Kitabı oku: «Проблемы правового регулирования договора государственного (федерального) займа в России», sayfa 6

Нельзя не упомянуть о любопытном белорусском опыте административного обеспечения привлечения внешних займов. В Кодексе Республики Беларусь об административных правонарушениях содержаться статьи, которые устанавливают ответственность для должностных лиц за нарушение порядка привлечения, использования (10-30 МЗП) и возврата средств (10-50 МЗП), полученных по внешним государственным займам¹⁰⁹. Представляется, что административные меры также действенны в деле защиты законных прав и интересов государственных кредиторов. Поэтому введение их в комплекс межотраслевых способов обеспечения исполнения договора государственного займа в России, безусловно, перспективно.

Проблема риска государственных обязательств.

Очевидно, что гражданско-правовые отношения, вытекающие из договора государственного займа, как любые отношения, содержат в себе элемент риска, то есть возможности ненадлежащего исполнения заемщиком по каким-либо причинам своих обязательств. Правовых гарантий способных защитить от экономического кризиса практически не существует, поэтому справедливо говорить о праве государства на обоснованный хозяйственный риск, допускаемый в рамках гражданского права.

М.И.Брагинский выделял риск как особенность государственных займов, поскольку, во-первых, объем обязательств устанавливается через определенный срок после приобретения облигации, а, во-вторых, отношения основаны на абстрактных сделках, а, следовательно, невозможности в отличие от договора займа оспорить их по безвалютности¹¹⁰.

Риски по договору государственного займа можно сгруппировать следующим образом: политические риски, обусловленные нестабильной полити-ческой ситуацией в стране; общеэкономические риски, вызванные изменениями в экономике; специфические риски, имеющие место при биржевой игре; риски, связанные с колебанием доходности ценных бумаг.

В Концепции единой системы управления государственным долгом РФ выделены риски государства, связанные с его ценными бумагами¹¹¹. Среди них следует назвать риск ликвидности; риск ограничения доступа к внутреннему и внешнему капитала; риск концентрации платежей в определенном временном отрезке, связанный со структурой долга по срокам погашения, изменение стоимости обслуживания долга; риск несоответствия фиксированной ставки текущим рыночным ставкам; риск изменения плавающих ставок и премии по государственным обязательствам при их рефинансировании; валютные риски.

На наш взгляд, существенная проблема кроется в том, могут ли последствия этого риска перекладываться на займодавца, либо заемщик целиком и полностью должен отвечать за свои действия, несмотря на цели и специфику участия в гражданском обороте.

По общему правилу, риск должен лежать на том, кто действовал и мог воспользовавшимся результатами своего действия. Широко известно высказывание Гирке: «Пусть причинивший вред не виновен, но еще менее виновен пострадавший»¹¹². Однако, учитывая, что интересы государства связаны с удовлетворением потребностей всего общества, нельзя исключить возможность применения принципа «Casus a nullo praestatuz» («За случай никто не отвечает») и как следствие «Casum sentit domirus» («Случай остается на том, кого он поражает»).

Российская практика показывает, что в отношениях государственного займа законодатель и суды «de facto» исходят из второй посылки, поскольку убытки, связанные с ненадлежащим исполнением государством своих долго-вых обязательств традиционно лежат на займодавце. Однако если исходить из того, что гражданское право является олицетворением общественных представлений о справедливости в имущественных отношениях и основывается на принципе взаимной обусловленности обещаний сторон договора, подобное положение вряд ли можно назвать оправданным.

Субъективные гражданские права должны приобретаться, осуществляться, защищаться и прекращаться с соблюдением принципов добросовестности, разумности и справедливости. Добросовестное приобретение, осуществление, защита и прекращение субъективного гражданского права означает совершение данных действий в отношении субъективного права таким образом, чтобы при этом никому не причинялось вреда, не создавалось угрозы его причинения. Исходным постулатом должна стать минимизация возможности причинения вреда одним субъектом другому посредством защиты интересов личности, общества, государства. Отсутствие границ превращает право в произвол.

Злоупотребление правом есть особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанного с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему законом общего типа поведения¹¹³. Зачастую государство злоупотребляет своим правом и, прикрываясь общественным интересом, действует без должной заботливости и осмотрительности. Это подтверждается сравнением рынка государственных ценных бумаг в отдельные его периоды с типичной финансовой пирамидой. Достаточно протестировать государственные займы, в частности, по предложенным О.В.Толмачевой признакам «финансовых пирамид»¹¹⁴:

• Обеспечение высокой доходности, намного превышающей доходность в других секторах рынка, при краткосрочном характере займов.

• Отсутствие реальных источников погашения выпущенных займов.

• Погашение обязательств осуществляется преимущественно за счет расширения числа инвесторов и объема заимствований.

• Постепенное снижение доходности при удлинении сроков займов, в условиях снижения числа инвесторов.

• Отсутствие возможности по дальнейшему расширению числа инвесторов приводит в «краху» «финансовой пирамиды», то есть банкротству.

Хочется присоединиться к высказыванию Л.В. Щенниковой о том, что «имущественные отношения только тогда могут служить человеку, удовлетворяя его потребности, когда они строятся на доверии, порождаются действительной волей, исполняются надлежащим образом»¹¹⁵, распространив его в полной мере на государство, как участника гражданско- правовых отношений. В гражданском обороте ни один из субъектов не застрахован от несостоятельности, поэтому и государство имеет право на своего рода «банкротство», однако при этом должен быть соблюден открытый публичный порядок, недопустимо в одностороннем порядке отказываться от исполнения своих обязательств.

Таким образом, исполнение обязательств по договору государственного займа обеспечивается совокупностью публично-правовых и частно-правовых способов. К публично-правовым способам относятся следующие: предварительное определение лимита государственного долга; образование единой системы государственных заимствований; предварительная экспертиза законности государственного займа; информационные гарантии, выражающиеся в раскрытии информации о государственных ценных бумагах; дополнительные условия для внешних займов, заключающиеся в том, что в Программе государственных внешних заимствований РФ должны быть предусмотрены все сделки, величина которых превышает сумму, эквивалентную 10 млн. долларов США (данные займы подлежат заключению только при условии их утверждения в составе вышеуказанной программы Федеральным собранием РФ). Среди общегражданских способов выделяются неустойка, залог государственного имущества и добровольное страхование займодавцем риска неисполнения заемщиком своих обязательств по договору государственного займа.

Принимая во внимание наличие разветвленной системы мер, призванных защитить интересы кредитора по договору государственного займа, трудно в целом не согласиться с Ф.К. Савиньи, говорившего более ста лет назад, что «относительно государства кредитор не имеет другой гарантии, кроме чувства справедливости со стороны правительства и заботы его о собственных своих интересах: нарушение обязательств может подорвать кредит доверия к правительству»¹¹⁶.

В сфере государственного займа очень остро ощущается шаткость правовых конструкций. Ни публичное, ни частное право не гарантированы от нарушения сувереном, а посему существенное влияние оказывают политические перемены и экономические кризисы. Все это актуализирует признак алеаторности государственных заимствований, который ни в прошлом веке, ни сегодня в достаточной мере не учитывался. Именно поэтому так важен постулат, выдвинутый в Послании Президента РФ Федеральному собранию РФ в 2001 г., о том, что для России необходимо «брать в долг только тогда, когда точно знаем, как потратить деньги эффективно и как вернуть»¹¹⁷. Двигаясь по этому пути, Россия-заемщик должна достигнуть состояния, когда о ней будут говорить также как о США сегодня – «если уж правительство США не выполнит своих обязательств, то тогда безопасных инвестиций не будет существовать вовсе!»¹¹⁸

Глава 5. Изменение и прекращение договора государственного (федерального) займа

Вопрос о возможности отказа стороны гражданско-правового договора от исполнения обязательства на первоначальных условиях имеет большое практическое значение, так как экономические реалии зачастую коренным образом меняют акценты в отношениях участников хозяйственного оборота. В этой связи гражданское законодательство содержит нормы, призванные урегулировать механизм прекращения обязательств, расторжения договора или изменения первоначальных условий, на которых стороны его заключили.

Для обозначения отношений по досрочному прекращению государственных обязательств путем обмена их на новые обязательства в теории и законодательстве используется ряд терминов близких по смыслу. Среди них традиционное понятие конверсия, гражданско-правовой институт новация и финансово-правовой термин реструктуризация.

Практика сформировала следующие варианты изменения и досрочного прекращения договора государственного займа: замена государственных обязательств на новые обязательства; расчет по государственным обязательствам ресурсами и товарами; конвертация государственных обязательств в принадлежащие государству акции предприятий и банков; обмен государственных обязательств на обязательство финансирования инвестиционных проектов; погашение государственного долга путем уступки права требования по обязательствам третьих лиц перед РФ; зачет встречных финансово-правовых (налоговых платежей) и гражданско-правовых (погашении государственных ценных бумаг) требований.

Исследованию механизмов досрочного прекращения российских долговых обязательств, следует предпослать ряд общих замечаний, обусловленных сложностью и неоднородностью используемых категорий. Понятие конверсии государственного займа (от лат. conversio – изменение, превращение) определяется как изменение условий государственного займа, посредством обмена его облигаций на облигации нового займа, что фактически означает прекращение старого долгового обязательства и возникновение нового. Данная категория отсутствует в традиционной системе гражданского права, но в финансовом праве используется в России уже с XIX века.

В сущности, она схожа с конструкцией классического института гражданского права – новации. Под новацией (от позднелат. novatio – обновление, изменение) понимается «сделка, по которой, взамен старого обязательства, устанавливается новое. Для наличности новации необходимо, чтобы новое обязательство устанавливало совершенно новые отношения, а не только преобразование старого. Для действительности новации необходимо также ясно выраженное намерение возобновить старое обязательство в другой форме»¹¹⁹.

Однако вариативность конверсии, которая осуществляется государством как принудительно, так и добровольно с точки зрения держателей государственных ценных бумаг, определяет различное соотношение конкретного вида конверсии с новацией. Ключевым моментом, демонстрирующим принципиальное различие принудительной конверсии и новации, является произвольный отказ государства от исполнения договора на действующих условиях с одновременным требованием заключить новый договор на иных условиях, присущих первой. Новация, как известно, возможна исключительно по соглашению сторон.

В случае добровольного обмена облигаций одного государственного займа на другой, когда держатель может отказаться от него, получив сумму основного долга, различие между конверсией и новацией стирается, вследствие чего понятия становятся равнозначными. Принимая во внимание указанную двойственность, при анализе конкретной ситуации понятие конверсии нуждается в дополнительной качественной характеристике, определяющей ее принудительный, либо добровольный характер. При этом данное деление на протяжении истории усложнялось различными деталями и модификациями.

С экономической точки зрения, осуществляя конверсию своих займов, государство преследовало, и делает это поныне, одну или сразу несколько из указанных целей: уменьшение платежей по государственным долговым обязательствам; унификация государственного долга; консолидация текущих долгов; поддержание курса государственных долговых обязательств. Часто правительства прибегают к конверсии займов, как крайней мере, вследствие систематической дефицитности бюджета и невозможности, в принципе, выполнения взятых на себя обязательств перед кредиторами.

В действующем законодательстве, в статье 105 БК РФ, вводится понятие реструктуризации долга, под которой понимается основанное на соглашении прекращение долговых обязательств, составляющих государственный или муниципальный долг, с заменой указанных долговых обязательств иными долговыми обязательствами, предусматривающими другие условия обслуживания и погашения обязательств. Реструктуризация долга может быть осуществлена с частичным списанием (сокращением) суммы основного долга. Исходя из данного определения, с акцентом на соглашение как основание, различий между конверсией, новацией и реструктуризацией не усматривается.

Целевые вклады на приобретение легковых автомобилей 1988 г. и государственные целевые беспроцентные займы на приобретение товаров народного потребления 1990 г. стали своеобразным «буфером» между государственными займами СССР и РФ. Выпущенные накануне распада СССР, они, согласно ч.3. ст.2 Закона РФ от 3 ноября 1992 г. «О государственном внутреннем долге РФ», были включены в государственный долг России только в части, принятой на себя РФ. С данными обязательствами был связан ряд судебных процессов, в ходе которых отчетливо выявились особенности государственных заимствований, касающиеся возможности отсрочки их погашения и изменения условий.

Правила приема учреждениями Сбербанка СССР целевых вкладов на приобретение легковых автомобилей предоставляли право работникам, занятым на строительстве и эксплуатации объектов ряда регионов РФ, включая БАМ, осуществлять путем перечисления заработной платы целевые вклады в учреждениях Сбербанка на приобретение легковых автомобилей. По условиям вкладов накопление этих средств происходило по заявлению работника в течение 3-5 лет, после чего при наличии суммы, достаточной для оплаты стоимости автомобиля, учреждения Сбербанка обязаны были выдать вкладчику целевой чек, который предоставлял право на покупку вне очереди обусловленной модели и по установленной цене. На основании вышеуказанных правил возникли многочисленные договорные обязательства, регулируемые гражданским законодательством, между гражданами-кредиторами и государством- должником. Правопреемником должника являлось Правительство России.

Постановлением Совета Министров РФ от 17.07.1991 г. № 403 «О мерах по реализации Распоряжения Председателя Верховного Совета РФ и Председателя Совета Министров РФ от 08.07.1991 г. №1554-1 «О дополнительных мерах по формированию государственных хлебных и других продовольственных ресурсов в 1991 г.» перенесено отоваривание чеков БАМ на легковые автомобили со второго полугодия 1991 г. на первое полугодие 1992 г. Учитывая, что со 2 января 1992 г. было отменено государственное регулирование цен на многие товары, отметим, что гражданам, у которых возникло право на покупку автомобиля по целевым чекам, был причинен значительный ущерб, вызванный резким увеличением цен на автомобили.

Признавая неконституционность указанного Постановления Правительства РФ, Конституционный суд РФ в Постановлении от 9 июня 1992 г. № 7-П¹²⁰ отметил, что «перенесение сроков, то есть отсрочка отоваривания целевых чеков, по существу, представляет собой одностороннее изменение государством условий исполнения обязательств (мораторий). Эта отсрочка не диктовалась какой-либо чрезвычайной ситуацией, действием непреодолимой силы и другими исключительными обстоятельствами, которые могут служить основанием для объявления моратория и которые могли бы быть использованы для одностороннего перенесения сроков исполнения договорных обязательств».

Тем самым были нарушены конституционные права и свободы граждан, что привело к ограничению свободы экономической деятельности граждан как собственников. Правительство России, осуществив без достаточных оснований и вопреки требованиям гражданского кодекса РФ отсрочку в исполнении обязательств, действовало противоправно, так как использовало властные полномочия, осуществив принадлежащие ему в данных обязательствах гражданские права в противоречии с их назначением.

Данный документ является единственным в своем роде судебным решением, однозначно признавшим даже в отсутствие специальной нормы (сегодня это п.4 ст. 817 ГК РФ, прим. авт.) незаконность одностороннего изменения государством своих гражданско-правовых обязательств и направленным на защиту частного лица – государственного кредитора.

Порядок погашения государственных долговых товарных обязательств несколько раз менялся, в связи с чем, опять встал вопрос о правомерности отсрочки их исполнения. В соответствии со статьей 3 Федерального закона «О государственных долговых товарных обязательствах» от 01.06.1995 № 86-ФЗ¹²¹ Правительству РФ предписывалось разработать программу погашения в 1995-1997 гг. внутреннего государственного долга, исходя из принципа его полной компенсации. Федеральным законом от 02.06.2000 г. № 80-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в статью 3 Федерального закона «О государственных долговых товарных обязательствах» предусматривалось, что погашение государственного внутреннего долга Российской Федерации по государственным долговым товарным обязательствам производится в 2001-2004 годах в соответствии с Государственной программой погашения в 2001-2004 годах государственного внутреннего долга Российской Федерации по государственным долговым товарным обязательствам.

Таким образом, законодатель изменил сроки исполнения обязательств по государственному долгу в одностороннем порядке. Основываясь на приведенной норме, суды стали отказывать истцам в требованиях о погашении рассматриваемых облигаций¹²².

Обозначенная проблема нашла отражение в Определении Конституционного Суда РФ от 15.12.2000 № 251-О «По запросу государственного собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) о проверке конституционности Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в статью 3 Федерального закона «О государственных долговых товарных обязательствах»¹²³, где были расставлены важные акценты.

Заявитель посчитал, что положения нового закона лишают граждан – владельцев государственных долговых товарных обязательств права на получение товаров по договорам с государством, продлевают срок погашения государственных долговых товарных обязательств, ограничивают размер либо изменяют форму погашения по отдельным видам государственных долговых товарных обязательств, чем, по его мнению, нарушаются статьи 18, 35, 45 и 55 Конституции РФ.

Отказывая в принятии запроса к рассмотрению, Конституционный Суд РФ сослался на Постановление от 09.06.1992 г., указав «на недопустимость одностороннего изменения условий исполнения государством обязательств перед гражданами, не исключив в то же время, а, напротив, подтвердив возможность установления – в надлежащей форме и в конституционно допускаемых целях и мере – ограничений имущественных прав граждан в обязательственных отношениях с государством, что корреспондирует положениям статьи 55 (часть 3) Конституции РФ».

Исходя из сказанного, ключевое значение приобретает наличие правомочия законодателя ограничить права и свободы человека и гражданина в целях защиты прав и законных интересов других лиц.

Недопустимость одностороннего изменения Правительством РФ условий погашения долговых товарных обязательств в части предмета исполнения Верховный Суд РФ подтвердил в решении от 21 сентября 2000 г. № ГКПИ 2000-845¹²⁴, признав недействительным пункт 1 Постановления Правительства РФ от 17 июля 1997 г. № 888 «О дополнительных мерах по отношении владельцев целевых чеков на приобретение автомобилей марки «ВАЗ».

В своем постановлении Правительство РФ в одностороннем порядке изменило условия ранее заключенных договоров, предусмотрев выдачу автомобилей, не указанных в договорах с владельцами ценных бумаг, а именно только легковых автомобилей марки «Москвич» или выплаты денежной компенсации (не выше стоимости автомобиля марки «Москвич»), несмотря на то, что стоимость автомобиля марки «ВАЗ», как правило, дороже.

Данное судебное решение, с точки зрения настоящей работы, как и предыдущее, можно отнести к принципиальным, так как в нем суд однозначно встал на гражданско-правовую позицию разрешения спора, проигнорировав заявления Правительства РФ о том, что погашение Минфином РФ задолженности по целевым расчетным чекам осуществляется в пределах средств, предусмотренных законами о федеральном бюджете на 1998, 1999 и 2000 гг.

Отказ заемщика от исполнения договора государственного займа на первоначальных условиях по ГКО-ОФЗ и ОВГВЗ в 1998-99 гг.

Согласно ГК РФ, обязательства прекращаются исполнением, предоставлением отступного, зачетом встречных однородных требований, совпадением должника и кредитора в одном лице, новацией, прощением долга, невозможностью исполнения, на основании акта государственного органа, смертью гражданина или ликвидацией юридического лица. Изменение или расторжение договора возможно по соглашению сторон, по требованию одной из сторон в судебном порядке и вследствие одностороннего отказа от договора (в строго определенных случаях, поскольку по общему правилу одностороннее изменение условий договора не допускается).

В соответствии с пунктом 4 статьи 75 Конституции Российской Федерации государственные займы размещаются на добровольной основе, а согласно пункту 4 статьи 817 ГК РФ изменение условий выпущенного в обращение государственного займа не допускается. Основным способом прекращения обязательств по договору государственного займа является его исполнение – погашение государственных ценных бумаг. Исполнение обязательств РФ по государственным ценным бумагам осуществляется в соответствии с условиями выпуска этих ценных бумаг за счет средств государственной казны РФ. Сумма займа считается возвращенной в момент передачи ее займодавцу или зачисления соответствующих денежных средств на его банковский счет. Договор займа, не предусматривающий возможности заемщика погашать долг частями, считается исполненным только в случае возврата займодавцу всей суммы займа.

По условиям выпуска государственных облигаций доход по облигациям и их номинальную стоимость при погашении можно получить в уполномоченных Министерством финансов РФ банках – платежных агентах, с которыми заключаются соответствующие договоры. В отличие от нерыночных государственных ценных бумаг, которые, как правило, бывают безотзывными, для рыночных инструментов практикуется такой способ досрочного прекращения обязательств, как их выкуп заемщиком на рынке ценных бумаг, иногда даже с дисконтом.

В отношениях государственного займа, осложненных публично-правовыми элементами и отмеченных очевидной спецификой, проблемы, связанные с односторонним отказом заемщика от первоначальных условий договора, традиционно возникали довольно часто. Путем издания нормативных актов государство в той или иной степени пересматривало их, не согласуя с контрагентом. Подобный подход, широко культивируемый в советский период, стал обоснованием непризнания за договором государственного займа гражданско-правового характера и отнесения его к сфере финансового права. Корректировка роли государства в экономических отношениях, произошедшая в период крупномасштабных реформ, повлекла принципиально новое понимание сущности государственного займа, акцентирующее внимание на его договорном характере.

Несмотря на достаточно четкие формулировки законодательства о добровольной основе и недопустимости изменения условий выпущенных в обращение государственных займов, в недавнем прошлом мы стали свидетелями отказа государства от исполнения договора государственного займа на первоначальных условиях. Речь идет о государственных краткосрочных бескупонных облигациях и облигациях федеральных займов с постоянным и переменным купонным доходом со сроком погашения до 31 декабря 1999 г. и выпущенными в обращение до заявления Правительства и Центрального Банка Российской Федерации от 17 августа 1998 г., а также об ОВГВЗ 3-ей серии.

Следствием одностороннего изменения государством условий государственного займа явились сбой в работе банковской системы, банкротство либо значительные убытки многих финансовых институтов, падение курса рубля, повлекшее обесценение сбережений и падение реальных доходов широких слоев населения. О своеобразной «ловушке», которой стали для банков государственные ценные бумаги, можно судить по нормам обязательных вложений в последние данных организаций. Так, Положением ЦБ РФ от 06.03.1998 г. № 19-П «О порядке предоставления Банком России кредитов банкам, обеспеченных залогом государственных ценных бумаг» закреплялся список государственных ценных бумаг, принимаемых в обеспечение кредитов Банка России (ломбардный список), в который включались только ГКО, ОФЗ-ПК, ОФЗ-ПД.

Распоряжением ЦБ РФ от 21.05.1997 г. № Р-136 «Об установлении требований к кандидатам на получение статуса первичного дилера» устанавливалось среди прочих следующее требование для кредитных организаций-кандидатов на получение статуса первичного дилера: рыночная стоимость собственного портфеля ГКО-ОФЗ, обращающихся на ОРЦБ (по состоянию на каждый день) должно было быть не менее 500 млн. рублей в течение последних 3 месяцев до даты подачи заявления о предоставления статуса первичного дилера. Инструкцией ЦБ РФ от 01.10.1997 г. № 1 «О порядке регулирования деятельности банков» к первой группе активов банка, в отношении которой установлен коэффициент риска 0%, отнесены вложения в государственные долговые обязательства.

Указанные события получили широкий резонанс в обществе, вызвав острую критику специалистов, подвергавших сомнению правомерность действий государства-заемщика¹²⁵. Спустя три года, проанализировав череду нормативных актов и состоявшихся судебных постановлений, мы можем достаточно полно осмыслить обозначенную проблему.

Начнем с того, что правоотношения сторон, вытекающие из договора государственного займа, регулируются статьями 807-811, 817 ГК РФ, Федеральным законом от 22.04.96 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг»¹²⁶, Федеральным законом от 29.07.98 № 136-ФЗ «Об особенностях эмиссии и обращения государственных и муниципальных ценных бумаг»¹²⁷, Условиями выпуска государственных облигационных займов.

Согласно Постановлению Правительства Российской Федерации от 25 августа 1998 года № 1007 «О погашении государственных краткосрочных бескупонных облигаций и облигаций федеральных займов с постоянным и переменным купонным доходом со сроками погашения до 31.12.99 и выпущенными в обращение до 17.08.98»¹²⁸, Министерство финансов Российской Федерации было призвано осуществить погашение облигаций в сроки, установленные при их размещении, путем зачисления денежных средств на «специальные транзитные» счета владельцев ценных бумаг, откуда они могли быть реинвестированы по усмотрению владельца в новые государственные ценные бумаги.

Распоряжение Правительства Российской Федерации от 12 декабря 1998 г. № 1787-р «О новации по государственным ценным бумагам» определяло, что ГКО/ОФЗ должны были заменяться на вновь выпускаемые облигации федеральных займов по согласованию с владельцами с частичной выплатой денежных средств.

Данные нормативные акты прямо не противоречили закону, поскольку указывали на добровольное реинвестирование средств со «специального транзитного счета» в новые ценные бумаги, и держатели государственных ценных бумаг, согласившиеся на новацию, осуществили свое право в соответствии с пунктом 1 статьи 414 ГК РФ.

Однако с точки зрения инвесторов, не давших своего согласия на новацию, действия Правительства Российской Федерации ущемляли их интересы, ограничивая право распоряжаться денежными средствами. Справедливо предположить, что если владелец ГКО/ОФЗ отказывается от предложенной реструктуризации и требует перечислить полагающиеся ему средства на свой расчетный счет, то деньги должны быть ему возвращены. Основываясь на нормах ГК РФ, а также Конституции Российской Федерации, ряд держателей государственных ценных бумаг обратился в суд с требованиями о взыскании с должника суммы долга. Многочисленные судебные процессы четко показали реальное состояние правоприменения в рассматриваемой сфере и дали богатую пищу для размышлений о соотношении современной доктрины участия государства в гражданском обороте и реальных отношений.

Рассматривая дела в первой инстанции, Федеральный арбитражный суд г. Москвы в нескольких случаях, ссылаясь на нормы гражданского законодательства, удовлетворил требования истцов. В частности, по иску ЗАО «Инвестиционная компания «Прокси» к Министерству финансов РФ арбитражный суд взыскал сумму основного долга по государственным краткосрочным облигациям с датой погашения 24.03.99 г., сославшись на доказанность факта обладания истцом вышеуказанными облигациями, а также на то, что истец не давал согласия на новацию обязательств¹²⁹. В кассационной инстанции, однако требования истцов были признаны необоснованными, к чему, собственно, арбитражный суд приходил впоследствии уже в первой инстанции¹³⁰.

Доводы о том, что держатели своего согласия на новацию долга или же его реструктуризацию не давали, а Условия погашения рассматриваемых ценных бумаг были в одностороннем порядке изменены актами Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации в нарушение статей 4, 15, 75, 90 Конституции Российской Федерации и статей 124, 817 ГК РФ, решающего значения не приобрели.

Точкой отсчета послужила двойственность регулирования отношений государственного займа, заключающаяся в распространении на данную сферу не только гражданского, но и бюджетного законодательства. В обоснование своей позиции Федеральный арбитражный суд Московского округа приводил именно его нормы. Так, порядок погашения государственных краткосрочных бескупонных облигаций и облигаций федерального займа с постоянным и переменным купонным доходом установлен Федеральным законом от 29.12.98 № 192-ФЗ «О первоочередных мерах в области бюджетной и налоговой политики»¹³¹. Использование бюджетных средств на погашение государственного внутреннего долга допускалось в соответствии с Законом РФ от 13.11.92 № 3877-1 «О государственном внутреннем долге Российской Федерации»¹³², который предусматривал погашение долговых обязательств Российской Федерации за счет республиканского бюджета Российской Федерации.