Kitabı oku: «Воительница Ольга. Книга третья», sayfa 2
2
– Княгиня, ты уверена, что нам необходимо вмешаться в это дело? Что без нас оно не освятится? Мне мнится, что это может задержать нас не на одну седмицу! – Симак, умоляюще глядел в очи Ольги. Воительница его взгляд выдержала:
– Дорогой мой старшина! А не сможешь ли ты мне объяснить, в чем заключается долг воина и защитника своего отечества? Может он имеет место быть, только в строю княжеской дружины, под стягами и в сопровождении боевых барабанов и дудок? Под грозные и торжественные речи князя державного и поминальные песни волхвов? Под волны поддержки боевого братства, которые густо растекаются вдоль построения дружины перед битвой? – Слова Воительницы, как каленые стрелы, дробили гранит сомнений и непонимания, старинного друга и наставника:
– А если ты один, и никто не смотрит на тебя с благодарностью, за твое скорое мужество, и не ценит твой яркий подвиг во славу отечества? А над твоей кродой не будут рыдать, спасенные тобой от супостата, твоя семья и родные твоего племени?
В тот момент ты дрогнешь? Усомнишься в необходимости защищать, тебе незнакомых, родством кровью с тобой не повязанных, жителей земли славянской? Или для тебя люди, которых ты вызвался защищать, живут только в стольном городе? А отшельники, которые живут вдали поселений на тракте, для тебя вовсе не существуют? В одиночку, ты может, не защитник отечества, а мечом опоясанный конник на прогулке? – Бледный Симак поднял обе руки вверх:
– Прости Княгиня мне мою глупость и спасибо за столь поучительный урок! Правду люди наши глаголют: ум, и мудрость не зависит от возраста! Мне стыдно, и прошу мои прошлые слова забыть и их больше не поминать. Повелевай: мы готовы выполнить любой твой приказ! – Но Ольга уже взяла себя в руки, и зла на своего друга, держать не собиралась:
– После ночевки, готовь вместе с Ратищей отряд спецов к маршу на Земляные горы. Условия вовсе неотличимые от боевых. Выступаем рано поутру. Проводник на марше – моя забота!
От малой дружины возьмешь свою бывшую сотню: она из всех наиболее к бою готова и вынослива. Ратища возьмет всех своих «спецов». Оставшиеся четыре сотни, будут дожидаться нашего возвращения в лагере, который они сами разобьют рядом с подворьем. Кто будет над ними самым главным – решать тебе. Все. Иди, работай!
С проводником, трудностей не возникло: им, с охотой, согласился стать хозяин постоялого двора – Мотыль. Всю жизнь проживший в этих местах он, как свои пять перстов, знал каждую кочку, каждую ямку во всей округе.
От тракта до Земляных гор – было не более пятнадцати верст. Но это если ехать по звериным же тропам и через лесные буреломы. Провести отряд в двести всадников по такому лесу, было не просто, потому Мотыль повел его окружным путем, который был извилистей и вдвое длиннее, зато позволял не мучить воинов и лошадей лесными зарослями и древесными завалами.
К середине дня они вышли к цели. Земляные горы, оказались высокими холмами. Плотно и ровно собранными в сплошную гряду и густо поросшие лиственными лесом и густыми кустами. Вершины холмов, совершенно лишенные растительности и покрытые плотным снегом, издали мнились крупными головками овечьего сыра в обрамлении плесени.
Воительница остановила Бутона. Рядом, касаясь шкурой её ноги, остановился Лука, еще накануне получивший от неё наказ ни на шаг не отдаляться от жеребца. У Ольги, занозой в голове сидел рассказ Мотыля о громадной собаке или великом волке. Беспокоил её и холод, пусть и слабый, но явственно исходивший от перстня Некомота.
Лука вел себя тоже немного необычно. Чаше, чем когда – либо, принюхивался к сухой подстилке под ногами, неожиданно замирал и какое – то время прислушивался, шевеля единственным ухом.
Что – то ему определенно не нравилось: об этом говорил его взгляд, который он часто устремлял в сторону хозяйки. Ольга его настороженность чувствовала явственно!
Вблизи, Земляные горы оказались выше, чем гляделись издали: высота многих округлых вершин доходила до четырех сотен саженей. А один холм, сам по себе притягивал внимание. Во – первых, он был выше соседних на добрую сотню косых сажень (косая сажень – 2,5 м). Во – вторых, его подножье закрывал густой, молодой ельник. А самое странное: над ним, рваными полотнищами, висел туман, когда над другими холмами его не наблюдалось. К нему, Воительница и направила своего жеребца. Следом за ней тронулся весь отряд.
Неожиданно, путь им перегородил широкий овраг, до краев заполненный густым, желтоватым туманом. Дно оврага не просматривалось. Туман, как убегает подошедшее тесто из кадки, переползал через стены оврага и лоскутами стелился над пожелтевшим снегом. В нос ударил смрад тухлых яиц. Прояснил увиденное – проводник:
– Не удивляйся Матушка Княгиня! По дну оврага бежит горячий ручей, который берет начало у самой основы холма. От него и туман, и тяжкий запах. Вода в ручье живительная, для тела полезная. Лечит любые болячки кожные и раны глубокие – за седмицу. Да так, что и следов потом не найдешь!
А чуть выше, в стороне от ельника, есть заводь с черной грязью. Трижды обмажешь ей колени или спинной хребет, и всю ломоту, как рукой снимает!
К этой заводи мы мосток крепкий сварганили с соседями. По нему удобно через овраг переезжать, когда за этой грязью с бочкой наезжаешь. По нему мы, цепочкой, на ту сторону обрыва переберемся. Выше, шагов через двести, овраг уходит в сторону от ельника, влево. Там мосток мы и перебросили.
– Двинулись вдоль кручи. Смрад стал невыносимым: начало першить в горле, от него слезились очи и открылся натужный кашель. Ольга шейным шарфиком замотала лицо. Её примеру последовали все гриди, закрывая нос чем придется. Людям стало намного легче! Но не лошадям: они возмущенно фыркали и старались любым способом отдалиться от оврага.
Мост Ольге открылся одновременно с острым уколом холода, исходящим от перстня Некомота. Больших трудов стоило ей не выхватить из ножен меч и не принять боевую стойку. А вот Лука не смог сдержаться: у него поднялась шерсть на загривке, пасть приоткрылась, открывая страшные клыки, и из неё вылился низкий утробный рык.
Неожиданно, она почувствовала, как тело начало наливаться многопудовой тяжестью. Мгновенно пересохло в горле, и в очах защипало, будто песком сыпанули. Огромным усилием воли, она заставила напасть если не отступить, то свернуться в кокон и затаиться где – то под грудиной. Тронула Бутона каблуками, направляя его к мосту через овраг.
Зрение, как всегда при появлении опасности, обострилось до предела: теперь она зрела не только перед собой, но и все, что происходило вокруг неё! С изумлением отметила, что ни Симак, ни Ратища, движения её не поддержали: стояли на месте и тупо пялились ей в спину. Зато Лука, издав громовой рык, метнулся в сторону и исчез среди близких ёлок. Но это было уже неважно.
Прямо перед мостом, она потянула уздечку, останавливая неспешное движение Бутона. То, что открылось её взору, заставила её проявить мудрую осторожность. Прямо перед ней, на другом конце моста, стояла толпа маленьких людей!
Длина мостка была невелика, не болеет четырех саженей, что давало возможность Воительнице разглядеть чужаков со всеми подробностями.
Да, это были не отроки, хотя ростом они были более двух аршин, но у детей не растут густые, рыжие бороды. Числом их было – не меньше трех десятков.
Во главе толпы стоял старец, с седой бородой почти до пояса, опираясь десницей на длинный посох с серебряной крестовиной на конце, и на котором сидела крупная летучая мышь.
Одеяние их не отличалось разнообразием: все они был одеты в короткие, стеганые ватные портки и душегрейки единого, темного цвета, и сапоги, непривычного покроя, примотанные к икрам кожаными ремешками. На головах – одинаковые, лисьи шапки, с опущенными и завязанными под подбородком наушниками. Все держат в руках резные дощечки с закрепленными на них луками и снаряженными короткими толстыми стрелами. Что у них в руках оружие – Воительнице было понятно, но как оно действует, она представить не могла.
Из елок донесся мощный рык Луки и тут же, через короткое время, щенячье повизгивание. За её спиной раздался стук многочисленных копыт: видно Симак и Ратища отошли от нежданного паралича и повели отряд за Воительницей.
Седобородый, предупреждающе, поднял вверх шуйцу, как – бы остерегая отряд от необдуманных поступков и призывая Ольгу к осторожности и разуму. Воительница подала сигнал Симаку и отряд остановился в нескольких шагах за её спиной. Старец сделал пяток шагов навстречу, остановился на середине мостика и заговорил на незнакомом для всех языке. Всех, но не Ольги: она его разумела, все понимала, хотя была уверена, что слышит это наречие первый раз в жизни:
– Приветствую тебя, Светлая Княгиня! Рад встрече с тобой и твоим войском! – Воительница покинула седло и тоже взошла на мост. При её приближении, старец склонился в глубоком, земном поклоне. Преклонный возраст, при этом, замечен не был. Ольга тоже, в знак приветствия, склонила голову. Выпрямившись, старец некоторое время разглядывал Княгиню немигающими и странно белыми очами, а затем продолжил густым певучим басом. Было непонятно, как в такое маленькое тело, вместился такой мощный глас:
– Желаю тебе всяческих радостей в жизни и успехов в ратном деле! Пусть хлебная нива, на твоей земле, всегда будет щедрой, леса полны охотной живностью, а реки кишат крупной рыбой! Пусть женщины в твоем княжестве, рожают каждый год здоровых младенцев, а гости, ступившие на твою землю, пусть всегда будут дорогими гостями! – Слово «дорогими» – он явственно выделил голосом. Ольга, глядя сверху вниз, без всяких потуг, ответствовала на его языке:
– И я рада приветствовать тебя, почтенный незнакомец и твоих людей на землях наших племен и родов. И я тоже тебе желаю всего того хорошего, что ты нам пожелал!
Скажи мне, уважаемый и убеленный сединами незнакомец, как мне тебя величать? Ответствуй по совести, как зовется твой народ и как далеко от нас, лежит твоя родина? С какой целью вы вступили на нашу землю: с чистыми помыслами – в гости, аль с темными – нас повоевать и пограбить? И почему ты нарек меня «светлой княгиней», хотя мы с тобой незнакомы и пути наши никогда не пересекались?
– Старец остался невозмутимым: ни одна жилка не дрогнула на его бледном лике и в белесых очах ничего не отразилось. Только четь дрогнули кончики губ под усами:
– Много вопросов, в одночасье, ты задала мне Светлая Княгиня! Ответы на них, конечно, у меня все имеются, и я обязательно на них тебе ответствую! Но перед этим, я предлагаю тебе перейти на тот брег: там, в елочках, разбит шатер, где мы можем не спеша глаголать о жизни. Где мне, сидя, будет удобнее ответствовать на поставленные тобой вопросы, и внимать твоим речам.
Если есть хоть капля сомнений и опасений – можешь захватить с собой охрану: поляна там ввельми большая, уместит многих, еще и место останется! – В светлых очах седобородого заплясали веселые искорки, и стал он схожим с лешим Челаком, когда тот пребывал в игривом настроении.
Ольга от предложенной охраны отмахнулась. С чего бы ей опасаться? Она, пока еще в состоянии, себя оборонить и защитить! Подозвала к себе Ратищу и Симака:
– Вот, что друзья сердечные! Я пойду на тот берег одна, без всякой охраны. Мне надобно показать нашим гостям, что мы им доверяем и воровства от них не ждем. Скажу вам честно: опасности для нас нет. Если б она была, то я бы её чувствовала, только не пытайте – как! Не отвечу! Поверьте на слово. И главное: прошу мне не перечить: не потерплю! Ждать меня здесь, перед мостом. Внимательно всем глядеть по сторонам, как обычно делаем в походе. Бдительность никогда не бывает лишней! Мнится мне, что ждать долго я вас не заставлю: вернусь скоро. Живой и здоровой! Переживать за меня – не надо. Занимайтесь привычным делом!
Друг Симак! – Оглядись по сторонам: – Что – то мне неспокойно за Луку. Он убежал в елочки и досель его не видно. Рык его громкий слышала я скоро после его ухода, а затем щенячий визг. Что это означает – не уразумела: от того душа и заныла. – Хмурый старшина согласно кивнул головой.
3
Шатер был пошит из толстой материи зеленого цвета и среди елок взгляду был мало приметен. Внутри него стоял низкий, грубо сколоченный из необработанных досок, столик. Столешница была накрыта узкой холстиной, на которой стоял длинный серебряный кувшин дивной работы и четыре обычных глиняных кружки. Короткие пеньки заменяли скамейки, для мягкости убранные круглыми, стегаными подушками.
За столом сидеть было неудобно: пеньки имели узкий и низкий срез, колени торчали много выше столешницы. Кроме них в шатре никого не было. Седобородый старец наполнил две ёмкие кружки содержимым из кувшина и, причмокивая губами, отпил из своего. Воительница незамедлительно последовала его примеру.
Напиток был хорош! Цвет он имел – густой утренней зори, а по вкусу походил на что – то давно забытое, но очень вкусное, и явно был хмельным. Ольге захотелось выпить чудный напиток из кружки полностью, но она сдержалась, сделала всего три глотка и с сожалением отставила питье в сторону. Старец себя не стал ограничивать и допил вкуснятину до донышка. Чистым, белым платком лихо промокнул усы и бороду и озорно улыбнулся:
– Ну, вот теперь и поговорить можно! Люб мне этот напиток! От него ледяная кровь согревается и голова становиться ясной и памятливой. Он укрепляет тело и значительно отодвигает старость. Дарит мужчинам неистовую любовную силу, а нашим женщинам позволяет заниматься деторождением до седых волос.
Этот эликсир, много сотен лет назад, нас научили готовить жители одного острова, затерянного посреди теплого, великого и бескрайнего моря, путь к которому ведут тайные подземные ходы.
Для правильного приготовления, необходимо иметь особую воду, сорок четыре вида редких трав и соки девяти плодов, произрастающих в разных концах земли. И еще надобно запастись терпением, длиной не менее чем в двадцать зим: именно столько он должен зреть в дубовой бочке, в кромешной темноте и ворочая ту бочку, в нужное время, против хода солнышка.
Только при прошествии этого времени, наши подземные боги наделяют его такими чудесными свойствами.
Остров, о котором я сказываю, давно, вместе с жителями, исчез в морских пучинах, но мы секрет изготовления эликсира жизни и любви, сохранили и бережно передаем от поколения к поколению.
Можешь смело вкушать чудесный напиток, Светлая Княгиня. От него тебе, кроме пользы – вреда не будет! Проверено многочисленными поколениями нашего народа! Только меру знать надобно! – Ольга благодарно улыбнулась и до дна опорожнила свою кружку. Старец, тут же наполнил её заново:
– Мне мнится, Светлая Княгиня, что ты не огорчишься, если я буду ответствовать на твои вопросы не в том порядке, в каком они были заданы? Мне так было бы много удобнее. – Воительница согласно покивала головой. Седовласый сделал приличный глоток из своей кружки и повел речь:
– Обращаясь к тебе, я упомянул титул «Светлая Княгиня» далеко неспроста. Свет от тебя струится, простому оку невидимый. Только очи людей живущих в темноте, способны узреть тот дивный свет!
Я ведаю, что ты уроженец не нашего мира и твое появление у нас предопределено силами, коим мы подвластны, и волю которых, мы не в силах изменить!
Ты – посланец высших богов! Тех, которые стоят над нашими, вашими и твоими богами и которые определяют ход всей нашей жизни! Отсюда вытекает: что твоя воля – это их воля, которой противиться не моги! Иначе – ересь и кощунство! Ты – Богами Даденная! – Седовласый отхлебнул из наполненной кружки. Выражение его лица были торжественным, в очах проглядывалось почитание:
– А теперь давай знакомиться! В нашем мире, меня кличут Правдогором, а в быту – Гором! Я глава рода, который нашел приют в Земляных горах. Обживаемся мы здесь с месяца, что по – вашему зовется листопад (листопад – октябрь).
Ранее нашей вотчиной считались западные отроги, тебе знакомого, Караньского хребта. Там народ наш проживал многие века, и жили бы далее если бы не беда, которая нас с привычного места согнала. Спешно пришлось спешно покинуть насиженные места и искать пристанище в других землях. – Ольга усмехнулась лукаво:
– Наверное, слова сказанные – в других землях, следует заменить – на чужих землях, так выглядит точнее и ближе к истине! Я что – то не могу вспомнить, чтобы вы ко мне обращались с просьбой о позволении расселить бедствующий народ на землях, которые лежат в самой середине моего родного Ивельского княжества. И не то, что бы я противлюсь и отказываю. Отнюдь!
Но существуют жизненные вековые законы, которые говорят о том, что если хочешь зайти в гости на чужое подворье – сначала спроси разрешения тамошнего хозяина. Или я не права, уважаемый Гор?
– И права и неправа, Светлая княгиня! Если придерживаться ваших поднебесных законов, то вся, Правда – полностью на твоей стороне! Но мой народ не живет под небесами и блюдет свои, подземные законы. Которые не вступают в противоречие с вашими, но все – же отличны от них.
Посуди сама: мы не переступали границу твоих владений, которая проложена по земле. Пришли мы к тебе под землей, где межи отродясь никто не прокладывал.
Далее: с нашим приходом, краев мы у тебя не заняли, пахотных земель у тебя не убавилось! Леса, для строительства наших поселений, мы не вырубали! Реки мостами не перегораживали и на озерах причалы не строили! И так мы поступаем всегда, сколько существует наш подземный род.
Питаемся мы вовсе не так, как питаются поднебесные люди: на столах у нас совсем не то, что вы привыкли есть. Могу тебе сказать, что под землей, живности и растительности хватает, чтобы нашему народу прокормиться.
Ну а если мы иногда побалуем себя рыбкой из ваших вод, или зверем из ваших лесов, то от того у вас не убудет. Рыба и зверь размножается под луной, вельми быстро! Думаю, за такую убыль, обиду ты не держишь! – Воительница хищно улыбнулась:
– Ну, что ты, дядюшка Гор! Какие могут быть обиды? Обильны наши леса зверем, а реки – рыбой, и способны прокормить народ, куда более многочисленный, чем ныне на моей земле проживает!
Да есть тут одна закавыка! Если зверю лесному, мой народ счет не ведет и ущерба не замечает, то сколько живности, на его подворье – поголовье ведает. И вельми огорчается, если оно на убыль, без его позволенья идет! – Старец подскочил со своего пенька, как будто его шилом в зад пырнули:
– Уж не хочешь ли ты сказать, светлая Княгиня, что мои….. – Воительница перебила, не дослушав седобородого:
– Хочу! И смею! Не промыслом занимаются твои охотники – заготовители, а воровством! Тащат живность из хлевов, загонов и клетей у честных хозяев постоялых дворов, что стоят вдоль тракта! В том я лично убедилась и за свои слова готова ответствовать!
Не по – божески, не по законому вы поступаете, уважаемый Правдогор! Народ вельми огорчен тем вашим поведением и ко мне со своей бедой поклонился.
Ладно бы, обратились вы ко мне за помощью или к самим хозяевам: так мол и так, наметились у нас трудности с мясом после переселения и зимы. Слов нет: помогли бы, поделились последним, что маем! Что, мы не люди, или от милосердия отважены?
Жизнь так устроена: тебе ныне тяжко – я помогаю! У меня черные дни настанут – ты на помощь придешь! Люди друг – друга, поддерживать обязаны!
Или я что – то не так мыслю, не так глаголю? Ответствуй мне по совести, уважаемый Правдогор! Где ты видишь изъян в моем умозрении? Может и нам, за обиды принесенные, против народа в беду попавшего войной идти? Другого выхода мы с тобой несыщем? Как добрые соседи жить не сможем, друг – друга уважая и любя? – На седобородого жалко было зреть. Лик покрылся красными пятнами, в очах полыхали молнии, персты нервно теребили кисти крученого пояса:
– Нет, у меня оснований ставить под сомнения твои речи, Светлая Княгиня! Обвинить целый народ в воровстве – тут не до лжи и шуток! Да и чую я свою вину за непотребство, моим людом сотворенную.
Ослабил я, после переселения, дозор за жизнью рода. Недуг на две луны приковал меня к лежаку. Возраст уже сказывается: скоро полтораста зим минут, как я на этот свет народился!
Вот и выходит, что молодежь, без ока главы оказавшаяся, законами предков пренебрегают и свою глупость – Правдою нарекают. Горько мне это слышать: вековые устои рушатся, вольница в вековых устоях слабину ищет, правду кривдой подменяет. Ранее, во времена моей молодости, за такие деяния – руки рубили, чтоб другим неповадно было. И это хорошо охлаждало горячие, но глупые головы! Правде и милосердию, ведь учат не только словами. Часто – принуждением и жестокостью!
Ныне настало другое время: род хиреет, народу в нем становится все меньше. Мужики мельчают, баб и темноты сторонятся, семьи заводить не желают: хлопотно! Да и зачем женскую красоту в нагом виде зреть? Все одно невидно! Эликсир и без неё мужскую силу наружу гонит, а её меж собой, в особо мужской ватаге, расплескать можно!
Женщины рожать зачали реже, и зачастую на свет начали выдавать уродцев, которые более двух лун не живут, или того хуже: уже мертвых младенцев приносят.
Да они, особо, от недостатка мужской ласки тоже не страдают. Как – то научились, меж собой, её утолять.
И это – началось не в мое правление. Много раньше! Замечать стали беду, которая к нам крадется, эдак зим двести назад тому будет. Но только в мое старшинство, главы семей забили тревогу, да было поздно! Род загасает прямо на очах, и как возродить былые ценности и установления – никто не знает.
Мнится мне, что мы расплачиваемся за наш золотой век, который наступил с появлением у нас эликсира жизни. Хотя я его, для себя, именую эликсиром отложенной смерти.
Пробовал запретить его потребление под страхом смертельного наказания – бесполезно! Слишком большие запасы накопились во многих, тайных пещерах. Слишком многие были посвящены в секреты его приготовления. Слишком много бочонков, в укромных местах, ждут своего часа.
Надежда была, что все это останется в Караньских пещерах, а мы, переселившись на новое место, быстро покончим с тем, что перенесем с собой. И тогда, волей не волей, начнем потихоньку отвыкать от губительного зелья.
Но надежды не оправдались: это по земным дорогам до прежнего нашего жилья – седмица пути. А по подземным переходам до него добраться можно за два дня. Одним словом – запасы эликсира в роду не скудели.
Ушло тайно десяток человек – и через четыре дня, десяток бочонков, радует народ на новом месте. А если честно говорить, то на самом деле уходят не десяток человек, а две, три сотни!
Есть у меня подозрения, что этот островной напиток так пагубно действует на наш род потому, что нарушены правила его приготовления. На острове его готовили из свежих, только что собранных трав и плодов, а мы – из засушенных и долго хранившихся в наших пещерах.
Может я и неправ, но сомнения меня гложут. Но не в этом дело: за время моего недуга, по моим подсчетам, в Земляные горы было доставлено, самое малое, четыре тысячи ведерных бочонка эликсира жизни. Или по другому – напитка смерти. – Ольга, с отвращением, отодвинула глиняную кружку подальше от себя. Гор, протестующее поднял руку:
– Не волнуйся за свое здоровье, Светлая Княгиня. Для тебя он не представляет никакой опасности!
Он начинает действовать на человека, когда он употребляет его в течение всей своей жизни, да и то, не лично на него, а на его потомство. Я же говорю: эликсир отложенной смерти!
– Но Воительницу, последние слова Гора, ничуть не успокоили. К кружке, на всякий случай, она решила больше не притрагиваться.
