Kitabı oku: «Касание тайн», sayfa 3
Глава 3
Сдача экзаменов абитуриэнтами проходила и началась строго по расписанию утвержденному ректором авиационного института. Когда я прямо с поезда, прибыв в Уфу в 6:00 местного времени 10 июля, я с вокзала явился к зданию авиационного института, но дверь в фойе еще была заперта. Поставив дорожную сумку и коричневый натуральной крокодиловой кожи портфель с новыми общими тетрадками для будущих лекций, я стал стучать в запертую дверь. Постояв с минуту собрался уходить, как дверь со скрипом отворилась уже за моей спиной, заставив меня обернуться. В дверном проеме стоял мужчина в белой рубашке с повязкой на левом предплечье с надписью «дежурный».
– Вы, что стучите! И чего вам, молодой человек в такую рань?! – крикнул мне в вдогонку, заставив меня подойти к нему.
– Я только что с поезда прямо с вокзала, вот мое приглашение прибыть в деканат машиностроительного факультета на десятое июля? – потягивая дежурному вызов на вступительные экзамены.
– Работа деканата начинается с девяти часов и до восемнадцати, а сейчас семь утра, приходите к девяти.
– Стойте, но мне некуда идти, схитрил я, зная, что он сейчас закроет дверь и я останусь стоять здесь.
– Ну ладно, входите, если хотите ожидайте в фойе, да и за пропускной турникет не заходить! – строго приказал он.
Я, поблагодарив дежурного, зашел во внутрь в просторное фойе и, усевшись на скамью под широким окном, стал ждать рабочего времени сотрудниками деканата. Я сидел и кивал сонной головою из-за скачка времени на целых три часа, поезд прибыл в 6 утра, значит у нас в Шпитьках и Киеве еще была глухая ночь, или другими словами 3 часа ночи, и сон сковал меня. Я проснулся от чьего-то прикосновения. Открыл глаза и увидел девушку с голубыми глазами и белокурыми прядями волос, ниспадающими на плечи.
– Вы абитуриент? – спросила она.
– Да! А вы кто? – вопросом на вопрос ответил я.
– Вас просят зайти в деканат Машиностроительного факультета, это на втором этаже, по лестнице справа, вам вон туда! – девушка рукой показала направление, куда идти.
– Простите, а как вас зовут?
– Меня Наташей зовут, а вас?
– Валентин, – я ответил ей на ходу, волоча к турникету свою дорожную сумку и портфель с тетрадками. Но, когда оторвал взгляд от вещей, то девушки рядом уже не было. Я осмотрелся вокруг, и увидел за окном белокурую фигурку грациозно шагающую в направлении улицы. Дежурный из дежурной будки окликнул меня:
– Молодой человек, вы куда направляетесь?!
– В деканат на второй этаж! – ответил и подергал поручень турникета.
Но мне не открыли, а дежурный выглянул в окошко кабинки: – У вас документы есть, подойдёте и предъявите мне?
– Я достал из нагрудного кармана паспорт подал ему.
– Мне паспорт ваш не требуется, приглашение для сдачи экзаменов, пожалуйста предъявите?
После этих формальностей я проследовал к деканату Время было 9 часов 10 минут. У двери деканата Машиностроительного факультета толпились молодые люди, человек пять. Я подошел к очереди и спросил:
– Кто крайний?
– Я, только не крайний, а последний в очереди! – наставительно сказал ответил рыжий парень с короткой стрижкой в клетчатой красной рубашке и кирзовых сапогах.
– Хорошо, я буду за тобой последним, скажи, что я за тобой, мне надо отойти в туалет, хорошо?!
– Только не задерживайся там?
Но я его уже не слушал. Когда вернулся то рыжий парень стоял уже у самой двери деканата. Не успев подойти к очереди, как открылась, и рыжий вскочил в деканат. Я подошел и стал у самой двери.
– Ты, куда ломишься?! – окрикнул меня парень, стоящий в самом конце изрядно выросшей очереди.
– Я занимал за ним, очередь может подтвердить?
– Занимал, занимал, – отозвалось несколько человек, и вопрос был снят сам собой.
Вскоре рыжий вышел, и я зашел с вещами. За письменным столом сидела женщина рядом стояла печатная машинка. Она сразу подала мне листок с перечнем специальностей обозначенных номерами, и сказала:
– Заполните вот этот бланк заявления на специальность, которую вы выбрали, обозначьте эту выбранную специальность тем номером, который стоит рядом? – И передала мне пустой бланк заявления.
Я присел за стоявший рядом письменный стол, заполнил заявление, выбрав «Авиационные двигатели», записав №2350. Рядом, ниже в перечне специальностей, стояла специальность «Технология машиностроения, металлорежущие станки и инструменты» за № 2860, и так далее. Секретарь декана заверила мое заявление и переложила в папку, аккуратно приклеив канцелярским клеем вызов из института на вступительные экзамены, и сказала: – Справа по коридору на стенде расписание вступительных экзаменов, там указано время, аудитория и какой экзамен и когда по датам и время, вам понятно?
– Так точно! – как по-военному, ответил я.
– Желаю удачи, Валентин Альбертович! – в унисон ответила она.
Я вышел и, увидел в коридоре стенд и толпящихся абитуриентов там парней, и девушек. Стенд состоял из прикрепленного ватмана и графика на нем вписанного в ячейки карандашом расписания. Отыскав номер специальности, увидел, что вместе с моей специальностью за № 2350, значится №2860; экзамен по математике «письменно», на 15 июля в 9:00, в аудитории № такой-то. Далее 17 июля…математика «устно», и 19 июля по русскому языку, «Написать пересказ из школьной программы на свободную тему». На прикрепленном плане института отыскал аудитории экзаменов и выписал этажи расположения той или иной экзаменационной комнаты, и наконец собрался «домой» ....
В Уфе квартира Владимира Николаевича располагалась на проспекте с проложенной трамвайной колеей ведшей в промышленную зону Уфы, Черниковск, где располагался перерабатывающий завод нефти. И с конечной остановки трамвая добрался до длинного девятиэтажного дома, где находилась квартира. Я вошел во внутрь двухкомнатной квартиры и очутился прямо в «Мекке» чистоты и уюта. В проходной комнате стоял раскладной диван и мебельная стенка, в ней, в постельном ящике, нашел постель с подушкой, принялся обустраивать себе ложе. Раскладывать диван не стал, не стал и стелить матрац, оставленный в постельной шухляде мебельной стенки, а просто постелил простынь на сидения дивана, подложил под голову подушку, вторую простынь решил использовать вместе с верблюжьим одеялом. Когда с обустройством моего ночлега было все решено, принялся за водные процедуры … После окончания школы, и под впечатлением книг фантастики меня тянуло в небо. Решено подать документы в Черниговское высшее военное летное училище, но, когда пришел ответ из училища, и моя мать об этом узнала, закатила мне истошную истерику и попросила родственников отговорить меня от этого. Ее чаяния были услышаны и документы мне пришлось переслать в Уфимский авиационный институт имени Серьго Орджоникидзе. Куда я успешно сдал экзамены, и моя учеба началась в дали от дома и надоедливых родственников. Я не буду здесь писать о том, как жена Владимира Николаевича, Лидия Павлова, уговорила секретаршу декана факультета дать ей переписать мое заявление на специальность № 2860, куда был проходной бал ниже, чем на специальность «Авиационные двигатели». Так как при расчетах проходного балла учитывались полученные оценки из школьной программы, и мне из-за тройки по немецкому языку, специально заниженной учителем немецкого языка, по известной сплетне обо мне и его дочери, не хватило проходного балла попасть на специальность «Авиационные двигатели». Но все обошлось, я стал студентом Уфимского авиационного института имени Серьго Орджоникидзе на специальности «Технология машиностроения, металлорежущие станки и инструменты». Здесь царил невероятный подъем свободы и радости в учебе. С интересом посещал лекции и конспектировал преподавание учебного материала. Научился быстро и кратко излагать в конспекте суть сказанного преподавателями и это оказало невероятную помощь в дальнейшем моем писательском мастерстве. Но я еще не знал, что могу писать, а самостоятельная жизнь в студенческом общежитии подбрасывала мне разные истории, на которые надо было находить правильные решения и отвечать на следовавшие за этим вызовы. Моей женой стала та девушка, которую я встретил в первый раз в фойе института. Она поступила только на следующий год, и мы смогли встретится с ней, когда я был уже на третьем курсе, а она на втором. Мы поженились, на моем завершающем учебу пятом курсе. Но речь сейчас не о том… Однажды, ранним воскресным утром, в морозный день, а в Уфе морозы зимой в среднем от 17-25 градусов ниже нуля, я собрался в бассейн дворца спорта, который начинал работу с 8 утра и закрывался в 23 часов, я вышел на трамвайную остановку с квартиры, где уже проживал с Наташей. Долго ждал трамвай, 14 номер наконец появился из-за поворота и остановился, открывшаяся передняя дверь выпустила единственного пассажира. Мне нужен был трамвай номер 3, и остался ждать. Парень сошедший на остановке, был в черном костюме без головного убора, направился ко мне. Его белокурые волосы были аккуратно причесаны, чистая белая рубашка и красный галстук на фоне белоснежного оттенка рубашки элегантно смотрелся на широкоплечей фигуре. Серые красивые глаза парня были наполнены слезами, слезы скатывались по его щекам, он смотрел с какой-то животной злобой и отчаянием на меня. И всхлипывая, подойдя ко мне стал говорить:
– Как я вас всех ненавижу! Я тебя буду убивать! – с этими словами он достал из нагрудного кармана пиджака охотничий нож и подошел ко мне. Я, недолго думая, сказал ему:
– У тебя какое-то горе, расскажи мне, и я помогу тебе, тебе сразу же станет легче, поверь мне?
Парень в шоке остановился, он сначала не понял, что я сказал, опустил нож, который был взведен для удара в поднятой правой руке, ожидая моего сопротивления, но увидел перед собой безобидного «ягненка» в моем лице. Руки у него дрожали, было видно, что он не владел собой. Чтобы его подстегнуть, я с участием, повторил:
– Рассказывай, что случилось? Да не бойся, говори, я тебя слушаю и помогу.
– Ты хороший парень, – начал он, – вот скажи мне, почему она такая сволочь, ушла к другому, при мне?! – он безудержно всхлипнул, продолжая говорить, – Выставила меня за дверь и осталась с этим типом, который ей в подметки не годится! У, ненавижу?! Всех вас ненавижу! – он снова поднял нож для удара.
– У меня был такой же случай. – С сочувствием сказал я, глядя несчастному в глаза.
– И, что ты сделал? – с участием спросил он, снова опуская нож к ноге.
– Да набил при ней морду подонку, а затем, она приползла ко мне просить прощения, ты думаешь я ее простил, когда у меня уже все перегорело? Нет. Прошло время и все образумилось, даже стало неприятно, что набил морду тому парню, которого она тоже со временем бросила. Вот, как бывает. Поверь, у тебя тоже пройдет облетит, как шелуха от семечек. Поезжай домой, прими душ и посмотри на себя в зеркало. Ты классный парень, хорошо, что ты встретил самого себя в моем лице, поверь мне. И еще я пережил такое женское предательство, и у тебя тоже будет все в порядке, поверь мне? – Я говорил этому заблудшему в своих чувствах парню искренне глядя ему в глаза, в моих глазах уже блестели слезы, потому, что я увидел в нем себя, когда страдал от своей школьной Любви. После моих слов парень растерянно захлопал глазами, спрятал нож в карман пиджака, было видно, что вспышка злобы утихла. В это время подошел мой трамвай номер 14. Я вскочил в теплый салон и уехал на тренировку по плаванию, надолго забыв о своем приключении… Позднее, вспоминая свою первую Любовь, так ранившую меня прямо в сердце, я написал стихи, посвящая их моей первой школьной Любви, конечно же это была Фесич Александра Юрьевна, с которой я ходил в школу 18 лет, но судьба разлучила нас:
Первая Любовь…
Ты, моя ненаглядная Нежность.
Ты, Застенчивая Любовь.
Вот рисует мне Образ твой Вечность,
Возникающий в памяти вновь.
Вот ресницы твои пушистые
Обрамляют застенчивый взгляд.
А озера-глаза лучистые
В сердце прямо моё глядят.
Ты, моя ненаглядная Нежность.
Ты, Застенчивая Любовь.
Вот рисует мне Образ твой Вечность,
Возникающий в память вновь.
Ты с другим в школьном вальсе кружишься.
Твой румянец так нежен и чист.
Мне б с тобою в тот вечер сдружится,
Взгляд озерный твой мягок, лучист.
Вот ресницы твои пушистые
Обрамляют застенчивый взгляд.
А озера-глаза лучистые,
Сквозь года, прямо в сердце моем глядят…
Лекции, и конспекты лекций развили во мне фиксацию мыслей преподавателей на лету с быстрым конспектированием их слов в текст конспекта, так, чтобы предмет записывался логично и доходчиво. Я сокращал слова в письме конспекта и это помогало мне более объемно и понятно разбирать содержание предмета, а лекции по черчению деталей машин, в будущем пригодились при монтаже картинок обложек моих будущих книг. Я еще не осознавал, что учеба в авиационном институте станет для меня толчком к написанию книг, но это будет в будущем. Мне исполнилось 20 лет. Я уже был на третьем курсе института и жил в общежитии. На нашем потоке первокурсников было 320 человек, осталось 75. ВУЗ оказался не всем под силу, предметы лекций имели чисто технологический промышленный металлообрабатывающий уклон. Авиационный институт готовил специалистов для работы в авиационной промышленности на заводы СССР, производящих авиационные летательные аппараты и двигательные установки. Кроме этого ВУЗ принадлежал не Министерству образования, а находился в ведении Министерства промышленности, и это имело свои нюансы, заключающиеся в том, что выпускники могли работать на военных предприятиях и к студентам применялись особые условия обучения. Строже спрашивали, много было высшей математики, сопромата, деталей машин и механизмов и никакой романтики. Поэтому многие не выдерживали, кто переводился, а кто просто бросал учебу. Мне же возвращаться в свое родное село было смерти подобно, поэтому я грыз гранит науки до изнеможения, иногда, чувствуя себя, как выжатый лимон из которого выдавили все соки, оставив одну корку…
Благодаря моему трудолюбию, учеба давалась легко. Зачеты по лабораторным работам и чертежи, экзамены и контрольные, сдавались без проблем, так как материалы были старательно записаны в конспектах и все задания выполнялись, работая по конспектам и учебникам, записанным в тех же конспектах. Постигая науку, одновременно постигались и отношения с соседями по комнате в студенческом общежитии. Не могу сказать, что это были теплые и дружеские, но, когда мы находили общие темы, то с удивлением для себя обнаруживал, что взаимопонимания могут быть и терпимее. Особенно в периоды сдачи экзаменов нервное напряжение столь велико, что замечались мелочи, выраставшие до трагических переживаний. В комнате, где мы жили, было три человека. Сергей Житников и Шудрик Владимир. Мы учились в разных группах, а жили в одной комнате. По моим наблюдениям за соседями по комнате вырисовывались разные характеры. Шудрик Владимир был невысокого роста, с ярко выраженным синдромом Наполеона, это, когда все люди выше ростом враги всего человечества особенно для низкорослых. Слава богу, Сережа Житников был одинакового роста со мной и относился к нам с Шудриком безо всякой предвзятости. Характер у него был добрый и приветливый, был только один недостаток, он любил по ночам слушать музыкальные композиции электрогитар, это мешало мне отдыхать и высыпаться перед занятиями в институте. Шудрик не обращал внимания, я же не переставал удивляться, как можно спать, похрапывая в какофонии трансляции бешено звучащего выступления ансамбля электрогитар. Это Сергея до добра не довело, он не смог пересдать перенесенный на осень экзамен и остался на второй год. Что же касается Владимира Шудрика, то ему учеба давалась с трудом из-за его несобранности характера. Но, как говорится, у окружающих Володю Шудрика людей в глазах замечались песчинки, а бревна в собственном глазу ему было не видно. Он часто придирался ко мне из-за того, что я много лежу с книгой в постели, и, что, имея такие данные не занимаюсь спортом и не развиваю себя, я, конечно не реагировал на его замечания в мой адрес, так как регулярно ходил на тренировки в бассейн и по утрам делал гантельную гимнастику для поддержки своей формы. А записанные лекции помогали мне почти не готовясь сдавать успешно экзамены, поэтому в период сессии я лежал в постели с увесистой книгой Алексея Толстого «Хождение по мукам», зная на перед материалы лекций, не готовился к экзаменам и сдавал успешно. Владимир Шудрик очень злился. Он буквально зубрил материал перед каждым экзаменом и сдавал на удовлетворительно, а мне давал замечания; «Ты бы хоть в конспект заглянул, завтра экзамен. Лежит тут читает книгу, понимаешь». Я, конечно отвечал ему:
– Вот ты зубришь, мечтаешь сдать на «отлично», а сдашь максимум на «удов…». Я же читаю книгу, а завтра сдам все равно на «зачет». – После моих слов, Шудрик вскакивал, выбегал из комнаты, сильно я его бесил этим своим ответом. Затем одевался, брал учебники и кинув мне:
– Я в библиотеку! Если кто спросит! – сказав, громко хлопая дверью с презрением кинув в мою сторону полный ненависти взгляд. Комплексуя в мою сторону, он не на шутку стал презирать меня. Дошло до того, что однажды он подставил возле моей кровати электроплитку с поврежденным нагревательным элементом, включенную в сеть, а сам ушел, надеясь, что меня убьёт током. Я заметил плитку, когда слез с постели, но никак не ожидал, что она под высоким напряжением и смело взял ее правой рукой, чтобы отодвинуть от кровати. В мгновение все замерло в глазах, остановилось время, я не понял, что произошло, рука сползла с поверхности плитки и все приняло прежний облик. Рука немного болела, удар током был очень сильным, но кратковременным, это спасло меня. Шудрик пришел спустя два часа, с волнением уставился в мою сторону, замерев у двери.
– Все равно я тебя прощаю, – сказал ему, спокойно, без лишних истерик, – пусть это будет тебе уроком, и помни на будущее Володя, с твоим характером ты нарвешься и тот, кому ты подставишь капкан отомстит и за меня, будь осторожен.
Шудрик покраснел, ничего не ответил. Молча подошел к шкафу, снимая на ходу пальто…
Сергей Житников появился неожиданно перед новым годом:
– Я за вещами, отец прислал забрать, чтобы не валялись здесь до осени следующего года.
Он собрал все из одежды в чемодан и больше мы его не видели никогда…
Глава 4
Уфимский Авиационный институт в 1971 году готовился к выпуску молодых специалистов по специальности «Технология машиностроения, металлорежущие станки и инструменты». Распределения на машиностроительные заводы Башкирии ожидали 75 выпускников факультета Технологии Машиностроения, что собрались в актовом зале университета. В президиуме на сцене стоял стол, где уже сидели представители руководства разных заводов, приехавших за молодым пополнением. Среди гостей президиума выделялся офицер в военной форме в звании полковника. Однокурсники, особенно парни, перешептывались между собой, пытаясь разузнать, может, кто знает, что за военное ведомство представляет полковник? И, что он может предложить им, молодым инженерам механикам? Любопытство развеял декан факультета, Доброрез Максим Петрович. Декан встал со своего места и начал говорить.
Уважаемые гости, разрешите представить вам выпуск тысяча девятьсот семьдесят первого года нашего факультета Технология Машиностроения и рекомендовать вам наших лучших выпускников. – Декан стал называть фамилии студентов, окончивших университет с красным дипломом. Этим студентам предоставлялся свободный выбор, куда, и в какой город они пожелают уехать на тот или иной машиностроительный завод. Большинство отличников пожелали остаться продолжать учебу в аспирантуре, остальных распределили без их согласия. Когда все дипломы были розданы и списки о назначениях были зачитаны, декан дал слово военному. Полковник начал свою речь с того, что ведомство, которое он представляет, не располагает своей системой обучения инженеров технологов по металлообработке, и он пришел для того, чтобы предложить выпускникам добровольно пойти работать в режимные учреждения. Всего требовалось шестнадцать человек. Работа будет в столице Башкирии Уфа и перспектива такая, что через шесть месяцев работы предоставляется служба в Министерстве Внутренних дел с льготами получения жилья через полтора года в новом доме, для молодых специалистов. Ну и конечно, существенная прибавка к окладу, плюс военная форма и много других преимуществ перед гражданскими служащими. Все, что требовалось от выпускников это написать заявление о своем согласии принять предложение полковника. Военный оказался главным инженером производственных режимных учреждений Министерства Внутренних дел Башкирии, и закончил свою речь словами:
– Нам нужны технические кадры с высшим образованием. Я приеду завтра, с каждым желающим работать у нас проведу беседу и если увижу, что у кандидата есть желание работать, то с удовольствием приглашаю к нам.
К полковнику поступило 25 заявлений. Из них он отобрал 20. А после собеседования осталось 16 человек. В числе отобранных были два друга однокашника Илья и я. Мы отличались выразительной внешностью и каким-то неуловимым взгляду природным шармом, притягивающим девичьи сердца.
– Ты, почему согласился пойти в Министерство? – спросил я Илью.
– Я представил себя в форме. И, ты знаешь, мне показалось, что от баб отбоя не будет. – Отшучивался Илья.
– Это уж точно. – С улыбкой отвечал ему я.
После собеседования с полковником Илья вышел из кабинета декана и сказал:
– Общим полковник мне понравился. Подписал мое заявление и сказал, чтобы я со своим заявлением зашел в отдел кадров Министерства. И что я буду работать инспектором предприятий подведомственных Министерству.
– Слушай, Илья Иосифович, да ты никак уже сделал карьеру. Это же прямой путь в руководство Министерства Внутренних дел Башкортостана.
– Ну, давай иди ты, а я тебя подожду, вместе поедем.
Я зашел в кабинет, временно предоставленный полковнику внутренних дел деканом факультета для проведения переговоров. Черные колкие глаза испытывающее уставились на меня молодого человека, внимательно изучая мою внешность.
– Здравствуйте. – Несмело поздоровался.
Полковник не ответил на мое приветствие, а сразу приступил к делу.
– Давай сюда заявление. – Приказным тоном сказал он, – Нам нужно два специалиста на наше предприятие УЕ N, пойдете туда. Один товарищ уже принят, и я направляю вас. Скажете в отделе кадров предприятия, что вас направил лично полковник Коробов. Как поняли?
– Так точно, принял к сведению!
Полковник подписал заявление и сказал:
– Идите, оформляйтесь, это предприятие находится между старым городом Уфа и теперь уже новым городом Черниковск. Поедете на трамвае номер три от остановки «Центральный рынок», до остановки «Приборостроительная», это примерно минут тридцать езды. Там спросите, вам подскажут проходную, зайдете прямо в отдел кадров, вас там уже ждут. Завтра на работу.
– Товарищ полковник, нам положен отпуск после защиты дипломной работы.
– Оформитесь и скажете в кадрах, чтобы выписали вам бесплатный билет на поезд к месту жительства. Отдохнете, месяц и можете выходить на работу. Все. Свободны.
– Ну, что? – первым делом Илья поинтересовался, куда меня определил Коробов.
– Еду в кадры на трамвае номер три, остановка Приборостроительная.
– Ну, тогда пошли вместе, мне в Администрацию города. Там отдел кадров Министерства.
По дороге Илья интересовался, откуда я родом, кто мои родители, рассказывал и о себе. Что он приехал из Питера, что поступать там из-за больших конкурсов бессмысленно, и он решил по совету адвоката и друга отца приехать сюда в Уфу. На трамвае номер три друзья ехали вместе, только Илья вышел раньше, на остановке «Горсовет», где располагалось Административное здание, в котором были кабинеты Министерства Внутренних дел Башкирии. Я ехал дальше по направлению города Черниковск. За окнами трамвая весело светило солнце. Молодые листочки на придорожных деревьях шелестели на ветру, как пузырьки в бокале шампанского. На душе светло и радостно, как бывает в начале жизненного пути у молодых, еще не сломленных жизненными испытаниями, душах. Вышел на остановке «Приборостроительная». И столкнулся с преподавателем «Металлорежущие инструменты» Игорем Петровичем. Он был невысокого роста и очень аккуратным и внимательным человеком, писал докторскую диссертацию и был правой рукой и заместителем профессора Макарова кафедры «Металорежущих станков и инструментов».
– Здравствуйте Валентин Альбертович, куда направляетесь? – внимательно с интересом стал наблюдать за мной.
– Еду в отдел кадров на работу устраиваться, на завод.
– Я полагаю на Приборостроительный, вы кажется писали там дипломную работу, и о вас руководитель дипломной работы Валерий Павлович хорошо отзывался, и мне говорил о вашей работе, – он сделал паузу, затем продолжил, – давайте отойдем в сторонку. – Взяв меня за локоть, мы отошли под крышу трамвайной остановки.
– Да, я разработал автомат по упаковке шайб в связки проволоки, таких нигде нет, связка позволяет упаковывать разные шайбы в один контейнер и потом хорошо находить любой размер. Расчертил детали и сборку и защитил с успехом. – Сказал я.
– Я сейчас создаю отдел по резанию металлов, и мне нужны толковые ребята, не хотите в аспирантуру ко мне? – С улыбкой, глядя мне в глаза, многообещающе говорил Игорь Петрович.
– Я не могу так сразу ответить, можно мне подумать? – ответил ему.
– Да, конечно, да, но ваша работа на заводе ни коим образом не будет мешать вам учиться в аспирантуре и писать кандидатскую работу, так что милости прошу в команду.
– Благодарю вас Игорь Петрович, мне будет приятно работать вместе с вами! – вежливо ответил ему за лестное приглашение.
– Вот пожалуйста возьмите мою визитку, когда надумаете, позвоните, хорошо, Валентин Альбертович?!
– Конечно, хорошо! – ответил я и мы расстались.
Игорь Петрович вскочил в подъехавший трамвай, я отправился по своим делам. Куда идти я не знал, растерянно озираясь по сторонам, увидел женщину, на трамвайной остановке, и подошел к ней.
– Здравствуйте, не подскажете, где тут завод Министерства Внутренних дел?
Женщина недоуменно посмотрела на меня, затем сказала:
– Приборостроительный есть, и он никогда не был Министерским. А больше тут нет завода.
– Ну, как же, мне точно сказали завод Министерства Внутренних дел?
Женщина недоуменно пожала плечами.
– Подождите. – Я достал листок бумаги развернул и прочитал, – Учреждение УЕ N?
– Так это же колония строгого режима. Точно, вот там у них завод Министерства Внутренних дел внутри бетонного забора. Вон туда идите. Там у них проходная, даже отсюда видно.
– Спасибо. – Я пошел в указанном направлении.
Территория учреждения была обнесена трехметровым бетонным забором. По верху всего периметра забора была протянута колючая проволока на изоляционных фарфоровых изоляторах, признак того, что там проходит электрический ток.
В глаза мне бросилась проходная, примыкавшая к металлическим воротам. Я открыл дверь и вошел. В окошко на меня смотрел военный в форме солдата внутренних дел.
– Вы, кто и куда направляетесь? – спросил солдат.
– Сержант, я в отдел кадров, на работу пришел устраиваться.
– Подождите. – Сержант снял трубку внутренней связи, – Фатима Анатольевна, к Вам посетитель на работу устраиваться. – В трубке неразборчиво что-то ответили. Сержант взглянул на меня и, спросил:
– Фамилия?
– Чья фамилия? – сделав непонимающий взгляд, спросил Я.
– Тв…Ваша, чья ж еще? – не отрывая телефон от уха раздраженно, вопросом на вопрос, отвечал солдат.
– А, моя фамилия Колесников.
– Колесников его фамилия. – Проговорил в трубку солдат, – Дайте Ваши документы.
Я подал свой паспорт. Солдат забрал паспорт, сказав:
– Заберете, когда будете выходить.
– Не положено. Я иду оформляться на работу. – Попытался возразить я, на что получил убедительный ответ:
– Надо будет кадрам, пришлют гонца. Проходите сразу направо в двухэтажное здание, на второй этаж, комната двадцать один.
– Спасибо.
Солдат насмешливо взглянул мне в след, ничего не отвечая. Я проследовал в указанном направлении. Вскоре уже был в отделе кадров. За письменным столом сидела молодая женщина в стеганом ватнике и в сапогах. Я несколько удивился, представив перед этим холеную девушку в косметике с ног до головы. Мое разочарование не было не замеченным.
– Здесь работают заключенные, которые сидят не один год. Женщины им только во снах являются, поэтому я так одета. А по зоне приходится бегать и в цех, и на склад, и в столовую, так, что вот так. Да вы проходите, мы новому пополнению вольнонаемных сотрудников рады. Контингент у нас хоть и бандюги, но вежливые и очень одаренные. Вы это поймете со временем. И все, кого не спроси, сидят ни за что. Так отвечают всем, кто спрашивает заключенного об этом. Ну, инструкции даст вам директор производства Дмитрий Валентинович Колесников. Сейчас я вас оформлю, мне звонил полковник Коробов и сказал, чтобы выписать вам требование в кассу для бесплатного билета на поезд. Давайте Ваш диплом, фотографии на пропуск и паспорт…
Процедура оформления заняла целый день. Но к четырем часам дня, получив должность старшего инженера технолога, был направлен в техотдел завода, расположенного внутри колонии УЕ N. В этом административном здании находился и кабинет директора. Им был капитан родом из Минска, белорус, с русыми волосами и приятным спокойным голосом. Дмитрий Валентинович рассказал мне правила поведения с заключенными, подписал, бланк бесплатного проезда домой в отпуск для получения билета в кассе на поезд и добавил:
– Отпуск у вас начнется от дня отправления вашего поезда. А до этого оформляйте пропуск, без пропуска могут быть вопросы у проводника по бесплатному проезду. С пропуском вы можете пользоваться бесплатным общественным транспортом. А при посадке в поезд предъявите пропуск проводнику, и он сверит вашу фамилию с фамилией в проездных документах. Так, что завтра в Министерство отнесете мой приказ о зачислении вас на должность и там в кадрах получите пропуск. Поработаете дня три, и поедете домой на двадцать четыре дня. Ну, до завтра.
– До свидания.
– Всего доброго, Валентин Альбертович Колесников.
Дня три, обещанные Капитаном технической службы, и директором производственной колонии УЕ N строгого режима Министерства Внутренних дел Башкирии, Дмитрием Колесниковым, затянулись на целых две недели. За это время был наконец издан приказ капитаном о принятии на работу молодого специалиста, а молодому специалисту пришлось еще ждать получения пропуска. После торжественного вручения полковником Коробовым в его министерском кабинете в административном здании горсовета пропуска тисненного в красные корочки, я уехал в отпуск…И, вот настал мой первый рабочий день. Утром, на трамвае, я прибыл на работу в Учреждение УЕ N к 9-00. В тех отделе уже шла полноценная работа. За чертежной доской стоял заключенный осужденный на пять лет за экономическое преступление. Это был инженер Олег Антонович Мозговой, работавший на воле начальником участка на Московском машиностроительном заводе в цеху производства высокоточных приборов. Его рабочее место располагалось у окна, где было достаточно света и пространства. У квадратной колоны, подпиравшей потолок, за письменным столом сидел пожилой заключенный. Его звали Иваном Кузьмичом. Фамилия Рязанцев, на воле работавший бухгалтером, затем оформил пенсию по возрасту. Осужден Рязанцев по статье за изнасилование несовершеннолетней падчерицы. Все, с кем он контактировал и общался, не верили, что этот благообразный шестидесяти летний пенсионер мог, кого-то там изнасиловать. Да и по его рассказам выходило так, что, женившись на приезжей в Рязань женщине с двенадцатилетней дочкой, он прописал жену у себя в доме. Затем эта жена подстроила изнасилование своей дочки Иваном Кузьмичом, подговорив дочь залезть к нему в постель, когда она уйдет в магазин. С магазина жена вернулась с участковым и вытащила, якобы изнасилованную дочь из пастели насильника. Учитывая возраст Ивана Кузьмича, суд приговорил его к шести годам заключения и рекомендовал жене развестись. Вот такая история приключилась с нашим бухгалтером. Конечно в итоге, аферистка получила дом Ивана Кузьмича. Сразу же появился ее молодой жених. И спустя полгода после суда жена оформила развод и вышла замуж за молодого жениха, став полноправной хозяйкой в доме Рязанцева, отбывавшего наказание в учреждении строгого режима УЕ N. В прилегающей комнатенке к техотделу стояла копировальная машина старого образца, использующая для копий чертежей аммиак. В этой комнатенке работал еще один заключенный Руденко Константин Геннадиевич. В его задачи входило делать «синьки» с чертежных калек, которые старательно копировал наш «насильник» Иван Кузьмич с чертежей Олега Антоновича. Наш копирайтер, Константин Геннадиевич, был осужден за хулиганство, которое он совершил в отношении своей жены, застав ее с любовником. Любовника он прогнал, побежав за ним с топором, а жену пригрозил зарубить. Перепуганная женщина вовремя закрыла дверь квартиры. Соседи связали хулигана, и теперь он отбывает свои полтора года в УЕ N. В техотделе был еще один заключенный Николай. Это молодой паренек лет шестнадцати, отсиживал свои два года за избиение вместе с другом прохожего. Парень был талантлив, хорошо играл на гитаре и умел жалобно петь романтические песни, вышибая слезу у жен вольнонаемного персонала в клубе колонии на концертах художественной самодеятельности. Коля работал посыльным. В его задачи было разносить техническую документацию в цеха, после внесения исправлений и доработок в технологию, чертежи и эскизные проекты. Руководил техотделом тридцати семилетний мужчина Геннадий Георгиевич Соболевский. Это был стройный и подтянутый человек в строгом всегда выглаженном черном костюме, в галстуке на фоне белой рубашки, особенно подчеркивались его холенное, гладко выбритое лицо, и черные волосы, которые он зачесывал на затылок, приглаживая у висков. Начальник техотдела был молчалив и не был сторонником разговоров, которые строго пресекались особенно в общении с заключенными. Заключенные, работавшие в техотделе, были хмуры с постоянно застывшей скорбью на лице. И все, как один жаловались на то, что сидят ни за что. А перед гражданскими вольнонаемными сотрудниками вели себя подчеркнуто вежливо, разговаривали в полголоса не громко, не матерились. Одним словом, держались образцово показательно, как бы бессловесно высказывая своим безупречным поведением, ну вот ни за что посадили меня хамы и невежды. В жилых помещениях общежития койки идеально заправлены. Тумбочки у коек открыты с аккуратно разложенными по полкам предметами первой необходимости.
