отметил Зигмунд. – Это-то мне и нужно.
Они уже собрали вещи и собрались идти дальше, но Рестар вдруг остановился и протянул свою руку Зигмунду.
– Просто хотел сказать, что мне приятно путешествовать вместе с тобой, Зигмунд. Давно такого не было.
– Взаимно, – Зигмунд благодарно пожал руку оборотня.
– И какая бы ни была твоя настоящая история, какие бы ни были твои истинные намерения… если они не будут препятствовать достижению моих целей, то знай – ты на меня всегда можешь положиться.
Это было простое твердое мужское обещание.
Зигмунд вдруг понял, как многому ему придется еще научиться.
Например, жить. Просто жить.
Жить и все.
Ведь только из-за собственных взглядов он может занять место в этом странном мире. Так пусть его взгляды будут прочными и простыми.
А для этого стоит увидеть мир. Чтобы потом снова взглянуть на себя.
И никогда, ни в каком случае не переставать жить. Потому что умереть он всегда успеет, это он четко понял.
А пока стоит освободить разум и делать простые действия ради простых результатов.
И да, без женщин и правда будет лучше, потому что они только все усложняют. Это прямая честная мысль.
Но потом и они понадобятся, ведь без них развитие также немыслимо. Пусть общество и зациклило их на проклятом саморазвитии, чтобы устранить тот важный обмен энергией, что происходит между мужчиной и женщиной, пусть власть имущие и обратили их с помощью пропаганды против своей природы, но все же… все же они нужны.
Ведь зачем-то боги их создали?
Зигмунд мечтал как-то найти хотя бы одного бога. У него к нему скопилось множество интересных вопросов.
А пока стоит просто продолжать путь. Может быть, уже завтра он оборвется, а может, будет продолжаться не одну сотню лет. Время есть, силы есть – значит, надо идти.
И он пошел. Навстречу тому, что заготовило ему будущее. Чтобы показать этому будущему, что он заготовил для него.
И пусть выиграет сильнейший.
