«Слово и дело. Книга первая. Царица престрашного зраку. Том 1» kitabından alıntılar, sayfa 2
- А я о чем вам толкую? Токмо о финансах... Ведь умные головы людские казне прибыль дают. В землю коль лягут головы - и прибыли не стало. Иной час можно и шумы простить. Мало ли человеку что взбредет? Пущай шумит и вредно власть поносит. А, отшумясь, к столу присядет и дельное сочинит. Ведь знали мы, что Татищев - вор! Но головы ему не сняли. Потому что умен он и от него прибыль государству имеется... Иногда послабление дать людям, матушка, - словно рубли под ногами найти!
- Высокая степень, - говорил Кантемир, - да и богатство редко без беды бывают. И всегда неспокойны! А кто в тишине, от суеты мирской далече, будет малым доволен, тот и достоин называться философом истинным... Уехать бы!
- Ваше величество, - резко отвечал Остерман, - просвещение это еще не значит - грамотность! Немцы просвещенны потому, что любят своего короля и от уплаты налогов не уклоняются, как это мы наблюдаем в России непросвещенной... Пароль Пруссии таков: будь солдатом, плати налоги и держи язык за зубами!
К чему, - вопрошал старый князь, - ломаем и портим язык природный? Устоял он противу татар, так неужто ныне от немчуры погибнет? Скажи мужику нашему: старший лесник или начальник дела пушечного - и он поймет! А на таких словах и мне трудно языка не сломать. Оберегать надобно, яко от язвы поганой, язык российский ото всех словес чужеземных, кои простонародью нашему противны и невнятны...
Не имея понятия о свободе, русские путают ее со своеволием. России грозит время деспотии и безнравственности... Так и напишу в Дрезден!
Послы надевали шляпы, расходясь по каретам. Вздыхали:
"Ужасная страна!.. Непонятный мир!.. Загадочный народ!..
– Ну, мечи, Алешка, – сказал Балакирев. – Один черт! Коли псу делать нечего, так он под хвостом у себя нализывает…
– Показать?
– Нет, продать.
– Что для души – не продается. Один чекан Евкратида, царя Бактрии, мне обошелся в сорок ваших тощих кошельков.
– Надеюсь, – ответил Бирен, – вы не станете набивать цену?
– Вот там, в углу, – показал Кристодемус, – стоит моя палка, которую я беру с собой, чтобы отбиваться от голодных собак… Видите? Так возьмите ее в руки!
– Я взял, – ответил Бирен. – А дальше – что?
– Теперь этой палкой тресните себя по глупой башке…
– Весьма печально, – усмехнулся Бирен, – что вы не желаете услужить мне, камергеру Курляндской герцогини…
Так закончилось первое свидание ученого византийца с Биреном.
Впереди – еще два!
Бывало, с разбегу спотыкалось перо в руке князя Голицына, впадал он в неистовство над бумагой казенной: – Гофгерихтер, плени-потенционал, обер-вальдмейстер, фельдцейхмейстер… К чему, – вопрошал старый князь, – ломаем и портим язык природный? Устоял он противу татар, так неужто ныне от немчуры погибнет? Скажи мужику нашему: старший лесник или начальник дела пушечного – и он поймет! А на таких словах и мне трудно языка не сломать. Оберегать надобно, яко от язвы поганой, язык российский ото всех сл
Что прынц, что казак — едина доля тебя ждет, бабья…
